28. Аквамарин (Слепой, Кузнечик) (2/2)

— Потому что может, — пожимает плечами Слепой и поворачивает голову, удобнее укладываясь на чужом плече.

— Это не причина.

— Для некоторых — очень даже.

Кузнечик молчит. Рёбра распирает изнутри чувством безграничной свободы и надежды. Голос нового наставника все ещё звенит в ушах, перебиваемый плеском аквариумных рыбок и едва слышным шуршанием падающего с сигареты пепла.

Слепой вдруг вздыхает.

— Мне было пять, когда Лось меня привёз, а Спортсмена привели всего через год.

Кузнечик замирает и напрягается так, что Слепой недовольно пихает его под бок. На что он вообще ожидал, что Кузнечик отреагирует спокойно на его откровения? В такую ночь? Слепой ведь никогда ничего не рассказывает! Кузнечику становится почти стыдно за свою несдержанность. Потому что сейчас ведь Слепой передумает с ним делиться.

Но Слепой всё равно продолжает, хоть и качает недовольно головой.

— Он ещё тогда был Белобрысым, Спортсменом-то он незадолго до тебя стал. Он злится, потому что у него, в отличие от нас с тобой, всё целое. Руки есть, глаза видят. Он здесь как бы лишний, ну по крайней мере ему так кажется. Я думал, ты всё это сам понял, — Слепому приходится снова толкнуть Кузнечика, который явно забыл дышать оттого, что слышит. Оттого, о чём Слепой с таким привычным спокойствием говорит.

— А ты ему чем не угодил? — сипло спрашивает Кузнечик.

Слепой криво и очень жутко ухмыляется. Он никогда не улыбается, и теперь, когда он это сделал, Кузнечику очень хочется, чтобы он больше никогда этого не повторял.

— Он хочет стать вожаком, когда вырастет, — делится опытом старожила Слепой. — Как Череп.

— Он никогда не будет как Череп! — в праведном гневе ахает Кузнечик.

— Конечно не будет. Он сам знает, что вожаком буду я, вот и бесится, — спокойно заявляет Слепой.

Кузнечик чуть поднимает брови. Ему хочется спросить, откуда в Слепом такая убеждённость, но он молчит. Потому что ему очень-очень хочется эту убеждённость не спугнуть.

Он только смотрит на Слепого с любопытством и почти с уважением. Почти — потому что сложно смотреть с должным уважением на того, кого утром застал за поеданием шмотков штукатурки.

— Знаешь, я думаю, из тебя выйдет отличный вожак, — с текущей из-под рёбер честностью заверяет он.

Ответа он не ждёт. От Слепого — максимум согласного «угу». Но тот только молчит, обдумывая слова друга.

— Спасибо, — вдруг говорит он с такой серьёзностью, будто речь идёт о чём-то на грани жизни и смерти.

Кузнечик расплывается в довольной улыбке. Прислоняется щекой к чужой макушке, морщит нос из-за щекочущего ветра и сонно зевает. Спать в эту ночь всё ещё нельзя, но великая сила в его амулете и не отпускает. Лишь накрывает тёплым спокойствием.

Тёплым, как аквамарин над их головами.