Глава 17: В одиночку (1/2)
«Ужас, – бормочет он. – Вместо того чтобы спать, я теперь должен ехать с этим дурнем и глядеть, как бы чего не приключилось. Ему, видите ли, вздумалось прогуляться. В темноте! Причём, возможно, в Самую Длинную ночь. С ума можно сойти!»
«Дом, в котором...» М. Петросян</p>
Первая половина дня у меня была весёлая. Если пересказывать вкратце, то после баньки я с мелкими ребятами несколько часов гуляла по лесу, обсуждая с ними славянские мифы, после чего мы нашли там свежие медвежьи следы и кроличью норку. Потом мы плавали на чьей-то лодке по озеру и доплыли, между прочим, до небольшого и дикого острова в самом центре озера. Нашли там «дом Бабы Яги», сделали очень много фотографий - особенно Димка с его фотоаппаратом.
Словом, хорошо мы повеселились... но на самом деле, это не самая важная новость сегодняшнего дня. Важнее другое - внезапная пропажа Енота. О ней нам рассказал встреченный нами по пути на рынок Джокер, который выглядел до ужаса измождённым и грустным. Он долго жаловался нам на своё утро, на то, как он пытался собрать хоть кого-то для того, чтобы поискать Енота, жаловался и на Каспера в отдельности, обзывая его трусом и нытиком. Договорив свою пламенную речь, он ко всему прочему понял, что забыл в посёлке велосипед - прислонил его там к дому Каспера и ушёл на поиски. Бедняга, и правда неудачное у него воскресенье.
Но всё-таки кое в чём ему повезло: в том, что я теперь как раз собиралась идти в посёлок, чтобы ответить на старые смс-ки подруг.
– ... Короче, я схожу туда и привезу твой велик в целости и сохранности. Только скажи, какой он на вид.
– Зелёный с наклейками, с прямой рамой, и на сиденье тоже наклейка, большая такая, со значком панков. Ну знаешь, такая буква ”А” в круге...
– Да знаю я, Боже мой! Чай не в лесу живу.
– Вот и славно... – вздохнул Джокер, пропустив свой шанс раздуть шутку из слов Лисы «чай не в лесу живу». – Погоди-ка, а ты что, уже знаешь, где дом Каса? – уточнил Джо.
– Да, мы с ним к нему домой на минуту заходили.
– Ну, тогда ладно... А я, наверное, пойду. Умираю, как хочу есть, и спать тоже. Никогда так не уставал, честное слово. Напоследок, Лиса, скажу тебе: до темноты вернись в деревню. За-кли-на-ю! После сумерек на улицы всякая дрянь выползает, так что не дай тебе Бог к тому времени не быть дома!
– Хорошо-хорошо, я уяснила. Спасибо за «утешительное» напутствие.
– Ну уж извини, я просто предупредил тебя о возможных неприятностях. Лучше знать о них, чем быть застигнутой врасплох.
Джо ещё раз обнялся с каждым из нас и неторопливо поплёлся к своему дому...
Ну вот наши пути-дороги с малышнёй разошлись: им надо домой, мне – в посёлок. Не удобно конечно, что для того, чтобы отправить простое сообщение, нужно тащиться к чёрту на куличики. Но делать нечего. Я зашагала к рельсам, обдумывая сегодняшний день и рассуждая, как я по приезде в город буду перекидывать все снятые фото и видео с телефона на компьютер. Дойдя до рельс – через которые, между прочим, запрещено перелезать (но кому какое дело, если иначе в посёлок не пройти), – я перелезла их, перебралась через высохший ров, ободрала о кусты все руки и щёки, и вышла на бескрайние на вид туманные просторы с коротким и жутким именем поле.
Ветер гулял и шевелил жёлтую дикую траву, где-то кричит ворон. Опять мне надо идти по жуткому месту в одиночку. Ну что ж, против страха у меня уже есть испытанный метод – песни и плеер. Я заткнула уши наушниками, заправила их под шапку и предельно быстро пошла по протоптанной тропе. Нельзя паниковать, нельзя оглядываться и нервничать, и лучше не вслушиваться в окружающие звуки – вот мои новые правила, которые я придумала на этой неделе. Идти далеко, так что спокойствие нужно постараться не растерять.
Песни у меня в ушах сменялись, а поле оставалось всё тем же – туманным и шуршащим, и ни один ориентир в округе не наводил меня на то, что я приблизилась к посёлку. Через десять минут шагания по неизменному ландшафту мне начало казаться, что у меня в плеере одновременно играют две песни. Такое вряд ли возможно, но я, недоумевая, всё-таки решила это проверить. Я поочередно вытаскивала из ушей наушники и пришла к выводу, что дело совсем не в плеере – музыка играла в поле. Красивая, чарующая музыка дудочки, сиплым эхом раскатывающаяся по полю и звучавшая совсем недалеко от тропы. Стоит сделать пару шагов в траву, и я смогу увидеть того, кто играет. Но я решила этого не делать, так как вспомнила, как испугался этого призрака с дудочкой Каспер. Неизвестный призрак-музыкант – что же в нём такого страшного? Мелодия вполне безобидная... Или это только так кажется? Я шла спиной вперёд и опасливо шарила глазами по полю. Ни зги не видно – туман статично держался над этим местом в любую погоду. Что за мистика?..
Под моим ботинком что-то стеклянно захрустело, и я отскочила в сторону от неожиданности. Оказалось, я наступила на осколок разбитой бутылки из под «огненной воды». Рядом лежала ещё одна бутылка, и пакет, и пробки, и крышки. Я осмотрелась и поняла, что поле кончилось – дальше до самого посёлка шёл мусорный нелегальный полигон, над которым, кстати, уже не было мутного тумана. Не самое романтичное место, мягко говоря, но оно уж точно было лучше, чем призрачная тропинка длиной в километр. Музыка дудочки отдалилась и смолкла, и я решила направиться в посёлок...
Прыжок – и мои ноги стоят на асфальте. Я миновала ”минное поле”. Дальше – фонарные столбы, улицы, маленькие трёхэтажные домики и парк со скамейками. Даже со своего расстояния я уже увидела прислонённый к стене касперова дома велосипед с прямой зелёной рамой. Ускорилась, подбежала к терракотовому зданию и присмотрелась: полустёршиеся наклейки, ободранный руль и царапины на раме – этот железный конь видал не мало падений. Какой-то пакет в корзине и главная отличительная черта велосипеда – косо приклеенная красная наклейка со значком ”А” в круге – знаменитый символ панков, означавший, вроде как, анархию. Ну точно это велик Джокера. Я взяла его за высокий руль и повезла за собой к парку. Там прислонила его у первой скамейки и села на неё же – лицом к дому, спиной к парку.
Ну вот, теперь можно и написать всем девочкам – звонить каждой из них как-то не охота, слишком уж это затянется. Недалеко от меня на другой скамье сидели две мамы с колясками, обсуждавшие своих маленьких чад. Их тихие голоса и редкий хохот создавали какую-то уютную атмосферу безопасности в парке, поэтому я окончательно расслабилась, достала телефон и начала писать. Всем примерно одно и то же: со мной всё хорошо, друзья есть, никто не обижает, мне весело, уезжать не хочется, но скучаю. Хотя, если честно, я не сильно скучала по своим школьным подругам. Я здесь про них вообще забываю, и про город в том числе. Быстро же я стала считать себя местной. Интересно, считают ли также мои новые товарищи? Вряд ли, на самом деле...
Я печатала очень долго и от усталости уже начала опечатываться, а каждая ошибка для меня была ударом по нервам, так как писать на моей клавиатуре, у которой на каждой клавише расположено по пять букв, было жутко неудобно. Почесав ногтем бровь, я откинулась на деревянную спинку скамьи и поняла, что прошло уже порядочно времени. Шея затекла, фонари загорались, небо темнело, а свет в окнах дома Каса включался всё чаще. Я вытянула шею, чтобы увидеть окно Каспера. Да, вон оно – самое крайнее на третьем этаже. Его синие занавески со значками, а вон даже видны края плакатов. В какую-то секунду мне померещилось, что в его окне мелькнули чёрные волосы, и я от чего-то улыбнулась. Дом Каса в вечерних сумерках выглядел таинственно и был похож на многоярусный театр теней. Немые тёмные картинки движутся в освещённых окнах. Колонны одинаковых кухонь, одинаковых гостиных, но разных людей. Со стороны их суета кажется такой мелкой и бессмысленной, что, глядя на эти десятки окон, начинаешь чувствовать себя чем-то иным, нечеловеческим...
Вдруг я вышла из транса и поняла, что те мамы с колясками давным давно ушли. Без них здесь было не так приятно сидеть: в сумерках, в полностью пустом парке. Вдали, под какой-то скамейкой копошился чёрный бездомный кот. Увидев меня, он пугливо перебежал под соседнюю скамью. Эхо от проезжавшего поезда донеслось со стороны деревни. Фонари засияли ярче, и мне показалось, что пора бы уже двигать. Я выключила телефон, и синие огоньки его клавиатуры погасли вместе с экраном. Встала, убрала трубку в карман, взяла велик за руль и покатила его к мусорному полю. И как я его сейчас повезу через ту помойку с гвоздями? А вдруг я проткну ему шины?.. Хотя, сам же Джо как-то сюда добрался на велосипеде. Значит, это вполне выполнимая задача.
Рассуждая таким образом, я наступила на свой шнурок и чуть не пропахала носом землю. Что-то я последнее время часто стала спотыкаться обо всё. Я сердито выдохнула облако пара, поставила огромный велосипед на ножку и принялась перевязывать шнурки на обоих ботинках. У себя за спиной я расслышала смутные приближающиеся шаги. Причём их было не мало – примерно на шесть пар ног. Вскоре стал слышен и смех – похабный, мужской и громкий. Понятно, какие-то пьяницы вышли на ночную прогулку. Хотя, тут будет вернее сказать – на ночную охоту... Раздался присвист, принадлежавший одному из тех неприятных по голосу мужчин. Только не это! Не говорите мне, что они меня заметили!
Я поспешила разогнуться и обернуться к ним лицом, придав ему как можно более дерзкий и уверенный вид. Мужчины, шедшие мне навстречу, были все как один лет за сорок. Небритые, неухоженные, плохо пахнущие и беззубые. Ничего человеческого от них не осталось, весь интеллект и манеры из них кулаками выбила жизнь. Но жалеть их в этой ситуации всё же не хотелось – они были угрозой, безмозглой и неизбежной угрозой. Также я заметила, что в десяти-пятнадцати шагах от них кучей были свалены старые велосипеды. Чёрт, они ведь могут погнаться за мной на этих драндулетах! Нехорошо. Надо морально готовиться к бегству и драке...
– Эй, красотуля, не хочешь с нами прогуляться? – шепеляво спросил один из них, некрасиво изгибая рот с позолоченными коронками зубов. Его лысый товарищ оскалился и, как гиена, засмеялся в предвкушении. – Погодка просто от-тменная.
– Протрезвей сначала, дядя, а то твоим дыханием мёртвого можно из земли поднять, – проговорила я слишком нагло даже для себя. Ну и пусть, только не показывать им, что мне страшно. В этой ситуации мне никто помочь не сможет, я одна...
– Что, дерзкая что-ли? – неприятно улыбнулся он. Эта улыбка не сулила ничего хорошего.
– Ну да. А что, не нравится? – продолжала я разыгрывать пацанку. Вот уж не знаю, правильный ли это манёвр в данной ситуации. Надо было реже прогуливать ОБЖ... – В таком случае советую вам поискать кого-то более податливого.
– А ты не боишься, красотка, что мы с друзьями на тебя разозлимся? – и он подошёл ещё на пару шагов ближе ко мне.
– А вы не боитесь, что разозлюсь я?
– Не очень, если честно, – и вся банда мужиков рассмеялась. – Погляди сама – нас-то больше. Ну так, пойдёшь с нами? Очень советую тебе не отказываться, а то хуже будет.
Настал момент – нельзя медлить! Я в мгновение вспомнила наставления своего тренера по самбо, привела каждую свою мышцу в тонус и сделала резкий мах ногой, который тут же прилетел мужчине по больному месту. Его согнуло вдвое, а я вцепилась ему в волосы и, пока он находился в шоке, сильно ударила его лицом об моё колено. Наверное, нос сломала. Его приятели очнулись и тоже начали наступать. Одному я въехала кулаком в живот, второму также вмазала ногой по голове, а ещё одного броском через бедро опрокинула на землю. Так, пока эти не успели очухаться, а другие – подобраться ко мне, надо бежать. Я дрожащими руками вцепилась в руль велосипеда и, приговаривая самой себе: «Быстрее, быстрее!» – закрутила педали. Один из самых шустрых мужиков закричал: «А ну стоять!» – и схватил меня за лодыжку. Я взвизгнула и ударила его пяткой по носу. Вроде отвалился. Теперь я поехала, что есть мочи, и даже не соскочила с велосипеда на мусорном Поле Чудес – лучше испортить шины велику, чем быть пойманной этими свиньями. А они упрямые, и к тому же гордые – не потерпели такого отношения к себе и с воинственными криками вскочили на свои велосипеды и поехали за мной.
Я попала – как теперь от них оторваться?! Сердце колотилось, дыхание начинало сбиваться, а под колёса постоянно попадался скользкий мусор. Я ругалась про себя, но упорно продолжала давить на педали и катить с бешеной скоростью по неудобной дороге. Началось сумеречное поле – я ещё сильнее ускорилась и даже привстала с сиденья, чтобы быстрее ехать. Правда и мои преследователи были не промах и тоже вскоре переехали мусорный полигон и погнались за мной по тропе. Я пыталась думать наперёд, задыхаясь от тумана и бившего мне в лицо влажного ветра. Скоро закончится поле, потом будет канава и рельсы. Там точно придётся слезть с велосипеда, а это значит, что я замедлюсь... И что они успеют меня нагнать! Боже, за что я девчонка?
Моё колесо попало в лужу, и я чуть не упала с Джокерова железного коня, но удержалась, вильнув рулём. За спиной звучали угрожающие вопли нетрезвых, обиженных и мстительных мужчин. Они были близко. Я снова налегла на педали и уже чуть ли не плакала от страха. Спустя примерно четыре минуты такой изматывающей езды я увидела проступающие сквозь темноту и туман рельсы. Ударила по педалям и затормозила велосипед. На жирной земле осталась борозда от колёс. Я собралась было спустить ногу на землю, но велосипед оказался слишком высоким, и я вместе с железной машиной завалилась боком прямо в траву. Велосипед, весивший килограмм десять, а то и пятнадцать, придавил меня, а в суставе в лодыжке что-то жутко больно стрельнуло. На моих глазах выступили слёзы, а лоб покрыло испариной. Только не это! Неужели я сломала ногу?
Я, шипя и поднимая с себя велосипед одними руками, попыталась из-под него вылезти, и у меня получилось. Вот только подняться и перелезть канаву я не успела – мужики доехали до меня быстрее. Спрыгнули со своих велосипедов, кинули их, где попало, и со свирепыми рожами побежали ко мне. Я не хочу так умирать, я ещё хочу увидеть друзей и маму с папой! Помогите мне кто-нибудь! Я выбивалась из рук этих животных и кричала всё, что приходило в голову: «Козлы! Подонки! Пустите! Уберите свои руки! Вам мало не покажется! У меня папа в полиции работает!» Мой папа ни разу не милиционер, но надо было хоть как-то их запугать. Правда и это не сработало. Они хватали меня и пытались утащить куда-то подальше, в поле, чтобы из деревни нас не было видно. Словно многорукие черти, порождения этого поля, они сопели надо мной и тащили в траву, валяя меня в земле и пыли. Тогда я поняла, что угрозы и ругательства не сработают, и начала верещать. Оглушительно и резко, без остановки, насколько хватало дыхания. Один из них попытался зажать мне рот, но я до крови прокусила ему палец и продолжила вопить.
– Заткнись, рыжая ведьма! – взвыл один из мужиков, но я его не послушала. Из-за этого он ударил меня по лицу, и ударил достаточно больно, так что кожа на моей щеке заполыхала. Я наконец-таки замолкла...
Тут в поле раздался гулкий лай собаки, и он явно приближался к нам. Мужчины замерли и стали прислушиваться. Лай становился ближе, ближе, а когда он стал раздаваться совсем близко, из высокой травы выскочила огромная собака и вцепилась хищными челюстями в руку одного из пьяниц. Пёс крепко сжимал волчьи челюсти, издавая утробное жуткое рычание, и мотал головой, словно с целью оторвать мужику руку. Укушенный, понятное дело, закричал, а его товарищи вместо того, чтобы помочь, отскочили в разные стороны и напугано заозирались. Я не понимала совершенно ничего и только отползала к тропинке, подальше от этих козлов и страшной собаки с огромными клыками. Следом за лаем и жалобными криками воздух огласил взрыв, похожий на выстрел. Мои обидчики, как кролики, шарахнулись и хором осели в траву. Я, к слову, тоже пригнулась и прикрыла голову руками. Кое как собравшись с духом, мужчины поднялись и принялись жестикулировать и кричать стрелявшему хозяину пса: «Спокойно, мы её не трогаем! Мы сейчас уйдём! Не стреляй!»
– Вон пошли, не то как собак перестреляю! – крикнул едва знакомый голос и раздался ещё один резкий выстрел в пасмурное небо. Мужики покорно сорвались с места, подобрали свои ржавые велосипеды и скрылись в тумане. Я наконец выбралась на тропинку и, продолжая сидеть на земле, поправляла волосы и проверяла, не ограбили ли меня эти уроды. Слава богу, всё было на месте: и телефон, и мой полупустой кошелёк. Но, к сожалению, так легко меня в покое оставлять не собирались – один смельчак не сбежал и, находясь вне поля зрения моего спасителя, подкрался ко мне.
– Я тебя урою, дрянь! – прохрипел он и, словно дикая зверюга, выпрыгнул на меня прямо из травы. Я и пикнуть не успела, как он положил меня на лопатки и стиснул лапищами мою несчастную шею. Точно, это тот, которому я сломала нос коленом. Или не сломала, но точно разбила, потому что у мужика под носом багровели свежие полосы крови. Догнал-таки меня, зараза. Он дышал на меня перегаром и яростно пытался выжать из меня последний дух.
Дышать и правда уже было не возможно, и как раз в это время в траве раздался бегущий топот хозяина пса. Я соображала гораздо медленнее, чем действовал мой спаситель: в одну секунду через голову мужика перекинулось настоящее ружьё, а затем, зацепившись за его шею, оно рывком дёрнулось назад на несколько метров. Хорошо, что это ружьё, а не сабля, не то мужик остался бы без головы. Он задушенно захрипел, свалился с меня и попытался вскочить на ноги, но мой спасатель тут же оказался перед ним с занесённым кулаком и сильно ударил мужика в челюсть. Мужик простонал и потянулся за ножом, но противник опять сразу же выбил этот нож из его руки. Я наконец-то проморгалась и поняла, что сейчас за меня бьётся никто иной, как Гриф! Ну точно, он! Моё ж он золото! Я заворожённо смотрела за ним и сама пугалась того, с какой беспощадной холодностью он мотает бедного сбитого с ног уголовника по пыльной тропе. Тот уже даже не пытался встать с земли, а просто откатывался или отползал на локтях. Гриф же с беспощадным выражением лица ходил за ним и пинал его по рёбрам, рискуя переломать их носком своего сапога.
– Что, подняться хочешь? – прозвучал голос Грифа, но с непривычными мне высокомерными нотками. – А я не дам – ты ещё не всю пыль собой собрал. Чего разлёгся, Захар? Ползи дальше! – и его носок снова прилетел по боку мужика. Тот охнул и снова откатился по земле. Жуткое зрелище, если быть честной... – Не можете сами быть нормальными людьми, так я вас перевоспитаю. Буду дрессировать, как зверей.
Мужик наконец-то смог перевернуться на спину, сдаваясь, а Гриф наступил ему на ладонь и принялся снимать с плеча ружьё. В животе у меня стало холодно, как от только съеденного мороженного.
– Стой! Стой, Гриф! – причитал этот Захар, вытаращенными глазами глядя в двойное дуло ружья. Лицо его стало перекошенным и ещё более уродливым, чем оно было. – Пощади!
– А ты бы её пощадил? – спросил Гриф, кивнув в мою сторону и всё не убирая от лица жертвы дуло.
– Я... Но... Но она меня... Она нас оскорбляла! Обязывалась, как последняя!..
– ”Как последняя” кто? Давай, осмелься сказать мне это в лицо... То-то же. Помнится, я тебе с твоими друзьями когда-то сказал не соваться к моей деревне, – мужчина попытался вручную убрать ружьё от своего лба, но Гриф за это на него прикрикнул. – Не смей ляпать! – мужчина тут же вытянул руки по швам. Ну и жалкое же зрелище он из себя представлял. А вот Гриф наоборот... Никогда не могла представить его таким... даже не знаю, какое слово здесь можно подобрать. – А ещё, если ты не помнишь, я сказал не трогать моих товарищей.
– Я ж не знал, что она тоже из твоих...
– Теперь знаешь. И своим это передай. А теперь иди и не заставляй меня тратить на тебя патроны, – с этими грозными словами неузнаваемый Гриф поднял ствол ружья и снова закинул его себе за спину.
Мужчина, весь в грязи и пыли, трясясь, перекатился на колени, встал и на вялых ногах убежал за своими собратьями. Гриф сердито выдохнул и наконец-то обернулся на меня. Не знаю, как я выглядела со стороны, но Грифа во мне что-то напугало. Может, я была слишком бледной...
– Боже, Лиса, ты как? – подбежал он ко мне, вновь став прежним, дружелюбным и тем, каким я его помнила. Он присел на колено передо мной, и его голубые глаза с тревогой забегали по моему лицу и остановились на красневшей от удара щеке. А я – уставшая, пыльная и с комками грязи в волосах – сидела прямо на тропе и улыбалась от того, что меня спас именно Гриф и что он стоит на колене прямо тут, прямо передо мной. Какое же всё-таки у него красивое лицо, его даже гнев не портит. И куртка, и волосы, и глаза – всё в нём мне внезапно стало нравиться больше. Это какая-то сказка, хоть и жутковатая местами. Не думала, что скажу это, но спасибо тем гопникам за то, что они на меня напали...
– Эй, Лиса! – окликнул он меня ещё раз, и я вздрогнула, осознав, что всё это время я молчала и таращилась на него с глупой улыбкой.
– Прости, я ещё в шоке от случившегося... – пробормотала я, продолжая улыбаться. Губы сами растягивались, я просто не могла их сдержать.
– Да ничего, не извиняйся. Это я должен просить у тебя прощения. Тебя, должно быть, напугала эта сцена? – я честно кивнула. – Да, возможно, я местами слишком жёстко действовал. У меня с этими упырями старые счёты. Они пару раз чуть моих одноклассников не убили. Долгая история... И чего я их жалею столько лет? Надо было пальнуть – и концы в воду...