Единение жизни и смерти (2/2)
— Что? — рисованные брови тёщи сошлись на переносице. — Этот землекоп тебе дороже матери?
— Вы дороги мне все, но принять твою позицию я не смогу никогда! Я люблю его, мама... Мне комфортно вместе с ним. Я чувствую себя необыкновенно спокойно, если он рядом... А ты хочешь, чтобы мы расстались!
Слёзы её, однако, не оказали на мать должного влияния. Как же мастерски этот землекоп отодрал её дочь, раз она теперь так ревела из-за него... Это было воистину возмутительно.
— Я просто подожду, когда наслаждение тела не будет больше сбивать тебя с толку.
Заплаканная жена убежала к мужу.
— Дорогая, из-за тебя мы останемся сегодня без джакузи, — хмуро произнёс тесть. Он уже разливал коньяк по хрустальным рюмочкам. — Неужели тебя так сильно волнует, кто с кем спит...
Тёща взглянула на него исподлобья.
— А тебе, погляжу, вообще плевать на свою дочь.
— Она уже не ребёнок. Пусть делает, что хочет...
— Но я просто не могу смириться с тем, что он тычется в неё!
Тесть устал от ощущения того, будто бы он говорил со стеною.
— Мне кажется, точно ты ей завидуешь... — проворчал он и, сжимая бутылку коньяка в руке, пошёл вслед за сладкой парочкой.
Те обнимались и говорили друг с другом весьма сентиментально.
— Мне нужно вернуться в город сейчас, — сказал могильщик.
— Я с тобой! — воскликнула его жена.
— Только в город, — улыбнулся он грустно, — а дальше за мной ехать не стоит... Детские похороны — это зрелище не из приятных.
Любимая жена потеряла дар речи от ужаса. Он с ласкою гладил её по голове, прижавшись к ней сильнее. Он не сетовал на сослуживца, позвонившего ему и попросившего о замене. Так просто бывало иногда. Умирали и дети. И не каждый мог провести их погребение.
А он — да.
”Этот и родную мать похоронит и даже не всплакнёт ни разу, — говорил о нём сторож. — Как будто бы он родился с этой чёртовой лопатой и готов похоронить весь мир... Берите с него пример, балбесы”.
Это он обращался уже к новоприбывшим землекопам.
”Вот это настоящий могильщик!”
— Нужно только закончить с водопроводом...
Тесть довольно улыбнулся. Правильно. Сначала сделай мне джакузи, а потом хорони кого хочешь.
Выпрямив трубу обратно — удивительно, что она даже не повредилась, — могильщик зафиксировал её на месте старой. С помощью гвоздей, которые он забил кулаком.
Нервно сглотнув, тесть дрожащею рукой наполнил одну рюмку.
— Поз-позвольте отблагодарить вас за прекрасную работу...
— Нет-нет, я пью только после похорон, — вежливо отказался тот. — Не хочу ненароком свалиться в могилу.
Быстро, как заправский копатель, каким он, впрочем, и был, он засыпал трубу землёй. Пришло время со всеми прощаться.
Точнее, только с женой — обиженная тёща ушла куда-то, а пьяный тесть побежал набирать воду для джакузи.
— Прости, что всё так получилось... У мамы уже едет крыша.
— Она страдает от некрофобии. — Согласился могильщик. — Ей нужно принять, что однажды и она сама станет трупом.
Потом они обнимали друг друга молча. Каждый видел, как грустно было другому. Они всегда расставались с неохотой. Да, это было расставание всего на несколько часов, но... ради всех святых, протянуть друг без друга даже столь недолгое время — настоящее испытание.
Почему не получается просто постоянно валяться на кровати и нежиться друг вместе с другом?
Могильщик так привык спать в обнимку со своей женой, прижимая её к себе, как дети прижимали свои любимые игрушки, что когда она не ночевала дома сутки, он ни разу не сомкнул глаз.
Да и сама она тогда совсем не выспалась.
”Как ты здесь?”
Он улыбнулся радостно, наконец-то вновь увидев её рядом с собой.
”Потерял и сон, и аппетит”.
Она крепко-крепко обняла его, чувствуя долгожданную свободу от всех треволнений. Нет в душе покоя, когда его нет рядом...
Интимная близость также была преприятнейшим бонусом к супружеской жизни. Секс с любимой женой — какое наслаждение... И как приятно, когда член мужа заполняет вагину...
Дети, как результат подобного времяпровождения, пока не были желанны в этой паре. Наступает момент, когда оба понимают, что можно заняться не просто сексом, а — зачатием ребёночка. Но только когда он наступит здесь...
И когда умрёт этот ребёнок?
***</p>
— Могила уже готова, но сделать всё остальное я не...
Могильщик положил руку на плечо сослуживца: мол, я всё понимаю. Не нужно себя винить. Об этих похоронах вообще-то договаривался именно он, но состоялись они в смену другого.
— Извини, что вынуждаю тебя работать в твой выходной. Просто...
Сослуживец не мог хоронить детей. Он сделал это лишь однажды и больше — не мог. Ты смотришь с тоскою на бледное личико ребёнка, убаюканного смертью, потом поднимаешь взгляд на надгробную плиту… А там он весёлый такой, улыбчивый. Живой. Но ведь это всего лишь портрет. А по-настоящему малыш лежит в гробу.
Маленький ангелочек, почему ты больше не дышишь? Обложенный любимыми игрушками, одетый в самый красивый наряд… Твои близкие стоят вокруг, держат в руках цветы, обвязанные траурными ленточками. Близкие, убитые горем. А твои родители… они гладят тебя по рукам, по твоей маленькой головке и просят тебя очнуться. Их слёзы впитываются в ткань твоей одежды, они скользят по твоим щёчкам, но ты совсем не чувствуешь этого.
Маленький ангелочек, как отвести от тебя твоих заплаканных родителей? Как разлучить их с тобой навсегда? Ведь они не вынесут этого. Как опустить твой гробик в прямоугольную яму, как зачерпнуть лопатой могильную землю и закопать его?
Маленькое солнышко… С самой лучезарной улыбкой на надгробном портрете. Как похоронить тебя?
Немыслимым для самого себя образом он всё-таки сделал это. Но после попросил больше никогда не назначать его на погребение детей. Дети не должны были умирать. Всем миром люди были обязаны желать этого, страстно верить в исполнимость сего желания…
Мир без детей будет подобен аду. Ибо забота о потомстве и семейные узы ещё хоть как-то сдерживали разрушительную человеческую злобу от жажды этот самый мир уничтожить.
— Но тебе не за что извиняться.
Могильщик взял лопату и пошёл к месту. Ему не было всё равно, хотя внешне он и выглядел абсолютно бесстрастным. Привычка скрывать свои чувства на работе — хорошо ли это или плохо... Нельзя было поддаваться отчаянию так же, как его делал сослуживец. Но закрыть на замок все эмоции, остаться безучастным к горю рыдающих вокруг тебя людей — тоже недопустимо.
Ты ведь не только проводник в мир мёртвых. Ты — человек.
Сердцем могильщик предчувствовал, что эти похороны будут очень тяжёлыми. Но всё равно шёл. Шёл исполнять свой долг. Пусть и опоздавши на значительное время.
Пока он ехал из дачного посёлка в город, эмоции настолько обуяли мать ребёнка, что она вытащила из гроба мёртвое тело и теперь прижимала его к себе, то и дело целуя покойного сына в лоб... И когда она увидела человека в униформе могильщика, в глазах её отразился ужас.
***</p>
Я видел всё то же, что видел ты... Я наблюдал за своим убийцей, невидимый для всех живых и так и не замечанный духом этого бедного ребёнка. Кладбище. Место, где встречались живые и мёртвые...
Одинаково мрачное для обеих сторон.