Извини, я соврал (2/2)

Матела с нажимом провёл пальцами под ягодицами, и Томми еле сдержал стон от удовольствия. Шумный вдох выдал его, и пришлось отшутиться, скрывая свою реакцию:

— Твой расслабляющий массаж случайно в эротический не превратится? — усмехнувшись, спросил он.

— Только если ты меня об этом попросишь, — бессовестно ответил младший, вновь сжимая крепкие бёдра по бокам. Так, как это делал Лалли во время их первого секса.

— А это приятно, — сказал Томми, чувствуя растирающие движения нежных рук в области копчика. Умелые пальцы медленно сминали кожу и поднимались вверх по позвоночнику.

— Можешь не сдерживать стоны, — ухмыльнулся Олли. Он не видел смысла скрывать, что заметил, как старший закусывает губу и стискивает между пальцами покрывало.

— Ну ты и хитрожопый, — рассмеялся Лалли в подушку, но тут же тяжело выдохнул от удовольствия, когда почувствовал, как Матела массирует затёкшую в грузовике поясницу. Она настрадалась больше всего от малоподвижного образа жизни парня, и ей больше всего требовались эти нежные прикосновения мягких и умелых рук.

Пальцы Олли медленно поднимались по позвоночнику к лопаткам, поглаживающими и разминающими движениями сжимая кожу на мускулистой и крепкой спине.

— Что ты сейчас чувствуешь? — спросил младший, лёгкими массажными щипками приближаясь к шейному отделу и седьмому позвонку.

— Приятно, — немногословно ответил Лалли, — Тепло по всему телу разливается.

— Чувствуешь такие приятные покалывания? — Томми еле слышно угукнул, прикрывая глаза в удовольствии и чуть выгибаясь, открывая младшему полный доступ к своей широкой мускулистой шее, — А как кровь бежит по венам?

— Ага, — водитель поймал себя на мысли, что, не считая секса, этот массаж был самым приятным, что он когда-либо испытывал в своей жизни.

Полностью промассировав позвоночник, Олли перешёл на менее чувствительную часть спины. Боковыми сторонами ладоней он растёр бока парня, с нажимом проводя ими от подмышек до бёдер, останавливаясь на талии и сжимая её пальцами. Поняв, что Томми не боится щекотки, как многие во время массажа, он прошёлся по этому же месту ещё и щипковыми движениями, после чего вернулся к верхней части спины.

С силой промассировав плечи, Матела начал спускаться сжимающими движениями к низу, захватывая достаточно большие участки кожи ладонями, не жалея сил, после чего легко и нежно поглаживал пальцами.

Томми почувствовал, как массаж начинает его возбуждать. Кровообращение действительно улучшилось, и, видимо, член — это самое лучшее место, куда сейчас может прилить кровь. Лежать на животе становилось не очень удобно, орган крепчал с каждой секундой.

Матела заметил, как парень заёрзал на месте:

— Эрекция во время массажа — это нормально, — сказал он, в последний раз проводя ладонями по всей спине сразу с небольшим нажимом, — Не мучайся, ложись на спину, — Томми перевернулся, а Олли сел сбоку от него и сразу же взял его за левую руку, начиная разминать пальцы. Как бы он ни старался контролировать себя и смотреть на ладонь, его взгляд всё равно падал на выпирающий сквозь тонкие боксеры член старшего. Сил еле хватало на то, чтобы в вожделении не облизывать губы или в конце концов не бросить эту затею с массажем и не начать отсасывать Лалли сию же минуту.

— А руки-то зачем? — спросил водитель, не понимая, зачем Олли массирует ему пальцы.

— От рук расслабляется всё тело, — ответил тот, продолжая своё дело и переходя на боковые стороны ладоней и предплечья. Он медленно проводил руками по сильной руке, поднимаясь всё выше и выше, и сжимающими движениями пальцев расслаблял уставшие за рулём мышцы.

— Да почему это так приятно? — смущённо усмехнулся Томми, на что Матела ответил широкой улыбкой и перешёл к локтям и бицепсам. Он прилагал всю имеющуюся силу, чтобы сжать достаточно толстую кожу и промять большие мышцы. После щипковых движений парень перешёл на лёгкие поглаживания и растирания.

— Какой же ты сильный, — восхищался Олли, — Такие огромные руки.

— Да обычные, — засмущался Лалли.

— Если бы они были обычные, — младший стал сжимать его плечо, натягивая кожу по направлению к себе, — У меня на бёдрах не было бы синяков.

— Извини, пожалуйста, — рассмеялся Томми, на что Матела ответил тем же и пересел на другую сторону кровати, чтобы промассировать вторую руку.

Он снова приступил к пальцам. В мыслях невольно всплыли воспоминания, как эти длинные, крупные пальцы растягивали его изнутри, оглаживали пульсирующий анус и проходились по самым чувствительным точкам, заставляя парня метаться по кровати и кричать на всю комнату, инстинктивно насаживаясь глубже. Его собственный член призывно дёрнулся, норовя встать твёрдым колом, но Олли сжал мышцы и постарался подумать о чём-то другом, не таком возбуждающем. Вроде отпустило…

Он продолжил массировать сильные руки, вслушиваясь в чуть сбивчивое дыхание Томми и изредка поглядывая на его спокойное, уже расслабленное лицо, украшенное небольшой улыбкой. Парень прикрыл глаза в удовольствии, действительно наслаждаясь его прикосновениями.

Плавными круговыми движениями Матела массировал мускулистые широкие плечи, спускаясь к локтям и поглаживая их. Мельком он опустил взгляд на пах старшего — всё ещё стоит. Идея закончить расслабляющий массаж эротическим уже не кажется такой абсурдной.

— Я с кровати не встану, — засмеялся Томми, понимая, что сил настолько нет, что он просто не сможет шевелиться.

— Лежи, отдыхай. Нам сегодня никуда не надо, — улыбнулся медбрат, перекидывая одну ногу через тело старшего и устраиваясь на его бёдрах, чуть ниже паха.

— Олли… — закусил губу Лалли, почувствовав, как младший сел почти на болезненно стоящий орган.

— Что такое? — невинно улыбнулся тот, опуская ладони на плечи парня, и, смотря прямо ему в глаза, стал делать мягкие щипковые движения пальцами.

— Ты чего наделал? — Томми еле заметно кивнул на свой стояк.

— Не переживай, я обязательно всё исправлю, — подмигнул Олли и стал медленно водить ладонями по груди старшего, несильно сжимая кожу и проводя пальцами по особенно чувствительным зонам около шеи, ключиц и сосков.

— Ты обещал, что это будет просто расслабляющий массаж, — напомнил водитель, хотя весь его вид говорил о том, что он совсем не против того, чтобы зайти дальше.

— Извини, я соврал, — Матела опустил руки к его торсу.