Глава 11. О вреде алкоголя и невозможности бегства (2/2)
— Вроде бы… — ответила самая первая. — Тем более, зачем в другую комнату, если не женщину захотел. Мог бы как вчера… А он точно никого к себе не привел туда?
— Да точно, точно, — уверенно подтвердила та, которую расспрашивали. — Всё время один сидел. Долго причем, вода вся холодная стать успела, я, как мы с Крайтом выливать пошли, потрогала…
— Воду она потрогала! — рассмеялась третья. — Чего б другое потрогала!
— Ух, была бы я там, — тут же подхватила первая. — Небось не сидел бы смурной. Я б что-нибудь придумала, чтоб развеселить…
— Пригладила бы, ага!
Снова дружное хихиканье.
— Что здесь встали? — мужской голос, кажется — хозяин таверны. — А ну брысь работать. Ох, девки, одна беда с вами…
Дружный топот, всё еще со смешками. Судя по звуку, все убежали по второй лестнице, которая вела со второго этажа вниз, как и эта, но в другую сторону — не в зал, а на кухню.
Риэр почти заставил себя отмереть. Поднялся по лестнице, задумчиво глянул давно убежавшим девицам вслед. Теперь он знал, чем занимался Ассаи с утра. Принимал ванну. В другой комнате. Даже неудивительно…
К двери он подходил, чувствуя, что всё больше хочет развернуться и просто позорно сбежать. Если бы еще от проблем можно было уйти так просто. Это не пожар в лесу, от которого спасут быстрые ноги… Не голод, с которым справиться тоже можно.
Толкая дверь в комнату, он ожидал, что его встретит нож куда-нибудь в живот, и держал руки наготове, чтобы перехватить, — он почти не сомневался, что успеет, главное — быть начеку.
Но он не ожидал, что никакой нож его не встретит. Что Ассаи просто сидит на полу, глядя на свою же сумку, лежащую перед ним. Сидит молча и бледный, с совершенно никаким, абсолютно пустым взглядом.
Риэр перешагнул порог — и снова застыл, не зная, что же дальше.
Вещи и правда были собраны. Взять их и выйти к конюшне? Оставить Ассаи тут, как-нибудь пусть сам собирается? Не ждать же, чтобы вместе выйти… Он глянул на него искоса. Ну как же, будет он собираться — сидит тут, уставился в пол. Сколько так просидит — Саннр его знает… Можно плюнуть да уйти к лошадям, ждать всех там. А потом сюда притащатся друзья аристократишки. И увидят, какой он тут сидит. Увидят, что с ним что-то не так…
Много ли времени понадобится рыжей стерве, чтобы докопаться до правды?.. Риэр не хотел даже представлять, что его ждет после этого. Нет, так не пойдет.
Он подошел к Ассаи поближе, присел на корточки перед ним.
— Эй, ублюдок, чего застыл? Нам ехать пора вообще-то. — На самом деле Риэр сейчас вообще не хотел его задирать. Просто надо же хоть что-то сказать? Желательно, то, что выводит из себя, глядишь, разозлится. Станет более живым.
Ассаи никак не отреагировал. Обычной ругани явно было мало. Мысленно набрав воздуха и решимости, Риэр пошел на крайние меры.
Бесцеремонно схватился пальцами за точеный подбородок. Вынуждая поднять лицо. Внутри ждал: ударит, вспылит. Ничего. На лице по-прежнему была пустота. Взгляд Ассаи на него так и не поднял.
От этой пустоты внутри что-то пробирало холодком.
Риэр выругался. С руганью стало чуть легче. И закатил затрещину. Влегкую, немного совсем, правда, голова всё равно мотнулась нехило.
Вот теперь Ассаи поднял взгляд — вскинулся весь, ожил. В глазах появилась злоба.
Риэр тут же отскочил подальше.
— Нам ехать пора, — деланно бодро сообщил он. — Друзья твои уже заждались там… Ты сам их торопил, помнишь?
Ассаи медленно встал. Скользнул непонимающим взглядом по сумке, оставшейся лежать у его ног. Тронул щеку.
Риэр следил за каждым его движением. Все-таки на поясе у аристократа всё еще меч. И кто его знает, насколько хорошо он им владеет.
Резких движений тот не делал. Нагнулся поднять сумку. Взвалил ее на плечо. Окинул еще рассеянным, но уже более живым взглядом комнату, словно проверяя, не забыл ли чего.
И пошел на выход первым. Риэр выдохнул неслышно: пронесло, кажется, пока, по крайней мере. Ожил, ублюдок, может, Тэара не заметит, не поймет, может…
Ассаи задержался на выходе ровно настолько, чтобы сказать — мертвым голосом, от которого по спине пробрало холодом:
— Тронешь меня еще хоть раз, даже случайно, — отрежу руку.
***
</p> Из города выезжали молча.
Рассветное солнце быстро заволокло тучами. Воздух казался серым, листва под ногами лошадей — грязно-блеклой после недавних дождей. Не успевшие высохнуть лужи покрыли льдистые корочки заморозков.
Риэр старался не коситься в сторону Ассаи, но нет-нет, а не получалось. Тот ехал молча, осанка — идеально прямая, аж смотреть тошно.
…только ночью было — не тошно. Судорожная дрожь гортани под ладонью. Чистая кожа, пахнущая до умопомрачения притягательно.
Чужие пальцы, сомкнутые вокруг его плоти, — горячо-жарко-быстро. Сознание плывет. И только одна мысль: держать руку на чужом горле, держать покрепче, угрожая сломать гортань, если он попытается вырваться…
Можно было бы и в рот, но он не рискнул. О, Саннр знает, как он хотел это сделать. Но зубы опаснее рук, слишком легко клацнуть ими по неосторожности или нарочно. Руками — пусть бы попытался, гортань ломается легко…
Риэр сжал поводья так сильно, что побелели костяшки пальцев. О чем он думает! Это было… это было самое глупое, что он натворил в жизни. То, за что аристократ вполне может устроить ему травлю. То, за что и в Оплоте может прилететь. В лучшем случае. Возможно, они решат, что в их рядах не место тому, кто умудрился нажить себе врага среди аристократов.
Договор, клятый договор, без него он бы просто исчез — и молился, чтоб их дороги больше никогда не пересеклись. Не пойман — не вор. Но слепок ауры… чем больше он думал о нем, тем больше понимал, как же сглупил.
Две оплошности, которые ставят под удар все его будущее. Первая — заключение договора. Вторая — это домогательство, бессмысленное и опасное…
Лошади шли мерно, спокойно, никто не торопил их больше необходимого. Лучше средняя скорость, чем гнать сильно, а потом устраивать им лишний день отдыха. Думать было почти удобно.
Договор тихо и мирно покоился на дне сумки, под всеми вещами. Договор, который он так и не добрался толком прочитать.
Делать, трясясь на лошади, было нечего, и Риэр попытался вспомнить все, что он вообще знал о подобных договорах. И подумать… хотя б сейчас.
Но не вспоминал ничего путного. Кроме того, до чего уже и так дошел: что договор в какой-то мере защищает обе стороны. И того, что сказала Тэара: что наниматель может требовать проверки при помощи магии, если есть причины сомневаться в нанятом.
***
</p> День тянулся долго, но наконец кончился. Глядя, как Халл начал ставить палатку, Риэр вдруг осознал, что впереди более страшное, чем этот день. Впереди ночевка.
Он тянул время, как только мог. Вычистил лошадь тщательнее обычного. Краем глаза видел, что на поляне уже поставили обе палатки. Ушел к ручью якобы умыться. Долго и бесцельно смотрел в воду, думая, что надо было хоть сумку с договором захватить. Заодно прочитал бы, пока совсем не стемнело, а так просто зря время потратил.
В одной палатке. Сила не играет роли, спят все… Может, не возвращаться? Перекинуться — не замерзнет. Да даже без перекидывания, в принципе, тоже, это люди при этой погоде уже мерзли, а он не человек. Хотя совсем без одеяла всё же и ему не очень.
А потом объяснять рыжей стерве, что он не попытался сбежать, он просто… ночевал в холодном лесу без ничего, ну конечно.
«Просто по глупости домогался твоего приятеля, ничего особенного», — хмуро подсказал он сам себе. Это было так нелепо, что даже смешно.
И кто его знает, что там происходит в лагере сейчас, пока его нет? Может, Тэара уже добралась до Ассаи. Может, она уже всё знает. Тогда ему остается только бежать, но как же тогда договор…
Так ничего и не решив, он двинулся к лагерю — на несгибающихся, словно деревянных, ногах.
Договор, согласно которому они должны найти Кайру, если это возможно, и должны прилагать все усилия. Совместные усилия.
Ответ был так прост, что он облегченно выдохнул. Да ведь Ассаи не может его убить во сне — договор этого тоже не позволяет! Его же магия сразу отметит за такое! Потом в Империи никуда особо сунуться не сможет. Конечно, тут Риэр тоже виноват… Но еще неизвестно, сочтут ли это оправданием для аж убийства. За договорами следят строго, тут и статус аристократа не спасает. Хотя бы потому, что должно же быть что-то, чтобы аристократы соблюдали свои слова и не забрасывали взятые на себя обязательства.
Осталось только убедиться, что Ассаи это тоже понимает.
Несмотря на то, что Риэр старательно цеплялся за мысли о договоре, в палатку он забирался осторожно. Мало ли.
Ассаи сидел, обняв колени и прикрыв глаза. Выглядело это странновато. Риэр облизнул враз пересохшие губы.
Сознание снова некстати подсунуло пару ярких ночных картинок. Риэр сцепил зубы. Вот сейчас он бы точно предпочел не вспоминать, что там было! Не помнить, как сжимал зубы на чужой шее — старательно несильно, чтобы было приятно. Не помнить, как тянул за волосы, сейчас сильно спутавшиеся даже в хвосте — полно, да расчесывал ли аристократ сегодня их, до этого они ни разу не выглядели так запутанно. Не помнить вкус чужой кожи, который, кажется, он почти ощущает на языке даже сейчас.
— Сидя спишь, что ли? — неловко спросил он шепотом, пытаясь сбросить наваждение.
Ассаи то ли решил его проигнорировать, то ли и вправду — спал.
Поколебавшись еще какое-то время, Риэр всё же забрался в палатку. Скинул куртку, стараясь не задевать своего вынужденного соседа. Осторожно достал одеяло, лег.
И еще долго лежал без сна, глядя на напряженно застывшую спину.
***
</p> Осенним утром в лесу всегда царила какая-то особенная тишина. Птицы не горланили, как весной или летом, ночные звери уже улеглись, а дневные еще не встали. Звуки возникали иногда — треск сучьев, шелест — и гасли так же быстро, как появлялись. Тишина.
Риэр вылез из палатки первым. Все еще спали. Он постоял, глядя на небо, на верхушки деревьев вокруг, подсел к костру. Остывшие угли давно покрылись седым пеплом, он поворошил их палкой, чтобы распалить, потом передумал. Кто встанет следующим, тот и разведет костер. В конце концов, это не ему нужна горячая пища.
Посидев немного, он ушел к ручью — ополоснуть лицо, сбросить сонливость. Вернулся уже более бодрым. Из палаток по-прежнему не доносилось ни звука, лагерь спал, совершенно не думая, что это может быть опасным. Криво усмехнувшись этому, он подсел обратно к костру.
Устало подпер щеку рукой. Выспаться ночью не вышло. Кажется, он просыпался едва ли не каждый час, а может и чаще — просто чутко реагируя на каждое шевеление рядом. Ему всё казалось: вот-вот прилетит в бок острое лезвие, вот-вот…
Казалось. Ассаи спал не просыпаясь.
Риэр устало вздохнул. Как он только умудрился так всё усложнить? Как будто без этого проблем не хватало, как будто всё было просто…
Но ведь правда было просто! Цель пропала — нужно найти и выполнить задание. Куда проще? Кто ж знал, что она с какими-то магами связалась, да еще и из другой страны! Ну или они — с ней. А теперь… Впереди — неизвестность и непонятно сколько дней пути. Позади уже тоже слишком много дней. Вернуться ни с чем в Оплот? И что дальше? Куда его определят за провал задания, может, вообще оставят в замке прибирать или что-то вроде! А как иначе? И что вообще приказчики скажут… Риэр покривился. Даже в мыслях ему не хотелось думать, что не приказчики его заботят. Куда больше он опасается услышать что-нибудь вроде «ты подвел меня, Ночная кошка». Это… это как поставить точку, да. Всё зачеркнет. Но ведь если он всё же выполнит задание, то еще есть шанс?..
Он тоскливо глянул на лошадей. Те спали, изредка пофыркивая и приоткрывая какой-нибудь глаз. Вскочить бы сейчас на лошадь, взять с собой пару в запас — и вперед, прочь отсюда, прочь… Вернее — назад. Только вот особо некуда.
Саннр, чем он думал, когда вообще решился ехать следом за похищенной целью? Лучше бы вернулся еще тогда. Лучше бы вернулся в Оплот, пока не стало слишком поздно.
Изнутри свербило мерзотным тянущим ощущением — это была тоска. Как всегда в такие моменты, он чувствовал щекотание под кожей. Зверь рвался наружу.
Как жаль, что нельзя выпустить. У зверя всегда всё просто: беги, убивай, ешь, спи…
В палатке Тэары и Халла кто-то зашевелился, явно собираясь выбраться на улицу. Риэр снова скривился. Видеть кого-то? Отвечать на какой-нибудь пустой вопрос? Да к Саннру это. Он осторожно поднялся и отступил прочь с поляны. Как можно бесшумнее. И уже оказавшись под хоть каким-то прикрытием деревьев — побежал.
Зелень и желтизна листьев бросались в лицо. Земля упруго пружинила под ногами.
Прочь! Он не может выпустить зверя, но бежать он может. Бежать… пока не придет время возвращаться.