Глава 3. Путешествие началось (2/2)

В такие моменты она не сразу отвечала на его поцелуи и ласки, далеко не сразу, но у него хватало умения, чтобы не стушеваться, чтобы просто продолжать. Не сразу ответила она и в этот раз, но ответила…

На ночь их маленькая компания — снова четверо, как в старые добрые времена, вот только один из четверки не тот, не тот! — остановилась, когда солнце уже свалилось за черту деревьев. Дрова в темноте собирать сложнее, но Тэа настояла, чтобы ехать как можно дольше. Ассаи, впрочем, сам бы этого потребовал, если б ему было до того.

Собственные мысли не выкинуть из головы. Мысли о Кайре преследовали его весь день. Правда, почему-то он почти всё время вспоминал ее во время их редких совместных ночей. Взгляды, стоны и вскрики, жар ее тела, слезы… Он сам не знал, почему воспоминания такие яркие, словно он задался целью порукоблудить и специально подстегивал воображение. Но к вечеру уже подумал, что быть долгое время на грани, за которой уже начинается возбуждение, — невеликое удовольствие. Еще не до такой степени, чтобы рукоблудить, что, впрочем, он не стал бы делать при посторонних, но уже до такой, что подумать о чем-то другом становилось трудно.

— …в палатке с ним?

Вопрос Тэа вырвал его из очередного воспоминания, где были вино, кальян и Кайра, редкое событие в их ночи — улыбающаяся.

— Прости, что? — он попытался скрыть растерянность, хотя от Тэа-то как раз мог не таиться, понимания в ней не меньше, чем в Кайре.

— Палатка, Асс, — терпеливо повторила она. — Ты ляжешь в одной палатке с ним? Так будет удобнее, чтобы поглядывать за ним, да и теплее тебе же. Ну… и его морозить тоже было бы глупо, если заболеет, это задержит нас.

Ассаи только поморщился. Терпеть вонь плебея. Но Тэа права, в общем-то, во всем. Вдвоем они быстрее надышат теплого воздуха, да и прижаться… Впрочем, нет, греть спину об эту выскочку он не станет. И так не замерзнет, не в первый раз.

— Хорошо, — неохотно сказал он, потому что Тэара никак не отходила, всё смотрела своим внимательным взглядом.

— Спасибо… Всё нормально, Асс? — она по-прежнему не уходила, наоборот, вперилась взглядом еще больше.

— Станет нормально, как только перестанешь сверлить во мне взглядом дыры, — съязвил он.

Тэа улыбнулась, кажется, сочтя его состояние приемлемым, отошла к палатке.

Асс огляделся. Он остался у костра один. Понятно, все уже разошлись готовиться ко сну… Ему, наверное, тоже пора. Ложиться потом станет еще холоднее.

Тэара, Саннр, с ее совершенно жуткими иногда, хоть и красивыми, глазами. И как только ее Халл трахает? Под таким-то взглядом? Если бы Ассу было надо с ней переспать, он бы, наверное, завязал ей глаза шелковой лентой. Иначе это совсем невыносимо.

Воображение тут же живописало это в деталях. Хмыкнув мысленно Тэаре с завязанными глазами, Асс таки направился к палатке. Поход предстоит долгий, судя по всему. Так что нужно сразу обозначить условия их с наемником пребывания в одной палатке — на будущее, так сказать.

***

</p> Риэр почти с нетерпением ждал, когда же в палатку заберется аристократ. Он прекрасно слышал, что сказала ему Тэара. Луны небесные, надо же, эдакая забота! «Ляжешь ли ты с ним в одной палатке»! Он злорадно ухмылялся. Ляжет, куда он денется. Не побежит же прятаться к сладкой парочке от злого наемника? Это будет выглядеть совсем смешно, а аристократишка явно не привык ронять себя так сразу. Да и он, Риэр, тогда уж точно знает, что ему говорить. И как часто.

Риэр скривил губы. Ну, давай. Богатый мальчик, не знающий дерьма. Только залезь сюда.

Аристократ откинул полог и забрался внутрь. Риэр встретил его самым многообещающим взглядом, какой только сумел изобразить.

На миг ему даже показалось, что аристократ колеблется. Что хочет выйти обратно, еще даже толком не зайдя.

Только на миг.

Потом Ассаи развернул одеяло и принялся его расстилать, больше не обращая внимания на то, что Риэр смотрит прямо на него, буквально буравит его взглядом.

— В наше путешествие ты будешь в одной палатке со мной, — сказал аристократ. — Будь любезен запомнить несколько небольших и несложных даже для тебя правил. Первое. Никакой вонючей одежды. Если ты не можешь вовремя постирать, значит, выброси.

Голос — холодный, спокойный, хорошо поставленный, уверенный. Риэр просто дар речи потерял, растерянно слушая этот голос.

— …второе. Не забывай о вежливости. Не трогай мои вещи. Я твои тоже не трону, само собой разумеется. Третье. Не мешай мне спать. Впрочем, во второй пункт это тоже косвенно относится. Чужой сон нужно уважать. Четвертое…

Риэр взял себя в руки и ухмыльнулся.

— Не лапать тебя, спутав случайно с девкой? — лениво поинтересовался он. — Есть такой пункт?

Аристократ сжал челюсти так сильно, что его зубы наверняка должны были покрошиться от этого.

— О-о, как бурно-то! — немедленно отметил это Риэр. — Ты смотри-ка. Ладно-ладно, хочешь, буду лапать. Иногда. Со спины, пожалуй, сойдешь за девицу…

— Четвертое, — аристократ продолжил размеренно, словно не метнул только что в него злющий взгляд. — Никаких лишних прикосновений. Случайные допустимы, места в палатке все-таки немного. И не забывайся, наемник. Оружие есть не только у тебя, а спят все.

Аристократ явно демонстративно стянул с пояса ножны с кинжалом. Риэр проследил внимательным взглядом его движение: как ни крути, а как еще узнать, каков противник в оружии, если не ловить каждое его движение еще задолго до схватки. Ассаи, явно понимая, что за ним наблюдают, уверенным жестом перехватил ножны так, чтобы специальная петля на них сама накинулась на его запястье.

— Доброй ночи.

Таким тоном скорее прощаются навсегда, чем желают чего-то хорошего. Ассаи улегся спиной к нему, но Риэр понял, что кинжал лег точно под руку своего хозяина. Дыхание почти сразу успокоилось: он явно засыпал.

Риэр же какое-то еще время молча полулежал, глядя на светлые, почти белые пряди, собранные в косу. Ему казалось, что он спокоен, но потом он понял, что просто онемел от злости.

Вот же надменный ублюдок!..

Ладно, допустим, не ублюдок. У аристократов это редко встречается, вернее, редко выставляется напоказ. Если аристократ, значит, глава рода признал его, и неважно, кто на самом деле был отцом или матерью. Браслеты же, витые и редкого платинового оттенка, на тонких, словно девичьих, запястьях ясно говорили о принадлежности к знати.

Но всё равно!.. Мысленно покачав головой и досадуя на свою же злость, он лег на спину, закрыл глаза. Сейчас ночь, и нужно отдохнуть. Но…

Я тебя достану, высокомерный щенок, — мысленно пообещал он. — Непременно достану. Через пару дней, когда ты расслабишься и решишь, что всё хорошо, что ты поставил меня на место.

Когда мы уедем слишком далеко, чтобы ты мог сбежать обратно, бросив цель всей нашей совместной поездки.