Глава 6. Единый (1/2)

Тонкие губы выдохнули влажное и желанное «да», что эхом подхватили старинные стены белоснежного храма, унося высоко под самый свод, на котором располагались блаженствующие лики ангелов и архангелов.

В этот момент жизнь Уилла наполнилась новым, доселе так и не познанным смыслом — семьей, которую он осознанно создавал сам, не убегая от себя, не соглашаясь на готовое или меньшее. Он шел со всей ответственностью на этот шаг, зная, что теперь должен быть уверен в своем партнере как никогда.

— Прошу вас обменяться своими клятвами, — священник, облаченный в белые с золотыми вышивками одежды, жестом пригласил сказать первое слово светловолосому мужчине. Ганнибал удовлетворенно кивнул и посмотрел Уиллу в глаза, сладко причмокивая губами, перед тем, как начать. У омеги мурашки пошли по загривку, словно в одном только взгляде было все и даже больше, чем мог сейчас поделиться его возлюбленный.

— Когда я смотрю на тебя, я вижу свою душу в твоих глазах, слышу, как волнуется море и чувствую неимоверную любовь, что исходит из самой глубины моего сердца. Однажды ты сказал, что я не особо тебе интересен, и я приложил все усилия, чтобы это изменить, потому что понял, что без тебя нет смысла даже дышать. Когда-то ты усомнился во мне, и теперь я приложу все усилия, чтобы эти сомнения больше никогда не возникали в твоей голове, — в темных глазах горячим янтарем плескалась искрящаяся нежность, которую Уилл никогда раньше не видел. — Мне нравится в тебе абсолютно все, и я обещаю тебе беречь ту связь, что родилась между нами, до конца своих дней.

Лектер едва коснулся легким поцелуем руки Уилла. Глаза того влажно блестели, а радужка светилась ярким голубым светом.

— Мы похожи с тобой, я бы сказал, как Марк и Белла с картины «Прогулка», — Уилл сделал глубокий вдох, подбирая слова, которые он всегда хотел сказать своей паре, но не было возможности собрать их все воедино. — Мне нравится смотреть тебе в глаза, хотя ты знаешь, как я это не люблю. С тобой моя эмпатия превратилась в нечто более живое, чем я мог себе представить, и перестала тянуть меня во тьму. Я нашел в себе тот свет, которого раньше не видел, и это тоже благодаря тебе. Я стал собой, хотя моя вторая сущность порой удивляет меня, но принятие является лишь вопросом времени. Я не могу обещать, что стану идеальным, но я буду стараться становиться лучше с каждым днем и сохранить доверие ко всему, что ты делаешь для меня. И любовь, что поселилась в моей душе... Она не за что-то, она просто есть, потому что есть ты. Я счастлив создать с тобой нашу семью.

Щеки Грэма порозовели, а улыбка Ганнибала стала еще более искрящейся и живой. Они обменялись завершающими «клянусь», скрепляя свои слова самым сладким поцелуем, и священник предложил им закрепить свои клятвы теми самыми метками, что одаривают истинные друг друга.

Уилл тут же забеспокоился и хотел было что-то сказать, но рука Ганнибала легла на его щеку, успокаивающе поглаживая скулу большим пальцем, а после и нижнюю губу. Омега внутри льнул к этой ласке, урча и млея от ожидания. Второй рукой мужчина ослабил темный галстук и отогнул ворот белой рубашки, открывая вид на изящную шею, где взволнованно пульсировала венка. Клыки альфы незаметно удлинились, когда он припал к тонкой коже сначала в поцелуе, а после в укусе. Он чувствовал, как Уилл вздрогнул в его руках, еле слышно охнув. Запах моря и перца тут же усилились в разы, и каких трудов альфе стоило оторваться от своей пары. Мощный укус на шее почти не кровил, на глазах превращаясь в подобие какого-то узора, доходя своими «лепестками» до самого подбородка.

«Теперь его принадлежность мне будет видна всем, даже шарф не закроет до конца мой штрих», — думал альфа, гордо взирая на свое творение и поспешно убирая клыки, пока их никто не заметил.

Уилл перевел дыхание, ощущая, как что-то горячее расползалось по шее, отпечатываясь чем-то невидимым, но осязаемым глубоко внутри него.

Омега оценивающе взглянул на свою пару. Сердце подсказывало нужное место и без опоры на пресловутое в таких вещах зрение.

Ганнибал хотел было оттянуть свой галстук, но его прервали, перехватывая руку и внюхиваясь в нее. Густой запах сандала окутал Грэма словно масляный туман, заползая в ноздри и заполняя полностью все легкие. Зачесались десны, и мужчина сам не заметил, как прикрыл глаза и томно прикусил кожу на ладони.

Теплая кровь сладким нектаром легла на язык, заволакивая сознание и унося далеко-далеко, в те невесомые сны, где ты видишь свои мечты, ощущаешь их каждой клеточкой тела, проживая то короткое мгновение, что дает тебе Пространство. И Уилл увидел себя, держащего на руках светловолосого ребенка. Они стояли напротив небольшого магазинчика игрушек. Теплый свет проникал сквозь стеклянную дверь и уютно подсвечивал их двоих. Малыш ловил снежинки и показывал их папе.

Папе.

Уилл вздрогнул всем телом, но это не выдернуло его из картины. Он с упоением рассматривал голубоглазого мальчугана, так похожего лицом, мимикой и манерами на его теперь уже мужа. Но где же сам Ганнибал?

В этот же момент дверь в магазин открылась, прощально зазвенел колокольчик, и оттуда вышел Ганнибал со вторым ребенком на руках. Серебристые глаза малыша отливали красными проблесками радостью — ему только что купили маленькую деревянную лошадку, которую он сразу показал второму отцу. На каштановые кудри с белой прядью приземлилось несколько снежинок, и Уилл с упоением надел на маленькую головку зеленую шапочку с пушистым помпоном, поцеловав вкусно пахнущую кардамоном и молоком макушку, затем проделал то же самое со вторым ребенком. Тот приятно пах тимьяном и лавандой. И напоследок поцеловал своего мужа, растворяясь в мускусном сандале и пряных травах, отливавших на языке металлическими нотками.

Так они с Ганнибалом одновременно открыли глаза, понимая, что видели одно и тоже. Альфа судорожно вдохнул, смаргивая скопившуюся влагу с ресниц и осмотрел узор, что покрыл всю его ладонь, каждый палец, уходя вверх по кисти такими же невероятной красоты лепестками, словно личная их с Уиллом мандала.

— Чем сильнее ваша связь, тем ярче вы увидите момент, который запланировали ваши души на эту жизнь, — тихо и тепло пояснил священник, глядя на двух прекрасных мужчин. — Сегодня, под сводами этого храма, вы официально стали мужьями, и я благословляю вас и желаю следовать по пути ваших душ, оберегая друг друга от любых невзгод и разделяя друг с другом все радости и переживания, ибо наш путь на Земле подобен синусоиде…

С этими словами церемония венчания была окончена, и неумолимо приближалось время званого ужина, с которым Уилл почти смирился.

***</p>

Несколькими часами ранее у Уилла состоялся интересный диалог с Ганнибалом, который он не мог выкинуть из головы.

— Так прекрасен, mungo*, — Ганнибал щекотно поцеловал Уилла за ушком, вызывая смущенную улыбку на лице своей пары и мурашки на шее.

Он открыто любовался отражением Грэма в светлом костюме, сшитом на заказ, но не идеально подобранный образ радовал его глаз, а гладко выбритые щеки, аккуратно уложенные кудри и легкое волнение во взгляде.

Альфа внутри с упоением наблюдал за своей парой, желая уложить своего мальчишку в кровать и заласкать до потери сознания. Если бы Ганнибал мог обратиться прямо сейчас, то непременно бы запачкал ковер слюной от вожделения, и не только слюной.

— Я не мангуст. Эти животные не боятся быть теми, кто они есть. Они открыто идут на змею, когда та заползает в дом, — Уилл пристально всматривался в свое отражение и отражение своей пары, слегка поджимая губы.

— Ты бесстрашно шел на таких змей, какие другим даже не снились в самых страшных кошмарах, — мужчина заботливо поправил воротник пиджака.

— Я в ванной составлял портрет своей последней змеи… он был точно серийным убийцей, вскрывал горло острыми когтями, возможно, сначала лишь искусственными, мучил жертв просто, чтобы позабавиться. Насиловал их, пока они истекали кровью или убивал во время соития. И эта змея обзавелась настоящими когтями и объявила охоту на меня, — Уилл говорил шепотом, глядя куда-то вниз.

— Я не позволю ему убить тебя. Давай уже закроем эту тему, — так же шепотом отозвался Ганнибал, — мы придушим змею вместе, если она не спалила свою кожицу без остатка сегодня. Я слышал, что в его квартале замкнуло проводку, и случилось возгорание в одном из домов.

Холодный тон колючими иглами проникал под кожу и заставлял ежиться, но тут же Ганнибал сменил выражение лица с хищного на довольное и продолжил целовать нежную щеку, слегка отдающую дорогим лосьоном после бритья, пробираясь все ближе и ближе к пухлым губам.

Уилл выскользнул из объятий в момент, когда его чуть снова не соблазнили. Ганнибал игриво на него смотрел, будто ничего такого делать и не собирался даже, просто целомудренно поцеловать.

— Я тут в ванной пузырек приметил с витаминами, — Грэм подождал какой-либо реакции, но в отсутствие таковой продолжил, — для беременных. Вместо другой баночки…

— Советую начать принимать уже сейчас. Говорят, что при планировании беременности следует пить витамины и фолиевую кислоту за несколько месяцев до зачатия.

У Ганнибала было абсолютно нечитаемое выражение лица, и Уилл даже не знал, что ответить.

— А противозачаточные? — он нахмурил брови и повернулся лицом к своему возлюбленному.

— Невозможно, — только и ответил тот, поставив жирную точку в этом вопросе.

Уилл невольно улыбнулся и включил весь свой наивный тон, на который только был способен:

— А если я не буду пить витамины, то по-любому они окажутся у меня где-то в еде или питье?

Ганнибал хитро прищурился и с причмокиванием облизнулся.

— Я буду ждать тебя в машине, мы же не хотим опоздать на собственное бракосочетание, правда? — ему явно доставляло удовольствие просачиваться во все, что делает и еще пока не делает его пара и оставлять свой, ганнибаловский, отпечаток везде. Что же, Уилл был не против. Почти. Хотя и это пресное «почти» уже утрачивало свое очертание под собственническим напором альфы.

— Не боишься остаться без секса на несколько месяцев с таким подходом? — наиграно надерзил Уилл, готовый стукнуть Ганнибала за его произвол, но тот лишь рассмеялся, спускаясь по лестнице.

— Своего щеночка пугай этим. Готов поспорить, что ты первый сегодня не устоишь передо мной, — Ганнибал незаметно для Уилла принюхался и жадно сглотнул, сверкнув глазами в обволакивающей тени лестничного пролета. Нет, его выдержки точно должно хватить, а уж соблазнить Уилла он сможет с легкостью, ведь тот сам не против поиграть.

Омега вернулся к зеркалу, внутри себя признавая свое изначальное поражение в этом споре. В животе было так тягуче тепло, что стоило быть честным с собой — вечером он не устоит, он бы и сейчас не устоял, если бы не волнующее венчание. Да и кто откажется поиграть с Ганнибалом, который умеет так мастерски сочетать сладкую боль и острое удовольствие. Как ни странно, но именно сейчас Грэм смог четко признаться себе в том, что он бы продлил прошедшую ночь еще на несколько более острых раундов.

***</p>

Сидя за рулем, Ганнибал мельком взглянул на задумавшегося мужа: легкий румянец так и остался на его словно мальчишеских щеках, из-под воротника рубашки аккуратно вился узор яркой метки, а от тела исходило морскими волнами тепло и притяжение, от которого невозможно было оторваться.

Уилл медленно погружался в дремоту. Темнота обступала, унося сознание в одно из самых неизведанных и удивительных мест — во Дворец Памяти Ганнибала.

Постепенно темные, дымчато-серые, словно пиксельные, сгустки дремоты начали менять свои очертания и цвета. И прежде, чем картинка приняла понятный вид, Уилл услышал голос Лектера у своего уха. Он так и не понял, шел ли этот голос изнутри него самого, или, может, Ганнибал и правда спросил его там, в светлом салоне их автомобиля:

— Ты счастлив?

Уилл ухмыльнулся, едва ощущая ветерок чужого дыхания на своих волосах. Взаправду ли он?

— Предельно счастлив.

Темнота рассеялась полностью, оставляя мужчину наедине со своей парой с одной стороны в кабинете психиатра с красиво мерцающим огнем в камине, а с другой — среди величественных белокаменных колонн пятнадцатого века Баччо Понтелли. Он повернулся к ним лицом, не имея страстного желания возвращаться хоть на долю секунды в прошлое.