Пролог (1/2)

Нить судьбы, что сложилась ещё задолго до того, как мы осознаем, что есть жизнь, тянется через весь наш путь, украшая его бусинами опыта и тех событий, от которых нельзя отказаться. Опыт души, за которым она сюда пришла, наступает без нашего желания или нежелания. И хорошо, когда есть принятие. В эти моменты подарки судьбы кажутся особенно сладкими, даже если изначально они казались нам самой большой болью.

***</p>

Красная машина, видавшая виды, со скрежетом свернула в густой сосновый лес и двигалась по еле заметной дороге до бурелома. Тишина в душном салоне прерывалась дребезжанием старого мотора, хрустом камней и веток под колесами, хрипотцой потерявшего волну радио и охами Уилла, трясшегося на жестком переднем сидении и держащегося за хлипкую, едва не отваливающуюся ручку.

Это была их худшая поездка, но другой машины на выбор не было. Поэтому они питали единственную надежду, что останутся в конечном пункте, если он, конечно, существует, и забудут это дряхлое корыто навсегда (забудут они, ага, Уилл точно знал, что этот путь будет сниться Ганнибалу в кошмарах).

Долгожданной остановкой стало старое поваленное дерево, что перегородило им путь, явившись тем самым спасением.

— Приехали, — устало выдохнул Ганнибал, глуша движок и разминая затекшие в долгой дороге костяшки пальцев, — здесь нам придется с чистой совестью оставить этот оплот человеческого страдания.

Уилл на это лишь весело фыркнул, в который раз позавидовав терпению бывшего доктора. Собственная пятая точка уже болела от всех ям и колдобин, что встретились им на пути.

— Уверен, эта дрянь второй раз даже не заведется, — буркнул в ответ бывший профайлер, отстегивая ремень и шумно пытаясь открыть заклинившую дверцу.

— Уилл, что я тебе говорил про вульгаризмы? — светловолосый мужчина поморщился ударившему по уху слову.

— Да ладно, ты и сам рад избавиться от этого хлама, — не собирался оправдываться Грэм, пряча хитрые глаза и прямо указывая на правдивый факт, где слову «дрянь» самое место.

Он до сих пор удивлялся как вообще смог сподвигнуть Лектера на поездку в таком кошмаре, не дожидаясь более оптимального варианта, и с личными извинениями, что это не кадиллак для его роскошной пары.

— Я предлагал поехать на лошадях, — не стал отрицать собирающий сумки Ганнибал и вышел из машины, под брошенное вслед: «...чтобы нас тут же обнаружили, ведь это так «незаметно» и абсолютно нормально в наше время».

Дальше все рассуждения и бурчания пары заглохли за закрытой дверцей. Уилл все никак не мог выбраться из убитого салона, и это забавляло Ганнибала. Пусть подумает внутри этой рухляди хоть минуту над своим поведением.

Свежий воздух наполнил легкие своей чистотой и живительной влагой, очищая разум от всей сумятицы, что происходило несколько долгих часов подряд. Небольшой ветерок тут же смахнул весь осадок от ругательств партнера и приободрил.

Иногда Лектеру хотелось заткнуть своего эмоционального партнера, чтобы тот в подобных ситуациях вел себя тише и держал лицо. Кляп у него был только в планах (он дал себе слово, что в их доме они обязательно попробуют), а вот поцелуи работали безотказно. Но в дороге после списка из более ста пунктов, почему эта машина не годится вообще для каких-либо поездок (и это основываясь только на запахе в салоне, где, по какой-то причине, не открывались окна), у него не было на них времени.

Ганнибал сделал глубокий вдох, смакуя это мгновение как хорошее вино, и все же помог выбраться из машины застрявшему, но уже прекратившему наконец что-то бурчать под нос Уиллу. Тот вылез, потирая затекшую поясницу и ушибленный бок, и тоже заулыбался, вдыхая носом всю благодать, что разливалась здесь.

Вибрации в воздухе были живыми, наполненными самой настоящей лесной поэзией: стрекочущие белки сновали по стволам деревьев вверх и вниз, смешно вздымая крохотные носики, чтобы больше узнать о гостях, бесшумно пробирающихся сквозь поваленные сосны далеко вперед к скрытой от всех глаз и радаров резервации. Тут и там разносился стук и попискивание дятлов и других птиц, редко падали на землю шишки и поскрипывала кора лесных исполинов.

Мужчины пробирались молча, помогая друг другу в особо непроходимых местах, пока не вышли впритык к тяжелым воротам, что спрятались за густой хвойной завесой и сломанными стволами деревьев.

Стены города были хорошо замаскированы и весьма мощно оснащены. На входе в резервацию, как и по периметру, стояли специальные датчики движения, тепловизоры, мощные глушилки, камеры и вооруженная охрана. От вида такого уровня защиты должно было хотеться удрать куда подальше, словно это какая-то закрытая федеральная база. Вместо этого у двух мужчин внутри что-то довольно урчало и скалилось, разворачиваясь и потягиваясь после долгого сна. Тьма Ганнибала голодно подталкивала идти быстрее, знаменуя тем самым окончание ежедневной борьбы за выживание и скитаний в погоне за неизвестностью.

Внешне было все в точности так, как описано в темно-синем путеводителе с пестреющим желтым и оранжевым двусмысленным заголовком: «Место для людей, рождённых животными». Брошюра была случайно найдена Ганнибалом в «Лавке сокровищ» недалеко от Мексики. В конце стояла приписка: «Осторожно, охранники очень недружелюбные. Не стоит им после встречи припоминать об этом — это их работа. Отнеситесь с пониманием и благодарностью к их инструменту отсеивания», над чем они с Уиллом вдоволь посмеялись, проезжая границу к резервации.

<s>Дрянь</s> Машину они оставили с ключами и адресом, где она была взята, как было сказано в инструкции путеводителя. Конечно, это могла быть ловушка. Создавался определенный риск, ведь этого города могло и не быть вовсе, и тогда бы они еще и лишились машины, но интуиция подсказывала все же следовать словам инструкции.

— Стой. Дальше дорога закрыта. Чего надо? Это вам не туристический курорт, — их окликнули сверху, наводя дуло винтовки с красным прицелом ровно на лоб.

Мужчина был очень высокий и широкий даже по меркам человека. Глаза отливали жёлтым цветом и, казалось, светились в темноте, как у кошки. Вся поза угрожающе предупреждала: только двинься, и пуля снесёт тебе башку быстрее, чем ты опустишь свою гребанную пятку на землю.

— Мы ищем убежище. Нам сказали, что здесь мы можем рассчитывать на полную конфиденциальность, безопасность и жилье, — медленно поднял руку вверх Лектер, показывая синий путеводитель.

Мужчина прищурился, разглядывая Ганнибала. Сложилось впечатление, что он не столько смотрит, сколько вынюхивает. В прямом смысле этого слова.

— Вам нужно будет пройти пару тестов, — винтовку он не опустил. — Если результаты окажутся положительными, вы сможете пройти и получить все необходимые документы. Если нет, то дверь там, и советую не задерживаться.

Уилл все это время стоял рядом с Ганнибалом, чуть позади его плеча, мысленно благодаря путеводитель за предостережение внизу, иначе этому парню не поздоровилось бы, будь он чуточку грубее. Ему все казалось странным, начиная от будто родного воздуха и заканчивая серьезным оснащением этого места, но в груди сердце колыхалось призрачной надеждой на совсем другую жизнь.

Они ожидали открытие ворот, но внезапно перед ними распахнулась невидимая дверь. Юноша-медик, судя по белоснежному халату и планшету в руке, пригласил их следовать за ним. Дверь абсолютно неслышно закрылась, запираясь на несколько скрытых механизмов. Все тут же погрузились в яркий белый свет медицинского отсека. Мужчин проводили в разные кабинеты, где пахло абсолютной стерильностью. Все движения медиков были отточены, словно они занимались этим сто лет — ни одной запинки или нерешительного жеста, лишнего вздоха или взгляда. Словно они таили в себе большую силу, чем у любого человека, и просто мирно делали то, для чего они здесь.

Стандартные анализы крови, осмотр врачей и прочие процедуры, занявшие не больше часа, не особо волновали кого-то из прибывших до момента, когда неоново-зелёная жидкость не появилась в специальном шприце-пистолете в опасной близости от лица.

— Могу я спросить, что это? — осведомился Ганнибал. Его нюх не воспринимал этот запах как что-то чужое, но и в памяти не всплыло никакой информации об этой жидкости.

— Стандартная процедура, сэр. Это поможет увидеть ваш скрытый профиль, если он есть. От этого зависит — пропустят вас дальше или нет, — тонкий и даже по-своему изящный юноша был абсолютно спокоен, его тон не изменился, словно он рассказывал, как резать хлеб. За мнимой хрупкостью плечиков на приезжего смотрело что-то другое — сильное, непоколебимое, защищающее это худое тело, но безумно знакомое. Тьма Ганнибала ликовала и подставлялась под этот укол, чтобы показаться во всей красе. Чтобы его, наконец, увидели.

Ганнибал кивнул, ощущая внутри прилив чего-то очень непривычного и неестественного для него самого. Натянутое чувство ненадолго ввело в ступор, но привычная маска хладнокровного человека не выдала эту запинку ни на секунду, и он почти не заметил, как в основании шеи ему сделали укол.

Что это за чувство?

Он прикрыл глаза всего на секунду, погружаясь в себя, пока не понял, что это не его. Эта эмоция всколыхнулась глубоко внутри, там, где всю прожитую жизнь существовала его личная тьма. Она иногда подбиралась опасно близко к самому сознанию Лектера, вынуждая того отправляться на охоту, но сейчас… Зверь внутри заполнял его тело почти целиком. Он пристально всматривался в глаза своего человека, не собираясь больше оставлять его наедине с собой и желая направлять его дальше, ведь они наконец-то прибыли в место сосредоточения. В место рода. Домой.

Медик зашел за ширму, делая сканирование на экране, откуда на него уже смотрело нечто не совсем человеческое. Он сделал ещё пару кликов, попросив Ганнибала покрутиться и отпустить себя. Существу на экране было очень тесно и голодно. Оно скалилось и жестко разминалось вместе с Ганнибалом, хотя тот сознательно маскировал любые движения под что-то человечное и мирное. Медик, довольный результатом, поставил на медзаключении красный штамп «А» и оповестил, что на все вопросы он не ответит, у них есть определенные правила, но, если пациент желает, ему выдадут контакт нужного человека, который может провести им экскурсию и поведать историю этого места и его особенностей. Этим «пациент» остался доволен.

Когда Ганнибал подошёл, чтобы забрать свои бумаги, он словно ненароком задел другую кипу, и по кабинету разлетелись белоснежные справки с отрицательными штампами или другими красными и синими отметками. Это движение выглядело более чем невинным, но за колкостью, блеснувшей в серебристых глазах парня, было видно, на сколько это происходит здесь часто и отнюдь не случайно.

— Прошу прощения, — очень виновато извинился Ганнибал скорее за то, что его раскусили, чем за то, что причинил неудобства, и принялся помогать собирать бумажки. Особо дальние листы были ближе всего к экрану, и он быстрым взглядом метнулся на изображение. Зеленые цепочки человеческого и животного ДНК сплетались воедино и сливались в единый, внушающий трепет, почти волчий силуэт. Существо стояло на двух лапах, имело габариты в полтора-два раза превосходившие человеческие, и по своим движениям казалось изголодавшимся по охоте и крови. «И по Уиллу» — пронеслось у него в голове.

Внутри человека зверь сладко и самодовольно зарычал, предвкушая те самые перемены, за которыми они сюда приехали. Они сделают все, чтобы их пара была счастлива, и жизнь превратилась в рай.

Ганнибал вышел из кабинета одновременно с Уиллом, потирающим шею сзади. Тот вопросительно смотрел на свою выписку с синим штампом «О» и так же вопросительно посмотрел на красную печать своего партнера. Они многозначительно переглянулись, понимая, что оба открыли для себя нечто новое, не очень связанное с их прежней картиной мира.

Эмпатия Грэма подкинула ему еще больше эмоций, чем он вообще мог испытывать в этот момент, и не давала ему обронить хоть слово. И хотя он не видел, что там на экране, потому что его выключили почти сразу после использования, он не мог не чувствовать, что в каждом встречном человеке здесь сидит нечто похожее на то, что есть у Ганнибала. Это бросало в дрожь и нервировало.

Лектер нежно провел рукой по заросшей густой бородой щеке партнера, успокаивая и призывая сосредоточиться на них двоих, а не на странной атмосфере вокруг. Он явно догадался, что его возлюбленный ничего не видел.

Через минуту их дружелюбно проводили в регистратуру, лишая возможности обсудить все свои открытия на месте.

— Ваши документы, пожалуйста, — темное, кофейного цвета стекло вмиг стало прозрачным. За ним обнаружился полноватый мужчина средних лет с лысиной на голове и недоеденным бутербродом в задвинутой подальше тарелке.

Они протянули свои паспорта в выдвинутый металлический ящик. Кнопка микрофона погасла, погружая комнату в мнимую тишину. Рядом, за приоткрытой дверью, кто-то пил кофе и разговаривал по телефону на иностранном языке, смешивая в одном предложении разные диалекты, где-то шуршал ксерокс, и стучали чьи-то пальцы по клавиатуре.

— Я видел в соседнем кабинете нечто странное на рентгеновском снимке, — не выдержал и почти шёпотом сказал Уилл, прижимая голову к плечу Ганнибала. Его кончики пальцев слегка коснулись костяшек партнёра, пропуская словно электрический разряд между ними. — А в выписках на столе было что-то про мужскую беременность. Ты уверен, что нам стоит здесь оставаться? А если здесь проводят какие-то эксперименты? — мужчина не успел договорить, когда услышал голос за стеклом. От неожиданности он вздрогнул и повернулся лицом туда, где от них чего-то ожидали. Кнопка микрофона снова загорелась зеленым.