Всему виной текила (1/2)
7 апреля 2017, пятница
За полчаса до будильника Дин просыпается из-за криков под окном. Оказывается, Кас ищет своего замечательного кота, который так и остался спать у Винчестера на груди.
— Хороший мальчик, Серафим, — шепчет Дин и обнимает кота, словно это единственная вещь, которую он любит. Зов раздается снова. Кто-то на улице кричит Касу, что он придурок, и Винчестер не может с этим не согласиться. После недолгой ругани Кас замолкает.
— Путь чист, мой генерал, — улыбается Дин и гладит Серафима по спине, от чего кот млеет и переворачивается, показывая живот. ”Я бы тоже беспокоился за такого зверя”.
Одевшись, Дин выползает из комнаты и сталкивается с Касом на выходе из барака. Голубые глаза холеного мальчика покраснели, словно плакали всю ночь, но Винчестер думает, что его новый знакомый просто торчок.
— Доброе утро, — шепчет Кас и начинает тереть отекшие щеки. Дин фыркает.
— Да ты просто амбассадор фразы о том, что утро добрым не бывает. Чего тебе?
— Серафим не объявлялся?
— Чувак, мы с тобой разговаривали несколько часов назад, — сонно стонет Дин, подготавливаясь переходить в режим лжеца. — Нет, я его не видел, я ночью, знаешь ли, сплю. И тебе советую.
Бросив на Каса хмурый взгляд, он торопливо идет в душевую и долго умывается, надеясь, что непрошеный гость уйдет. На стене над умывальником висит грязное зеркало (”держится на соплях”), в котором Дин видит свое отражение и оно ему не нравится. Веки опухли, лицо помятое, на шее кровоточит порез от бритвы, скулы и нос покраснели от трех дней на солнце. ”Хорошо, что я сбрил трехнедельную бороду перед выездом. Если бы я работал с бородой, то потом от нее остался бы белый след на лице. Я бы выглядел как полный придурок” — сонно думает Дин и выходит из душевой.
Каса нигде не видно. Винчестер вздыхает с облегчением, но вдруг в его голову закрадывается мысль о том, что этот странный наглый тип мог без спроса залезть в спальню и застать там своего кота, а затем забрать его. Ускорив шаг, Дин возвращается в комнату и на его лице появляется улыбка: Серафим лежит на том же месте, где его оставили, только свернулся в плотный клубок. Шерсть кота переливается, он и правда кажется голубым. Дин кормит его залежалым бутербродом, который вчера выпросил у Руби, набирает воду в колонке около парковки и идет на работу.
Сегодня пятница, а это значит, что послезавтра — долгожданный выходной день. Дин решает немного расслабиться, оплата-то почасовая, и после полудня начинает откровенно халтурить. Через два часа его плеча касается мягкая рука.
— Эй, Дин, — зовет Кас. Спасибо, что в этот раз не достает наушники. Винчестер добровольно поднимается с четверенек и поворачивается к хмурому лицу нового знакомого. Тот все так же слишком бледен и одет как мальчик с рекламного плаката.
— Дин, Сол тебя заметил. Это тот охранник, что сидит на камере, — серьезно сообщает Кас, кивая в сторону проходной. — Если ты продолжишь так работать, то он даст тебе пизды.
— Ты-то откуда знаешь? — фыркает Дин. Кас хитро улыбается, показывая ровные отбеленные зубы.
— Считай, что я твой ангел-хранитель, поэтому знаю, что Сол пристально следит за тобой весь день. Но сейчас у него обед. Просто работай лучше, не наживай проблем. Чак не церемонится с рабочими, я так понимаю, тебе нужны деньги, так что…
— Да иди ты в жопу, Кас! Я не нищий! — вспыхивает Дин. Кас смотрит на него удивленным взглядом, а затем показывает израненные ладони, испачканные сладким соком клубники.
— Прости. Если что, мне тоже нужны деньги. Я по уши в дерьме и клубнике… и я пойду, наверное, — бормочет он, опустив плечи, и собирается уйти. Грустный взгляд Каса может растопить любое сердце, даже камень, стучащий в груди Винчестера, поэтому Дин хватает парня за воротник небесно-голубой футболки, оставляя липкие следы.
— Стой. Я думал, ты из этих, — оправдывается он и косится на группу шумных хипстеров на соседней линии. Кас усмехается.
— В каком-то смысле, да, я из этих. Но это не делает меня плохим человеком. Я просто искал любимого кота. Если бы ты искал любимого кота, то наверняка бы прикопался к каждому, кто видел его.
Дин краснеет. Кас прав, вряд ли он плохой человек, даже если торчит. То, что у него бледная кожа и ухоженные руки, не значит абсолютно ничего. Подняв глаза, Винчестер замечает, что у его собеседника обгорел нос.
— Ты бы хоть это… Намазался солнцезащитным кремом.
— Ерунда. Поделом мне, — улыбается Кас. Ситуация становится все более дурацкой.
— Ну, когда Сол нажрется? Скоро? — почему-то улыбается в ответ Дин. — Решит еще, что ты тоже прохлаждаешься в рабочее время, и не будет у меня больше ангела-хранителя.
— Скажешь тоже, — смущается Кас, а затем вдруг становится серьезным. — Дин, у тебя глаза такие же красивые, как у моего кота.
Сказав эти слова, он быстро уходит, не оборачиваясь на растерянного Винчестера, стоящего посреди грядок с липкими наушниками в руках.
Первое, что Дин делает, когда приходит домой — берет полотенце и бежит в душ. До самого вечера он мудрил, создавая имитацию бурной деятельности для охраны, а теперь хочет лишь внимательно рассмотреть свои глаза. ”Глаза как у его кота. Бред же”. Но зеркало убеждает его в правоте Каса: они такие же зеленые, глубокие, и… красивые. Винчестер задумчиво всматривается в них, пока двое хипстеров не заходят в душевую, разговаривая о новом напитке из сельдерея, заставляя возжелать одиночества. Быстро одевшись, Дин выходит на улицу, забирает из бардачка импалы пачку сигарет и замечает, что на плантации он никогда не курит. Постоянный труд действительно отвлекает. Выкурив одну сигарету в тишине парковки, Винчестер возвращается в барак, где одиночество разбивается об мурчание кота.
***</p>
Поздно вечером становится невыносимо душно, спать невозможно, поэтому Дин выходит на улицу и мысленно благодарит товарищей из Мексики за стол и стулья. Подложив под спину тонкую подушку из машины, он усаживается поудобнее и скрещивает ноги на втором стуле. Читать в тусклом свете лампы над входом в барак ему не очень нравится, но с каждой секундой темнота окутывает лагерь и освещение кажется более ярким. Чтение начинает приносить удовольствие.
Со стороны огромного лагеря мексиканцев слышно несколько голосов, поющих разные грустные песни, это создает странную атмосферу на грани когнитивного диссонанса, поэтому Дин закрывает книгу, бросает ее на стол и начинает вслушиваться в текст. Все равно чтение становится невозможным, когда мозг пытается выцепить знакомые испанские слова и сразу же перевести их. Из второго барака, заполненного ненавистными хипстерами, до Дина долетает ругань, парни оживленно обсуждают, что кто-то повадился воровать уходовые средства и винят в этом друг друга. Винчестера это веселит и он закрывает глаза, позволяя себе рассмеяться.
— Ого, не думала, что в тебе осталось еще хоть что-то от человека, — ехидно говорит Джо, опуская ладонь на его горячее обгоревшее плечо. Дин вздрагивает.
— Джо, ты доведешь меня до сердечного приступа.
— Как ты себя чувствуешь? — заботливо спрашивает девушка и спихивает его ноги со второго стула, чтобы сесть рядом. — Выглядишь как живой труп. Опять обезвоживание?
— Похоже на то.
— Есть планы на сегодня?
— Хотел сгонять в город за нормальной едой в круглосуточный магазин на трассе, но у меня нет настроения. Да и хранить негде, блядский Новак зажопил холодильники.
— Не бухти, Дин, в лагере никогда не было холодильников, все покупали сами, — хмурится Джо и берет парня за руку. — Дин, ты хотя бы ел сегодня?
— Только столовскую гадкую гречку и сэндвичи Руби. А, еще я унес горсть клубники на десерт. Никому не говори.
— Я смотрю, ты сблизился с королевой склада…
— Это было не очень сложно, — фыркает Дин.
— Ага, вот только она положила глаз на Джареда, так что тебе не на что рассчитывать.
— Кормит-то она меня, — гордо подмечает Винчестер, за что получает взгляд Джо, полный укора. — Да что я не так сказал?
— Пойдем, я сама покормлю тебя нормальной едой, — решительно говорит девушка, отпуская его руку и поднимаясь на ноги. — Вставай. Я же обещала тебе свидание. Я состряпаю служебную записку, мол ты помогал мне в административном корпусе, чтобы утром ты мог поспать на пару часов больше.
Винчестер смотрит на нее исподлобья, взвешивая все за и против, и понимает, что тянущее чувство голода все же побеждает лень и усталость.
— Уговорила, — вздыхает он и нехотя покидает свой уютный уголок, бросив открытую книгу на стол.
***</p>
Джо ведет Дина по узкой тропинке в обход лагеря мексиканцев, как он надеется, потому что не хочет встретить знакомых и обломать свидание. Прошлым летом многих тропинок не было, так что Винчестер старается запомнить каждую ниточку, соединяющую разные части лагеря, благо, теперь повсюду горят тусклые фонари. ”Хоть что-то реально хорошее ты сделал, Новак” — думает он, поворачивая на широкую пыльную дорогу к административной зоне.
— Как продвигается борьба с агрессией? — вдруг спрашивает Джо. Вопрос неприятный, если бы его задал кто-то другой, то схлопотал бы взбучку.
— Как-то продвигается. А ты откуда об этом знаешь?
— Сэм рассказал, как вы подрались прошлым летом.
— Как у него дела? — вяло интересуется Дин.
— Бровь зажила еще в сентябре, а вот рука срослась плохо, пришлось ломать в больнице, — вздыхает Джо и ускоряет шаг, слово убегает от разговора, который сама и завела. — Знаешь, ты мог бы хотя бы извиниться перед ним.
— Он не берет трубку.
— Но откуда-то он узнал, что ты собираешься ехать на плантацию в этом году. Даже я думала, что после того, что произошло с Джоном, ты больше сюда не заявишься.
— Значит, этот год — последний, — обещает Дин и тормозит, чтобы поджечь сигарету. — Семейная традиция может существовать только если существует семья. Отец должен был отказаться от этого еще когда умерла мама, не понимаю, на кой черт он нас сюда возил. Погоди, я за тобой не успеваю.
— Мэри многое сделала для плантации.
— Вот именно, к нам это вообще никак не относилось.
— Ищи во всем плюсы. Сколько всего важного здесь случилось за эти годы! — подбадривает Джо и толкает его в бок локтем. ”Какая же ты умница. Все же заметила, что я обгорел, словно побывал в адском пекле”.
— Много всего, — смягчается Дин. — Первая зарплата, первая сигарета, первое пиво. А, нет, первое пиво без отца. Первая любовь. Это все наверняка очень важно, но не слишком ли сентиментально?
— Ты занялся мастерской папы. Что это, если не сентиментальная дань памяти?
— Джо, это называется бизнес, — ворчит Дин и закатывает глаза.
— Вижу, борьба с агрессией идет успешно, — бормочет Джо и звенит в кармане ключами, на ощупь выискивая нужный. ”Я просто загнал ее глубоко под кожу, родная. Она кипит, но ты ее не увидишь. После того, что случилось с Сэмми, ее никто больше не увидит”.
Остановившись перед белым каменным домиком, с которого несколько десятков лет назад началась плантация, Джо открывает дверь и манит Дина внутрь. Внутри почти ничего не изменилось: девушка так и не сняла выцветшие плакаты с молодым Джонни Деппом и Чаком Норрисом, которые когда-то повесил долговязый Сэм, кровать застелена ее любимым пледом с яркими цветами, в углу стоит древний телевизор, купленный у мексиканцев в начале нулевых. Только техника на кухне обновилась. И пропал ковер.
— Вау, кондиционер, — шепчет Дин, расслабляясь в прохладном воздухе. Плечи начинают гореть еще сильнее.
— Ага, я раскошелилась в марте, как только поняла, что весна будет аномально жаркой. Лишь бы не было засухи…
Дин садится на кровать и смотрит как Джо носится по кухне, открывая шкафы и вытаскивая из них посуду. Откуда-то сверху на него падает соломенная шляпа.
— Алоха, ковбой! — кричит Винчестер, нахлобучив ее как попало на потные волосы. Убедившись, что Джо это веселит, он начинает скакать по комнате, размахивая невидимым лассо. — Дайте мне объездить вашего самого строптивого мустанга!
— Новака объезди, умоляю, — ворчит Джо.
— Да хоть Новак, хоть Вуйчик, хоть Падалеки, мне без разницы! — восклицает Винчестер и прыгает на кровать, чтобы повесить шляпу на крючок над ней.
— Я рада, что ты ожил. Мой руки и садись за стол.
— А свечи где? У нас же свидание!
— Садись, Дин, я тебе хочу кое-что сказать, — серьезно просит Джо.
Подобные формулировки обычно раздражают Винчестера, но Джо он может простить что угодно. Как-никак, выросли вместе. Дин покорно встает, наслаждаясь прохладой, тащится к маленькой раковине (”как она отмывает тут сковороды?”) и моет руки с душистым мылом. Садясь за стол, он мечется взглядом между картошкой с курицей и овощным рагу, они пахнут одинаково вкусно, выбор слишком сложный.
— Если съешь немного и того, и другого, я испеку утром пирог, — заявляет Джо и хитро улыбается. ”С козырей пошла!”.
— Согласен. То есть, я реально могу остаться на ночь?
— Не в том смысле… Дин, конечно ты можешь остаться, я знаю, как жарко в ваших бараках на верхотуре, а у меня кондиционер… Ты даже можешь переночевать здесь завтра…
”Тянет время” — настороженно думает Винчестер, накладывая рагу.
— Дин, я как бы уже занята, — с трудом проговаривает Джо и краснеет. Дин замирает с ложкой в руках.
— У меня уже есть кое-кто… Вроде бы. Мы встретились во время первой волны, сблизились во время пересадки… И договорились остаться работать до конца лета.
— Кое-кто, значит?
— Дин, ты же сам знаешь, что я бы не стала связываться с ненадежным человеком, это хороший кое-кто, — оправдывается Джо и сама начинает накладывать в тарелку Дина курицу. — Тем более, я не хотела бы портить с тобой дружбу. Вспомни, что было с Лизой? Она приезжала каждый год, а после ваших типа отношений ее тут больше никто не видел. И Кэсси тоже. А помнишь Бэллу?
— Хватит, Джо, я понял, — холодно просит Дин. Конечно, он все помнит.
Помнит, как Лиза залетела от кого-то из работников плантации, когда он уезжал на две недели в колледж, чтобы пересдать экзамены. Помнит, как Бэлла стащила кольт его отца и пыталась продать, потому что проиграла зарплату в покер. Помнит, кем эти девушки выставили его перед отцом, благо, у Лизы хватило совести не врать, что ребенок от Дина, но взбучку он тогда получил знатную. ”Просто так, для профилактики”, как выразился в тот вечер Джон Винчестер. А вот Кэсси… Это единственный раз, когда Дин откровенно проебался, но это уже не важно. ”Если подумать, с плантацией связано довольно много неприятных воспоминаний”.
— Дин? — зовет Джо и осторожно трясет его за плечо. — Ты тут?
— Да, — рассеянно отвечает Дин и приступает к еде. Ему не хочется оправдываться за неудачные отношения перед Джо, не зря же он не сделал этого раньше. А вот плотно поужинать он все еще хочет.
— Я не хотела тебя обидеть.
— Верю. Лучше расскажи что-нибудь про... Где Бобби? Я не видел его с похорон.
— Уволился. Ему надоело работать водителем, так что мама вовремя смекнула и утащила его с собой в бар. Кстати, надо обязательно туда сходить!
— Сходим, — невнятно отвечает Винчестер. — Рагу — огонь.