7. Порок пятый: зависть (2/2)

Кейт шла через ряды товаров, стараясь не выглядеть очень любопытной, и радовалась тому, что широкая спина покупателя закрывала ее сейчас от Вай, потому что быть дурацки краснеющей перед ней совсем не хотелось.

Но покупатель получил, что хотел, обозначив это радостно-громким «верно, чёрт возьми!» и направился к выходу с красным пакетом в руке. По дороге он дружественно хлопнул Кейт по плечу, от чего её чуть не отбросило в стену и прогудел:

— Не стесняйся задавать ей вопросы, красотка, она знает, что делает.

— Хорошо, эм… я так и сделаю, — пробормотала Кейт, восстанавливая равновесие и тут же сталкиваясь с внимательным взглядом Вай.

Она стояла, небрежно оперевшись на стойку, и постукивала по ней пальцами в незамысловатом ритме.

— Всякий раз, как ты передо мной появляешься, кексик, у меня чувство, что случится какое-то дерьмо.

Кейт подошла ближе, разглядывая Вай так внимательно, словно от этого зависела её жизнь. Красные волосы, пирсинг, вызывающая усмешка — были ли это элементы свободы, к которым она так стремилась? Или это был ещё один вариант клетки, в которую человек себя загоняет в месте, где без проявления силы ему не выжить? Она не знала.

— Ты хотела извиниться передо мной за тот случай.

Вай насмешливо подняла брови и обошла стойку. Кейт ощутила её запах, как аромат густых духов, и вздохнула глубже, пытаясь задержать его в ноздрях. Это было приятно.

— Я уже извинилась.

— Мне нужна работа.

— Ого, — Вай изумлённо хмыкнула и будто в неверии качнула головой. — Разве в церквях не подыскивают работу для молодежи?

— Я прошу тебя, — Кейт сделала ещё один шаг вперёд, оказываясь от Вай всего в нескольких шагах и снова вдыхая ее запах. Что же это такое? Лаванда? — Пожалуйста. Я готова делать, что угодно. Если надо, я буду мыть полы, выносить мусор. Что угодно.

Вай наклонилась к ней — усмешка в уголке губ, отблеск силы в серых глазах. Вызов и вопрос.

— А готова продавать всё то, что твоя мама назвала страшным развратом? Готова выучить все продукты моего магазина и не краснеть, держа их в руках? А, кексик, такое тебе по силам?

Кейт по какой-то причине не думает о её словах и их смысле. Всё её внимание направлено на лицо Вай, каждую деталь в нем, каждый его красивый штрих. Ей нравилось то, что она видела.

— Да… да. Готова.

— Тогда приходи вечером, кексик, и мы это обсудим.

— Меня зовут Кейтлин, — запоздало говорит Кейт, задаваясь вопросом, правда ли её так зовут и действительно ли она находится здесь. Может быть, всё это одна большая шутка. Вай ничего ей не отвечает.

***</p>

Вечером Кейт приходит к дверям магазина, отпросившись у мамы сходить в ближайшую пекарню за хлебом. Старый хлеб для этой маленькой лжи был благополучно спрятан в шкафу, и Кассандра легко отпустила дочь, потому что не могла представить свой завтрак без пяти тостов с джемом.

Кейт ощущала внутри что-то, напоминающее волнение то ли приятное, то ли тревожащее, заставлявшее сердце в груди делать странное: биться медленнее, но при этом сильнее и громче. Бух-бух.

Может ли Кейт нравиться Вай, раз она готова помочь ей, готова дать ей работу? Может ли быть, что они смогут общаться, пить кофе по утрам или делать что-то ещё, что делают обычные люди? Может быть, однажды Вай даже улыбнётся ей искренне?

Глупые надежды подстёгивали глупое сердце, и Кейт отворила дверь магазина с выражением глупого предвкушения на лице, которое не смогла контролировать.

Но картина, одной вспышкой сразу впечатавшаяся ей в мозг, в свете неоновых ламп отдавала сюжетными поворотами нелепых индийских фильмов и легко вышибла все предвкушения и надежды из головы: это Вай прижимала незнакомую Кейт девушку к шкафу с резиновыми членами и целовала её, уверенно, глубоко, уперев руки по обе стороны от её тёмно-рыжей головы.

И вместе с ощущением странного волнительного томления в груди от этой сцены, Кейт вдруг ясно почувствовала покалывание в своих губах и теплоту на них, которую до сих пор не могла забыть.