14. (2/2)

— А… Это был сон, — догадался Андрей. — Шут приснился. Мм… Это что-то новенькое.

Под окном захрустели ветки и с матом разбилась о камень бутылка. Князь моментально выглянул вниз, увидел местных алкашей и вздохнул. На секунду он разрешил себе надеяться, что там колобродничает пьяный Мишка, и огорчился, когда ошибся.

— Может, самому пойти к нему? Нет, лучше увидимся завтра на точке.

Бессонная ночь тянулась бесконечно долго, как патока или жидкая карамель, но всё же застыла, рассыпалась осколками и обратилась в утро. Князь повздыхал и потащил свою задницу на репетиционную точку. Треклятое волнение заставляло трястись поджилки, но он приказал себе идти. Летнее утро чирикало воробьями и плескалось с ними в фонтанах, а в душе Андрея леденел Северный полюс. Когда он спустился в знакомый полуподвал, вся группа была уже в сборе.

— Ну вот и он, — едко ухмыльнулся Горшок, нервный, злой, обиженный и не до конца протрезвевший. Андрей догадался, что Мишка пил вчера весь вечер и, может быть, уже догнался утром.

— Всё, парни, финиш. Андрей свет Сергеевич нас решил покинуть. Навсегда, хули.

Ребята были уже, скорее всего, в курсе и молчали. Знали, что их голоса вряд ли что решают, а Горшка несло:

— Одному захотелось на сцене быть, да? Петь о своих голых коках на трёх аккордах с переборами.

— Далась вот тебе эта песня, — вздохнул Андрей. — Что ж она так тебя ебёт, панк мой ненаглядный? Стыдно тебе, что ли, за меня? А мне вот похуй. Это просто наш придурковатый юмор, в чём проблема?

— На, забирай всё свое, — Миха показушно кинул в грудь замершего у порога Андрея несколько блокнотов и тетрадей, вскочил и вытащил из-под стула кипу листов с рисунками и черновиками. — Это твоё! Так подавись им!

Миха комкал бумаги и швырял в застывшего в ступоре Князя, а потом резко успокоился, сел на стул и уронил голову на сложенные руки.

— Миш, а можно не устраивать цирк? — Андрею снова стало до жути обидно, пусто и тоскливо. — Почему мы не можем разойтись как взрослые люди и деловые партнёры?

— Потому что мы кто угодно, только не деловые партнёры! — передразнил его Миха. Андрей видел, с каким трудом Горшок сдерживает эмоции, прикусывает губы, сжимает и разжимает кулаки, раздувает в гневе ноздри и хмурит непокорные подвижные брови. Видел и не знал что делать.

— Миха… — из связок вырвался только этот хрип.

— Всё, сказка кончилась. Ты всё разрушил! Растоптал к хуям! Понимаешь, да? — Мишка встал напротив, тяжело дыша, и был на пределе. — Никакого «Короля и шута» больше нет. Мы станем опять Конторой. А ты можешь называться хоть Князем, хоть Барином, хоть хреном лысым с горы.

Андрей промолчал, бросил вопросительный взгляд на Балу, но тот ни проронил ни слова. Князь пожал плечами и вышел из помещения. Находиться там не было никаких сил. Пасмурное питерское небо обняло Андрея за плечи. Он приказал себе успокоиться, спрятался за углом и стал терпеливо ждать Мишку. Спустя часы ожидания они вышли вместе с Балу, но Саша тактично слинял, лишь завидев Андрея.

— Миха, ну зачем ты сжигаешь все мосты между нами? — Князь подстроился под его рваную быструю походку и пошёл рядом.

— Я? Нет, Андрей, это ты! — он шарил по карманам в поисках сигарет. — Тебе ж не привыкать. Не в первый раз сливаешься. Славы захотел?

— Мишка… Ну ты опять меня не понимаешь… Да мне нахер вот эта вся канитель не нужна. Я не соревнуюсь с тобой. Не пытаюсь равняться и соперничать, чтоб стать первым! — Андрей начал тихо, но постепенно перешёл на крик. — Ты боишься, что если уступишь, то уронишь авторитет в моих глазах. Но это не так! Пойми, пожалуйста! Я просто хочу, чтобы в группе сосуществовали две творческие единицы. А ты душишь меня, и всегда будешь душить. Самоутверждаешься, что ли, ты так… А я… Я не хочу делать отдельную группу. Правда. Мне классно здесь, с тобой, в «Короле и шуте». Ты прав, это наш мир, наша отдушина, наша судьба, одна на всех. Но я знаю, что нас ждёт, поэтому…

— Да как же меня задрали эти твои разговоры! — Миха от души пнул урну, попавшуюся на пути. — Знает он… Да бляха ж муха, Князь! Нахуя ты припёрся сюда? Сидел бы не высовываясь в своём будущем. Красота же там! Ты один, меня уже нет. Группа легендарна. Вся слава тебе. А если было что-то херово, историю мог бы и приукрасить. Переврать маленько факты. Но нет, тебя, сука, понесло в прошлое, чтоб всё реально изменить. Ну не идиот ли ты…

Андрей молчал. Он мог бы многое сказать, но заткнулся и пошёл прочь по людной улице. Голова опасно кружилась, сердце трепыхалось, но он упрямо шёл, не оглядываясь. Миха быстрыми широкими шагами догнал его и почти силой затолкал в первую незапертую подворотню. Усадил на скамейку на площадке, встал напротив и всё молчал. Невысказанные слова висели в воздухе ощутимыми твёрдыми частицами и пачкали разум, будто жирная сажа выхлопной трубы. Андрей поджал губы, отвернул голову в сторону и увидел на качелях забытую детскую игрушку. Подошёл поближе, округлил глаза, взял в руки и понёс Михе.

— Смотри.

— Чё это за?.. — Мишка мельком глянул на грязную истерзанную куклу, перевёл взгляд на Андрея и изумленно приподнял брови. — Петрушка? Зачем он тебе? В детство впал?

— Да это ж наш Шут. Смотри, — Андрюха достал из кармана смятый рисунок, один из тех, которыми швырялся Миша. — Он мне приснился сегодня. Искал свою тень.

— Тень? Ну-ка, дай! — Миша нереально быстро оживился, схватил тряпичного человечка в яркой пестрой залатанной одежде и поставил в луч света от вечернего солнца, заглядывающего в щель двора.

— Нету… — шёпотом выдохнул Андрей, склонился рядом с Михой и случайно коснулся своим виском его лба. — Тени нету…

— Ну что, ребятки, — неожиданно заговорил Шут тонким скрипучим голоском, — натворилось тут у вас дел? Давайте теперь вместе кумекать, как дальше жить. Но сперва — миритесь, дурни. Ну, кому сказано?

Андрей, приоткрыв от изумления рот, внимательно посмотрел на ошеломленого Мишку и первым обнял его и хлопнул по спине.