Часть 20. Другая история. (2/2)

— пошли есть, — легонько отталкивает парня от себя.

— я намерен закончить начатое, — чмокает розовый носик, затем тянется к губам.

— сначала я поем твоего плова, — прикладывает тонкие пальчики к губам напротив, — а там посмотрим.

ну как саня такой булочке может отказать?

вот именно, что никак.

***</p>поев ебейшего плова, влюблённые пошли провожать аякса.

— бля, как же твой папа меня хорошо покормил, — мечтательно прикрывает глаза рыжий.

— да, скарик у меня папа, — улыбается каэдэхара, потянув названого за щёчку.

— ну всё, давай, — смотрит чем занята вахтёрша, — пэздуй, — даёт другу поджопник.

тарт хватается за пятую точку и выходит из общаги. кадзуха берёт гитариста за руку и они поднимаются в комнату.

парни устроились на кровати и смотрели смешные тик токи. горячая ладонь скара лежит на ножке кадзу. сжимает немного.

— а, резинку отдай мою единственную, — просит темноволосый.

— за отсос любой вопрос, — глупо улыбается, заливаясь румянцем.

— за засос любой вопрос? да без проблем.

райдэн кидает на постель телефон и раздвигает коленки блондина, устраиваясь между изящных ножек. руками упирается в постель по обе стороны от худого тельца. щурит синие глазки, всматриваясь в красные. блондина сей пристальный взор смутил ещё больше. ладонь гитариста перемещается на ножку младшего. пальцы снова лезут под шорты, щекочут кожу. взгляд томный и расслабленный, даже пошлый немного. медик опускается к сгибу шеи. обжигает дыханием, после чего касается бледной кожи губами. ведёт языком мокрую дорожку до линии челюсти. оставляет небольшой засос. пианист ладонью касается спины. водит вдоль лопаток, а скар в это время покрывает шею мокрыми поцелуями. затем поднимается к губам, лениво целуя. ножки каэдэхары то и дело ёрзали, будто не зная куда себя деть. старший отстраняется, дабы узреть красное личико любимого и закинуть его ногу себе на плечо. оставляет на коже поцелуй, после чего вновь примыкает к слегка опухшим губам. целует страстно и горячо, целует до покалывания и онемения губ, целует мокро и с языком. каз млеет под этим студентом меда, просто плавится в его руках, сгорает со стыда от многозначительных взглядов и пошлых поцелуев. одна рука темноволосого придерживает ногу младшего, другая упирается в стену.

и о да, друзья санька были правы.

растяжка у каэдэхары кадзухи – просто волшебная.

— тебе не больно? — отстранившись, обеспокоено спрашивает скар.

— ни разу, — сбивчиво тараторит пианист, вновь вовлекая возлюбленного в горячий поцелуй.

языки буквально вылизывают рты друг друга. парнишка сдаётся, растаял. чувствует задом бугорок в шортах райдэна, трётся. а старшего аж током прошибло.

— мне уже раздеваться? — томно спрашивает в самые губы гитарист.

кадзуха молчит, лишь отводит взгляд. его холодные руки робко забираются под чёрно-фиолетовую футболку скарамуччи, скользят вдоль лопаток и позвоночника.

— это знак согласия? — уточняет на алое ушко.

парнишка выпускает одну руку из под футболки и кладёт на румяную щёку, после чего лениво целует опухшие губы. скару без слов понятно, что нужно делать. каз даже глазом не успел моргнуть, как футболка старшего оказалась на полу. горячие ладони забираются под одежду пианиста. того аж передёрнуло от столь резких перепадов температуры. райдэн пересчитывает каждый позвонок, гладит лопатки, бока, поясницу и в добавок горячо целует.

распалённое и накачанное тело слишком близко.

каэдэхару это сводит с ума.

ему хочется прикоснуться, сжать грудь, провести пальчиками по кубикам пресса…

но не может, воспитание не позволяет. хотя о каком воспитании сейчас речь? узнали бы мать с отцом, чем сейчас занимается их несовершеннолетний сынок — со стыда б сгорели.

блондин лишь прижимается к широкой груди, продолжая тереться о бугорок. темноволосый на выдохе цыкает.

— я извиняюсь! но можно не при мне? я ещё гей-порно в реал лайф не видел, — раздался знакомый голос.

кадзуха мигом отстраняется и с краснющим лицом смотрит на дверь. саня тоже оборачивается.

в проходе, облокотившись на косяк, с недовольным видом стоял дотторе.

— вы издеваетесь?! — возмущается хозяин комнаты. — ты как долго тут торчишь?!

— торчу достаточно, а здесь я с момента… в общем, моим глазам пришлось узреть, как сексуально ты снял свою футболку и элегантно швырнул вон в тот угол.

— съебал отсюда. живо.

— я по делу, — зевает.

— по какому блять, — чуть ли не рычит и сжимает руку в кулак.

— да я уже забыл блять! похуй, потом зайду. развлекайтесь дальше, — уходит, хлопнув дверью.

— о боже мой, — на выдохе произносит медик, потирая переносицу. — проходной двор…

— кто дверь не закрыл? — хмурит свои невидимые бровки кадзуха. — ты, — пальчиком тыкает в грудь.

— кому нет восемнадцати? тебе.

— а чего тебя на малолеток тянет? а?

скар лишь смотрит в ало-красные глазки напротив. ни слова не проронил.

— я предпочитаю молчать, — безобидно улыбается, целуя в носик.

— оденься блин, — отворачивается. — а то ещё кто-нибудь зайдёт…

— ты так говоришь, будто если я не оденусь, кто-то реально зайдёт, — фыркает темноволосый.

кажется, у сашки в роду были ведьмы, ведь дверь вновь распахнулась…

— скар, ты… матерь божья! — рукой закрывает себе глаза синьора и вылетает за дверь, хлопнув ею.

— говорил же: проходной, мать твою, двор. в какой я там угол бросил свою футболку? — поднимается с постели, выискивая на полу элемент одежды.

надев на себя эту «безвкусную тряпку» (по словам синьоры), парень разминает руки. ловит на себе взгляд каэдэхары.

— я знаю, чего ты хочешь, котик, — мило улыбается, разминая шею. — вернее хотел.

— и чего же? — выпрямляет ножки.

райдэн подходит к кровати, кладёт потные ладошки на коленки блондина и опускается на корты.

— потрогать меня и вернуть мою резинку.

— насчёт резинки ты прав, — заливается краской, снимая с запястья розовую резинку-пружинку.

— а с первым что? — выгибает бровь, забирая аксессуар. заплетает волосы в свою излюбленный гейский хвостик. — неужели я не прав? думаешь, я не видел, как ты смотрел на меня?

— как я на тебя смотрел? ну знаешь, передо мной не каждый день парни за двадцать раздеваются…

— с желанием.

— что?

— смотрел на меня. с желанием. желанием и похотью. будто съесть хотел.

гитарист облизывается, одна ладонь плавно скользит вверх, запуская пальцы под шорты кадзу. сжимает кожу, отчего сам пианист вздрагивает и рефлекторно бьёт возлюбленного по руке. больно бьёт.

скара с тихим «ау» одёргивает руку.

— о боже, прости! я… я не хотел… просто… вспомнил…

— не извиняйся, — хрустит пальцами, забираясь на постель. голову укладывает но любимые ножки.

у парнишки слёзы на глаза навернулись. он ударил любимого человека, а тому хоть бы хны? «всё нормально, не извиняйся»?

— ну ты чего, булочка? — руки тянутся к розовому личику побыстрее стереть слёзки.

— прости… прости-прости! это тяжело забыть. меня… п-постоянно флешбекает.

мальчишка зажмуривается, стараясь не лить слёз. тихий всхлип не прошёл мимо ушей гитариста. старший принимает положение сидя, развернувшись к младшему. сильные руки тянутся к талии каэдэхары, ловко притягивая к себе. усаживает хрупкое тельце на себя, крепко обнимая. медика в ответ обняли за шею.

— я знаю, что тяжело, прекрасно знаю. и прекрасно знаю про твои панические атаки. когда ты меня в таком состоянии бьёшь – я не сержусь на тебя от слова совсем. я знаю и понимаю твои чувства, сам был в похожей ситуации.

— ч-чего?! в смысле?! — отстранившись, обеспокоено смотрит в сапфировые глаза.

— это уже другая история, — улыбается, целуя мальчика в краешек губ.

им обоим нужен был тот самый ленивый и очень нежный поцелуй.

каз сам коснулся родных уст и трепетно поцеловал. скарамучча продолжил начатое. он целовал очень чувственно, мягко мял сладкие и чуть пухлые губки, причмокивал, отчего поцелуй становился влажным. пальцы медика касаются румяной щеки. поглаживают её. губы побаливали у обоих, поэтому пришлось отстраниться. они лишь касаются носами, скар коротко целует опухшие уста каэдэхары.

— саш, — тихо произносит имя возлюбленного, — я устал…

— значит спатки, — ложится на спину, утягивая за собой кадзу, после чего переворачивается набок вместе с парнем.

блондин скрепляет ножки на торсе любимого. обнимает. чмокает в пухлую щёчку.

— блин, я снова тебя сашей назвал. блин, вот опять…

— да ёпта нахуй, кадзуха! зови меня хоть мать тереза! зови саша, не саша, скар, не скар, зови бухать, не бухать, вообще без разницы, меня ни одно обращение не задевает.

— точно?..

— точно котик, точно, — кладёт ладони на розовые и чуть мокрые щёчки мальчишки, целуя в лобик.

— а свет? — морщится.

— блять, а где мой телефон? — шарит по кровати рукой темноволосый.

— я на него лёг…— еле слышно произносит каз, нащупывая гаджет. передаёт хозяину.

гитарист набирает чей-то номер и прикладывает к уху телефон.

— зайди ко мне, — зевает.

из трубки послышалось «ебаться при мне не будете?», на что саня закатил глаза и ответил сухое «конечно будем». затем студент положил телефон под подушку и обнял своего малыша. через пару минут открылась дверь.

— что-то срочное? — спрашивает синьора, но заметив картину, которая ей открылась – умилилась и была готова завизжать.

— рубани свет, — приказывает хозяин комнаты, утыкаясь носом в плечико пианиста.

— о боги, ты серьёзно?! неужели так сложно поднять своё очко?!

— ты совсем слепа под старость лет стала? я занят, у нас любовь.

— сукин сын, мне всего двадцать четыре, — сквозь зубы цедит девушка, выключая свет в комнате. — тебе покойной, а кадзухе спокойной ночи, — уходит, хлопнув дверью.

— знаешь что? — уже в полусне спрашивает младшенький.

— м?

— я хочу большого мармеладного червя.

— который у ивлеевой был в орле и решке?<span class="footnote" id="fn_32780421_0"></span>

— да.

— куплю зайчик, куплю, — гладит спинку с выпирающим позвоночником. — а мармеладный дилдо случаем не хочешь?

— дилдо я хочу засунуть тебе в жопу. ещё раз пошутишь на эту тему, — зевает, — я тебе анус разорву.

— разорвешь дилдо?

— я буду плакать.

— нет-нет-нет! всё, молчу. твои слёзки, — целует глазик, — делают мне больно.

— а ты линзы снял?

— блять.

— быстро снимай, скар! а то мне придётся увидеть ту картину в реал лайф.

— бля, потом сниму, — морщится медик.

— никаких потом! давай-давай, поднимай свою ленивую жопку, я без тебя заснуть смогу.

— спорим?

— чего? — красными глазками смотрит на любимого.

— спорим не заснешь без меня? — ухмыляется чёрт.

— а спорим.

бросив «проигравший делает ми… массаж, да», райдэн встаёт с постели и включает настольную лампу. из ящика достаёт маленький контейнер для линз. оттуда же достаёт зеркало. быстро снимает эту херь с глаз, заливает жидкостью и убирает.

а кадзуха уже мирно сопел, свернувшись комочком.

— сука, я проиграл получается, — чешет затылок, стягивая с волос резинку. — мне ему сосать теперь? ой бля, массаж делать… ну и похуй, я чё, не мужик что ли?

каз что-то пробормотал. кажется, он послал скара на каком-то неизвестном для гитариста языке.

темноволосый накрывает ребёнка пледом, снимает с белоснежных и очень шелковистых волос резиночку, невесомо целует в лобик, а сам выходит из комнаты…