Часть 20. Другая история. (1/2)

— ребята! — вламывается в комнату изабель. — скар…

— что с ним?! — вскакивает с пола тарталья.

— он… готовит…

— что? — удивился лёня. — вот так ничего себе.

— твою мать… он же нас отравит! — орёт дотторе и вместе с тартом валит из комнаты.

пепельница, очкастик и арли ничего не поняли и просто пошли за ребятами.

***</p>

— ну и она ему короче изменила.

— да ну нах…

— да пиздец, — делает глоток из кружки рыжая девушка. — а мы блять сидим с моим и ржём, отправляем её парню вот это всё, а в конце голосовухи она сказала мол ни ему, ни своему не говори.

— ебануться, — ахуевает скар, нарезая морковь. — я кстати давно твоего не видел, случилось что?

— да он в море ушёл, — кашляет. — через неделю должен вернуться.

— а-а-а, ну ты ему привет от старого передай, ок?

— обязательно, — хихикает. — ладушки, я с натахой курнуть.

— не закурись там.

на кухню ворвались двое…

— сан михалыч, вилки, ложки поварёшки на стол, это полиция майами, — говорит рыжий и тыкает скару в лицо какой-то картонкой.

— товарищ майор, нахуя мне ваш студенческий?

— ой, блять, — под ржач дотторе судорожно убирает студенческий в карман и достаёт другую картонку. — полиция майами, майор ломтишкин.

— блять, это чё за фотка?! — чуть ли не задыхается от смеха. — это ж мы когда мигалкой были!

— блин, ну фоточка секси, мне шли голубые волосы…

— ну так чем обязан? — зевает повариха скар.

— чё кашеваришь? — рассматривает всё на столешнице.

— плов.

— опа нихуя, — оживился дот и подошёл ближе. — нас сегодня не травят?

— закончу и закину вам туда нафтилтиокарбамид, — без запинки и совершенно спокойно говорит темноволосый.

— кого?! — возмущаются оба.

— крысиный яд. боже, ну и идиоты, — кривит лицо, заправляя за ухо прядь, выбившуюся из хвостика.

— я думаю он нас послал, — шепчет дот.

— или проклял, — предполагает тарт.

***</p>

райдэн готовил плов под «на кухне пару шлюх, суки варят суп», рыжий и голубой между собой пиздели, наташа до сих пор курит с той рыжулей, а изабель пьёт чай. в проёме показались двое: синьора и милашка-блондинчик. винсент мило улыбнулась, а парни в унисон сказали «о, здарова». скар что-то напевал себе под нос, какую-то песню из тик тока. розалина и кадзуха стояли чуть ли не в метре от гитариста, но тот вообще ничего не замечал вокруг.

— уважаемый, — недовольно зовёт девушка, складывая руки на груди.

— а?

— ага, — фыркает кадзу.

— о, здарова, — уменьшает огонь на плите и подходит к ребятам.

первым делом: крепко обнимает светловолосого парнишку. тот целует любимого в щёку.

— соситесь, — стуча по столу приказывает тарт.

— по приказу генерала лёни, — заходит очкастик, мило улыбаясь.

— мне нужно украсть вашу повариху зину буквально на пять минут, — говорит томно, явно что-то задумал.

— лёнь, на тебе плов, — сказав это влюблённые за ручку уходят.

***</p>

— что на этот раз? — интересуется игриво, с улыбкой до ушей. — порадуешь старого смачным минетом?

— ага, размечтался, — смущается.

дверь за скаром хлопает и того моментально обнимают за шею.

— этот гейский хвостик слишком горяч для тебя, — водит по сбритому затылку мальчишка, подбираясь к резинке.

— так охлади меня, — говорит томно, обвивая сильными руками тонкую талию.

каэдэхара своими изящными пальчиками стягивает резинку, распуская тёмно-фиолетовые пряди, что так чудесно обрамляли идеальное лицо. зачёсывает назад. губы соприкасаются, сливаясь в нежном и полном любви поцелуе. одна рука каэдэхары опускается всё ниже и ниже. пытается лапнуть скара за задницу. тот извивается в сторону.

— запрещённый приёмчик, — усмехается причмокивая пухлые губы блондина.

— ну ты же меня трогал!

— когда блять?

— бесишь.

— да что опять не так?!

— на кровать. живо.

медик выгибает бровь, но послушно садится на постель. подходит пианист и толкает старшего в грудь, мол к стене прижмись. скар так и поступает, после чего младший усаживается на его бёдра. ёрзает, хитро улыбаясь.

— прям сейчас?

— тише, я тебе явно дороже какого-то плова, — подносит пальчик к сухим губам, после чего вовлекает в поцелуй.

сначала выходит лениво, но потом райдэн проталкивает в полость кадзу свой язык. блондин мычит. руки гитариста сжимают бёдра парня, но чёртовы джинсы мешают впиться ногтями в кожу. а холодные ручки каэдэхары лезут под футболку сани. холод обжигает, заставляя дёрнуться и тихо простонать.

— тебя конкретно понесло, дружочек, — отрываясь от мягких губ, сипло говорит старший.

— не порть малину, — хмурит светлые бровки, при этом краснея.

— это ещё кто кому хочет испортить? знаю я таких, как ты. соблазнят, а потом не дадут.

— с чего ты решил, что я не дам?

скарамучча садится ровно, обнимая талию кадзухи и прижимая к себе. ручки пианиста невесомо лежат на крепких плечах любимого. медик коротко и мокро целует опухшие губки парнишки, после чего говорит:

— по глазам вижу.

затем опускается ниже, целуя подбородок, линию челюсти, шею и кадык. блондин тяжело дышит и ёрзает.

осознание страха пришло не сразу.

он не сможет сейчас раздеться и отдаться скару, нет. его всё ещё колбасит после предыдущих попыток медика заняться любовью и тем более после того случая в клубе, когда мальчишке было пятнадцать.

на данный момент санёк не распускал руки, лишь влажно целовал шею кадзу, а затем вовсе оставил небольшой засос. блондина аж передёрнуло.

— зачем ты это сделал? — спрашивает спокойно, даже смеясь с ситуации.

— чтобы все знали чей ты мальчик.

— порой меня жутко бесит и малость пугает твоё собственничество…

старший тихо смеётся, вновь целуя персиковые губы.

— ну-ну, мне нужно переодеться, — слезает с парня, отходя к другой части комнаты.

— ну вот что я говорил?! — хлопает себя по коленям.

— и я тебя люблю, зайчик, — уже с рюкзаком в руке скрывается за дверью ванной.

***</p>— эта футболка слишком жизненная, — говорит райдэн, увидев вышедшего кадзу.

на парнишке та синяя футболка «я ебусь на кровати тартальи» и чёрные шортики. на ножках тапочки динозавры.

— и мой мальчик слишком хорош даже для меня.

пианист хихикает, ставя рюкзачок возле кровати.

— иди к папе, — шепчет, хлопая себя по бедру. садится на кровать.

парень слушается и опускается рядом. пепельную макушку укладывает на плечо возлюбленного.

— ну можно пожамкать твою попу? — умоляет каз, строя щенячьи глазки.

старший кидает на мальчика неодобрительный, даже косой взгляд, после чего говорит:

— я подумаю.

— правда?

— правда.

— не врёшь?

— я тебе когда-то врал? — смотрит крайне возмущённо. — чёрт, говоришь, как моя мать.

— то есть? — поднимает голову.

— я всегда ей врал. врал что не курю, врал что не связался с плохой компанией, врал что начну нормально учиться и…

темноволосый ненадолго замолчал. пианист заметил, как сжались его кулаки. аж вены вылезли.

—…врал, что любил её…— добавляет шёпотом, закрывая глаза.

— хэй, ну зачем ты начал? — кладёт уже согревшуюся ладошку на пухлую щёку. — я же вижу, что тебе неприятна эта тема. зачем на себя же давить, м?

медик молчал, да от него и не требовалось ответа. он лишь ластится к нежной и такой изящной ручке. горящей щеки касаются мягкие губы, оставляя невесомый поцелуй.

— ты самый лучший мужчина, которого я знаю, — шепчет, оставляя ещё несколько поцелуев на щеке.

— а ты знаешь других мужчин? — так же тихо спрашивает скар.

— только тебя и своего папу, — хихикает, целуя уголок рта.

темноволосый примыкает к родным губам, нежно и трепетно целуя. горячая ладонь опускается на худую ножку. водит вверх-вниз, от ляжки до колена и обратно. сжимает бедро. каэдэхара улыбается в поцелуй.

но почему-то пальцы гитариста ловко забираются под шорты парня именно в тот момент, когда открылась дверь. никто ничего не понял.

— ишь чё вытворяют! и прям в моей комнате! — послышался возмущённый тон аякса.

санёк аж воздухом поперхнулся и резко отстранился от столь манящих губ. но руки не убрал.

— ты какого хрена здесь забыл?!

— живу я здесь… ой, да ладно вам, продолжайте, — подходит к столу и открывает ящик, потом другой. — где ты клад свой прячешь?

— какой клад?

— я помню ты куда-то запрятал пачку сигарет, — подходит к своей кровати, открывая тумбочку. — о, жижа! ну всё, я курить.

— пиздуй уже! — рычит скар.

— ты нас пловом собираешься кормить?

гитарист поворачивается голову на соседа и смотрит крайне презрительно.

— я вообще-то занят.

— блять, чем? — подходит к двери.

вместо ответа райдэн буквально засасывает краснющего кадзуху.

— понял, принял, — тарт быстро выскакивает из комнаты.

а медик продолжил страстно целовать опухшие губы возлюбленного. одна ладонь гладит ножку, другая упирается в кровать. от такого напора блондин сам упирается рукой в постель, всё больше заваливаясь назад. после продолжительного поцелуя, первым отстранился старший.

лицо кадзу просто горело.

— д-дурак…— тихо буркнул себе под нос пианист и отвернул голову.

— что опять не так? — пальцы вновь забираются под шорты младшего, сжимая бедро. — м?