Часть 7. Другая история. (2/2)
посмотрим </p>
урааа
ты у меня
самый-самый)))
люблю-люблю
я же ещё не разрешил………
я сказал посмотрим</p>
звучит как угроза..
так ты скоро?
ещё часик, солнышко)
кое-какие дела
нарисовались </p>
ну ладно, жду
ты лекарства пил?</p>
да
а ел?</p>
да
пиздишь..</p>
да..
блять, ты
ахринел? </p>
я салат поел, че
ты сразу орешь?
я ещё не ору, это раз
че сразу то не сказал?
это два </p>
ой всё, жду
ну жди</p>
— мальчик твой? — раздаётся над ухом «шёлковый» голос дотторе.
— сука!
темноволосый от неожиданности выронил телефон.
ну и все давай ржать над бедным…
***</p>
— кадзуха, ну пожалуйста!
— нет!
— ка-дзу-ха! прошу!
— ну не-ет!
дела обстояли так: скар сидит на кортах возле кровати и пытается с ложки накормить кадзуху «какой-то парашей», но сам пианист отказывается это есть и воротит нос, чуть ли не плача.
— малыш, всего три ложечки, — подносит к губам какую-то субстанцию.
тот отрицательно мотает головой и сильнее вжимается в стену позади.
тяжёлый вздох.
гитарист сдаётся.
кладёт ложку в тарелку и ставит всё на стол.
сильные руки шлепком ложатся на тонкие ножки каэдэхары.
тот дёргается и судорожно поправляет шорты.
— что. ты. хочешь?
— всё что угодно, только не эту кашу!
— этот диетический суп приготовила наша мамочка изабель.
— да там супом и не пахнет!
— потому что он диетический, кадзуха, — снова тяжело вздыхает.
— почему ты меня до сих пор терпишь?
— потому что люблю. такой ответ вас устраивает, милорд?
— устраивает, кельвин.
— кто блять?
— ты второй сезон «пацанок» не смотрел? они дворецкого кельвином звали.
— знаешь, я такую арихрень не смотрю, — фыркает и закатывает синие глаза.
— а что ты смотришь? — передразнивает. — ютуб в чёрно-оранжевых тонах?
— приватку недавно оформил, — нежно улыбается.
такой ответ милорда явно не устроил, поэтому кельвин получил по башке.
— ты откуда вообще знаешь про чёрно-оранжевый ютуб? маленький ещё на таких сайтах заседать.
— ой-ой-ой, я хотя бы девственник.
— могу исправить, — горячая ладонь плавно скользит под ткань шорт.
каэдэхара накрывает ладонь скара своей холодной и со всей силы сжимает.
— руки свои убрал, — сквозь зубы цедит младший и ещё сильнее сжимает руку парня, аж до хруста.
— я понял, мне вообще-то больно.
у блондина неприятно кольнуло сердце и он отпускает ладонь скара.
— не делай так больше, пожалуйста…
— не буду, — вовсе убирает руки с ножек пианиста, ставя их по бокам от бёдер. — ну так? что ты хочешь?
— де-
— только после нормальной еды.
и снова эти щенячьи глазки.
— даже не проси, каэдэхара.
— ты долго будешь ко мне пофамильно обращаться? давай я тоже к тебе по фамилии обращаться буду?
— ну попробуй, — усмехается.
— ты…
гитарист выгибает бровь.
— что такое, солнышко?
— а…
— райдэн.
— да иди ты!..
— слушай, а неплохо звучит. кадзуха райдэн.
— скарамучча каэдэхара.
— ну так что ты будешь есть?
— да ты затрахал тему переводить!
тишина.
— каз…— манит пальчиком мол «наклонись». — я тебя ещё не трахал, — шепчет на ухо.
— ты меня достал! — красный-красный кадзу бьёт скара в плечо.
звонкий смех.
— ну всё-всё, больше не буду.
— я тебе не верю.
— зря ты так.
тишина. каэдэхара всё ещё дуется.
— наклонись.
— ага, знаю я таких…— ворчит и отчего-то сильнее заливается краской.
— на этот раз без приколов. клянусь.
— с тебя десерт, — на бледном лице в одним миг заиграла идиотская, даже детская улыбка.
— боже, ладно, — закатывает глазки.
кадзуха наклоняется и медик кладёт на розовые щёчки свои ужасно горячие ладони. притягивает идеальное личико к себе. каэдэхара ощущает немного шершавые губы на своём лбу, а после и лёгкий поцелуй.
— температуру когда мерил?
— может час назад.
— сколько?
— тридцать семь и пять.
— ну, хоть какой-то прогресс.
темноволосый принялся осыпать кукольное личико поцелуями. щёки, лоб, виски. и только в самом конце коротко целует мягкие и немного пухлые губы. вкус персика.
— так ты правда купишь десертик?
тяжёлый вздох. руки всё ещё на щеках.
— куплю, куда я денусь?
— ты у меня такой хорошенький, — треплет фиолетовую макушку.
— покушай немного. буквально три ложки.
— нет.
— малыш.
— я сказал нет.
— если бы не этот суп – я бы пришёл намного раньше.
— блять, давай сюда свой суп!
на лице гитариста заиграла победная улыбка.
он встаёт и подходит к столу. берёт тарелку и мешает содержимое.
— остыл уже. замёрзнет скоро, — снова садится на корты возле кровати. — давай, как и договаривались – три ложки.
блондин ёрзает и подвигается ближе.
— ну-ка ротик откро-о-ой, самолётик лети-и-ит.
— кельвин, мне семнадцать, а не семь.
— ну ничего страшного, — набирает на ложку субстанцию. — так ведь интереснее.
снова подносит к персиковым губам непонятную жижу.
— давай, ложечку за маму, — нехотя конечно, но пианист съедает злосчастную ложку этого диетического супа.
«блять, а вкусно…», — про себя думает мальчик и ему стыдно становится, что поначалу отказывался.
— чего уши красные? голым меня представил?
— что?! нет конечно… корми дальше.
— какие мы, — фыркает. — ложечку за папу.
«блять, это очень вкусно…», — от стыда краснеет ещё больше.
— слушай, ты там про меня точно самый извращённый порнофильм составил.
— д-да нет же! — отводит взгляд алых глаз. — потом скажу.
— ладно, — пожимает плечами. — ну и ложечка за меня любимого.
— а сейчас, — забирает у скара тарелку с ложкой, — я за тебя съем одну тарелочку.
медик молча наблюдал, вернее сверлил взглядом пианиста, который за обе щёки уплетает этот суп.
— что?
— м? ничего, кушай-кушай, тебе полезно.
— мне короче стало стыдно, что я от такой вкуснятины отказывался, ну и… покраснел…
— всё в порядке. возможно этот суп выглядит ужасно, но на вкус – просто сказка.
— ты ещё не передумал брать мне десертик?
— маме позвонишь – возьму, — на скара уставились два кровавых рубина. — обещаю.
— ладно…— передаёт парню пустую тарелку и тот убирает её на стол.
берёт в руки телефон и набирает номер матери. ставит на громкую.
— неужели сам господин каэдэхара младший удосужился позвонить самой хреновой женщине в своей жизни? — раздалось вместо привета.
— ма, мне вообще-то плохо было…
— ага, конечно.
— есть свидетель.
— какой ещё свидетель? — женщина явно скептично относится к словам сына. — твоя шизофрения?
— мама! — бьёт кулаком о постель.
— я свидетель, — неожиданно заговорил скарамучча.
— ой, скарик, привет!
— здравствуйте.
— этот бездарь поел?
— да, только что тарелку супа навернул.
— а ты хорошо на него влияешь. он тебя такими темпами в лучшие друзья запишет.
— мы вообще-то встречаемся.
каэдэхара закрывает себе рот ладонью и выпучивает глаза.
скар тоже закрывает себе рот и падает на пол, в надежде не заорать.
— на чём мы остановились? — женский властный голос на том конце.
парни облегчённо вздыхают.
— как у вас дела там? — каз отчего-то краснеет и накручивает алую прядь на палец.
— с какой целью интересуешься? мы тебя к себе не заберём.
— мама, хватит. сама мне раз под сто звонила, а сейчас ведёшь себя так, будто тебе плевать.
— да нормально у нас всё. работа, работа, работа… даже деньги потратить некогда.
— узнаю свою мать, — губы трогает довольная улыбка.
а скар валяется на полу и наблюдает за все этим.
пока мать что-то увлечённо рассказывала, кадзуха шёпотом обращается к гитаристу:
— ты чего на полу валяешься? быстро к ноге, — хлопает по месту рядом с собой.
скар усмехается и поднимается с пола. подходит к кровати и ложится на колени блондина. пианист запускает тонкие пальцы в тёмные волосы. массирует кожу головы. медик чуть ли не мурлычет, вот настолько ему сейчас хорошо. он уже совершенно не вникает в разговор кадзухи с матерью, веки тяжелеют, а в груди наоборот становится легче. что-то мычит и переворачивается набок, утыкаясь лицом в живот каэдэхары.
у того щёки, нос да всё лицо покрылось румянцем.
но он улыбается, продолжая перебирать тёмно-фиолетовые, немного жёсткие лохмы.
— мы так переживали, кадзуха… уже думали билеты в питер брать.
— а папа где?
— с друзьями в баре. я тоже сейчас пойду с подружками гулять.
— смотри, как бы не перебрал со спиртным, — усмехается блондин, не сводя взгляда с темноволосого.
— пусть только попробует, я ему такой скандал учиню!
— как он тебя ещё терпит..?
— что ты там вякнул?
— н-ничего!
— ладненько, ты хоть иногда звони, мы же волнуемся.
— хорошо. но в любом случае, у меня много друзей, так что не пропаду.
— ты главное со скаром отношения не порть. классный парень, мне понравился.
— х-хорошо мам.
— ну, пойду собираться. пока сынуля, пока скарик!
— до свидания, — сонно бормочет медик, обнимая талию кадзу.
— пока мам. папе привет.
— обязательно.
звонок наконец-то завершился. каэдэхара чувствует некое облегчение от этого разговора. хотя, если бы не скарамучча – блондин возможно не набрал маму.
сейчас ему уже никакой десерт не нужен, хочется просто молча смотреть на самого нежного человека в своей жизни и зарываться пальцами в его волосы.
что он, собственно, и делает.
скар хоть и не показывает, но каз прекрасно понимает – бедного горе-медбрата достали капризы и хотелки горе-фигуриста.
ему уже реально не нужен никакой десерт, вот серьёзно. он просто наблюдает за «спящим» скарамуччей.
а он вовсе не спит, просто лежит с закрытыми глазами.
— какой десерт хочешь? — переворачивается на спину и тянется за телефоном в задний карман.
— уже никакой, — нежно улыбается и взъерошивает шевелюру гитариста.
— да что с тобой? на тебя всегда простуда так влияет?
— я тебе весь мозг с этими десертами вынес, так что ничего не бери мне.
— я же обещал. к тому же, ты заслужил, тарелку супа в один заход слопал.
тяжёлый вздох.
— тебя не переубедить, — говорит с улыбкой. наклоняется и целует лоб скара.
а после и на губах со вкусом персика ощущаются родные сухие губы.