Часть 1. Другая история. (1/2)
два месяца спустя</p>
февраль. морозный вечер. солнце ещё в зените, но совсем скоро сядет. скарамучча стоит посреди какого-то парка. на нём чёрный длинный пуховик и такой же расцветки хомут. он кутается в этот хомут и всматривается вдаль. при виде знакомой красной шапки, губы трогает довольная улыбка. юноша вытаскивает из ушей наушники и убирает их в кейс. его убирает в карман пуховика. кадзуха подбегает к скару и, положив руки на колени, тяжело дышит. на нем белый пуховик средней длины, красные шапка, шарф и варежки.
— прости что заставил ждать, — отдышавшись, парень выпрямляется.
— да всё нормально, боже.
кадзуха заглядывает в синие глаза. смотрит пристально, будто в самую душу. его тонкие губы расплываются в лёгкой улыбке, но этого не видео за счёт шарфика.
— ладно, — темноволосый закатывает глаза. рука тянется к красному шерстяному шарфу. эстетичные и длинные пальцы гитариста убирают его с лица каэдэхары. он приближается к лицу парня и накрывает его еле тёплые губы своими, холодными. каз мгновенно отвечает на столь желанный и нежный поцелуй. руки в варежках перемещаются на щёки старшего, а руки скара скрепляются в замок за спиной блондина. медик мягко сминает губы напротив. первым отстраняется каэдэхара из-за нехватки воздуха в лёгких. крепко обнимает темноволосого и утыкается носом в его грудь.
— я скучал, — бормочет тот и шмыгает красным носиком.
— я тоже скучал, — полушёпотом говорит медик.
кадзуха отлипает от скара и тот целует младшего в носик. морщится.
— ты хули блять, — скар получает подзатыльник, — без шапки?!
— ну нет у меня шапки, — отвечает с непринуждённой улыбкой.
каэдэхара тяжело вздыхает и снимает с себя шапку. надевает на фиолетовую макушку.
— не выё, — старший снимает «подарок» парня и надевает обратно на пепельную макушку. аккуратно заправляет белоснежные волосы и ярко-алую прядь.
каз хмурится. надевает на голову темноволосого капюшон.
— ходи вот так, понял?
— понял.
младший снимает с левой руки красную варежку и передаёт скару. тот надевает её. правой берёт блондина за руку и они уходят гулять.
***</p>
—…а он мне блять орёт: «куда ты развернулся, ебалаша?!».
скарамучча рассказывал увлекательную историю, как на первом курсе с другом арендовали тачку и разъебали её. вернее разъебал её только скар. он активно жестикулировал, а кадзуха тихо посмеивался.
—…а я ему из окна ору: «блять, как с меха-» блять!
медик поскальзывается и падает на гололёд. захотелось дико ржать.
— не ушибся? — блондин протягивает парню руку.
тот отрицательно качает головой и хватается за горячую ладошку кадзухи. делает вид, что пытается встать, а сам резко тянет парня на себя.
тот падает в крепкие объятия скара.
— блин, вставай! простынешь – я с тобой возиться не буду! — каз пытается выбраться из оков медика, но всё тщетно.
— ничего не случится, если мы немножко поваляемся и половим ртом снежинки, — улыбается темноволосый, прикрывая веки.
— на нас смотрят, как на идиотов…
— мы разве не идиоты? — поворачивает голову к лицу кадзу. — почти два месяца вокруг да около ходили.
пианист смутился и сильнее закутался в свой шарфик. прикладывает тонкие пальчики к губам медика.
— у тебя губы ледяные, так до посинения недалеко, — убедился он в этом ещё во время поцелуя.
— сделай их горячими и доведи по покраснения, — целует подушечки пальцев.
кадзуха смутился ещё сильнее и убрал руку от лица скара.
— ну всё, повалялись и хватит, — каэдэхара поднимается с земли и протягивает медику руку. тот уже без приколов вкладывает в неё свою огромную ладонь и поднимается.
— твои ручки такие маленькие и тёплые.
— сам в шоке, я ж постоянно мёрзну, — чуть ли не с головой зарывается в шарф.
— а сейчас не холодно?
— чуть-чуть, — шмыгает.
— предлагаю ещё немного погулять и по домам. точнее по общагам, — незаметно берёт мальчишку за руку.
блондин угукает и крепко-крепко сжимает ладонь скарамуччи.
***</p>
— скорее бы родители приехали, я тот год с ними только по скайпу виделся.
— ты же познакомишь меня с этими прекрасными людьми, что вырастили такое чудо?
— обязательно. а ты меня со своими?
— у-у… это вряд ли.
— почему? — кадзуха резко останавливается.
— мать точно не одобрит то, что ты парень да видит она меня исключительно рядом с бывшей. всю жизнь меня будет в её смерти винить…
медик цыкает и пинает ледяной комок.
— извини что опять эту тему подняли. ляпнул не подумав…
— всё нормально. ты задал вопрос, а я ответил.
они продолжили свой путь в тишине. это нагнетало неуютную атмосферу. каз снова останавливается.
— скар.
— м?
— наклонись.
тот повинуется. блондин снимает капюшон с фиолетовой макушки, приближается к уху медика и шепчет:
— я тебя очень-очень сильно люблю, ты у меня самый лучший, самый нежный, — и чмокает красную от мороза щёчку.
— ты ж мой золотой, — лучезарно улыбается и обнимает одной рукой за плечи. целует в лобик.
кадзуха поправляет съехавшую шапку и морщит носик. шмыгает.
— ты не простыл? ходит тут, шмыгает весь день…
— твоя жопа – хорошо, а я люблю порошок.
— ты ахуел?
— я же шучу! совсем старый стал, шуток вообще не понимает.
— домой идёшь один, — скар надевает капюшон и быстро уходит.
— я же пошутил… подожди!
блондин быстро догоняет злюку и хватает под руку.
— ну я не хотел, прости…
медик останавливается и смотрит на кадзу.
— я тебя позлить хотел, а ты расстроился, — скар стирает с идеального лица подступившую слезинку и целует лоб.
— на сегодня лимит шуток исчерпан, — шмыгает кадзуха и берёт парня за руку.
***</p>
ребята ещё немного погуляли, повалялись в снегу, скар выдал вердикт, что кадзуха простынет и пошли по общагам.
— вот и моя, — говорит блондин, останавливаясь возле ворот общежития. — ты к себе не опоздаешь?
— ограничение во времени только до восемнадцати лет, — улыбается медик и смотрит на ночное небо. на лицо падают крупные снежинки.
— всё время забываю, — немного виновато говорит пианист и смотрит на скара.
его лицо красиво освещается светом от фонаря, а сапфировые глаза блестят, словно светодиоды от гирлянды.
скарамучча переводит взгляд на каэдэхару. стоят они друг напротив друга, скар смотрит немного свысока из-за роста парня.
медик сокращает между ними расстояние и накрывает губы блондина своими. оба улыбаются. это пока что не поцелуй, просто касания губами. кадзуха первый проявляет инициативу, на что медик лыбится и немного отстраняется. каз дуется.
— у-тю-тю какие мы, — гитарист сгибается в коленях и тыкает в красный носик напротив.
— хватит меня дразнить, — с наигранной злостью просит кадзу.
— ты такой лапочка, когда злишься.
после этих слов, медик вовлекает кадзу в нежный поцелуй. сначала сминает его губы, а затем на долю секунды отстраняется и снова целует, причмокивая.
— я как доберусь – голову помою и наберу, — коротко целует слегка опухшие губы пианиста.
— буду ждать, — нежно улыбается и обнимает скара.
тот обнимает в ответ, зарываясь носом в красный помпон на шапке.
стояли они в обнимку недолго, ибо общежитие через пару минут закрывается, а кадзухе нет восемнадцати.
медик отстраняется и сказав с нежной улыбкой «пока, мальчик мой» уходит на остановку. каэдэхара немного завис, засмотревшись на парня. увидев в телефоне время – пулей бежит в общагу.
***</p>
каз закончил водные процедуры и выходит из ванной. на его кровати сидит хэйдзо и смотрит тик ток. поскольку кадзуха живёт в комнате один – малиновый частенько у него ошивается с ночёвкой. родителям говорит, что у друзей, хотя отчасти это правда. блондин заваливается на соседнюю кровать и берёт в руки телефон. проверяет сообщения, переписывается с мамой, угарает с тик токов, которые скидывают хэйдз и ёимия.
играя в пианино, вверху высвечивается родное имя.
— каз, тут такой мем-
— тихо, скар звонит! — рявкает на друга и поднимает ладонь. глубокий вдох и отвечает на звонок.
— приве-е-ет, как дела? не скучаешь там?
— на громкую поставь, плиз, — просит хэйдз.
блондин закатывает глаза и включает.
— конечно скучаю, что мне ещё делать без тебя?
— ну там не знаю… — крутит свой светлый локон и переворачивается на спину. — с друзьями посиди, в дурака сыграй…
— давай потом в дурака? — предлагает скар.
— ну давай.
малиновый говорит тихое «я с вами» и продолжает ебашить в майнкрафт.
— ты как чувствуешь себя?
— нормально я себя чувствую…
— ты что, больше не шмыгаешь..?
— у меня на морозе всегда такое, — переворачивается на живот и болтает ногами.
— м-м, — медик зевает в трубку, — ну ясно. зайди в директ.
— окей.
каз заходит в инсту и видит в директе фото от скара. на фото лицо гитариста и его руки, сложенные в сердечко, а снизу подпись «поставь на аву или на обои»
— ска-а-р…— парень покраснел и зарылся носом в футболку. — ты там такой милый получился, я прям не могу!
— блять, я весь день пытался нормально сфоткаться! то свет гавно, то кадр хуйня, то на заднем фоне полуголый аякс бродит…
— стесняюсь спросить, что у тебя на заднем фоне делал полуголый аякс?
— да эта свинья опять своему деду нюдсы кидал! я его зову-зову, а он чепушила не слышит! я поворачиваю голову… блять, можно не буду говорить, что я там увидел?
— ну конечно можно, нежный мой.
— твой, твой. чей же ещё?
оба замолчали, блондин слушал зевки и кашель скарамуччи. это расслабляло.
— ты курил сегодня?
— нет. держусь из-за всех сил ради тебя любимого. ну и ради себя немного.
— ну, ты молодец у меня, горжусь сыном.
— рассмешил, это я тебе в старшие братья гожусь.
— ты мне в папочки годишься.
— значит решено – с этого дня я твой папочка.
— так и запишем.
медик снова замолчал на какое-то время. он не привык вот так подолгу говорить с кем-то по телефону. кадзуха всё понимает, и просто прислушивается к звукам на том конце провода, а именно: к зеванию и кашлю скара.
— блин, булочка, у нас на кухне какой-то движ намечается… я перезвоню. либо ты позвони, как спать соберёшься. я тебе много ласковых скажу и пожелаю сладких снов.
— смутил ребёнка! — каэдэхара густо краснеет и прикрывает ручкой нижнюю часть лица.
— люблю целую, — говорит скар.
— и я, — всё такой же красный говорит каз и отключается.
хэйдзо смотрел на друга влюблённым взглядом.
— вы такие комфортные… я блять даже не знал, что скар так умеет!
— как ты с ним тогда общаешься?
— а ты не боишься, что он может к жрице любви пойти? ты ведь не дашь ему.
кадзу бросает на малинового взгляд полный презрения.
— понял, молчу.
— с чего ты решил, что я ему не дам?
у друга аж глаза выкатились.
— ты… блять, ты прикалываешься? да ты как только под ним окажешься – разревёшься! ты после того инцидента не сможешь такие вещи адекватно воспринимать от слова совсем!
— тебе откуда знать?! — срывается на крик и телефон падает на пол. — может я уже оправился от старых ран? да и вообще, он никогда мне больно не сделает.
— солидарен только с последним. он реально готов у тебя в ногах ползать! ты его изменил. в лучшую сторону и это факт. я уверен, ты продержишься дольше остальных и всё у вас будет заебумба!
кадзуха лежал красный, как помидор. хэйдзо встаёт с кровати и подходит к другу. садится рядом. кладёт руку на плечо.
— он впервые в своей жизни влюбился вот так, целиком и полностью. так что вполне вероятно, что это у вас на всю жизнь.
— ты серьёзно? — пианист, кажется, ослышался.
— серьёзно, — кивает. — ты только в его прошлом не копайся. по крайней мере сейчас.
— там что-то прям ужасное? — спрашивает, потому что хочется знать больше о своём парне.
— сложно сказать, но дело в его родителях и предках. лучше пока молчи и не задавай вопросов на эту тему.
— я сегодня задал такой…
— твою мать, а он чё?
— он ответил. потом цыкнул и пнул комок снега. я извинился. он сказал что всё нормально.
— нихуя… прогресс на лицо! это, пошли похаваем?
— сука, тебе лишь бы пожрать! — рычит блондин и вместе с хэйдзо идёт на кухню.
***</p>
— ой, какие люди!
— и вам не хворать, — зевая говорит медик парню с голубыми взъерошенными волосами. — хуль позвали? у меня вообще-то был важный звонок.