Часть 11 (2/2)

— пусть валяется, там ничего ценного, — слабенько улыбается и продолжает свой путь наверх, в свою комнату.

ну, как ничего ценного: сигареты, несколько зажигалок, таблетки от бессонницы, седативные, активированный уголь, бутылка с водой, вата, медицинский спирт, шприцы, ампулы с обезболом…

ну да, ничего ценного в этом чёрном рюкзаке нет.

— я тогда… чай поставлю, — и скрывается за лестницей – на кухню.

в готовке эи полный провал, но зато она заваривает очень вкусный чай. раньше они его выращивали. там был всякий разный, но сейчас за садом, огородом и клумбами никто не ухаживает.

скарамучча поднялся и пытался вспомнить где его комната. на этаже их шесть: детская скара, ванная комната, спальня тёти, две гостевые комнаты и ещё одна ванная в одной из гостевых.

прямо перед лестницей шёл достаточно длинный коридор, а по его периметру пять дверей. парень прошёлся по всем комнатам и только самая дальняя, возле панорамного окна в конце коридора, оказалась детской.

тут стоял запах детства.

он не может сказать, чем конкретно пахнет. просто что-то родное, вот и всё.

в комнате произошёл апгрейд: вместо кровати стоит раскладной диван и на этом, пожалуй, всё.

возле дивана стоят фиолетовые тапочки а-ля уги с кроличьими ушами и помпоном сзади. скар присаживается на диван и осматривает комнату. вот здесь он точно не был года три. как после школы год хуи пропинал – уехал в город и больше в эту комнату не заходил. в доме был, но в комнате – нет.

добираться до школы было не так муторно, поскольку мико возила его на машине. а ездит она быстро. когда скар уехал учиться – машину продали. никто (кроме владелицы) не знает зачем.

юноша достаёт из заднего кармана телефон проверить уведомления. кроме беседы с однокурсниками он никому не нужен. да и обсуждают они «в кого же блять мог влюбиться скарамучча? так ещё и в парня!».

кадзуха был в сети минуту назад, но сообщение не прочитал.

«может не увидел? или занят?», — так он успокаивал себя.

он снова чуть не ушёл в себя, совсем позабыв о матери внизу. он натягивает на ноги тапочки, встаёт с дивана и спешит на чай.

***</p>

— а ты одна дома? — с неким изумлением и даже опаской интересуется сын.

— одна, — отвечает женщина, разливая по чашкам ароматный чай. — мико с утра на работе, а макото часа три назад ушла.

«ах она чепушила блядская…», — думает про тётю.

знает ведь, нельзя мать даже на минуту одну оставлять.

эи сказала пройти в гостиную. медик так и поступил. сел на диван, в ожидании чая. вскоре показалась уже не такая мрачная мать, с подносом в руках. она ставит его на журнальный столик возле дивана.

— это шоколадные печенья, имбирь в чай, мёд… угощайся, — и садится рядом с сыном.

скарамучча на дух не переносит чай, особенно сладкий. но для матери можно и потерпеть. он берёт кусочек имбиря и бросает в чашку с чёрным ароматным чаем. дует и отпивает немного.

и это оказалось вкусно, мать твою.

чай почти без сахара, а благодаря имбирю приобрёл какой-то пряный вкус.

— печенье? — указывает рукой на блюдечко с угощением. — мико готовила.

тот кивает. берёт круглую печенюшку и надкусывает.

вкусно.

он не особый любитель шоколада и печенья. печенье не ест вообще, а шоколад – только конфеты с алкоголем. ликёр, коньяк, всё такое… но печенье реально вкусное.

они молчали. за окном щебечут птицы. ветер заставляет листву деревьев тарабанить по панорамным окнам. медик отставляет полупустую чашку на поднос, отодвигается немного и укладывает свою голову на колени матери.

скарамучча, медик, двадцать три года, лежит на коленях у душевнобольной матери и искренне любит её на протяжении суток.

женщина тоже ставит чашку с блюдцем на поднос и начинает гладить волосы сына, напевая что-то под нос.

— я хочу, чтобы ты вылечилась.

— я полностью здорова, когда ты рядом, — эи бережно перебирает тёмно-фиолетовые пряди горячо любимого сынишки. единственного сынишки. — отучись и приезжай к нам. навсегда, — с этими словами следует короткий поцелуй в щёку.

скар не понял, приятно ему было или противно.