9. Человек, который запутался (1/2)
Обескураженный произошедшим, Гарри вернулся в комнату. Он обменялся с Римусом говорящим взглядом, но заговорить они друг с другом не решились. В комнате было слишком много ушей и пристальных, красноречивых взглядов.
— У нашего мальчика-загадки проблемы? — пропел Сириус, увидев состояние Гарри. Поттер кинул на него грозный взгляд.
— Не твоё собачье дело, Бродяга, — процедил он и запрыгнул на кровать, прячась за пологом.
— Можно было бы и повежливее, — фыркнул Блэк.
Гарри наложил заглушающие чары. Сегодня был такой длинный день, что ему казалось, будто он никогда не закончится. Поэтому оказаться одному в полнейшей тишине было чуть ли не подарком судьбы, ведь ему столько всего нужно было обдумать. Гарри постарался зацепится за мысли о крестражах; когда это не помогло, он перешёл на думы о Мародёрах, тщательно избегая тему того, что произошло недавно с Лили, но… это всё равно нельзя было игнорировать. Он раздражённо перевернулся на бок и медленно прикрыл глаза, вспоминая её ласковый, но в то же время печальный взгляд.
Как ни странно, Гарри никогда не думал о девушках всерьёз; у него были дела и поважнее. Не то чтобы Поттер вообще не обращал на них внимания. Ему нравились Чжоу и Джинни, и он даже целовался с ними, но это было лишь увлечением, простым интересом, но не что-то серьёзное.
Он вспомнил, как плакала Гермиона из-за Рона, который был слепым кретином. И теперь ему стало неприятно, ведь теперь этим слепым кретином был он сам. Ни Лили, ни Гермиона не заслуживают такого отношения к себе. Они обе были и остаются замечательными, яркими, прекрасными девушками, но почему их сердца всегда выбирают не тех?
Гарри перевернулся на спину, открывая глаза и сверля недоумённым взглядом потолок кровати. Он должен объясниться с Лили, сказать, что…
Сказать — что, чёрт возьми?
Что он её будущий сын, поэтому она не должна любить его как парня? Бред.
Что он — мудак, который не хочет, чтобы Лили встречалась с Джеймсом, да и вообще с кем-нибудь, но и не с ним? Замечательно! Пусть Лили умрёт старой девой.
И почему? Потому что просто так нужно?
Гарри сел в кровати и, схватив подушку, побился о неё пару раз головой. Он думал, что перемещение в это время — самая странная ситуация, в которую он влипал, но нет. В него влюбилась его будущая мама. Мерлин, да он просто магнит для идиотских ситуаций! И самое главное — она ведь ничего не знала, она была ни в чём не виновата!
С другой же стороны, он понимал Лили. Ведь то, что между ними была особая, нерушимая нить, было трудно игнорировать и оставаться равнодушным. Ведь он и сам что-то…
Гарри позволил себе поразмыслить о том, что до этого момента с таким упорством и тщательностью запрещал себе.
Каким бы был их поцелуй на вкус? С Чжоу он был со вкусом слёз, отчаяния и безнадёжности. С Джинни — со вкусом старой пыли и неуверенности. А сейчас?
Они с Гермионой почти не говорили о любви. В большинстве случаев они просто молчали о ней. Гарри никогда не понимал выбора Рона в пользу Лаванды; как он умудрился не разглядеть трепетные и нежные чувства их общей подруги? Сам он никогда не думал о Гермионе в таком плане, но теперь… Если тщательно подумать, то он хотел бы видеть рядом с собой девушку похожую на Гермиону: сильную, умную, храбрую, преданную спутницу… и Лили как раз была такой.
Но это неправильно! Ему нельзя думать об этом!
— Знаешь, Гарри, любовь — странная штука. Когда влюбляешься, то даже недостатки уже не кажутся недостатками…
Но это было не просто недостатком, это были запретные чувства!
Гарри потёр свой лоб, а потом снова упал на кровать, закрывая глаза, и от досады застонал. Он искренне надеялся, что она сейчас не плачет. Он терпеть не мог женские слезы; тем более слёзы такого близкого и родного человека, тем более из-за него. Хотелось сорваться с места и вернуться к ней, поговорить и объясниться, рассказать всю правду, в конце концов. Он запутался. Он безнадёжно утонул в нескончаемом круговороте своих спутанных чувств.
***</p>
Приблизилась суббота. Всё это время они с Лили почти не разговаривали, лишь изредка обмениваясь парой фраз. Девушка была занята подготовкой к Хэллоуину, а Гарри просто старался не попадаться ей на глаза. Не то чтобы он трусил; просто не знал как себя вести. Это всё было слишком неловким и странным, а в своих измышлениях он совершенно ни к чему не пришёл. А ещё Северус постоянно допытывался об их с Лили взаимоотношениях, но Гарри на это постоянно отмалчивался и отмахивался. И когда этот парень стал за ним везде и всюду таскаться?
Когда они вновь встретились со слизеринцем, Выручай-комната приняла вид кабинета Зельеварения времён его обучения в школе. Это было достаточно удобным и логичным: все ингредиенты и котлы были в доступе. Снейп с любопытством начал обходить помещение, заглядывая в каждую полочку и одобрительно хмыкая.
— Как там эти идиоты? — поинтересовался Северус, крутя в руках какую-то склянку.
— Никак. И это уже, по-моему, хорошо, — отозвался Гарри, заставляя себя выбросить все думы о Лили.
Снейп понятливо промычал, а потом достал очередную склянку. Открыл, понюхал и снова положил. Гарри наблюдал за точными движениями парня; тот словно знал, что здесь находилось. Конечно, это ведь его кабинет из будущего, у них с его старшей версией одинаковое мышление, поэтому он примерно понимал, как здесь ориентироваться.
— Ты пока рассказывай про крестражи, — повелительно махнул рукой Северус, а потом быстрым шагом добрался до своей сумки, достав оттуда пергамент и перо с чернильницей. Он что-то записал, а потом снова вернулся к стеллажу с травами.
— Со слов Дамблдора моего времени у Волдеморта примерно семь крестражей, — начал Гарри с самого простого, чтобы упорядочить свои скачущие мысли. — Нам точно были известны только четыре из них: кольцо, змея, дневник и медальон. В этом времени Нагайна ещё не его крестраж, поэтому остаётся шесть.
— Так, ага, — покивал головой парень и снова что-то записал в пергамент. Закончив исследовать один стеллаж, он перешёл к самому большому, на котором находились только флаконы с зельями. Он довольно улыбнулся, словно нашёл целое сокровище.
Гарри вздохнул; вот как мало нужно человеку для счастья. И почему Снейп так отчаянно желал стать преподавателем Защиты от Тёмных Искусств, если зелья были его стихией? А ещё Гарри поймал себя на мысли, что стал привыкать к нему. Снейп был молчаливым большую часть времени и просто находился рядом, но в то же время Поттер отчётливо чувствовал его присутствие.
— Дневник я уничтожил на втором курсе, клыком василиска, — продолжил рассказывать Гарри, а потом его осенило. — Чёрт! Я же его ещё не убил!
— Кого? Василиска? — неверующе усмехнулся Снейп, не воспринимая его слова всерьёз.
— Именно! — всплеснул руками Поттер-младший, вскакивая со стола. — Нам нужно его убить!
— Погоди-погоди, прямо сейчас? — не понял Северус его излишних эмоциональных дёрганий. — Мерлин, выражайся чётче! Как это вообще относится к общему делу?
Он был прав, поэтому Гарри снова опёрся об один из столов, обдумывая свои мысли и скрестив руки на груди. Действительно, Василиск пока спал, и тревожить его не стоило. До определенного момента.
Слизеринец в это время открыл какую-то склянку, и в воздухе остро запахло противным, резким запахом… Чего именно, Гарри так и не понял, лишь прикрыл нос. Снейпа тоже передернуло, и он закрыл флакон обратно, а затем сделал очередную пометку на листе пергамента.
— Ядом Василиска можно уничтожить крестраж. Сейчас змея спит, находясь в замке, в Тайной комнате, — пояснил Гарри. — Но этим мы займёмся позже. Дневник находился у Люциуса Малфоя, который в моём времени подкинул его одной девочке. Том, овладев её телом, хотел возродиться.
— Люциус, значит, — задумчиво протянул тот, не отрываясь от своего занятия. — Хорошо. Дальше.
Гарри оставалось только поражаться собранности парня. Ни удивления, ни лишних вопросов, ни каких-либо эмоций; словно так и должно было быть. Ему на секунду захотелось влезть тому в голову, чтобы узнать его мысли, но Поттер понял, что снова отвлёкся.
— Кольцо Гонтов. В будущем директор его уничтожил сам, — сухо проговорил Поттер. Он не знал точно, каким образом Дамблдор сделал это, но что-то ему подсказывало, что и здесь всё было совсем не просто. Директор лишь показал ему воспоминание о том, как он получил это кольцо, и больше ничего. — Предположительно находится в лачуге Гонтов.
— Отлично, дальше, — кивнул второй парень, переходя к изучению уже третьей полки.
Как же он был похож на взрослую версию себя в этот момент; Гарри даже немного скривился от образов своего прошлого. В воздухе всё ещё витал неприятный запах, но уже в меньшей степени, поэтому он убрал свою руку от носа.
— Медальон Слизерина. Находится в пещере на берегу моря. Мы не успели уничтожить его в своём времени, и теперь он у меня, — Гарри скользнул рукой в карман. Снейп тут же оторвался от склянок и приблизился к нему.
Гарри лишь недавно вспомнил о нём, когда задумался о крестражах всерьёз. Когда он переместился на двадцать лет назад, было совсем не до того, поэтому Поттер спрятал медальон до лучших времён. Теперь же настали те самые времена. Парень вытащил золотую подвеску с цепочкой и приподнял в воздухе, наблюдая, как она крутится. На предмете была выгравирована зелёная буква «S». Всё, что знал о нём Гарри, так это то, что это была очень древняя реликвия, принадлежавшая самому Салазару Слизерину.
Снейп тоже, словно зачарованный, смотрел на медальон, а потом кинул на Гарри вопросительный взгляд, как будто спрашивая, можно ли взять его в руки. Гарри кивнул и передал вещицу Северусу.
— Если подумать чисто логически, то в этом времени находится точно такой же медальон, — произнёс слизеринец и открыл подвеску. Внутри лежал маленький клочок пергамента, и Гарри пришлось вытянуть шею, чтобы получше всё рассмотреть.
Снейп ловко развернул записку и начал читать глухим голосом.
Тёмному Лорду.</p>