V. Восемнадцать (2/2)

Ноздри защекотал запах эфирных масел — иланг-иланг и альдегиды. Тяжелый, обволакивающий, роковой запах, служащий мощнейшим феромоном для мужчин — Хиракава самолично разрабатывала формулу.

Ран подошел ближе, тут же подмечая, как напряглась Ариса. Золотой тусклый свет от прикроватного торшера мягко обволакивал ее тело, выделяя четкими линиями мышцы, что заметно заострились и обросли рельефом при его приближении. Лопатки едва заметно дернулись, пальцы, облаченные в кружевные перчатки, сжали край комода.

— Вы пришли сюда для того, чтобы игнорировать мои вопросы? — Как бы не старалась Ариса сохранять хладнокровие, терпение ее подходило к исходу. Обида хлестала по голой спине. А может, она просто слишком остро чувствовала чужое присутствие позади.

Придирчиво настроенный взгляд Рана едва заметно скользнул вниз и выхватил из сумеречной темноты два свободно болтающихся конца атласной ленты, что стягивала корсет. Руки на автомате потянулись к ним — он никогда не терпел незаконченности или несовершенства.

— Хотел извиниться, — наконец произнес Ран чуть хрипло — так, словно слова сдавливали горло — и пропустил концы ленты меж пальцев, наматывая на кулак.

— За что? — сухо пролепетала Ариса, не сводя настороженного взгляда с отражения Рана позади нее. Он находился так близко — она могла чувствовать его влажное дыхание, размеренно оседающее на ее обнаженном плече.

Ран чуть развел руки в стороны, натягивая ленту и сводя ближе края корсета. Тот сжался всего на несколько миллиметров, но Арисе показалось, будто ей перекрыли доступ к кислороду.

— За то, что сказал неделю назад. У меня не было намерений задеть.

— Я не обижаюсь, — коротко ответила Ариса, отводя взгляд от воскового лица Рана. Врала.

— Ладно, — равнодушно произнес он, затягивая узел.

Ариса снова подняла глаза. Ран поднял свои, пересекаясь с ней взглядами и читая в них отчетливый вопрос.

— Риндо психанул, — озвучил он ответ на него. — Сказал, что я повел себя как мудак и обидел тебя.

— Понятно, — спокойно выдала Ариса, не давая разочарованию проступить в голосе. За столько лет она научилась хорошо притворяться. — Можете передать Риндо, что все в порядке.

Ран выпустил атласные концы из рук, позволяя им соскользнуть вниз и игриво пощекотать едва прикрытую кружевной тканью кожу Арисы. Отступил на шаг.

— Вы хотели что-то еще? — облегченно выдохнула она, чувствуя как стало легче дышать. Развернувшись, наконец, лицом к Рану, она облокотилась бедром о край комода и сложила руки на груди. То ли защищалась, то ли пыталась прикрыть бесстыдно вздымающуюся над кромкой бюстгальтера грудь.

Ран неторопливо кивнул, позволяя взгляду метнуться на долю секунды ниже — и обратно.

— Как прошел допрос с Санзу?

Ариса невольно поморщилась, возвращаясь воспоминаниями ко вчерашнему дню.

Она не успела прийти на работу, как ее выхватила на пути в комнату госпожа Х. и потащила в vip-зону на втором этаже, где их поджидал вальяжно раскинувшийся на велюровых диванах мужчина. Ариса знала его: они виделись всего пару раз, и то мельком, но этого хватило, чтобы длинные розовые волосы и бледные шрамы в уголках губ прочно засели в ее памяти. А еще глаза — холодные, обрамленные бесцветными ресницами и пронизывающие, словно лезвие катаны, опасно покоящейся на кофейном столике между ними. Татуировка ханафуды на обнаженном предплечье не оставляла места для сомнений в том, что парень работал с братьями.

— Это господин Санзу, — ввела Арису в курс госпожа Х., жестом подталкивая к креслу напротив. — Он задаст тебе пару вопросов. Как закончишь — возвращайся к работе.

И она ушла, оставляя их наедине.

За всю свою карьеру Ариса успела повидать и странных мужчин, и авторитетных, и опасных, но никто их них не внушал ей такого страха, как господин Санзу. Он вовсе не кричал на нее, а говорил игривым, даже ласковым тоном. И это делало его угрозы и провокационные вопросы еще страшнее (помимо катаны, чью рукоять он не упускал возможно время от времени погладить своими длинными мозолистыми пальцами).

Господин Санзу искал крысу среди всего окружения Бонтена, от знакомых до наемных работников, и, наверное, его напор был обоснован именно этим, а не чем-то личным, но Ариса все равно после разговора с ним чувствовала себя до ужаса омерзительно.

— Нормально, — ответила она Рану. — Как видите, я все еще жива и с целыми конечностями. Крысу так и не нашли?

Ран спрятал руки обратно в карманы брюк и кивнул.

— Нашли. Одна из шестерок Моччи. — Он предпочел деликатно промолчать о том, что стало с предателем. Ариса решила деликатно не уточнять. — Можешь собираться потихоньку, скоро переезжаем на новое место.

— Спасибо, что предупредили. Если это все, то мне нужно готовиться.

Ран немного помолчал, тяжело сглотнул, прежде чем ответить:

— Все.

Не дожидаясь, пока он уйдет, Ариса снова развернулась к нему спиной, обращаясь к своему отражению. Приготовления давно были закончены, но ей необходимо было занять чем-то себя, потому что находиться под прицелом пытливого взгляда Рана она больше не могла.

Этот взгляд вызывал в ней целую бурю эмоций. И злость, и раздражение, и обиду, и восхищение. Справляться с этим коктейлем с каждой секундой давалось все сложнее.

Ариса наблюдала через отражение за тем, как Ран развернулся на месте, чтобы направиться в сторону выхода, и старалась игнорировать нависшее над ними ощущение недосказанности. Шорох его шагов раздавался за спиной, как вдруг затих.

Ран снова неторопливо развернулся, на ходу достал что-то из кармана и молча положил на комод. Небольшая бирюзовая коробочка, обвязанная белой лентой. Ариса вновь встретилась с ним взглядами, молча вопрошая. На этот вопрос Ран ответил:

— С днем рождения.

Ариса пораженно раскрыла алые губы. Не успела она хоть что-то произнести, как Ран уже исчез из комнаты, оставив после себя лишь тихое эхо от хлопка дверью и шлейф одеколона.

Откуда он узнал? Ей ведь удавалось удачно скрывать это на протяжении трех лет даже от Риндо и Маки. Дело было в том, что она просто не любила этот день. В детстве редко когда получалось его отпраздновать, а если и выходило, то Ариса знала, что ради этого маме пришлось либо залезть в долг, либо отказать себе в покупке зимних сапог. Этот день никогда не являлся для нее чем-то особенным. Особенным, может, он являлся для мамы: восемнадцать лет назад она совершила невероятное — принесла в этот мир нового человека. Сама же Ариса не сделала ровным счетом ничего, чтобы заслужить поздравления, признания и подарков. Так что она не видела смысла в том, чтобы отмечать.

И все же, Ран откуда-то узнал. Ариса снова почувствовала, как отголоски забытых чувств вяло взмахнули оборванными крылышками у нее в животе, и потянулась к коробке. Непослушными пальцами развязала узел белой ленты. Нетерпеливо сняв крышечку, Ариса пораженно выдохнула.

На черной бархатной подушечке лежала изысканная серебряная цепочка с подвеской в виде крошечной балерины.

***</p>

Когда Ариса пришла на утро домой, то нос ее первым делом уловил теплый запах выпечки.

— С днем рождения! — Мама ее встретила в коридоре. В руках — свежеиспеченный торт со сливками и клубникой. Ее любимый. Посередине — две свечки, складывающиеся в цифру восемнадцать.

— Мам, ну что вы, не стоило! — Ариса бросила сумку у входа и подлетела к маме, спеша забрать у нее из рук тарелку. — Вам нельзя напрягаться!

— Мне совсем не сложно сделать торт на день рождения единственной дочери к ее возвращению со смены.

Ариса виновато поджала губы, отводя взгляд в сторону. Из всех людей врать маме было сложнее всего. Успокаивала лишь мысль о том, что она делала это для ее же блага.

Сбросив вещи и пройдя на кухню, Ариса уселась за накрытый стол. Тот особо не изобиловал: запеченные роллы, салат из фунчозы, торт и зеленый чай. Но мама старалась, и для Арисы это было дороже всех богатств мира. Однако она не смогла не возмутиться:

— Мам, доктор ведь сказал вам избегать острой и жирной еды.

Мама уселась напротив, потянулась к руке Арисы и спокойно произнесла:

— Я не буду налегать, это все для тебя. К тому же, я уже выпила лекарства. И вообще, в последнее время мое состояние улучшается, тебе не нужно беспокоиться.

Ариса неуверенно поджала губы и оглядела маму придирчивым взглядом. Выглядела она и правду намного лучше: черные волосы, спрятанные под косынкой, отросли до ушей, к лицу вернулся здоровый цвет, постепенно возвращался прежний вес.

Год назад было совсем тяжело: Арисе казалось, что мама вот-вот рассыпется у нее в руках — настолько слабой и иссохшей она выглядела после операции, прикованная трубками и проводами к аппарату для химиотерапии. Мама долго не хотела принимать лечение, готовая умереть, лишь бы лишний раз не обременять Арису, но та настояла, обещая, что найдет деньги. С помощью Риндо она их нашла, и это действительно спасло ее матери жизнь.

— Да, правда, выглядите намного лучше, — с облегчением подметила Ариса, стаскивая с торта клубнику, пока мама разливала душистый чай по кружкам.

— Я думаю найти работу. Хорошо бы по специальности, но если не получится, в комбини по соседству ищут продавца.

— Мама, нет! — воскликнула Ариса, вскидываясь. — Вы еще не восстановились окончательно, вам нельзя перенапрягаться.

— Да какое перенапрягаться, дочка? Это ведь совсем не сложно. Я не могу позволить тебе одной нести на своих плечах мое лечение. К тому же, тебе нужно отрабатывать долг госпоже Хиракаве.

Решившая совсем некстати отпить чая именно в этот момент, Ариса едва не выплюнула его обратно в кружку, обжигая язык.

Госпожа Хиракава по ее легенде была начальницей клуба, в котором она работала барменом. Ложь, не так далеко ушедшая от правды.

Само собой, у мамы со временем начинали возникать вопросы: откуда у Арисы столько денег, что они могут позволить себе лечение? Ариса старалась как могла минимизировать подозрения: просила доктора, чтобы он не называл матери настоящую цену лекарств и лечения, брала на себя всю работу со счетами и выписками, скормила маме историю о своей щедрой начальнице, госпоже Хиракаве, которая, узнав о положении Арисы, позволила взять ей крупную сумму в долг под зарплату. Легенда трещала по швам, с каждым днем грозясь развалиться на лоскуты, но иной у нее не было.

— Насчет долга не переживайте, я уже вернула половину с чаевых. Знаете ведь, что у нас очень щедрые клиенты.

— И все же, я хочу помочь тебе… — попыталась возразить мама.

— Никаких «все же», мам. Вы поможете мне, если будете беречь себя. Мы только вошли в стадию ремиссии, необходимо быть крайне осторожной.

Мама тяжело вздохнула, опуская усталый взгляд на узловатые руки, сложенные поверх стола.

— Хорошо, дочка, раз ты так говоришь. Но хотя бы позволь мне пригласить твою начальницу к нам на чай, отблагодарить ее. Она нам очень помогла.

— Госпожа Хирикава снова уехала, — выдала заготовленный ответ Ариса. — В Гонконг. Что-то насчет расширения сети и все такое. Но я обязательно передам ей ваши слова.

Мама в очередной раз беспомощно вздохнула, согласно кивая. На дне черных глаз ее промелькнуло сомнение, однако озвучивать она его не стала. Ариса тоже заметила это. Но сделав вид, что все в порядке, нацепила на себя бодрое выражение лица и проговорила:

— Может, разрежем торт?

Как же она устала притворяться. Как же устала распутывать сети собственной лжи и плести новые. Как же ей хотелось, чтобы в ее жизни все наладилось. Чтобы мама победила рак, чтобы Dollhouse остался позади, чтобы она закончила университет, начала встречаться с хорошим парнем, нашла стабильную работу… Арисе не нужны были золотые горы, элитные пентхаусы и брендовая одежда. Ей было бы достаточно стабильного минимума без грязных и страшных тайн за спиной.

Возможно, однажды судьба над ней сжалится.