1 часть (1/1)

Четыре размашистых шага и дежурная улыбка, от которой сводит скулы. Первые два абзаца произношу так, будто сам в это верю, будто действительно хочу сказать именно это. Два шага назад, чтобы девушки смогли выстроиться в ряд передо мной. Не уверен, что солдаты и спонсоры сидят тут, только для того, чтобы посмотреть на мужчину в голубых трико. Мужчинам, которые не видели настоящих женщин по несколько месяцев, интереснее смотреть на полураздетых девиц, что выплясывают сейчас на сцене. Из-под коротких юбчонок выглядывают белые лоскутки белья, приводя мужчин в импровизированном зале в восторг. Дурацкая шапка, с не менее дурацкими крылышками, спадает, закрывая глаза. Неужели за столько времени нельзя было сшить что-то более подходящее? Разве ради этого трудился доктор Эрскин, ради того, чтобы его творение лыбилось на Америку из газет в клоунском костюме. Широкие махи ногами, которыене скрывают от зрителей ничего, лишь маленький участок под белой тканью, акробатические трюки, наклоны, демонстрирующие грудь в отнюдь не скромных вырезах. Сегодня всем солдатам будет, на что подрочить перед сном. А если учесть, как на меня смотрит несколько солдат из второго и третьего ряда, то предметом фантазии мимо воли стану и я. Снова два шага вперёд и не менее вдохновляющая речь. Симуляция удара Гитлера и восторженные вздохи девушек. Всё настолько наигранно, даже тошно. Девушки проходят колонной мимо меня, целуя в щёку под каждый счет. Согласно сценарию, пятнадцатую и тридцатую поднимаю, усаживая на плечи, и демонстрирую безграничную силу солдат, пока остальные машут маленькими флажками. Скорее демонстрирую стройные ноги девушек, чем что-либо ещё. Быстро стираю остатки алой помады с щеки, пока по сцене разлетается мишура. Всё это слишком пошло для патриотизма. Сейчас девушки уйдут, а я останусь один на один с толпой, которая ждет от меня больше, чем та дичь, что я буду им вещать. Один из пареньков, в четвертом ряду, усмехается, не отрывая от меня взгляда. Скорее всего, уже был на подобном шоу и знает, что будет дальше. Из-под треуголки выглядывает копна рыжих волос, детское лицо, усыпанное веснушками, огромные зелёные глаза и по бабски пухлые губы. Слишком щуплый для солдата, если судить, по форме, что буквально свисает с плеч. Солдат не особо отличается от меня, когда я ещё был простым мальчишкой с Бруклина. Видно, с новобранцами совсем стало худо, если берут и таких. Неужели нужно было всего лишь немного подождать. Лучше быть хилым воином, чем сильным циркачом. Готов поспорить, что у парнишка любимец у тех солдат, кому слишком не хватает женщин.—?Кто из вас готов пойти со мной и сломать Адольфу челюсть? —?Большая часть публики радостно вскрикивает и приподнимается с мест, готовые хоть сейчас пойти в бой. Я и сам с удовольствием в него пойду. Час в казармах казался сущим адом. Они были слишком похожими на детей, разглядывая меня огромными от восхищения глазами. Дети с оружием. Смотря на них, я понимаю, почему продолжительность жизни солдата во время боевых действий не более суток. Уже давно не чувствую, ни капли гордости, наблюдая, как они достают из-под подушек комиксы, рассказывающие обо мне. Когда из них выпадают фотографии их родных и друзей, лежащие между страниц . Лучше бы хранили под подушкой библию. Было бы больше пользы. Последние двадцать минут шоу не выдерживаю и просто сбегаю, сославшись на какие-то дела. Истинный герой, ничего не скажешь. Лучше отсижу это время в стареньком Форде, что должен отвести нас в порт. А далее по плану: Соединённое Королевство, Франция, Италия, Греция и далее до СССР. Со стороны столовой доносится завораживающий голос Веры Линн, которому подпевают захмелевшие солдаты и девушки из моей трупы, что не спешили садиться в автобус.Не могла бы ты передать ?Привет?Людям, которых я знаю?Передай им, что я скоро вернусь*Слушая её, они действительно верят, что вернутся, что увидят родных. А слушая меня, лишь ждут боль и многочисленные битвы. А увижусь ли я со своей матерью, с Баки? Или так и сгину, выступая в синем трико и в дурацком тряпчаном шлеме с крылышками?—?Ты хоть понимаешь, что теперь с тобой будет? Или что будет с командованием? —?Жестокий голос одного из офицеров, который так рьяно жал мою руку не так давно , заставил меня сменить курс и свернуть в переулок между казармами. Тучный мужчина, что не особо отличался от меня ростом, за грудки прижимал одного из солдат к стене. Солдат был намного ниже ростом и отчаянно брыкался, пытаясь задеть обидчика худыми ногами. Тонкой иглой кольнуло воспоминание, как всего год назад, меня также прижимала к стене банда Пивза, когда я не хотел отдавать им заработанные деньги. После той встречи я избитый отлеживался среди помойных баков, пока не нашёл силы подняться и идти.—?Что тут происходит, офицер? —?А вот и положительные стороны славы и звания. Мужчина от страха выпустил парнишку, от чего тот болезненно ударился копчиком об сырую землю, и попятился. Как же жалко он выглядит.—?Ничего не происходит, Капитан Роджерс. Всё в порядке. Вы заблудились? Позвольте вас проводить. —?Офицер, чьей фамилии я не помнил и даже не старался запоминать, поспешно подошел и попытался увести меня подальше. Не хотелось отводить взгляда от парнишки, что с таким трудом поднимался на ноги, удерживаясь за стену. Как могли его, настолько слабого взять в армию? Глаза зацепились за рыжие пряди, что выбились из-под пилотки и доставали до плечей. Это ведь тот самый рядовой, который смеялся с моего выступления. Неужели этот офицер с пышными бровями и усами, тоже оказался любителем мальчиков?—?Я требую объяснений! Почему вы избивали рядового? Или это нормально для Американской Армии, издеваться над слабыми? То есть, пока мы боремся с нацистами, что желают подавить себе другие страны, вы делаете тоже самое, офицер? —?Приятно наблюдать, как прогибается в спине тот, кто некогда унижал тебя. Как он боится, как кровь отходит с его лица. —?Я должен немедленно доложить об этом.—?Нет! Постойте! Я ведь старался для страны! Если об этой паршивке узнают, то это опозорит нас. —?Мямлящий офицер, что может быть отвратительнее? И ради этого американские ребята гибнут сотнями. Собравшись с силами, офицер Раймсон, а именно так его звали, подбежал к рядовому Эванс и с силой сдернул с него мятую пилотку. Рыжая копна волос сразу оказалась в большой ладони офицера. Краем глаза Роджерс заметил, как на землю звонко попадали маленькие шпильки. Слегка косые глазки офицера маниакально засверкали, когда он тянул за необычайно длинные для мужской стрижки волосы, и как этот самый парень шипел от боли, пытаясь отодвинуть руку.—?Эта баба. Чертова девка выдавала себя за бойца! —?Офицер с силой толкнул, теперь уже девушку, отчего та упала на колени, зашипев от боли. Стив поморщился, будто сам ощутил острую боль в коленях и ладонях. Чем же этот офицер лучше тех, с кем они воюют, если он так обращается со слабой женщиной? Где-то внутри поселилось желаниесделать хоть что-то полезное, с тех пор, как получил звание Капитана. —?Вы хоть представляете, во что это может вылиться, если кто-то узнает о её тупости?—?Конечно, все узнают, что в американской армии не могут отличить мужчину, от женщины. —?Офицер побагровел от моей наглости, а девушка не спешила вставать или хотя бы поднять голову. Я тоже хорош, ничего не скажешь. Так привык к экранной красоте танцовщиц и вечно алым губам агента Картер, что не смог распознать женщину в грязной униформе. Сажусь на корточки перед девушкой, ведь никто не будет доверять тому, кто возвышается над тобой почти на пять футов, учитывая её положение. —?Как тебя зовут?—?Она числилась под именем Джереми Эванс, Сэр. —?Офицер важно выпятил грудь, гордый тем, что знает имя простого солдата. Было бы чем гордиться. Девушка презрительно фыркнула и подняла на меня огромные зеленые глаза. При более подробном рассмотрении я больше поражаюсь, как глупые шпильки превратили настолько женственное лицо в простого рядового.—?Джереми Эванс, сэр. —?Голос довольно тонкий, немного отдает хрипотцой, но это скорее из-за дождливого сентября, чем её особенность. Зеленые глаза с некой злобой смотрят на меня. А она не особо умна, если злится на своего спасителя. Кровавая струйка аккуратно стекала из пухлых губ по острому подбородку. Как её так долго принимали за мужчину?—?Офицер, передайте командованию, что рядовой Джереми Эванс был принят в особый полк Капитана Роджерса. —?Мои ладони с легкостью охватывают тонкие предплечья девушки, поднимая её. Он был странным. Всё так же безнадежно геройственным. Важно шел передо мной, широко расправив плечи, гордый спасением слабой девочки. Может, теперь исправит свою напутственную душещипательную историю, приплев туда меня. Сзади, что-то невнятное кричал Раймсон. Ублюдок. Возбужденный приездом любимца всей Америки, захотел секса со слабым мальчиком, только слабый мальчик не захотел быть изнасилованным. Даже не знаю, от чего он расстроился более, от того, что в его полк просочилась девка или от того, что обломали с сексом. Затея с армией провалилась, радует только то, что за братом теперь не сунуться, не посмеют идти наперекор самому Капитану Америке. Мама будет счастлива. Осталось только решить, что делать дальше. Капитан резко остановился, от чего я едва не влетела в его спину.—?У тебя есть примерно семь минут, чтобы собраться. Не успеешь?— твои проблемы. Ясно, солдат? —?Роджерс обернулся, осматривая меня снизу вверх. Выпрямить спину крайне тяжело из-за бинтов, что стягивают грудь и недавнего знакомства с кирпичной стеной. Но я всё равно это делаю. Пусть не думает, что я настолько жалкая.—?Вы же понимаете, что я никудышный солдат и нормально сражаться не смогу. —?Утверждение, а не вопрос. Во всех газетах писали про феномен Роджерса. Хилый и болезненный мальчик, полный безграничной любви к своей Родине, стал героем. Это и стало ослаблением требований к солдатам Американской армии, брали всех, кто может отличить автомат от палки. Кому как ни Роджерсу понимать, что если я и могу отличить, даже собрать и выстрелить, то на перезарядку просто не хватит сил.—?Понимаю. Но улыбаться и отплясывать в короткой юбке у вас точно получится, рядовой Эванс. —?Кровь, стекающая из прокушенной губы начала также сильно раздражать, как и его самоуверенность. Натягиваю край камуфляжной куртки на запястье и стираю кровь, под недовольным взглядом Роджерса. —?Осталось шесть минут.—?Вы же знаете, что пожалеете?—?Раскат грома заставляет отвлечься от края синего костюма, что выглядывает из-за обычной униформы мужчины. Нужно поторопиться, чтобы не бежать до машин под дождём.—?Знаю. —?Капитан чуть оборачивается и указывает на черный форд, блестящий от толстого слоя воска даже ночью. —?Через пять минут вы или будете сидеть в этой машине, либо добираться домой под дождём и в одиночку. Куда вам нужно добираться?—?Бронкс. —?Это последнее место, куда бы я хотела вернуться. Значит нужно поторопиться, не будет же меня ждать вся их цирковая трупа. Если это только не шутка. Роджерс удовлетворительно хмыкает.—?Бруклин. За эти четыре дня я понял, что ненавижу корабли и море. Какой черт дернул меня сказать, что я часть своей команды и не нуждаюсь в поблажке. Физически я не ощущал все прелести морской болезни, но я ощущал что-то похожее на фантомные боли. Меня мутило, на еду я вообще не мог смотреть, а об океане предпочитал не думать. Может это во мне говорит гордость, но я жалею о своём желании не отличаться от других. Девчонку из Бронкса я не видел с тех пор, как мы на рассвете зашли на трап корабля. От Макса, парня, что играет Гитлера, я узнал, что девушка хорошо влилась в коллектив, хотя хореографические данные оставляют желать лучшего. Ничего, научится, у неё нет выбора. А выгнать из трупы никто не посмеет, по крайней мере, без моего разрешения. Дни на корабле были до жути однообразными: завтрак в каюте, до обеда чтение там же , обед в столовой, рисование в каюте до вечера, прогулка и перечисление, чего я ненавижу в новом амплуа, перед сном. Несмотря на не любовь к морской пучине, прогулки по палубе меня успокаивали. Тусклый свет фонарей и звезд, шум моря и абсолютное отсутствие людей. Девушки были на репетиции, а остальные просто прятались по своим углам. Так было до сегодняшнего вечера. Рыжая девушка в короткой полосатой юбке и жилетке с голой спиной, стояла на носу корабля, вглядываясь в тьму воды. При приближении замечаю мурашки на её спине и подрагивающие руки. Тут и днём не особо жарко, а она стоит тут после заката, почти голая. Глупая девчонка, как я и говорил ранее.—?Миссис Пилоуз жалуется на тебя. Говорит, что ты ведешь себя неподобающе леди. Срываешь уроки, сквернословишь. —?Девчонка вздрагивает и из-за всех сил старается не косить на меня свои зеленые глаза.—?Я не леди, я солдат. И я не сквернословлю, я выражаю эмоции словами. Весьма хреновые эмоции.- Девушка смешно поморщила чуть курносый нос и начала рассматривать свои руки, одетые в длинные белые перчатки. Она была хорошей заменой отсутствующей девушки. Милое личико, аккуратная грудь, что была отчетливо мне видна из выреза жилетки, стройные бёдра и длинные ноги. Разве что, она была чуть ниже девушек и у неё был отвратительный характер. Казалось, я привык к полуголым телам, но мурашки на груди и две горошины, что выделялись сквозь синюю ткань, меня немного отвлекали.Или может всё дело в девушке, а не гормонах. Несколькими движениями снимаю с себя болотную кофту и накидываю на плечи девушки, чтобы хоть немного скрыть её наготу. —?Ах, да. Ещё и этот костюм больше похож на наряд портовой шлюхи, чем наряд изысканной леди.—?Это нравится солдатам и спонсорам. Если тебе нужна работа, то будешь светить своими ногами также, как и я, шлемом с крылышками. —?Девушка рассмеялась, широко раскрыв рот и не стесняясь своего громкого смеха. Она была непохожа на остальных девушек. Ни на тех, с которыми я выступаю, ни на тех, с кем я учился, ни на тех, с кем встречался Баки. Рыжая была более раскрепощенной, но не вульгарной. —?Как ты оказалась в армии, да ещё и под мужским именем?—?Не думаю, что вам нужно об этом знать, Мистер Роджерс.—?Я сам решу, что мне необходимо знать, а что нет. —?Не люблю, когда со мной говорят свысока, никогда не любил. И она этого делать не будет. Зеленые глаза недобро сверкнули, а пухлая губа поджалась.—?Мне холодно, пойду в свою каюту. —?Она попыталась уйти, но реакция солдата внутри меня, оказалась быстрее. Предплечье девушки, облаченное в белую ткань, оказалось в моей хватке. Удивительно само понимание того, что лишь толика всей силы, что скрыта в моих руках, может переломать эти тонкие ручки.—?Тогда пройдем в мою каюту, рядовой Эванс. Роджерс явно нервничал, сильно нервничал. Как девица перед первым разом. Ходил из одного угла комнаты в другую, мял руками рубашку, постоянно сглатывал. Я же, культурно сбросив неудобные туфли, развалилась на его широкой кровати, подперев руки об широкую перьевую подушку. Да, покоями нашу звезду не обделили. Огромная кровать, резная мебель, большой граммофон, лакированный шкаф, яркие ковры. Хотя мне было грех жаловаться, каюты для танцовщиц были в разы лучше казарм, а про душ, в котором нужно прятаться от остальных и мыться вонючим мылом под ледяной водой, лучше промолчу. На корабле, хотя бы было отдельное мыло для тела, а отдельное для волос. Права была мать, когда говорила, что я закончу продажной девкой или танцовщицей в дешевом кабаке. Если судить по длине юбки, что сейчас задралась до линии нижнего белья, то я близка к этому. Наверное, всё, что о Роджерсе рассказывали девушки, было правдой. Ну не будет парень просто ходить по комнате, когда перед ним лежит полуголая девушка. Одни из привилегий нахождения в мужском обществе, это лучшее понимание похотливого мозга мужчин и отсутствие сплетен.—?Как тебя зовут? —?Роджерс устало потер переносицу и придвинул одно из кресел ближе к кровати, после чего сел в него и со всех сил старался смотреть мне только в глаза.—?По документам меня зовут Джереми. Называйте меня так, я привыкла.—?Совершенно спокойно ответила я. Если ему так интересно, то я расскажу. Но только то, что посчитаю нужным. В крайнем случае?— от меня избавятся в ближайшем порту.—?Я видел твои документы, меня интересует настоящее имя. —?Я мило улыбнулась, чуть морщась из-за прокушенной губы, что только начала заживать. Роджерс понял, что отвечать я не буду. Конечно же он видел мои документы, ведь они хранятся у него. —?Сколько тебе лет? Реальных, а не паспортных.—?Двадцать три, исполнилось в июне. —?Светлые брови чуть взметнулись вверх, а лицо просветлело. Неужели так рад информации от меня.—?Июне? Значит ты старше меня.** По виду и не скажешь. —?Он немного задумался, а я лишь хмыкнула. Было бы чему радоваться. Лучше бы мне было восемнадцать, как и по документам. —?Как ты оказалась в армии? Я сохраню твою тайну. Я просто должен быть уверен, что могу доверять тебе.—?А зачем тебе мне доверять? Я отвратительный человек и особой преданностью не отличаюсь.—?Как ты заметила,?— мужчина немного замялся и сменил позу, потому что ручки кресла давили в его широкие бёдра,?— у меня нет тут друзей. Я чувствую, что мы могли бы, эм, подружиться. —?Синие глаза неотрывно следили за моей реакцией. Такому взгляду отказать нельзя. По крайней мере, я не смогу.—?Я поступила по документам моего брата, в документах его фотография. Не смотря на разницу в возрасте, мы слишком похожи. —?Чуть прикрываю глаза, собираясь с мыслями. Я это произношу в первый раз. И звучит это глупее, чем выглядит. —?Отец ушёл на фронт ещё год назад, недавно было полгода, как нам пришла телеграмма с соболезнованиями. Не перебивай. —?Я вовремя остановила Роджерса, заметив, как он открыл рот для бессмысленных слов соболезнования. Они никому не нужны и никому не помогут. —?У матери осталась только блудница дочь и умница сыночек. В конце мая, на следующий день после совершеннолетия, его тоже призвали. Так как, Джереми последняя надежда матери, а я потеряна для общества, то на семейном совете я предложила этот вариант. Оспаривать его не хотели. Слава Богу, у меня был компромат на Полковника Саммета, который занимался новобранцами, и который любит молоденьких девочек, а его жена узнать это ни в коем случае не должна была. Отдельное мытье, бинт на грудь, шпильки и похабные шуточки сделали из меня настоящего мужчину.—?И твоя мать с братом отпустили тебя на фронт, со спокойной душой? —?Похоже, это единственное, что его волновало. Женщина четыре месяца провела в мужской казарме, а его волнует духовное состояние моих родных.—?Думаю, они даже были рады избавиться от меня. Тем более, у меня неплохое жалование, шестьдесят долларов из которого, я ежемесячно перечисляю матери в Бронкс. Все счастливы. —?Неуверенно пожимаю плечами и не отвожу взгляд от грустных глаз Роджерса. Ожидал чего-то более эпичного?—?А ты счастлива?—?Думаю, что да. Джереми слишком нежный для этого дерьма. Тем более это был шанс начать жизнь заново, где никто бы не косился на меня. Не считая того, что сейчас поговаривают за моей спиной. Женщина в мужской казарме, ух, как вульгарно звучит. —?Я картинно поморщилась и улыбнулась, но мужчина всё ещё выглядел опечаленным.—?Ты назвала себя блудницей. Ты занималась… —?Приличный Роджерс не мог выговорить слово шлюха в отношении, относительно знакомой девушки, как мило.—?Нет, я не занималась проституцией. Просто после школы влюбилась в парня, он заделал мне ребёнка и уехал на своём мотоцикле в закат. —?Синие глаза чуть увеличились. —?После я днями напролет ревела и потеряла ребенка, но слухи остались. Не смей ничего говорить, а то врежу. Меня научили правильно бить. —?Я пригрозила кулаком, облаченным в белую ткань, для сущей убедительности. —?Он был красивым, высоким, сладко говорил и у него был красный Харли-Дэвидсон. От шума его мотора просыпался весь квартал, когда он подвозил меня до дома, я была счастлива. —?Роджерс понимающе усмехнулся и потупил глаза, не зная, что сказать.—?Зачем ты взял меня с собой? Мог же просто заступиться и всё. —?Молчание меня немного напрягало. Я привыкла к вечно галдящим солдатам, а говорливым танцовщицам, а не молчаливому воину.—?Я же герой. Не мог оставить даму в беде. —?Грудь, обтянутая серой рубашкой чуть выпятилась. Позёр.—?Ты скорее похож на клоуна из уличной ярмарки в своём трико. —?Переворачиваюсь на спину, отчего смотреть на Роджерса немного неудобно, но с такого ракурса он тоже вполне ничего.—?Это не мой выбор. —?Недовольно пожимает губы и хмурит брови. С моего ракурса это выглядит ещё комичнее.—?Как это? Ты самый сильный на этом корабле. Ты сам надеваешь это трико и свой шлем, держишь щит, которой проломится даже от моего удара. Это твой выбор. —?Лицо понемногу краснеет, под цвет розовых обоев в каюте, а руки периодично сжимаются в кулаки. Он зол.—?Не смей говорить то, чего не знаешь. —?Мужчина поднялся с кресла, стараясь успокоить себя. Быстрый взгляд в мою сторону и лицо его опять багровеет. —?Прикройся.—?Какая тебе разница? Мне комфортно. —?Фыркаю и потягиваюсь на кровати, наслаждаясь мягкостью матраса.—?Это не прилично. —?Картинно поворачивается спиной, чтобы не смотреть на меня.—?Я жила среди мужчин слишком долго и собираюсь в этом,?— дергаю рукой красную полосу на юбке,?— выступать перед толпой. Мои понятия приличия весьма своеобразны.—?Я мужчина, если ты не заметила. А ты женщина, по факту, а не документам. —?Он отходит дальше к стене, упираясь в неё лбом. Какие мы нежные. Уже в который раз жалею, что ?подобрал? её. Грубая, циничная, язвительная, сексуальная. Когда я впервые увидел танцовщиц в этих юбочках, то ещё неделю не мог спать спокойно от постоянного стояка. А о чем мне приходилось думать, чтобы возбуждение не нахлынуло в момент выступления, даже вспоминать не хочется, но придется. И сейчас, уперевшись лбом в прохладную стену, я пытался успокоить разбушевавшееся сердце и гормоны. Вид Джереми в моей кровати, хоть и временной, прочно отпечатался в моём воспаленном мозгу. Раньше, когда был щупликом, на которого не смотрела ни одна девушка, мне было спокойнее жить. А посмотрела бы на меня Джереми в прошлой жизни, ещё до войны? Мы ведь были почти соседями, да ещё и одногодками. Посмотрела ли она на паренька, перемазанного сажей от угля, которым рисовал ночами на пролёт и с газетами в туфлях, чтобы казаться хоть немного выше.—?Я мужчина, если ты не заметила. А ты женщина, по факту, а не документам. —?В голове построился образ рыжего парнишки в мятой пилотке и широкой улыбкой на веснушчатом лице. Член в штанах предательски напрягся, рискуя выдать меня с потрохами.—?Ты же гей, это не считается. —?В ушах так гудело, что я не сразу расслышал, что было произнесено её тонким голоском.—?Что? —?Какой нахрен гей? Если меня хотят мужики, то это не делает меня геем! Хочется обернуться к ней, но явное доказательство моей ориентации могло меня скомпрометировать в её глазах. Это отвратительно с моей стороны, после того, что я услышал. Её и так многие считают слишком свободолюбивой, так скажем, если она увидит стояк, от которого топорщатся болотные брюки, то больше не заговорит со мной. А не так давно я сам предложил ей дружбу.

—?Не переживай, я спокойно к этому отношусь. Все об этом знают. —?Она преспокойно щебетала. Кровать под ней заскрипела, а после послышались тихие шаги. Черт, только не подходи. В нос ударил запах мыла с ароматом яблок. Этот запах исходил от всех танцовщиц, но именно у неё он был опьяняюще сладким. —?Ты каждый день работаешь с тридцатью красавицами, чьи костюмы не оставляют воли воображению. —?Маленькая ладошка легла на моё плечо. Появилось чувство, что я стою возле топки, распаляя корабль жаром от угля. Может пойти на нижние этажи поработать, чтобы прогнать ненужное возбуждение. —?Ни один мужчина не выдержит такого. Не стесняйся того, что ты гей.Сдерживаться сил просто не было. Она сама виновата, что подошла. Одним движением прислоняю её к стене, не заботясь о том, что девушка сильно ударилась, и под короткое ? Ох?, раздвигаю стройные ноги коленом, чуть ли не усаживая её на него. Зеленые глаза ошарашено смотрят на моё раскрасневшееся лицо. Руки с силой сдавливают талию, не давая её выбраться.—?Понятно, что я гей? —?Кладу маленькую ручку, которую она прижала к своей груди, на свой пах, чуть морщась от ощущения женской руки на том месте. Зеленые глаза увеличиваются чуть больше, а ротик приоткрывается, образуя идеальную букву О. —?Нормальная реакция для гея, Джереми?Девушка не знает, что сказать и просто хлопает темными ресницами. Её сердцебиение чуть усиливается, но не от страха, я это точно чувствую. Ладошка чуть сжимается на твердом члене, заставляя меня застонать в голос и против воли толкнуться в её ладошку. Где-то, на задворках сознания, затюканный Роджерс, которому светило только со шлюхами, бьется от стыда в истерике. Хорошо, что я не он. Рыжая, загадочно улыбается и сильнее обхватывает член сквозь ткань брюк. Вторая рука притягивает меня за шею ближе, к её лицу.—?Не знаю, геи народ своеобразный, может проверим, Капитан. —?Пошло проговаривает в мои открытые губы. Не долго думая, я буквально впиваюсь в них. Стыдно признаться, что, не считая Эммы Пизер, что поцеловалась со мной в школе на спор, это мой первый поцелуй. Да это всё вообще впервые. Опыт заканчивается томатами и рассказами Баки о его похождениях. Рыжая целуется на порядок лучше, сдержаннее. Приходится подстраиваться под её темп. Правая рука накрывает грудь девушки и чуть сжимает её. Член дергается, отзываясь на язык, который рыжая просунула мне в рот. Это лучше чем я вообще мог представить. Ткань на штанине, которая соприкасается с промежностью девушки, чуть намокает. Если верить рассказам Баки и парней из полка, то это хороший знак. От губ перехожу на тонкую шею девушки, скорее слюнявя и кусая её чем, целуя. Первый стон, из губ девушки, заставляет меня ускориться. И вот я отодвигаю синие края жилетки, покусывая нежную кожу на груди и припадая губами к светлому соску. Девушка начинает дрожать и шумно дышать. Для своего удобства, приподнимаю её, чтобы было легче достать до груди. Стройные ноги с готовностью обвивают талию, а юбка постыдно задирается. Ткань рубашки довольно быстро намокает от её соков. Понимание, что такая девушка хочет меня, просто срывает крышу. Губы переходят на вторую грудь, проделывая с ней тоже самое, а руки пытаются справиться с маленькими пуговицами на брюках. Психанув, я просто дергаю за края, от чего пуговицы разлетаются, под смех девушки. За что она получает ощутимый укус, который я сразу зализываю. Член топорщится, готовый к действиям. Плюю на свободную руку, как учил Барнс, и смазываю всю длину. Не думал, что мне действительно пригодятся его советы. Отодвигаю край мокрого белья в сторону, замечая, как стыдливо отводит глаза девушка. Пристраиваю головку к необходимому месту. Спасибо иллюстрациям из журналов, что так старательно прятал старик Сэм, на которого я работал. Благодаря им я хотя бы знаю, как люди сексом занимаются. Завожу руку за спину девушки, заставляя ту выгнуться, а второй поворачиваю лицо к себе, чтобы видеть зеленые глаза и пот, что струится по её лбу. Сдерживаться тяжело, я не пятнадцатилетний пацан, что кончает только от одного вида девушки. Я на это, надеюсь, по крайней мере. Джереми ждёт, когда я войду в неё, прикусывает губу от ожидания, даже не заботясь, что там только недавно зажившая рана.—?Смотри на меня. —?Голос хриплый, а слова даются с трудом, но девушка кивает мне. Вновь придвигаю член к её входу, думая, как сделать это лучше. Когда она облизнула нижнюю губу, то всё решила за меня. Насаживаю её сразу на всю длину, впитывая новые ощущения. Влажная, узкая, горячая. Я даже представить не мог. Рука?— это жалкое сравнение с живой женщиной. Джереми чуть вскрикивает, от чего я замираю не решаясь двигаться дальше, пусть это и приносит некоторые неудобства. Маленькие ручки в белых перчатках, с силой сжали рубашку, рискуя её порвать. Я не двигаюсь, пока зеленые глаза не открываются, а сама она не поддается бедрами ко мне. Может не так плохо быть Капитаном Америкой. С силой проникаю в женское тело, выбивая из него похабные стоны, прижимая к себе максимально близко. Влажные губы целуют мою шею, чуть прикусывая кожу, от чего яйца сжимаются, а крышу просто сносит. Хороша надежда Америки. Трахаю на корабле девушку, с которой не знаком и недели. Ранее за такой срок, я бы не рискнул и за руку её взять. Хотя кто дал бы мне хоть шанс на это. Девушка начинает что-то шептать, вжимаясь в моё тело. Минуты через три её начинает бить мелкая дрожь, а внутри всё сжимается, обхватывая мой член и мешая двигаться. Может нужно было бы установится, но я лишь крепче прижимаю усталое тело и быстрее двигаясь в ней. Когда виски начинают с силой сжиматься, выхожу из девушки и кончаю ей на бёдра, всё ещё удерживая тело на весу, лишь одной рукой опираясь об стену.—?Ну,?— чуть шепчет на ухо, когда разум начинает просветляться,?— геи так не могут, Мистер Роджерс. А ещё,?— губы касаются шеи на том месте, где она меня целовала,?— я оставила вам засос. Надеюсь, что вы не ответили мне тем же._____*Vera Lynn?— We?ll Meet Again Вера Линн (англ. Vera Lynn, полное имя: Вера Маргарет Уэлч, род. 20 марта 1917 года)?— британская певица, дама Ордена Британской Империи (Офицер, OBE, 1949, Дама-командор, DBE, 1975), имевшая огромную популярность в годы Второй мировой войны, когда она вела концертную радиопрограмму BBC ?Sincerely Yours?, адресованную британским военнослужащим за рубежом.** Стивен Роджерс (Steven Rogers) родился 4 июля 1920 года.