Глава 10 (2/2)

— У меня всегда есть план.— Она вскинула голову. — Думаешь, ты сможешь вести себя хорошо и продержаться, пока я не скажу, что ты можешь прийти?

— Ну, раз вы были так любезны, что позволили мне снять остроту…

Взгляд Флинна скользнул вниз между ее ног, где она все еще не убрала вещи. Она знала, что ей, вероятно, следует это сделать, но ей нравился собственнический жар в глазах Флинна, когда он смотрел на нее, отмеченную им во всем. Однако для второго раунда ей придется вспомнить о презервативе. Да, она была на противозачаточных средствах, и да, она доверяла ему, а он доверял ей, и для них обоих не было никого другого, но не было причин испытывать судьбу, когда дело касалось Кэндис.

— Тогда я приму это как «да», — сказала она, закрывая ящик, хватая другие необходимые предметы и принося припасы.

Флинн услужливо закончил снимать с себя остальную одежду. — Да, мэм, — добавил он явно поддразнивая.

Люси направила на него вибратор, словно это была палочка. «Не испытывай меня».

— Испытывать? Никогда.

Она забралась на кровать, следуя за Флинном, когда он откинулся на подушки, перекинув ногу, чтобы оседлать его, ее руки прижали его к плечам. «Ты самый невозможный человек на свете, не смей притворяться, что ты совсем другой».

— После того, как хорошо я относился к тебе все это время? Вы, должно быть, меня с кем-то путаете.

Люси усмехнулась.— После того, как ты провел столько времени, будучи человеческим воплощением абсолютного мусора…

Флинн поднял запястья над головой в правильном положении, а затем сделал ей самое невинное лицо, какое только можно себе представить. — Видишь? Приятный и послушный. Очевидно, вы меня с кем-то перепутали.

— Ты действительно пожалеешь обо всей этой дерзости через несколько минут, — предупредила она его, хватая веревки.

— Я полагаю, что если вы все равно собираетесь наказать меня, я могу действительно заслужить это.

— Я бы хотела, чтобы вы хорошенько подумали о том случае, когда вы, как бы это сказать, прокололи шину нашей машине, а затем бросили нас в лесу. Или когда ты, мягко говоря, объединился со школьными хулиганами и сказал им, что я украл их деньги на обед.

— Ваши метафоры очаровательны.

— Я просто говорю, что ты уже это заслужил, так что, может быть, не испытывай удачу.

Флинн подмигнул ей. — Но это мое любимое время в прошлом.

Люси потянула за узел немного сильнее, чем нужно, просто чтобы заставить его слегка вздрогнуть. — Вы на тонком льду, мистер.

— Тогда докажи это.

О, она определенно собиралась.

***</p>Сказать, что он намеренно нажимал на кнопки Люси, было бы преуменьшением.

Но она явно получала от этого удовольствие, отбрасывая свои собственные удары прямо в него. Улыбка постоянно поднимала уголки ее губ, как бы она ни пыталась быть суровой.

Его кожа гудела от нервного ожидания. Не то чтобы он не доверял ей или был действительно не уверен. Но независимо от того, сколько раз вы прыгали с высокого прыжка, все равно был момент головокружения сводящего желудок, когда ваше тело спрашивало вас,  могу ли я действительно сделать это?

Люси попросила его проверить завязки, затем пошла, закрепила ему ноги и попросила его проверить их. Он имел в виду это, когда сказал, что будет лучше, если она свяжет его. Он был больше, чем она, и с вибрациями и игрой дыхания… он не хотел случайно оттолкнуть ее или слишком крепко схватить ее в середине рефлекса.

— Если ты будешь хорошим, — сказала она ему, и это действительно был уже какой-то павловский рефлекс, как слова, сказанные ею таким тоном, заставили что-то в нем развернуться и расслабиться, — тогда ты можешь трахнуть меня, и ты можешь прийти.

Он смотрел, как Люси гладила пальцы, а другой рукой массировала его бедра. — Десять минут за каждое нарушение. А благодаря твоему умному языку у тебя их было несколько.

Она медленно погладила его член, который определенно интересовался всем этим, затем опустила руку ниже, нежно массируя, согревая его. Это было то, что он ценил в Люси. Вот почему он доверял ей, что она не причинит ему вреда тем, что они собирались сделать — она не торопилась, убеждалась, что он действительно готов.

Первый оргазм определенно снял остроту. А ему это нужно. У него было ощущение, что Люси не успокоится, пока на следующий день у него не возникнут проблемы с ходьбой.

— Ты понимаешь? — спросила Люси, в ее голосе звучала нотка знойной уверенности, которая сделала ее здесь такой популярной, что у него закипела кровь.

Флинн резко вдохнул, его мышцы напряглись в предвкушении. ”Да, мэм.”

— Тогда приступим.

Люси приподнялась и поцеловала его, таким медленным, сосущим поцелуем, который приходит с комфортом, с осознанием того, что у тебя есть время. Таким, который говорит : « Ты, да ты, ты мой».

Флинн старался не напрягаться, вести себя хорошо и расслабляться, но было трудно не преследовать губы Люси, не требовать от нее еще таких поцелуев. Но у нее явно был план, поэтому, когда она отстранилась, он остался неподвижным, расслабившись на матрасе.

Люси, казалось, была сосредоточена на поцелуях вдоль его груди. Одна рука обхватывала его плечо и слегка сжимала (похоже, у нее была склонность к этому, и, ну, Флинн, возможно, начал бить боксерскую грушу в конспиративной квартире немного дольше. из-за этого, но никто не должен был знать об этом), что он практически забыл о том, что у Люси действительно была другая рука, которой она могла бы пользоваться. пока он не почувствовал, как она нежно нажимает на него, и ему внезапно пришлось заставить себя чтобы снова расслабиться.

— Хорошо, — пробормотала Люси едва слышным голосом, когда она добралась до его бедренной кости, оставив след на тонкой коже. Было очень хорошо, что никто из команды не видел Флинна голым (когда им приходилось переодеваться для миссий, Уайетт отворачивался лицом к стене, а Руфус освоил способность притворяться, что двух других мужчин не существует). ), потому что Люси любила оставлять на нем свои метки.

Она скользнула свободной рукой вниз, пока не смогла использовать свое предплечье, чтобы прижаться к его животу. Не давая ему вздрогнуть, пока она ласкала его член ртом, ее палец теперь точно входил в него. Она не торопилась, что резко контрастировало с бешеным, отчаянным трахом, который они устроили всего десять минут назад, и Флинн чувствовал, что его медленно, но верно расплавляют. Люси делала это с ним только однажды прежде. Она была тщательной, поглаживала, пока не почувствовала, что если бы она попросила его говорить, все, что он смог бы сделать, было бы невнятным бормотанием.

Он не мог этого видеть, но чувствовал, как она наблюдает за ним, и мог легко представить выражение ее лица, когда она добавила еще один палец, растягивая, действительно начиная готовить его сейчас. Хорошо, что он был связан, ему удавалось думать, когда туман начал поглощать его, начал делать связное мышление невозможным. Привязь заставляло его чувствовать себя приземленным, защищенным, в то время как остальная часть его вздрогнула и беспомощно отпрянула от ее прикосновения, чувствуя себя невесомой и отчаянной.

Люси издавала успокаивающие звуки, когда добавляла еще один палец, надавливая на его простату и заставляя Флинна громко ругаться, а его бедра пытались сильнее согнуться от прикосновения. Она продолжала, иногда поглаживая это место, а иногда касалась лишь в скользь, пока он не почувствовал, что связывающие его узы были единственным, что удерживало его на чем-либо, например на его собственном теле, а все остальное распутывалось.

Хорошо, что он переключился на хорватский, когда становился таким. Переходя на свой родной язык  он  не мог бы говорить на камеру какие-то чертовски опасные вещи. Люси все еще лениво лизала его член, кончик, но в основном избегала его. Потому что она была умна и раздражающе знала, что слишком сильная стимуляция будет означать, что он не выдержит.

Он потерял из виду комнату, все, кроме того места, где она прикасалась к нему, и тяжести взгляда Люси, всегда следившего за ним. Всегда следившего за тем, чтобы он был там, где она хотела его видеть.

— Думаю, ты готов, — размышляла Люси, садясь и хватая вибратор.

Флинн совершенно не представлял, сколько времени прошло. Он чувствовал, что балансирует на краю, и будто только тончайшая веревка удерживала его. Он изо всех сил пытался дышать, когда Люси осторожно вставила вибратор внутрь, пока не включив его, а затем подошла, чтобы оседлать его грудь.

Ему пришло в голову, что у Люси довольно тонкие руки, и он не видел, чтобы она брала ошейник. Как она собиралась на самом деле справиться с этим, он не был уверен. Он никогда не делал этого с Лореной, а руки Иосифа были, ну, намного больше.

Но Люси совсем не выглядела смущенной. Она выглядела голодной, взволнованной, словно собиралась съесть его заживо.

Флинна это вполне устраивало.

Люси, казалось, заметила инстинктивное напряжение в его конечностях, потому что она наклонилась и снова поцеловала его. Ее рука скользнула вверх, чтобы нежно погладить его горло. Флинн глубоко вдохнул, затем выдохнул, расслабляясь в ее прикосновениях. Позволить ему закрепить его, как она закрепила его здесь, и на протяжении времени, с тех пор, как она вошла в тот бар.

— Помни, — прошептала она, целуя уголок его рта, — прямо сейчас ты мой. Это значит, что я могу играть с тобой столько, сколько захочу. Вы согласны с этим?

Если у него и было время произнести стоп-слово, то сейчас. Она давала ему этот шанс. Он мог произнести слово, и Люси остановится, отступит, возможно, просто заставит его трахнуть ее, но, возможно, даже нет. Она пересмотрит то, что они делают.

Но он не хотел. На прошлой неделе она полностью доверилась ему, а теперь он полностью доверял ей. Он чувствовал, что между ними  туго натянутая нить, и он ни за что ее не разорвет.

Флинн сглотнул, пытаясь вернуть немного влаги в рот. — Да, мэм, я не против.

Люси осторожно вытерла пот с его лба, откинула волосы назад и поцеловала в висок.— Тогда все в порядке. Пока я не скажу, что можно.

— Да, мэм.

Люси поцеловала его. Ее губы вжались в рот так быстро и сильно, что он мог получить синяк, а затем все его тело вздрогнуло , когда он почувствовал, как сквозь него пробежала вибрация. И о, о, черт, как он мог не заметить, что у нее есть чертов пульт дистанционного управления, подключенный к этой штуке!?

Люси выглядела явно радостной, когда он издал испуганный звук, инстинктивно толкаясь в никуда, его глаза широко распахнулись. — С тобой просто слишком весело, — пробормотала она, зацепившись двумя пальцами за его подбородок, чтобы откинуть голову назад.

Флинн почувствовал, как в его крови, животе, позвоночнике вспыхнул огонь, пока вибрации не прекратились. Он немного поборолся, не в силах найти нужный рычаг, чтобы толкнуть его вниз, когда он был вот так связан.

— Ах, ах, ах, — пробормотала Люси, нажимая кнопку, снижающую интенсивность вибраций. — Не двигайся, пока я не разрешу.

Она положила руку ему на горло прямо под подбородком, слегка надавив на место соединения большого и указательного пальцев. «На самом деле…» Флинн почувствовал, как что-то внутри него замкнулось, «…ты не дышишь, пока я не скажу, что можешь».

Технически Флинн все еще мог так дышать. Он мог бы даже говорить, подумал он, если бы захотел. Но не было ощущения , что он может. Люси снова увеличила вибрации, а затем надавила рукой, и дыхание Флинна сбилось в груди.

— Ты не дышишь, когда я это делаю, — проинструктировала Люси.

О Боже, да, да, мэм .

Ее рука, покоившаяся на его горле, была достаточно плохой, вибрации, вздымающиеся внутри него, были достаточно плохими, ощущение растянутости и наполненности было достаточно плохим. Но все это и... и ритмичное давление, заставляющее его ждать и держаться. его дыхание, пусть даже всего на несколько секунд, ощущение, что, может быть, она была или могла перекрыть ему кислород, то, как она смотрела на него все это время, как проклятая королева на троне…

Флинн даже больше не парил в воздухе, он был так остро погружен в настоящий момент, что не мог его избежать. Не мог избежать ощущений, пронизывающих его вверх и вниз, заставляя его дрожать и дергаться, о Боже, о Боже . А Люси развлекалась с пультом, понижая вибрации, снова повышая их, заставая его врасплох, так что каждый раз, когда он думал что справился с этим, она снова отправляла его в штопор. Давит вниз, заставляя его задыхаться, чувствуя, что вся его жизнь, все его существование находится в ее руках, и зная где-то, глубоко внутри, что он может позволить ей играть с ним вот так, потому что она никогда не позволяла ему упасть.

Он задыхался, невидяще уставившись в потолок, издавая довольно смущающие и бессвязные звуки, когда понял, что с его груди свалился груз.

Люси отошла.

Флинн напрягся, чтобы увидеть, но Люси снова увеличила вибрацию, и его пальцы на ногах согнулись, его запястья и лодыжки натянули веревки, заставляя их туго натягиваться. И черт возьми, черт возьми, он действительно , действительно , не собирался продлевать это, черт возьми…

Вес вернулся на его грудь, и ему пришлось сморгнуть пот со своих глаз, чтобы как следует разглядеть Люси. Она подняла ошейник. «Запрокиньте голову назад».

Флинн сделал, как ему сказали, и почувствовал, как ошейник встал на место, слегка надавив, не так твердо, как рука Люси, но все еще там, все еще вездесущий. Он с трудом сглотнул, почувствовав, как она напряглась, и его зрение затуманилось. О, черт возьми.

Люси скользнула вниз по его телу, и он почувствовал, как его ноги развязались. Затем вибрации не прекращались, но он почувствовал, как она надевает что-то на его член, презерватив, который его мозг сумел вспомнить. А затем о Господи Иисусе

Люси села на него, почти неторопливо, как будто он не был в двух секундах от того, чтобы кончить, пока не потерял сознание. — Трахни меня, — сказала она легко.

Он не мог заставить свой рот произнести хоть слово, даже слова согласия, но он вонзился в нее. Люси одобрительно застонала, и теперь, когда у него были ноги, он мог собраться и сделать это как следует. Застав ее врасплох, когда он сделал это снова, и она бормотала слова похвалы, говоря ему « да, прямо здесь», и он знал, что раньше он был жадным , но он хотел снова прикоснуться к ней. Он хотел, чтобы его руки были на ней, он хотел так сильно…

— Да, — сказала Люси, и он понял, что просил вслух. Она потянулась и развязала веревки, а потом он схватил ее, поцеловал, все это было слишком много, и он услышал странный шум где-то смутно, как в глубине своего сознания, и Люси кусала его рот и шептала: «Сейчас, теперь ты можешь, — и ему казалось, что он чувствует все сразу, кроме того, что все было Люси.

Она позаботилась о нем потом, он знал, что она это делала, потому что Люси всегда так делала. Но на самом деле его там не было, он просто дрейфовал в приятном супе эндорфинов, его конечности отяжелели до такой степени, что практически онемели. Она что-то говорила… он пытался понять слова. Идеален для меня , говорила она. Восхваляя его.

— Tvoj* , — выдавил он.

Он мог сказать, что Люси не понимала, что это значит, но все равно нежно поцеловала его. Все было в порядке. Возможно, он расскажет ей позже по-английски. Вероятно.

***</p>Люси лежала свернувшись калачиком рядом с Флинном, ее рука лежала на его груди, пока Флинн медленно приходил в себя. Сегодня она действительно работала над ним, доводя его до предела, и это было не чем иным, как удовлетворением. Она собиралась сохранить образы сегодняшнего дня в своем воображении до конца своей жизни.

Флинн сказал в начале этого, что есть вещи, которые он не делал, если он не был действительно доволен своим домом, если он действительно не доверял им. И, может быть, это было немного собственническим с ее стороны, но она сделала все это с ним.  Она разобрала его на части, и никто, никто больше не мог этого сделать. Ни у кого другого не было такого доверия.

Это заставило ее почувствовать, что внутри ее груди сидит довольный тигр, свернувшись калачиком и удовлетворенно мурлыча.

Никто больше не видел его таким лишенным разума. Ни в клубе, ни где-либо еще. Только она.

Она наблюдала, как Флинн снова смог вытянуть свои конечности, как его глаза из ошеломленных превратились в пронзительные и настороженные. Она заметила, что его первым движением было обнять ее рукой и сильнее прижать к своему боку.

Чувствительный, до самого конца. Она не была уверена, была ли физическая привязанность тем языком любви, который Флинн чаще всего демонстрировал другим, но точно так же он любил получать ее от людей.

Она лениво погладила его грудь, поцеловала в плечо. Флинн нежно сжал ее в ответ, но, похоже, его способность говорить — или, по крайней мере, говорить по-английски — еще не восстановилась, потому что он молчал.

У Люси с этим проблем не было. Она просто продолжала прикасаться к нему, хваля его своим телом, если не словами. Он был добр к ней сегодня, так добр, и она ненавидела то, как это заставило ее сердце сжаться, как заставило ее хотеть крепко сжать его и никогда не отпускать, потому что где еще она могла найти кого-то, кто так верил в нее. Такое доверие. Кто заставит ее чувствовать себя такой наполненной и удовлетворенной, под контролем и в безопасности?

И она прекрасно понимала, что имела в виду не только в спальне.

Наконец Флинн заговорил. — Дениз просила передать тебе, — прошептал он, — что нам просто нужны остальные файлы клиента, и тогда мы сможем извлечь тебя. Она начала двигать вещи со своей стороны. Твоя часть почти закончена.

Люси сглотнула. — Я пыталась, — призналась она.— Я еще не сделал этого. Но я сделаю.”

— Я знаю, — заверил ее Флинн. Его рука поднялась, чтобы поиграть с ее волосами. — Ты сможешь успеть к тому времени, когда мы снова встретимся?

— Я могу попробовать.

— Как только ты доставишь их мне, так и будет.

Его голос был тяжелым, и у Люси сжалось сердце.

Как только она достанет ему файлы, у нее не будет оправдания оставаться здесь. А значит, не будет оправдания приходу Флинна, не будет оправдания и тому, чтобы переспать с ним.

И она не была дурой. Она не думала, что Флинн заставлял себя спать с ней. Но она не собиралась обманывать себя, думая, что он продолжит это, как только они вернутся в бункер или где-то еще, где находится их новый убежище. Это было то, в чем он нуждался, то, что она дала ему. Освобождение, психологическая подпитка.

Она была его спасательным кругом на протяжении всего этого, и она это понимала. Но это не означало — иметь кого-то в качестве проводника или что-то в этом роде, это не было — это не то же самое, что…

Она не собиралась совершить ошибку, думая, что это нечто большее, чем оно есть на самом деле. Он не хотел, не хотел жить с эти. Они едва успели стать чем-то вроде друзей, когда все это началось. Она не могла обманывать себя.

Но теперь, когда миссия, на которую она так отчаянно надеялась, закончится, теперь она также хотела, чтобы она продолжилась. Потому что она была эгоистичной. Когда она была с Флинном вот так, она чувствовала, что может быть тем человеком, которым хотела быть. Человеком, которым, по ее мнению, она должна была быть для борьбы с Риттенхаусом. Когда она была с ним, она чувствовала себя защищенной и ценной.

— У меня есть кое-что для тебя, — сказала она ему. — это на панели скромности сзади корсета.

— Что это?

— Еще одна флешка. На ней только личные вещи. Если бы вы могли отдать его Руфусу и попросить его безопасно положить его на спасательную шлюпку для меня… в любом месте, где он держит флешку Дениз, это было бы… я был бы признателен.

Флинн погладил ее по волосам и кивнул.— Я могу это сделать.

— Спасибо.

Флинн посмотрел на нее сверху вниз, ему пришлось немного вытянуть шею.— Ты получишь эти файлы. Не будь так строг к себе.

Она приподнялась и нежно поцеловала его, потому что была слаба, глупа и безнадежна. — Я достану их, — пообещала она.

Тогда бы все это закончилось. Как будто срывают пластырь.

И она будет продолжаться. Так она всегда поступала, когда вещи или люди, о которых она заботилась, отнимали у нее. Она нашла способ продолжать.