26. Мама (1/2)

Примерно через неделю были готовы результаты генетического теста на материнство. В этот раз Чу Ваньнин встретился с Мо Жанем в отеле. Они разместились в кабинете, Мо Жань сперва сел в рабочее кресло, будто директор, готовящийся принять отчет. Покрутился, пооткидывался в разных позах, но усидеть не смог и просто встал перед столом, опираясь бедрами о столешницу. Он пронаблюдал, как Чу Ваньнин слегка дрожащими руками надрезает край конверта, потерял терпение и отобрал.

- Дай сюда.

На удивление твердо Мо Жань вспорол торец и вывалил на ладонь сложенный втрое листок. Вскрытый конверт лег на стол задней стороной вверх, и тогда только оба заметили, что для удобства имелась перфорированная полоса отрыва. Они переглянулись, но вслух оплошность никак не прокомментировали. Чу Ваньнин только сказал:

- Ты в порядке? Если нужно сделать паузу – давай сделаем. У нас полно времени, посмотришь, когда будешь готов.

Мо Жань вскинул ясный взгляд. Если в руках Чу Ваньнина конверт трепыхался, как осиновый лист на ветру, то по бумажке в ладони Мо Жаня можно было чертить.

- К такому никогда не будешь готов. Я посмотрю сейчас, и будь, что будет.

И Мо Жань решительно расправил на столе бумажную гармошку. Чу Ваньнин заглянул ему через плечо. На листке было несколько абзацев мелким шрифтом и сравнительная таблица. Пришлось пару раз просмотреть текст по косой, чтобы зацепить взглядом «99,9%» и, вчитавшись внимательнее, подтвердить уже очевидное: речь о вероятности материнства, и она стопроцентная. Чу Ваньнин тут же впился взглядом в Мо Жаня. Точеный профиль юноши выглядел спокойным.

- А, ну… ладно. Я понял. – Непривычно тихо сказал Мо Жань.

Он очень устало выдохнул и умыл ладонями лицо, задерживая их на глазах. Чу Ваньнин сжался, уверенный по его опущенным плечам, что он начнет давить слезы, однако Мо Жань открыл немного потерянный в моменте, но уже стягивающий силы взгляд.

- Мо Жань…

- Моя мама жива, Ваньнин. И она думает, что я мертв?

- Да.

Чу Ваньнин взял Мо Жаня за руку, но тот вывернул кисть.

- Как, ты говоришь, ее сейчас зовут?

- Лян Сон.

- Дуань Ихань. Ее имя Дуань Ихань. И, я, конечно, был ребенком, а дети идеализируют родителей, но я помню ее… самой лучшей.

- Она чудесная женщина. Мне так показалось, - смущенно проговорил Чу Ваньнин.

Мо Жань облизал сухие губы, но внезапно так напрягся, что начал кусать сам себя. Красивое лицо исказилось болью, гневом, сожалением.

- А какого черта? Что произошло? Почему… - Мо Жань захлебнулся глубоким вдохом, восстановил дыхание и продолжил уже ровнее: - Так. Спокойствие. Мне нужно увидеть ее.

- Нет, не надо, не сейчас! – запротестовал Чу Ваньнин. – Я не пущу тебя, пока не остынешь.

Мо Жань ответил с волевым хладнокровием:

- Не бойся, я не стану форсировать события. Я люблю маму из воспоминаний, но эту женщину – Лян Сон - не знаю. Я считал ее погибшей, она считает меня мертвым до сих пор. У нее своя жизнь и, может, ей же лучше не знать обо мне.

Сердце сжималось от этих якобы рассудительных слов. Чу Ваньнин покачал головой.

- Нет, ты не можешь отказаться. Встреча будет ударом для нее, и будет сложно, но… Она до сих пор оплакивает тебя. Она любит. Она должна знать. Я бы хотел знать.

- Хотел знать что? Просто что я жив? А если я при этом чудовище и мразь, и все то, что можно ненавидеть? – скрипнул зубами Мо Жань.

- Ты не чудовище и не мразь. Ты замечательный, - беспомощно проговорил Чу Ваньнин, обезоруженный тем, что такую очевидную истину вообще надо объяснять.

Мо Жань заорал с необъяснимой ненавистью:

- Правда, Ваньнин? Правда?! И то, что мы с отчимом творим, ко мне никак не относится? А может, я просто к тебе хорошей стороной повернут?!

- Ну-ка, хватит! – взревел Чу Ваньнин, жестко встряхивая за плечо. – Не смей преувеличивать и расширять на себя грехи Наньгун Лю. Он-то и рад ответственность перевесить. Ты заложник ситуации. И ты какой угодно, только не плохой! Все мы люди, и совершаем плохие поступки, и иногда даже не потому, что вынуждены. Но ты не гнилой.

- Уверен? УВЕРЕН?

- Вместе с тобой в ад отправлюсь, если это не так! – ответно закричал Чу Ваньнин.

Эти слова заставили Мо Жаня приутихнуть.

- Правда? – с боязливой жаждой доверия переспросил он.

- Пока ты бесповоротно не слетел с катушек, я с тобой, - буркнул Чу Ваньнин. – Да и если все же слетишь, то это уже и моя вина. Что не смог тебя удержать.

Из Мо Жаня словно вытащили хребет. Он уронил себя на плечи Чу Ваньнину и обвился, как выброшенная прибоем водоросль вокруг столба, смыкая руки на спине и роняя на другого весь свой немалый вес. Чу Ваньнин встревоженно заглянул в лицо.

- Мо Жань, тебе совсем плохо?

- Я просто задолбался.

- Это ничего. Невзгоды не бывают вечными.

- За что только ты меня любишь? – сомнамбулически спросил Мо Жань.

- За большой член, и только за него, - огрызнулся Чу Ваньнин, уже начинающий раздражаться из-за его самоуничижения.

Мо Жань фыркнул, а потом не сдержал смех. Чу Ваньнин прижал его голову к себе, губами чувствуя висок и вибрацию от смеха по шее. И вдруг Мо Жань резко перестал смеяться.

- Погоди, ты же шутишь? Или действительно только из-за…

Чу Ваньнин наказывающе стукнул его по спине.

- У тебя явно что-то не то с головой.

Мо Жань благоразумно промолчал. Воспользовавшись его желейным состоянием, Чу Ваньнин отвел в гостиную и усадил рядом с собой на диване. На журнальном столике как нельзя кстати стоял графин с водой. Чу Ваньнин отпаивал Мо Жаня, пока тот не пришел в себя.

- Мне надо ее увидеть. Составить впечатление. Привыкнуть, - наконец, сдержанно проговорил Мо Жань.

- Хорошо, но нужно продумать, как это сделать. Нельзя заявиться и вывалить на нее все с бухты-барахты.

- Согласен. Я просто посмотрю издалека. И если все будет нормально, сочиню для нее слезливую историю, как это сделал ты.

- Тогда надо обговорить легенду заранее. На стрессе все из головы вылетает, - чуть напряженно указал Чу Ваньнин.

Они стали обсуждать план. Мо Жань вернул самообладание и вел себя конструктивно. Они в деталях обговорили, как будут наблюдать за Дуань Ихань и что говорить, если дойдет до встречи лицом к лицу. Учли также и слежку – в нужное время Сюэ Мэн должен был уехать на мотоцикле Мо Жаня с маячком. Мо Жань, правда, сомневался, что тот согласится помочь, а вот Чу Ваньнин был уверен, что не откажет.

И вот вечером в среду в условленное время Мо Жань отправил Сюэ Мэна кататься по городу, а сам встретился с Чу Ваньнином в чахлом парке недалеко от досугового центра. Чу Ваньнин особенно пристрастно следил за ним, но опасного перевозбуждения не находил. Мо Жань выглядел уверенным и собранным. Напряженность проявлялась только во взгляде, да и то больше походила на осторожность, чем на предпосылку к аффекту.

Чу Ваньнин машинально поправил Мо Жаню замявшийся свитер под лацканами распахнутой кожаной куртки. Холодные порывы ветра заставляли застегнутого наглухо Чу Ваньнина ежиться, а вот горячий Мо Жань их даже не замечал.

- Идем?

- Идем.

Чу Ваньнин проводил Мо Жаня в то же место, откуда раньше наблюдал сам. До возвращения Дуань Ихань с кружка взаимопомощи оставалось не более четверти часа. Чтобы не пропустить ее в толпе, Чу Ваньнин не отрывал взгляда от крыльца досугового центра.

- Вот познакомишься с ней, а что дальше будешь делать? У тебя есть план? – спросил он, делая шажок, чтобы встать плечом к плечу.

Мо Жань благодарно облокотился на него.

- Есть пара долгосрочных вариантов, - небрежно, будто накидывая идеи для бизнес-стратегии, произнес Мо Жань. – Во-первых, нужно разобраться, почему отчим за ней следит. Знает ли он, что она моя мать? Если знает, собирался ли мне говорить? Ну а во-вторых, надо узнать, кто преследовал ее в моем детстве.

- Представляешь, как это сделать?

- Придумаю. Разыщу уволенных сотрудников и порасспрашиваю.

Чу Ваньнин промолчал. Проще всего было узнать у Дуань Ихань, но тогда пришлось бы раскрыть перед ней тайну Мо Жаня, а это грозило непредсказуемыми последствиями. Во всей этой истории Чу Ваньнина волновало главным образом одно: как Мо Жань сможет продолжать быть с Наньгун, если вдруг узнает нечто шокирующее, что не позволит ему оставаться частью этой семьи. Поэтому в душе он даже рад был, что Мо Жань не рассматривал вариант прямого разговора с матерью. Чего стоят правда и справедливость, если Мо Жаня из-за них уничтожат противоречия?

На лестнице мелькнула знакомая фигура. Чу Ваньнин всмотрелся внимательнее и опознал Дуань Ихань, называющую себя Лян Сон. Он локтем пихнул Мо Жаня в бок.

- Вон она. В синем длинном платье и с косынкой на плечах.

- Где, где? Не вижу, - засуетился Мо Жань.

Чу Ваньнин указал на спускающуюся по ступеням женщину, одной рукой придерживающую подол, а второй – норовящую слететь от порывов ветра не завязанную косынку. Мо Жань жадно всмотрелся, почти собственнически, приоткрыв рот и по-детски привстав на мысках. Чу Ваньнин ощутил горечь, заметив это. С ростом и положением Мо Жаня ситуаций, когда надо быть выше, практически не существовало. Дуань Ихань и так была как на ладони.

Первый восторженный порыв Мо Жаня сменился замешательством. Едва ли осознавая, юноша вцепился в руку Чу Ваньнина.

- Это… моя мама? – замешательство почти переросло в страх.

- Да, Мо Жань. Это твоя мама, - подтвердил Чу Ваньнин.

- Но… нет…

Мо Жань почти выдохнул это. Чу Ваньнин вскинул на него взгляд, пытаясь по лицу прочесть невысказанное. И увидел то, чего не ожидал: ужас и неприятие.

- Что такое?

Мо Жань плотно сомкнул губы, явно намеренный задавить возникшую мысль внутри себя. Чу Ваньнин обеспокоился тем, что он пытается что-то скрыть.

- О чем ты думаешь? Скажи. Мне-то можешь все сказать.