18. У Чу Ваньнина (1/2)
Подавленность подавленностью, а подозрительность Мо Жаня никуда не делась, поэтому даже чужому водителю он не дал понять, куда направляется. Попросил высадить у университета, а дальше собирался добираться пешком. Однако сверившись с навигатором, выяснил, что недооценил расстояния, и все равно нужен транспорт. Как поймать такси, Мо Жань не представлял. Машины с шашечками пролетали мимо, не реагируя на поднятую руку. Мо Жань изумлялся: что это за сервис такой, неужели им не нужны клиенты? Он погуглил было телефоны служб такси, но по одному номеру долго не отвечали, а по второму сразу буркнули, что поблизости свободных машин нет, и вообще, лучше вызывать через приложение. С приложениями Мо Жань связываться не стал, подозревая, что потратит еще час на разбирательства и не желая оставлять личные данные. Вместо этого пошел на автобусную стоянку, справедливо полагая, что большинство маршрутов все равно едут прямо по проспекту, а значит, довезут поближе к месту назначения.
В автобусе Мо Жань ездил от силы раза три. В самый первый раз его и Наньгун Сы прокатил дядя Сюэ. Это была учебная поездка: предполагалось, что наследники должны иметь все базовые навыки, какие есть у плебса. С того раза Мо Жань смутно запомнил, что проезд оплачивается с помощью карточки. Он только не помнил, это была какая-то особенная карточка или обычная банковская. В другие разы Мо Жаня катали одногруппники, он сам ничего не делал, поэтому и порядок проезда в голове у него не отложился.
Когда подъехал автобус, Мо Жань пропустил вперед женщину и попытался повторить все то же, что делала она. Но у женщины была особая транспортная карта, а кредитку считыватель не пропустил. К счастью, Мо Жань заметил плакат, приглашающий расплатиться наличными с водителем, и сунул в окошко купюру. Сквозь мутноватое пластиковое ограждение водитель посмотрел на него с невыразимой ненавистью и сообщил, что с такой крупной купюры сдачи не будет. Мо Жань облек в вежливые слова мысль «Да мне насрать, я просто ехать хочу. Мне сдачу в трусы потом набивать, что ли?». Но вместо того, чтобы успокоиться, водитель заподозрил, что его ловят на воровстве и весьма грубо заявил, что является честным человеком и рабочим местом дорожит. Мо Жань чуть не взвыл.
Пока он, сдерживая ярость и применяя дипломатические навыки поиска решений в конфликтных бизнес-ситуациях, препирался с водителем, автобус проехал несколько остановок и довез практически туда, куда нужно. Осознав это, Мо Жань совершил первое свое сознательное гражданское преступление: выскочил, не заплатив. Пара мужчин среднего возраста, через которых он прошмыгнул наружу, в спину кричали ему оскорбления за то, что он вышел не через те двери. Зарядившись стрессом по самую макушку, Мо Жань встал на газоне, раскинул руки и пораженно проорал вникуда:
- Сука, у меня миллионы, а я не могу в автобусе расплатиться!
Старушка, выгуливающая маленькую собачку, посмотрела на него очень осуждающе.
Чу Ваньнин подобрал его поблизости, и первым делом Мо Жань нажаловался:
- Представляешь, у меня не получилось заплатить за проезд.
И нисколько не удивился, получив вместо сочувствия долгий взгляд. По дороге к жилому комплексу Мо Жань рассказывал о своих автобусных злоключениях и сам удивлялся, какими пронзительными деталями обрастает рассказ. Его несло. Поездка в автобусе принесла ему чуть ли не больше стресса, чем все события дня. Во всяком случае, стресс этот был более яркий, а он и рад был перебить впечатления.
- Но ты справился. Герой! – с неприкрытой иронией остановил словесный поток Чу Ваньнин, когда ему надоело выслушивать. – Успокаивайся. Почти пришли.
Он провел на закрытую территорию жилого комплекса и пропустил в подъезд одной из высоток, ничем не отличающейся от других. Мо Жань послушно успокаивался, пока они поднимались в маленьком исцарапанном лифте. Наверху на площадке перед лифтом было густо накурено, а еще валялись газеты. Не обращая на это внимания, Чу Ваньнин прошел мимо и открыл свою дверь. Мо Жань нырнул вслед за ним в квартиру и оказался в чрезвычайно тесной прихожей. Правым плечом он касался стены, а на расстоянии локтя слева уже мешалась вешалка. Чу Ваньнин разулся и разделся в стесненном положении легко, будто проделал цирковой трюк. Мо Жань же возился чуть дольше, и несмотря на всю осторожность, все равно ударился макушкой о полку.
Узкий коридор вывел к ванной. Направо была кухня, а через нее можно было пройти в спальню. Мо Жань молча рассматривал незнакомую для себя обстановку. Кухонные шкафы располагались так, чтобы использовать каждый миллиметр пространства с пользой. Повернуться нельзя было, чтобы не влезть ногой в мусорное ведро или врезаться в угол обеденного стола. Складывалось впечатление, что кухня возникла стихийно, пока архитектор развлекался пространственной головоломкой, как расположить набор заданных конструкций на минимальной площади, сохранив ко всему доступ.
- Это жилье спроектировано по знаменитым принципам Баухауз? – восторженно спросил Мо Жань, открывая дверцу верхнего шкафчика и убеждаясь, что она не достает до потолочной лампы лишь на пару сантиметров.
Чу Ваньнин посмотрел на него, как на блаженного.
- Это бедность, Мо Жань, - отрубил он, хмурясь.
Мо Жань растерялся.
- Разве ты бедный? Ты же преподаватель в лучшем университете! Да еще и подрабатываешь. Неужели тебе не хватает на приличное жилье?
- Я не бедный, но и не так много зарабатываю. Я живу здесь, потому что удобно добираться до Университета, плюс экономия. Я хотел сказать, что такое жилье строится от бедности. А не потому что оно якобы функциональное.
Чу Ваньнин достал из шкафчика пакет сока и решительно захлопнул дверцу.
- Не нравится? Хочешь в отель? – сурово вопросил он.
Мо Жань тут же капитулирующе воздел руки.
- Нет-нет! Я же к тебе ехал, а не за дворцовыми палатами. К тому же, ты еще не все показал.
Спальня оказалась куда больше кухни, но все равно некомфортной. По ощущениям, было одновременно очень тесно и пусто. Голые стены удручали ровным светлым слоем штукатурки. Неуместно большой плательный шкаф отжирал половину пространства. На его фоне узкая койка, заправленная плюшевым пледом, выглядела жалко. Выход на балкон перегораживал письменный стол, за которым стоял простой деревянный стул. Помимо этого, в комнате была еще тумбочка, она ютилась под боком у шкафа, слишком далеко от кровати, и потому полностью свою назначение не раскрывала. Стоит ли говорить, что единого стиля у меблировки не было. Обстановка оставила в душе Мо Жаня жуткое чувство свалки неподходящих друг другу вещей, вынужденных соседствовать на непредназначенном для них пятачке. Мо Жань был тут от силы пять минут, а уже хотел схватить Ваньнина за руку и увезти его в любое другое место. Потому что иначе казалось, будто он сам такая же забытая деталька, заброшенная в пакетик для потерянных паззлов. Однако Мо Жань постарался не подать вида.
Чу Ваньнин убрал с кровати джинсы и предложил присесть. За неимением дивана или кресла, Мо Жань воспользовался приглашением. Чу Ваньнин же сел на стул и кивнул на ноутбук на столе.
- Мне еще надо будет поработать. Попозже. Весь вечер я тебе не уделю.
- Хорошо, - покладисто отозвался Мо Жань. – А можно я у тебя останусь?
От изумления Чу Ваньнин захлопал ресницами.
- Ты хочешь остаться здесь?
- С тобой, - уточнил Мо Жань.
Чу Ваньнин окинул взглядом пространство, явно прикидывая, как им разместиться.
- Ла-адно, - с сомнением протянул он, наконец.
Мо Жань сразу же зубасто заулыбался. Чу Ваньнин фыркнул:
- Не выглядишь расстроенным. А плакался, что худший день твоей жизни.
- О-ой, нет-нет-нет, мне так плохо, Ваньнин, так плохо!.. Нужная вся твоя любовь, чтобы залечить мое сердечко.
- Ты либо переоцениваешь запасы моей любви, либо твое сердечко здорово, как у быка.
Мо Жань картинно ахнул и изобразил припадок, хватаясь за грудь и падая на спину. Чу Ваньнин встал со стула и присел на краешек кровати, закидывая ногу на ногу и скрещивая руки, будто закрытая поза нивелировала тот факт, что он самостоятельно сократил между ними расстояние до интимного.
- Переигрываешь. Так что случилось?
Мо Жань закинул руки за голову, любуясь своим красавцем. После стрижки Чу Ваньнин стал выглядеть шикарно, а мягкая домашняя одежда придавала ему обманчивого флера податливости.
- Бывало у тебя такое, что ты на что-то очень сильно надеялся, работал над этим, а оно взяло и ускользнуло?
- Конечно, бывало. Я же программист.
- Я не знаю, что мне делать, Ваньнин.
- Ничего не делать.
Мо Жань опешил.
- Что?
- Ничего. В таком состоянии ничего путного не выйдет. Лучше отпустить ситуацию и посмотреть с другого бока.
Мо Жань невольно издал сдавленный смешок. Посмотреть с другого бока? Да он уже не только с боков, но и с крупа, и с днища к проблеме подступался. Он устал искать возможности для своей фирмы. И так прыгнул выше головы. С теми ресурсами, что есть, решить задачу было нельзя.
- Ты даже сейчас продолжаешь раскручивать, - заметил Чу Ваньнин. – Я не знаю, что это за ситуация, но она тебя досуха выжала, - он приложил прохладную ладонь к впалой щеке Мо Жаня и, повинуясь порыву, опустил подушечку пальца туда, где при улыбке возникала ямочка, - прямо сейчас тебе нужно выкинуть все из головы.
Бледная улыбка озарила лицо Мо Жаня.
- Заставишь меня потерять голову?
Чу Ваньнин отдернул руку, будто обжегся.
- Я не буду с тобой спать!
Это внезапное заявление потрясло обоих.
- Ч-чт… Поч-чему?
- Ты… ты… Я не… Засунь свой всратый тон соблазнителя знаешь куда?
- Чего-о? Ваньнин, ты серьезно?
- Не смей смеяться надо мной! Я пытаюсь помочь, а ты…
Для Мо Жаня все встало на свои места. Просто удивительно, как легко было читать Чу Ваньнина, когда он срывался в защитный гнев.
- Я не смеялся. Ты говорил правильные вещи. Но мне очень сложно перестать думать о… Это фоном всегда со мной. Всегда. Я так устал… Выбей это все из моей головы! Либо трахни, либо битой.
Потрясенный, краснеющий Чу Ваньнин попробовал было отсесть подальше, но Мо Жань удержал его на месте.
- У тебя ни капли стыда, - почти благоговейно обвинил Чу Ваньнин.
- Зачем он мне? – искренне парировал Мо Жань.
- Это составляющая хорошего человека.
- Это манипуляция толпы над человеком. Механизм регулировки.
- Считаешь, тебя не надо регулировать? Или… считаешь себя выше?
- Все так.
Мо Жань был уверен, что Чу Ваньнин прицепится и разведет целую полемику. Однако тот лишь усмехнулся:
- Хотел бы я знать, кто же сумел загнать юное божество в непреодолимый капкан?
Меткость его сарказма больно поддела Мо Жаня. Да так, что он задышал через рот, как выброшенная на берег рыба. Заметив, что задел за живое, Чу Ваньнин мгновенно пожелал сгладить впечатление, но не знал как, слова не находились. Почему-то ему отчетливо бросалось в глаза, какие яркие у Мо Жаня губы, и что, раскрытые, они подсыхают. Тянуло поцеловать его. Да это был единственный выход. Это отвлекло бы Мо Жаня и избавило Чу Ваньнина от необходимости находить слова. Но прежде чем склониться, Чу Ваньнин пятерней убрал со лба юноши топорщащийся локон и погладил по взъерошенным волосам. Мо Жань перехватил его руку и хрипло сказал:
- Ваньнин, ты не моя наседка, ты мой парень. Если хочешь погладить, то…
Он переместил ладонь себе на грудь. Чу Ваньнин сглотнул, напрягся, но ладонь не убрал, даже когда Мо Жань отнял свою руку.
- Ты потрахаться пришел? – горько уточнил он. – Тебе не утешение нужно, и не моя компания. Ты поэтому в отель звал?
Мо Жань протяжно выдохнул и прикрыл глаза.
- Почему я не должен хотеть тебя? Почему я не могу быть расстроен? Чем отель-то обидел? Я просто хотел сделать тебе комфортно. Я… не думал, что мне можно в твою святую обитель.
- Ты боялся, у нас недостаточно близкие отношения, чтобы я впустил к себе домой?
- Да.
Чу Ваньнин помолчал, глядя в сторону.
- А это симметрично работает? Меня к себе ты не хотел приглашать?
- Ваньнин! - взмолился Мо Жань. – Это все абсолютно точно не симметрично. Я не приглашаю тебя к себе по причине твоей же безопасности! Я же говорил: не стоит привлекать внимание Наньгун Лю. Он определенно заинтересуется тем, кого же я посчитал настолько особенным, чтобы привезти в поместье.