4. Семейный бизнес (1/2)

На следующий день Мо Жань встал ни свет ни заря, пока все поместье, кроме охраны и кухни, еще спало. Пробежка по утреннему холодку по усадебному перелеску бодрила лучше кофе. Он рассчитывал еще до завтрака расправиться с парой университетских докладов, чтобы освободить вечер для встречи с Чу Ваньнином. Текст и графики он сделал быстро, а верстку и печать оставил помощнику, которого Наньгун Лю разрешил привлекать к подобным задачам. Потратив на это даже меньше времени, чем закладывал, Мо Жань вышел прогуляться по галереям просыпающегося особняка.

Редкие горничные тихими мышками проскальзывали мимо и принимались за работу. Солнце поднималось выше, и сумрачные коридоры наполнялись красками. Живопись на рисовой бумаге и расписные вазы на постаментах, чье изящество Мо Жань не ценил, ранним утром казавшиеся монохромными, начали проявлять свои настоящие цвета. В усадьбе было несколько разных галерей. Мо Жань шел по традиционной, но ему больше нравилась та, что в современном стиле. Он признавал искусство традиционной живописи, восхищался тонкими сюжетами и мастерством исполнения, но любить не мог, поскольку оно ассоциировалось с подавляющим наследием Наньгун и, в частности, с мягко удушающей рукой Наньгун Лю. Не любил он и каллиграфию с лаконичными изречениями, развешанную по стенам галереи. А в детстве просто обожал и считал, что вырастет достойным продолжателем династии, будет отдавать все и прыгать выше головы для процветания принявшего его клана. Мо Жань вспомнил об этом, и ему стало жаль искреннего, жертвенного мальчишку, который просто хотел делать окружающим людям хорошо и самому становиться лучше. Кто же знал, что он откажется от всех своих детских идеалов и убеждений? От этого становилось грустно, но Мо Жань считал, ему еще повезло: он довольно рано сообразил, что к чему. «Действуй на упреждение», - Мо Жань на несколько секунд задержался перед каллиграфией с этим лозунгом. И пошел дальше. Чему-то высокопарные изречения да научили его.

Завтракало семейство Наньгун кто как. Наньгун Лю завтракал у себя в покоях. Наньгун Сы обычно тоже, но иногда по настроению спускался в столовую. Мо Жань ел в столовой или вовсе на кухне, потому что так имел шанс уловить тонким слухом сплетни среди слуг. В этот раз он шел по направлению к столовой и весьма удивился, столкнувшись с Наньгун Лю. Тот выглядел как всегда аристократично и лощено, но Мо Жаню показалось, он не выспался.

- Ах, А-Жань, доброе утро, - с ленцой и с улыбкой поприветствовал Наньгун Лю. – Идешь завтракать?

Мо Жань фамильярно поздоровался в ответ.

- Это хорошо, что я встретил тебя сейчас, - произнес Наньгун Лю и зевнул, прикрывая рот рукавом шелкового халата. – Пойдем-ка в кабинет, у меня есть для тебя кое-что.

Мо Жань прошел за ним, гадая, о чем тот говорил. Под покои Наньгун Лю было отведено целое крыло на втором этаже. Там располагались его личный кабинет, спальня и гостиная. И если спальня оставалась закрытым местом, где Мо Жань бывал всего пару раз в детстве, то кабинет посещал регулярно, чтобы отчитаться об успехах, получить задания, выслушать наставления. Обычно в кабинете Наньгун Лю садился за эбеновый стол, а Мо Жань почтительно занимал место на стуле поодаль. И в этот раз он поступил так же, но Наньгун Лю замахал руками:

- Что ты так скромничаешь, А-Жань? Что ты, в самом деле! Бери стул, иди сюда!

Удивляясь происходящему, Мо Жань передвинул стул и сел за широкий стол прямо напротив Наньгун Лю, который, поискав в секретере, достал несколько папок и выложил перед Мо Жанем, после чего занял свое место в кресле. Папки были простенькие, картонные, с элементарной застежкой, без надписей.

Мо Жань вытащил наугад одну и раскрыл. Потом вторую, третью…. Бегло ознакомившись с содержимым, он уже ощущал смесь недоумения и зловещего предчувствия. Это были личные дела ближайших бизнес-партнеров Наньгун Лю, а также партнеров того сорта, который смело можно было называть врагами. Мо Жань похолодел, наткнувшись на папку, посвященную Цзян Си. Этот человек был лучшим и чуть ли не единственным реальным соперником Наньгун Лю. Умнейший, хитрейший, богатейший, непримиримейший – и еще много определений в превосходной степени. Наньгун Лю скрытно боролся с Цзян Си, сколько Мо Жань себя помнил, и до сих пор не мог взять верх. Тот факт, что Наньгун Лю подсунул папку с личным делом этого человека, говорил о том, что он задумал подключить Мо Жаня к борьбе, чего тому категорически не хотелось.

Мо Жань перевел вопросительный взгляд с папок на Наньгун Лю, почтительно ожидая, когда тот соизволит сам все прояснить. Наньгун Лю рассеяно провел рукой по папкам, удобно откинулся на широкую спинку кожаного кабинетного кресла и начал:

- А-Жань, ты отлично показываешь себя. Замечательно решаешь спорные вопросы, умеешь руководить и понимаешь, где каким методом действовать. Вижу, в будущем ты станешь прекрасным главой. Пора тебе по-настоящему прикоснуться к делам клана.

- Но разве я все это время не занимался нашим бизнесом? Пусть и под присмотром директоров, и лишь в отдельных областях, - осторожно спросил Мо Жань.

Наньгун Лю отмахнулся.

- Все это отличная разминка, хорошее упражнение, но, по сути, всего лишь трамплин. Это мелко, А-Жань. Зачем тебе вести бизнес-процессы компаний, если для этого у нас есть рота профессионалов? Не мысли о бизнесе, как о предприятии. Мысли о бизнесе, как о семейном деле. Наши интересы - величие и богатство клана. Не наших компаний. Наши компании – лишь средство процветания семьи, вот и все. Ты должен подняться выше и смотреть шире. Стать тем, кто управляет управленцами, директором над директорами. Выйти из системы, встать над и поодаль, и дергать ниточки так, чтобы никто и не понял, что происходит.

Спина Мо Жаня задеревенела. Наньгун Лю сказал не так много, а Мо Жань уже напрягся до ломоты в мышцах.

- Как это связано с этими людьми? – он кивнул на папки.

- Напрямую. Эти люди – либо наши стратегические партнеры, либо опасные конкуренты, либо и то, и другое вместе. В кулуарном общении мы договариваемся, как развернуть потоки и куда будет дуть ветер. Компании – лишь флюгеры, которые реагируют на наши решения. Видишь ли, А-Жань, самый ценный навык – умение договориться. И умение повернуть все так, чтобы партнер был вынужден сдержать обещание, разумеется. Пора тебе этому учиться.

Мо Жань молчал, опустив голову, чтобы не выдать взглядом вскипающее в душе и перехлестывающее через край неприятие. Ярость долбилась внутри грудной клетки, выжигала горло и череп изнутри, но Мо Жань не мог выпустить наружу ни грамма ее. Не мог дать понять, что на известном органе он вертел семейный бизнес и его методы, и как отчаянно, до одури и дрожи, до слепоты боится. Стоит ему одним пальцем коснуться трясины – и выход из этого узкого элитарного круга будет только через дверь на тот свет. Прямо сейчас его свобода, его жизнь, утекали сквозь пальцы. Он знал, что так будет, но надеялся, у него есть еще время. Специально иногда ошибался в решениях, косил под незрелого тусовщика, который не нагулялся, - рассчитывал, это выиграет ему еще года два-три. Но Наньгун Лю далеко не глупый и, видимо, сумел сквозь щедро насыпанную шелуху рассмотреть, что Мо Жань уже готов.

- В папках личные дела. Биография, краткая справка о бизнесе, привычки, увлечения, вкусы… Необходимый минимум. После прочтения передай папки секретарю на уничтожение. Но не спеши, изучай спокойно. Стены нашей резиденции – крепость.

Наньгун Лю вновь лениво зевнул, прикрываясь рукавом, и продолжил:

- Я планирую начать брать тебя на встречи.

- Чтобы все прошло успешно, мне хватит сведений, что предоставлены? – спросил Мо Жань.

Наньгун Лю сложил ладони в рукава, будто те мерзли.

- Пока да. Начнем с простых дружеских встреч, на которых ничего серьезного обсуждаться не будет. Тебе надо сперва привыкнуть, освоиться. Кстати, твое умение устроить развлечения, может пригодиться.

Наньгун Лю довольно улыбался. Мо Жань парализовано молчал, не зная, как задать волнующий вопрос не слишком очевидно, и не мог придумать. Ему показалось подозрительным, что погружать в темные дела семьи начали только его. Почему в этом не участвует Наньгун Сы? Мо Жань помаялся, но все же придумал, как извернуться и не выдать глубинные мысли. Тоже улыбнулся и, кося под дурачка, спросил:

- Отец, судя по тому, что здесь нет Наньгун Сы, он эти папки получил раньше меня. В чем же причина? Мне обидно, что вы считаете его более способным!

Улыбка Наньгун Лю мгновенно потеряла теплоту и стала выглядеть оскалом – по крайней мере в воображении Мо Жаня. Но Наньгун Лю не был бы собой, если бы не сумел представить все красиво. Ответ его на поверхности казался разумным и удовлетворяющим:

- Вовсе нет, Мо Жань. Вы оба достойные сыновья с выдающимися способностями. У обоих блестящие навыки. Но вы разные. Вы не две капли воды, но два листка на одном дереве, и не можете быть одинаковыми. Каким отцом бы я был, если бы не видел этого и не стремился поддержать ваши природные склонности? У А-Сы свои сильные стороны, у тебя, А-Жань, свои. Поэтому и задачи несколько разнятся. У каждого из вас будет своя зона ответственности. Я рассчитываю, что вы дополните друг друга и поможете друг другу. Будете, как два сообщающихся озерца, поддерживающих друг друга в сезоны засухи. Надеюсь, ты понял, А-Жань.

И уже из этого ответа Мо Жань выудил крупицы действительно важной информации, напрямую касающейся его будущего. Во-первых, вся тяжесть закулисных интриг ложилась целиком на его плечи. Не трудно было сделать вывод, – Мо Жань начал догадываться об этом еще раньше, – что глава семейства бережет родного сына. И в этом была не столько родительская любовь, сколько меркантильный расчет: прямой Наньгун Сы мог взбунтоваться. Этой привилегии у Мо Жаня, как у приемного сына, безродного сиротки и нахлебника, не было. Наньгун Сы с его пламенным характером благородного мужа мог порушить все, что Наньгун Лю выстраивал годами. А у Мо Жаня не было выбора, кроме как идти размеченным для него путем. Прозорливый и беспринципный Наньгун Лю, еще много лет назад поняв, что поломать Наньгун Сы не получится, спрогнозировал возможные трудности и взял под крыло Мо Жаня – смышленого, доверчивого, благодарного за шанс получить лучшую жизнь, имеющего в характере нюанс, которого не было у Наньгун Сы, - желание быть полезным людям.

По сути, Наньгун Сы становился этаким брендом, олицетворением мощи и красоты клана, в то время как Мо Жань обрекался заниматься всем тем, что было необходимо, но не вписывалось в образ благородного господина. Мо Жань люто ненавидел такой расклад. Да, его мораль была плавающей, не четко обозначенной и кристально ясной, как у Наньгун Сы, и он способен был на многое, даже пойти по головам - но только ради брата. Не по указке Наньгун Лю, к которому испытывал едва ли не отвращение.

Мо Жань собрал папки стопкой и выпалил:

- Ха, уверен, Наньгун Сы не справится с дипломатией так хорошо, как я. Но и он бездельничать не будет – уж это точно. Вместе мы дадим всем жару!

- Какого жару, Мо Жань, ну что ты говоришь, - осадил Наньгун Лю. – Иногда ведешь себя, как сущий ребенок. Это все не игрушки, и не думай, что с наскока сможешь самоутвердиться.

- Хорошо, я буду наблюдать и не высовываться, отец, - смиренно отозвался Мо Жань. – Я могу идти?

- Да, да, иди завтракай. И не затягивай с изучением личных дел. В первую очередь просмотри Пан Сянцзяня, в субботу идем на обед с ним.

- Понял, - коротко отозвался Мо Жань и ретировался прочь из кабинета.

Завтракать в столовую он не пошел, а в кои-то веки приказал слугам подать в комнату. После произошедшего ему хотелось запереться и отрезать себя от контактов со всеми. Захлопнув за собой дверь в комнату, он яростно швырнул папки прочь. Те разлетелись по всему полу. Мо Жань прошелся прямо по ним, открыл шкафчик и достал хрустальный графин с коньяком. Зубами вытащил пробку, а свободной рукой нашарил бокал. Налил немного, в меру, чтобы сбросить напряжение, но не напиваться – день ведь только начинался, ему еще предстояло отсидеть пары.

Хотя у него мелькнула мысль плеснуть чуть больше, чем в меру. Поехать в университет, вытащить Чу Ваньнина, забрать его с собой куда угодно и не отпускать до позднего вечера. Мо Жаня коротило от желания оказаться с ним рядом, кожа к коже, и выпить его до дна и залпом, как бокал коньяка в руке, как успокоительное. Пока эта сфера жизни еще была полностью в его владении, пока до нее Наньгун Лю не посчитал нужным дотянуться. Мо Жань хотя бы еще волен был выбирать, с кем быть и с кем спать. И его отчаянно тянуло доказать себе, напомнить прямо сейчас, что он жив, что у него свои интересы, своя страсть.

Мо Жань сел прямо на пол и опустил бокал меж расставленных ног. Медленно выдохнул и снова вдохнул. Порыв сбежать и сделать что-то идиотское был невероятно сильным, но именно поэтому Мо Жань, так и не выпив, заставил себя отжиматься. Будущее представлялось сплошным мраком, выстроенные планы рушились, как карточный домик. Мо Жань многому научился как у учителей, так и просто подсматривая за жизнью, и хорошо понимал: в трудной ситуации действительно может не быть выхода, но если поддаться панике, то со стопроцентной вероятностью упустишь шанс на спасение, даже если он есть. Не действовать на панике – железное правило. Помчаться искать утешения в Чу Ваньнине – это самая настоящая паника.