Глава 3 (2/2)

— Да. Мы сходили пообедать, а затем вместе отправились по делам, — просто ответил он.

Гермиона не смогла удержаться и задала крайне интересующий ее вопрос.

— Твоя мама… знала, что я спала в твоей квартире? — спросила она, нахмурив брови.

— Конечно, нет. Я бы никогда не сказал своей матери, что у меня в постели припрятана какая-то девушка. Думаю, у нее случился бы сердечный приступ, пока она выдумывала бы инсинуации, — ответил Драко, накалывая еду на вилку и окуная кусок хлеба в соус, и совсем не обратил внимание на поникшее выражение лица Гермионы.

Какая-то девушка. Просто… какая-то девушка. А она так самонадеянно и крайне по-детски предполагала что-то большее. Гермиона приближалась к финишной прямой, хотя еще даже не прозвучал сигнал к старту. Она напомнила себе, что все это просто игра, которая закончится, когда Драко снимут гипс. Он сможет заботиться о себе сам, начнет ходить на работу, а ей останется лишь смириться со своими чувствами и вернуться к обычной жизни. К тому, чем занимаются какие-то девушки.

Прочистив горло в надежде, что таким образом удастся избавиться от тяжести в груди, Гермиона натянуто улыбнулась.

— Само собой, — согласилась она.

Драко даже не заметил, что ее настроение испортилось. Гермиона ковыряла вилкой в тарелке, вполуха слушая аудиокнигу и не высказывая своего мнения о сюжете. Она не стала класть свою руку к нему на бедро после того, как потянулась за стаканом воды. Это был первый сигнал для него, что что-то не так. А потом она не предложила помассировать его шрам после того, как вставила ему протез — еще одна подсказка.

— Мне пора домой, — пробормотала Гермиона, поспешно вырываясь из его объятий.

Драко нахмурился, ведь обычно она прижималась к нему, почти засыпая на его плече, а потом шла в спальню.

— Ты не останешься? — спросил он, пытаясь скрыть смятение и уныние.

Гермиона поднесла руки к своему лицу, устало потерла глаза и отрицательно покачала головой.

— Мне нужно домой, я хочу принять душ и решить несколько проблем, образовавшихся за прошедшую неделю, — ответила она.

Драко вспоминал, упоминала ли Грейнджер о своих планах на день.

— Ладно… — Малфой замешкался. — Во сколько ты вернешься? Может быть, мы снова поужинаем вместе? — нерешительно предложил он, пытаясь понять, действительно ли она устала или это нечто иное. Ему показалось, что ее что-то расстроило.

— Эм… — начала Гермиона, размышляя, как разрядить обстановку. Если она откажет ему, то он заподозрит неладное. Сохраняя невозмутимое лицо, Гермиона слегка улыбнулась и неохотно согласилась. — Хорошо. Я вернусь в шесть, договорились? Мы поужинаем, а потом извлечем протез.

— Отлично.

Драко ухмыльнулся и последовал за ней, когда она направилась к камину. Как только Гермиона потянулась за летучим порохом, Малфой обхватил ее запястья и повернул лицом к себе.

Он украл поцелуй. Да такой, что воздух резко покинул ее легкие и закружилась голова. Потрясенная напором Гермиона попятилась назад, но Малфой обхватил здоровой рукой ее талию и прижал к себе. Он отказывался отпускать ее.

Все сомнения, связанные с его словами, быстро улетучились. Грейнджер даже не могла вспомнить, что он сказал. Особенно, когда Драко целовал ее так. Словно лишь ее губы удерживали его на земле, словно лишь ее дыхание наполняло его легкие кислородом, словно лишь ее язык являлся единственной причиной его существования.

Пол уходил из-под ног, и Гермионе казалось, что ее тело стало невесомым. Малфой целовал ее так трепетно, так нежно, что она едва заметила, как он раздвинул ее бедра коленом. Грейнджер не сопротивлялась, желая насладиться хоть толикой давления на напряженную промежность.

Гермиона застонала, когда его язык проник глубже, что побудило Драко еще шире раздвинуть ее бедра. Она обхватила его мускулистые плечи руками, а затем скользнула к мышцам его груди, невероятно смущаясь своих действий. Тепло тела Драко проникало под кожу, они вместе сгорали в пламени. Тихий удовлетворенный звук, вырвавшийся из его горла, заставил ее бессознательно приподнять ногу и обвить ею голень Малфоя.

Поступок, который Гермиона позже смущенно окрестила чрезмерно клишированным, заставил Драко отстраниться. Его тяжелый выдох опалил ее лицо и всколыхнул локоны на лбу. Чувствуя вожделение и замешательство, Гермиона открыла глаза, но эмоции быстро сменились страхом и унижением от того, что только что произошло. Или, скорее, из-за того, как она себя повела.

Грейнджер попыталась отступить назад, вырваться из его объятий, но, будучи прижатой к камину, она оказалась в ловушке. Ее стремление отстраниться было благополучно проигнорировано и воспринято как нежелание смириться с тем, что кто-то ведет себя с ней настолько бесцеремонно. Драко лишь усмехнулся, глядя на ее раскрасневшиеся щеки, алые губы и ощущая ее горячее дыхание.

— Увидимся позже, — сказал он задорно, но отвлекающе соблазнительно.

Гермиона кивнула, но не сводила глаз с его ключицы, не желая встречаться с ним взглядом. Малфой выдохнул через нос, издав смешок, прежде чем выйти из ее личного пространства и отойти достаточно далеко, чтобы Грейнджер все-таки пришлось посмотреть ему в глаза.

Цвета его радужек словно смешались, когда он смотрел на нее из-под ресниц и ослепительно улыбался. Гермиона редко видела его искреннюю улыбку, но сейчас удостаивалась ее уже второй раз за короткий промежуток времени. Ее грудную клетку словно сковывали цепи в виде его улыбки, затрудняя дыхание.

Пытаясь унять дрожь и ощущая покалывание на губах, Гермиона нырнула в камин. Как только девушка очутилась дома, она схватила горсть летучего пороха и выкрикнула: «Гриммо», — ей срочно нужно было с кем-то поговорить.

Грейнджер чуть не сбила Джинни с ног, когда выскочила из камина. Кудрявая ведьма выглядела взволнованной, а выражение ее лица не предвещало ничего хорошего. Сидевший на руках матери Джеймс широко улыбнулся и тихо произнес: «Мими», когда увидел свою крестную. Гермиона проигнорировала двухлетнего ребенка, что было весьма странно, поскольку она была одержима своим крестником. Джинни приподняла брови, готовясь к очередному приступу сомнений подруги.

— Я настоящая дура, — выдохнула Гермиона, и Поттер тут же фыркнула.

— Позволишь мне отвести сына в Нору, прежде чем мы займемся твоим нервным срывом? — спросила Джинни.

Ее слова наконец отрезвили Гермиону. Взгляд Грейнджер смягчился, и она посмотрела на Джеймса.

— Конечно. Извини, — смущенно сказала Гермиона, наклоняясь, чтобы поцеловать крестника.

— Расслабься, — усмехнулась Джинни. — Сядь. И, по возможности, сделай несколько быстрых дыхательных упражнений, чтобы успокоиться.

Мать и сын исчезли в пламени камина, а Гермиона опустилась на диван, сжимая влажные руки в кулаки. В ее голове пронеслись события утра: слова Малфоя, его поцелуй, обещанный им ужин. Голова шла кругом, и когда камин вспыхнул вновь, она встрепенулась.

— Не думаю, что нравлюсь ему. По крайней мере, не так… как мне бы этого хотелось, — выпалила Гермиона, Джинни ухмыльнулась и села рядом с ней, подогнув ноги под себя.

— Как ты пришла к такому выводу? — спокойно спросила Поттер, зная, что сейчас начнется тирада, состоящая из плохо аргументированных фактов, притянутых за уши.

— Он не сказал своей матери, что я сплю в его спальне, когда она пришла к нему в обед пару дней назад, а еще поцеловал меня сегодня утром так, словно хотел прижать к камину и никогда не отпускать, — сказала Грейнджер, качая головой.

Джинни ждала продолжения и нахмурилась, когда та больше ничего не сказала и смотрела на нее выжидающим взглядом.

— И это все? Мерлин, Миона, почему ты так много думаешь? — застонала Джинни, и Гермионе на мгновение показалось, что ее только что оскорбили. — Боги, значит, он не сказал своей матери, что в его постели спит его целительница и зацеловал тебя до одурения, но вы не трахались? Я буду с тобой откровенна: расслабься, мать твою!

Глаза Гермионы расширились, рот приоткрылся, она была готова возразить, но Джинни продолжила говорить.

— В самом деле, ты проводишь с ним утро, он разрешил тебе спать у него днем, и ты беспокоишься, что он не рассказал о чем-то своей маме? Ради всего святого, прошло только две недели. Возьми себя в руки, женщина!

— Дело не в этом, а скорее в том, как он это сказал, — возразила Гермиона, удивляясь раздражению Джинни. — Он заявил, что никогда бы не сказал своей матери, что у него в постели припрятана какая-то девушка. Как будто я какая-то потаскуха! — Грейнджер повысила голос, скрестив руки на груди.

Джинни рассмеялась.

— Две недели, милая. Вы еще даже не ходили на нормальное свидание, — сказала она, махнув рукой.

— Вот видишь! Если я ему нравлюсь, почему он до сих пор не пригласил меня на свидание? — ехидно парировала Гермиона, ведя себя так же, как на уроке, когда с удовольствием поправляла чей-то неправильный ответ.

— Может быть, потому что ты работала в ночную смену? Большинство людей ходят на свидания по вечерам, — напомнила Джинни, и пыл Гермионы поутих, а мягкое «ох» сорвалось с ее губ. — Боже, Миона. Почему ты не можешь просто наслаждаться тем, что происходит между вами? Хотя бы пока что?

Гермиона тяжело вздохнула, немного переживая, что Джинни ее не поддерживает, но понимая, что в какой-то степени подруга права. Маленькие эксцессы случались довольно часто, и Гермиона нередко связывалась по каминной сети с Джинни, чтобы убедиться, что правильно ведет себя с Драко, а, точнее, верно понимает его намерения.

— Ты права. Я веду себя…

— Как сумасшедшая? Неуверенная в себе? Чокнутая? Полностью и бесповоротно обезумевшая? — перечислила Джинни, приподняв бровь.

Гермиона впилась в подругу взглядом.

— Я не согласна, но ты… ты не ошибаешься, я просто… — она запнулась, чувствуя себя ребенком, слишком увлеченным новой влюбленностью. Гермиона знала причину своего поведения, но было трудно признаться в этом даже самой близкой подруге. — Малфой — первый парень, обративший на меня внимание… за последний год. Я… наверное забыла каково это — испытывать такие ошеломительные чувства к кому-то… даже спустя непродолжительное время взаимодействий.

Джинни вздохнула, одарив ее небольшой улыбкой.

— Все мы проходили через это. Но не анализируй его слишком сильно. Он человек, а не какая-то медицинская аномалия, которую можно исследовать и изучать снова и снова, пока не получишь ответы на все свои вопросы, — сказала она, и Гермиона рассмеялась.

— Я чувствую себя подростком, — произнесла Грейнджер. — Как, черт возьми, я оказалась во вселенной, где мне нравится Малфой, и я беспокоюсь о том, нравлюсь ли ему?

Джинни рассмеялась вместе с ней, и обе девушки покачали головами, осознав действительность.

— Ну, он очень привлекательный, так что никто не винит тебя за симпатию к нему, — произнесла Джинни.

Гермиона сглотнула и кивнула, вспоминая, как он целовал ее меньше часа назад. Воспоминания того, как он вжимался в нее всем телом, как раздвинул ее бедра своим коленом, как горела его кожа под ее ладонями заставили Грейнджер вздрогнуть.

— Боже мой! Ты только что думала о том, чтобы трахнуть его! — усмехнулась Джинни, заметив дрожь подруги.

— Что? — пискнула Гермиона. — Нет. Не думала! Я… я просто подумала о…

— Ты фантазировала! Я узнаю сексуальные фантазии, когда вижу, — продолжала смеяться Джинни, когда Гермиона покраснела и начала заикаться.

— Нет. Я не фантазировала о… Мы не… мы целовались и… нет! Заткнись! — сказала Гермиона, ударив подругу подушкой.

— Боги, Миона. Раз ты так краснеешь только от фантазии, то когда вы переспите, я уверена, ты вся станешь красной как помидор, — подтрунивала Джинни, и Грейнджер наложила на себя охлаждающие чары, чтобы унять румянец.

— Он… уважает мои личные границы, — пробормотала она, ведь Драко не преступал их с самого начала.

— И я уверена, что это убивает его, — произнесла Джинни, а Гермиона окинула ее взглядом. — Да ладно тебе, Миона. Ты больше не школьница. Ты женщина. С привлекательным телом и лицом. Мужчины замечают тебя, Малфой точно заметил. Если ты дашь ему добро на большее, я уверена, у него снесет крышу.

Вспоминая о том, что Малфой — тактильный человек, Гермиона подумала, что, возможно, он ждет, когда она начнет действовать, поэтому ничего не предпринимает сам. Грейнджер была уверена в своих силах во многих областях жизни, но когда дело касалось мужчин… Особенно высоких, мускулистых и грозных, привлекательность которых иногда казалась удушающей.

— Эй, — произнесла Поттер, прервав размышления Гермионы. — Не думай об этом слишком много. Если ты почувствуешь желание… подкатить к нему, я могу гарантировать, что он с энтузиазмом откликнется, — заверила Джинни, и Грейнджер прикусила губу.

— Дело… дело не в этом. Я уже давно ни с кем не была… физически. Я не… я чувствую, что больше не знаю, что делать, — смущенно призналась она. — А Малфой… ну, не секрет, что он… активный. Что если он не…

— Позволь мне остановить тебя. — Джинни подняла руку. — Парень готовит для тебя завтраки, разрешает тебе мирно спать в его постели, а вы еще даже не трахались. Кажется, он сражен наповал. Сомневаюсь, что его волнует отсутствие у тебя практики.

— Он готовит мне ужин сегодня вечером. Я уже говорила? — сказала она, немного успокоившись.

Джинни улыбнулась, зная, что Гермиона пришла в себя.

— Еще одна причина, почему я права, — поддразнила Джинни, а потом резко встрепенулась. — Я хотела попросить тебя кое о чем. Не могла бы ты присмотреть за Джеймсом с утра четверга до утра пятницы? Мы с Гарри хотим побыть одни и…

— Остановись. Можешь не продолжать. Да, я присмотрю за ним. Я уже это запланировала. — Гермиона подняла руку, чтобы Джинни замолчала.

Они каждый месяц просили ее присмотреть за Джеймсом, поскольку пытались завести второго ребенка. Честно говоря, Гермиона ждала этого события с нетерпением, но подробные рассказы Джинни о графике овуляции омрачали ожидание.

— Ты самая лучшая крестная. — Джинни засияла и стиснула Гермиону в объятиях.

— Мне не пришлось слишком много трудиться для получения этого звания, — проворчала она, но все равно улыбнулась.

Джинни усмехнулась и встала с дивана.

— Что ты собираешься надеть сегодня вечером? — спросила она, направляясь в спальню.

— Что-нибудь повседневное, как всегда. А что? — уточнила Гермиона, зная, что несмотря на очевидные гриффиндорские качества, Джинни могла быть той еще змеей.

— Ты должна надеть… О, черт подери, где он? — воскликнула та, а затем громко застонала из другой комнаты. — Нашла!

Быстрые шаги, напоминающие восторженную пробежку, привели Джинни обратно в гостиную. Она крутила на указательном пальце бюстгальтер, пока шествовала обратно к дивану.

— Надень его, — сказала Джинни, бросая вещь на колени Гермионы.

Грейнджер взяла в руки маленький кусок черной материи, скрепленный атласной лентой. Тонкие узоры шелка на чашечках образовывали нечто похожее на цветок лотоса. Его очертания были бы заметны через блузку и любую другую вещь, которую она решила бы надеть сверху. Гермиона с ужасом посмотрела на Джинни, которая ждала реакции подруги с довольным выражением лица.

— Хочешь верь, хочешь нет, но это волшебный бюстгальтер! Я и сама сомневалась, пока не купила один. Как только ты наденешь его, твоя грудь визуально увеличится на полтора размера! — взволнованно произнесла Джинни, а Грейнджер нахмурилась и вновь посмотрела на бюстгальтер.

— Джин, я даже не знаю, хочу ли спать с ним. Это… не в моем стиле, — сказала Гермиона, протягивая вещицу обратно, но Джинни отмахивалась от нее.

— Какая разница? Просто надень его, чтобы подразнить Малфоя. Пусть видит и сходит с ума. В этом лифчике я забеременела Джеймсом, — продолжала уговаривать Джинни.

— Так, теперь я действительно не хочу его надевать, — сказала Гермиона с отвращением.

— Ну же! Ты должна! — заныла Джинни, когда Грейнджер встала с дивана.

— Ни в коем случае! Мне не нужен лифчик, способствующий зачатию. — Гермиона покачала головой и направилась к камину. — Твои советы бесценны, но я не надену бюстгальтер, в котором был зачат Джеймс.

— Я купила его в «Пикантных штучках Табиты»! Он называется «Экстраординарный»! — закричала Джинни, когда Гермиона бросила летучий порох себе под ноги.

Грейнджер тяжело вдохнула, очутившись дома, и направилась в спальню, чтобы немного поспать, но сделала мысленную заметку зайти в «Пикантные штучки Табиты» перед ужином с Драко.