Часть 2. Мир, Дружба, Жвачка. (1/2)
После того, как Кнайф вытерпел пару неприятных мазков от зеленки, что прошлись по его лезвию, тот лишь отчаянно вздохнул, и ответ взгляд вправо. Нет, это было не из-за зеленки, а из-за... Незнаю. Это можно узнать только если заглянуть в голову ножа. Он впервые за столь долгое время показал свои настоящие эмоции кому-то.
– Ну ты чего, Кнайфи?.. чего такого вспомнил? – спросила светобульба, но на этот раз упруга села рядом с Кнайфом на диван, и уже снова приготовилась выслушивать его друга. Тишина. Но все-таки после нескольких секунд, Кнайф начал говорить.
– ...да так, просто вспомнил то, что мы были друзьями. Когда-то, до того, как началось это испытание на миллион тысяч. И я вот думаю... а что если бы Замазыч не взял эту глупую газету? А что, если бы И Краткий исключил меня? Что-бы я тогда делал? Чтобы другие сделали?.. – задался философским вопросом Кнайф, все-также смотря в стену. Пустую, одноцветную стену.
– А ты тоже не расстраивайся насчет этого! Ведь именно для этого я и здесь, – воскликнула веселая лампочка, снова обняв ножа. – Выйграть миллион тысяч это, безусловно, круто! Но и когда мы все будем исключены, Краткий обязан нас воскресить. Все-таки, это же просто конкурс, а не пожизненное правило, так?
Кнайф задумался. А ведь и вправду, это ведь не точно будет навсегда! Тем более, мы даже не знаем, миллион тысяч чего. И поэтому, нож немного успокоился. Совсем немного.
– А так... про кого ты говорил тогда, когда упоминал друга, с кем ты дружил до этого испытания на миллион тысяч? – сказала спокойно Лампчка, положив руки на колени. Кнайф замолчал. Лампочка не стала повторять вопрос, и не давить на него, но он оказался настойчивее.
– Курасан.
– Курасан!?
– ...да, именно он.
***</p>
Лампчка была в шоке от этого, ведь она не думала... Да нет, никто не думал, что раньше они были друзьями. Даже представить не могли. Ведь недавно, круассан пытался сжечь ножа, однако... почему он не сжег его? У него было полно времени, что-бы это сделать, но он этого не сделал. Лишь угрожал. Может, он на самом деле не хотел его сжечь, а просто игрался с ним? Незнаю. Но Кнайфу сейчас тяжело на душе от такой мысли, поэтому нужно его успокоить и поддержать.
– Так, слушай! – Лампчка резко схватила того за плечи, а Кнайф, от такого резкого движения - опешил. – Завтра мы идем с ним мириться! А я тебе помогу. Я уверенна, что он тебя простит! – сказала девушка, лучезарно улыбнувшись, при этом говоря эту фразу серьезно, уверенно, и стабильно. Кнайфу стало легче на душе, поэтому он снова обнял ее в знак благодарности.
– Спасибо. Нет, правда, спасибо...
***</p>
Новый день. Обед. Эти двое уже выспались этой ночью. Кнайф спал на диване, а Лампчка на своей кровати. У первого была бессонница по ночам, но с Лампчкой было куда-спокойнее, поэтому и заснул он практически сразу. И Краткий появился как всегда из ниоткуда, что уже было неудивительно, и жутко улыбнулся.
– Итак, испытание будет завтра! Сегодня отдых, да и у Ёшки тоже. Так что, так уж и быть, отдохните чуток. Вот, держите, – А затем, взмахом палочки, также из-неоткуда появилась еда у них на столе. Каждому участнику достались опилки, кроме Кнайфа. Нет, у него было это блюдо, но все опилки выглядели... Как-будто их взблевали, что-ли... Кнайф от такого запаха отвернулся, и уже хотел выбросить тарелку, но заметил на себе такой же жуткий, оцепеняющий взгляд буквы. Тот нервно улыбнулся, и начал медленно, но есть это. Он заметил на себе еще один взгляд, только это был не взгляд Краткого, ни Лампчки, а взгляд Курасана. Тот уже доел свой обед, а затем, кинув в него вилку, начал свою раздражающую речь.