Никаких секретов (2/2)
– Понятия не имею, – ответил Август обреченно.
Сейчас Вильгельм чувствовал, что его предали. В очередной раз. Но даже несмотря на это, он не мог потерять Симона. Он совершил ошибку, но кто их не совершал? В конце концов, если бы Август не взял на себя слишком много, если бы он рассчитывал на свои средства, а не на то, чего нет, Симону не пришлось бы делать то, что он сделал. Он ведь наверняка тоже кому-то должен, и не может просто отмахнуться от этого. Он должен был вернуть долг. Он бы не стал делать это, если бы его положение не было безвыходным? Ведь так? Вильгельм пожертвовал слишком многим ради Симона, чтобы просто отказаться от всего в одну секунду. Чего будут стоить все его усилия, если он просто сдастся сейчас?
– Но… может быть, расследование не будет таким… серьезным? – он посмотрел на Августа. Сейчас ему трудно было смотреть на Симона, тот выглядел просто раздавленным, и от этого становилось еще хуже.
– Мне звонил отчим, – ответил Август. – Почти сразу после того, как твою речь выложили. Он позвонил, чтобы предупредить меня об этом. Он уверен, что будет. По его словам, «копать будут до самого дна».
– Но почему? Кому это все нужно? – Вильгельм пытался сложить в голове картинку, но у него не получалось. – Если кто-то сознается что снял и выложил видео, разве этого будет мало?
– Как сказал отчим, – Август сделал глубокий вдох. – Скорее всего, они захотят убедиться, что версия правдива. Особенно, если сознается Александр. Они будут спрашивать всех о той вечеринке, о том, что было до этого. И если всплывут наркотики… Если кто-то об этом скажет…
– Погоди, но если ТЫ сознаешься, разве этого будет мало, чтобы прекратить расследование? – Вильгельм не смог сдержать усмешки.
– Если сочтут, что кто-то мог оказывать на меня давление, то да, – ответил Август. – Ты знаешь мое финансовое положение. Этого будет достаточно, чтобы предположить, что меня могли шантажировать. Они захотят выяснить, так это или не так. Ведь было бы странно, если бы я сделал это по своей воле, не находишь? Мы же одна семья.
Это было последней каплей, ярость переполнила Вильгельма настолько, что уже замахнулся для удара. Но Симон схватил его за руку, чтобы остановить.
– Вилле, нет… Пожалуйста, – попросил он, и Вильгельм отступил назад.
– Август, ты просто ничтожество, – бросил он с отвращением.
– Даже спорить сейчас не буду, – ответил тот. – Только все эти разговоры о чести и совести сейчас мало чем нам могут помочь. Поверь, если все это раскроется, это заденет и тебя. И твоего драгоценного социалиста, которого ты теперь можешь не скрывать.
– Каковы могут быть последствия? – Вильгельм постарался взять себя в руки. Как бы ни был отвратителен Август, но он был прав. Они все в этом увязли теперь, и вражда друг с другом только делает их более уязвимыми.
– Последствия могут быть крайне неприятными, – Август поморщился. – Не только для меня, как ты понимаешь. Я не говорил отчиму того, что ты теперь знаешь. Но он в курсе той истории с вечеринкой, когда Александр взял вину на себя. И он дал понять что то, что мы тоже все принимали, не сможет оставаться секретом долго. Хотя мы все это отрицали. Но если нас заставят сдать тест… Думаешь, из всей нашей компании я один принимаю? Если ты не принимал ничего последние пару месяцев, тест ничего не покажет. Но я точно знаю, что я не один принимаю. Тест будет положительным не только у меня. Это навлечет подозрение на всех, и на тебя тоже. Так вот. Когда это всплывет, когда об этом заговорят журналисты. А это неизбежно произойдет, если дело будет действительно громким. И теперь благодаря тебе именно так и будет. Будет много слухов, домыслов и подозрений. И даже если твой тест будет чистым, это не спасет тебя. К кронпринцу будет очень много вопросов. Был ли он тогда в этом замешан. Принимал ли он сам или это только друзья у него наркоманы. Как наркотики попали сюда, кто их принес, кто это предложил и так далее. Конечно, кронпринца будут защищать. Сделают все, чтобы показать, что он невинная жертва. Особенно при чистом тесте тебя будут оправдывать. У них просто нет другого выбора. Но при этом, вероятно, потопят всех остальных. Просто для того, чтобы опровергнуть все те слухи о тебе, которые будут распространяться. Бедняжка Вилле просто попал в плохую компанию… Какая неприятность! Они придумают какую-нибудь правдоподобную версию всего этого. Как всегда. Но нас никто не будет защищать.
– Вот черт… Я подумать не мог… – Вряд ли Август сам до этого додумался. Но если так сказал его отчим, то, скорее всего, так и будет. Это звучало слишком похоже на правду. Двор будет защищать честь монархии, и если для этого придется принести в жертву Августа, они это сделают. А про Симона даже и думать нечего, его первого отправят на заклание. И это уже не просто запрет видеться или что-то в таком духе. Это суд и приговор. И это очень-очень серьезно. И гораздо более страшно, чем Вильгельм даже мог себе представить.
– Думать – не твоя привилегия, – зло усмехнулся Август. Еще десять минут назад Вильгельм точно бы врезал ему за это, но теперь силы снова его оставили.
– Есть какой-то шанс, что всего этого не произойдет? – Вильгельм посмотрел на Августа. Тот выглядел просто уничтоженным.
– Отчим сказал, что возможно, такого тщательного расследования и не будет, – развел руками Август. – Но, возможно, будет. Сейчас нельзя ничего сказать наверняка. Но вероятность того, что все примет самый серьезный оборот, есть, и она достаточно высока. Так что у Симона могут быть неприятности, даже если я ничего не скажу о том, что он сделал. Даже если тебе плевать на собственную репутацию, для него это будет вопрос не репутации, а свободы.
– И что делать? – Вильгельм снова почувствовал, как холодеют руки и кончается кислород. Он попытался ослабить галстук. Чертов воротник все еще был слишком тугим. Кто только придумал такую неудобную одежду?
– А если мы сознаемся? Я… то есть я… – неуверенно спросил Симон.
– Ты все равно сядешь, – пожал плечами Август. – Продажа – слишком серьезное преступление. Тем более, в школе, несовершеннолетним. Вероятно, тебе не дадут слишком большой срок, потому что тебе нет восемнадцати, но это будет с тобой на всю жизнь.
– Нет! Ты ничего не скажешь, – Вильгельм почти что зарычал на Симона. – Ты не скажешь ни слова.
– Но делать-то что? – Симон растерянно посмотрел на него. Вильгельм закрыл глаза. Он не мог вынести этот взгляд. Он не мог принять того, что у него нет никакой возможности защитить того, кого он любит.
– Не знаю… Не знаю… Я должен подумать, – он сделал глубокий вдох. Кричать, злиться, обвинять Августа уже не было никакого смысла. Хотя Вильгельму и хотелось просто разгромить все вокруг, уничтожить всю эту чертову школу, весь этот чертов мир. Всю вселенную. Чтобы все это никогда даже не начиналось.
Он пошел к лестнице. Не оборачиваясь. Не глядя на Симона и Августа. Ему нужно было остаться одному. Ему нужно было найти решение. Каким же простым все было до этого. Как глупо было переживать о том, что кого-то смущает его ориентация. Он вспомнил свою панику в День Святой Люсии, и ему захотелось смеяться. Сейчас все это казалось ему таким незначимым.
Он шел по ступенькам вниз и думал только о том, как ему успокоиться сейчас. Он не найдет решение в буре своих эмоций. Он достал наушники и включил музыку, как будто бы в ней были какие-то ответы.
Когда он вышел на улицу, уже почти стемнело. Двор совсем опустел. Дневное тепло сменилось сырой вечерней прохладой. Вильгельм направился к озеру. Ему нужно было место, где его точно никто не потревожит.