Часть 1 (1/2)

Артур Редвуд

Это определённо не самое худшее утро, которое со мной случалось в этой стране, в этом городе, на этой улице и в этой самой квартире. Кстати, о ней. Кажется, я забыл заплатить. Ничего, переморгают. За пять лет — это первый раз. Что напоминает мне о том, что я могу прожить здесь ещё максимум года три, максимум пять, после чего придётся подыскивать себе новое логово. Почему я отвлекаю себя такими тривиальными вещами? Потому что дел невпроворот, а рук всего две, и на всё не хватает, как ни крути. За этот долбанный чай я отдал восемь сотен эдди. Но он настоящий и он зелёный. Мои почки и до этого хорошо работали, а сейчас, видимо, будет вообще замечательно.

У меня дорогие привычки. А ещё себя постоянно надо совершенствовать. На кой ляд мне нужны нетраннерские снаряга и способности? Я даже сам себе внятно ответить не могу. Но надо. Ну, значит, надо мне себе заработать на булавки, мне потребуется

очень много булавок. Такие курсы дают не все, а те, кто дают – берут недёшево. А уж про снарягу думать страшно. Да кабы я знал. Значит, придётся всё-таки лезть в сеть и смотреть, что там есть у фиксеров для моего уровня. Вроде бы сейчас новый политикан метит в кресло мэра. Может, кто-то захочет, чтобы с ним произошла «досадная случайность»? На это, правда, надеяться не приходится. У мадам Окада для меня, к сожалению, ничего нет. Всё какая-то мелочь тысяч на пять… Оставлю возможность другим заработать. У Джонс может быть что-то. А, нет, показалось, только висит всё тот бедный заказ на киберпсихов. Я не промахивался ни разу, и каждая выпущенная мной пуля всегда оканчивается трупом. А оставлять их в живых это как… спортивная охота, что ли. Я вовсе не против, чтобы их вылечили, но свои рефлексы я вряд ли смогу перебороть. А никто другой в здравом уме туда не полезет. Ладно, если не найду ничего интересного, возьму этот дурацкий заказ. Да-да, я только что свои принципы выкинул с грохотом в окно. С двенадцатого этажа. Остаётся Ибарра со своими маленькими Валентино. А вот тут мы уже о чём-то говорим – надо же, чем же ему, интересно, этот чумба поперёк горла встал? А чумба-то с паранойей… Это будет интересно.

Заказ я принимаю, на выполнение у меня есть три недели, и надо же такому случиться, что ближайшие две «жертвенный агнец» проведёт вне Найт-Сити. Ну не гоняться же мне за ним по всей стране, ну честное слово. Хорошо, посмотрим что-то поближе. О, мистер Хэндс протягивает руку… Поездить по городу, обнулить парочку идиотов – что может быть проще? Вот и буду занят пару недель. За квартиру, наверное, заплачу. Или куплю себе персиков. И яблок. И… что-то я размечтался. Резину надо на зимнюю поменять. Пальто прикупить. В одном пиджаке у меня уже пальцы зябнут. А ещё надо посмотреть вакансии в «Арасаке». И сфабриковать себе хорошее резюме. Когда-то же начинать надо.

Так что на улицу я иду в умеренно-сносном настроении. Сегодня у меня будет, наверное, первая цель. Что ж, хорошей охоты.

***</p>

Первую цель я грохнул. Это хорошо. Что плохо – сейчас три часа ночи и до дома мне ехать два долбанных часа. Печально. Но в окрестностях этого города – да и в самом городе - спать в машине это не просто глупо, а верх идиотизма. Придётся ехать. Что очень некстати и кстати одновременно, что приводит меня в очень конфликтные эмоции – прямо передо мной едет моя вторая цель. Так что я трачу полтора часа, доводя этого долбанного идиота, которому вздумалось покататься ночью, до аварии с летальным исходом. Что хорошо? Две цели готовы. Что плохо? Сейчас половина пятого утра и мне ехать до дома всё ещё два грёбаных часа. Если мне ещё кто-то попадётся по пути – нет, нет и ещё раз нет. Хрен с ним, потом выслежу. Хэндс и так мне должен будет уже за две цели в один день.

Улицы города всё ещё оживлены. Перестреливающиеся - перестреливаются, торгующие телом – торгуют телом, кто-то куда-то идёт, а мне давно пора спать. Так что в половине седьмого я уже почти рядом, но до любимой кровати я добираюсь только в семь. Ну а как же – раздеться, сложить одежду, душ обязательно. И здравствуй, ортопедический матрас девятого поколения. Но сон не идёт. Это будет тяжёлый день, это будет противный день. Совершенно отвратительно.

Спустя полчаса уснуть я так и не смог, так что я иду выпить ещё чаю. Не стоит, наверное, доводить себя до переутомления, посмотрю, как буду себя чувствовать. А я чувствую, что хочу есть. Ну-ка, что там у меня есть пластиковое в холодильнике? Забавно, что у меня есть половина помидора, причём настоящего, ополовиненное пластиковое буррито, и запасы газировки на чёрный день. Этим сыт не будешь. Но это хоть что-то – если подумать, то выходить из дома я сегодня точно больше не хочу. Значит, пол помидора и пол буррито, что поделать. Сытость не наступает, но и голода я больше не чувствую. А если выпить ещё две чашки чая, моё артериальное давление понизится и, возможно, я смогу уснуть.

Это была плохая идея. Во-первых, моя кровать находится на втором уровне квартиры, и к ней меня ведёт чудесная кованная лестница. Да, удобства находятся рядом с кроватью, но послевкусие от этого чая после того, как я проснулся, заставляет меня бегать не только в туалет, но и на кухню – запить. В общем, мучаюсь я где-то до вечера. Ну, да, можно даже считать, что я поспал.

Я тщательно проверяю, всё ли я выключил, и после отбываю. Это на несколько дней.

***</p>

Хэндсовские говнюки заняли у меня полторы недели. Как же я хочу в ванную… Эта мысль приходит мне в голову, только когда до дома осталось полчаса. Что не может меня не радовать. Самое главное – контракт выполнен, за каждого идиота я получаю кругленькую сумму и бонус за то, что каждый идиот погиб от «несчастного случая». И Хэндс меня не разочаровал – даже бонусом мне перепали модные часики. С экстра-крепкой удавкой. Мелочь, а приятно.

На следующее утро я понимаю, что я отлично выспался. Я сходил в душ, да будет благословенна горячая вода, побрился, завернулся в любимый халат и, уже спустившись к кухонному островку, я вспомнил, что я забыл купить продуктов. Ладно, этот день был бы слишком идеален. Придётся заказывать. Чего я хочу больше – пластиковую пиццу или пластиковое тако? Сойдёт тако. И, кажется, мой заказ номер два от Ибарры прибывает сегодня в город. Неплохо, неплохо. Если получу за него столько же, сколько за идиотов Хэндса – можно будет навестить одного интересного человечка на Урмленд-Стрит. Нетраннерам нужны хорошие расширители памяти, а этот человечек славится ещё и тем, что он не распространяется, какой хром он видит у своих пациентов.

Тако я ем, запивая водой. Чай этот свой ужасный зелёный я пить не буду. В газировке слишком много аспартама. Фу. Настало время встретиться с моей самой любимой женщиной – «Сатаной». Мы многое вместе прошли – даже думать боюсь, сколько десятков лет. Каждый раз, когда она не со мной, а это было считанные разы и хватит пальцев одной руки, чтобы пересчитать, приходилось выкручиваться. Сегодня не тот день, когда я хочу рискнуть.

Подготовка к большому делу меня всегда удивительно успокаивает. Так что я лениво ознакамливаюсь с регламентом – от тела избавиться, не оставить даже костей. М, потребуется определённая горючая смесь. Остальное залью бензином. Надо подобрать одеяние. И озаботиться обмундированием. Тц.

Выслеживать я буду его точно несколько дней, хотя примерное расписание у меня, опять же, есть. Придётся идти за покупками всё-таки. Мне потребуется сухпаёк, купить продуктов домой, заплатить за квартиру, наконец, восполнить запасы питьевой воды, купить нормальный чай. Может быть, съездить в Чартер-Хилл? А почему бы и нет. Побалую себя сегодня. С этой мыслью я прикуриваю папиросу. Надо съездить, затариться, на толкучке потолкаться, может, контрабандисты будут. Или ляхи приехали. Ехать надо.

Но у ляхов ничего интересного не находится. У контрабандистов нашлась очень любопытная кибердека, надеюсь, мой рипер не даст за неё мне по заднице – Вик он такой, он может. Он всё может, если захочет. Хорошо, что я в его списке «хороших детей», я бы точно не хотел с этим мужиком ссориться. Ладно, ладно, сначала дело, потом всё остальное. Сухпаёк есть, патроны есть, курево есть, продуктов я купил. Самое время съесть яблочко. А остальное будет смиренно ждать в холодильнике своей неминуемой участи – быть съеденным после моего триумфального возвращения. Если таковое случится.

На дело я собираюсь в определённом порядке – это почти ритуал. Помогает мне остаться в своём уме. Хотя я отдаю себе отчёт в том, что эти правила я придумал себе сам. Между делом я плачу за квартиру. За два месяца вперёд. И отбываю в ночь вместе со своей сумкой.

Первые четверо суток я убеждаюсь, что расписание моей цели никак не поменялось. Даже удаётся снять относительно приличный мотель. Ну, как, «Ноу Телл» мотель. Тут не задают вопросов. И ни у кого нет ответов. И комнаты хорошо запираются. И настало время для затяжной засады.

Точка мной выбрана удачно. Вошёл и вышел – борг и носа не подточит. А лежать уж в одной позе я могу очень долго. До того, как появится моя цель, у меня есть два часа. И есть ещё один маленький ритуал. Я вспоминаю ушедших. Розенков. Шмидт. Эвери. Межбижер. Волчанеску. Блэк. Это были самые злые сукины дети, которые мне встретились. От каждого и от каждой из них у меня есть шрам. Но я жив, а они – нет. Хочется верить, что они приберегут мне место рядом с ними.

Выстрел.

В яблочко.

Глазное.

«Сатана» никогда не подводит. Никогда. Теперь я могу неспешно собраться, сбросить вещи в номере, и у меня будет двадцать минут забрать тело. А вот тут лучше не думать, а действовать. Заворачивать придётся в ковёр, который я присмотрел в номере… но бывало и хуже.

Кажется, я не сплю уже третьи или четвёртые сутки. Тело ещё это в ковре. Вот заводик этот… брошенный кем-то и когда-то. А теперь тут кто-то свил себе уютное гнёздышко – вон, камер понатыкали, понимаешь ли, тотемы кровавые развесили… Это даже не артхаус. Это имитирование «Мальстрёма». Или сам «Мальстрём». А я думал, по таким помойкам слоняются только «мусорщики», остальным, вроде бы, брезгливо. Гм.

Вонь стоит ужасная. Шлем меня мало от этого спасает. Хорошо, что по своей природе я не брезглив. Интересно, им самим-то не противно? Они ж тут, как-никак, спят, едят. Живут, как опарыши. Фу.

Тело я сбрасываю на землю и начинаю методично его поливать из своих бутыльков. Вокруг ещё обливаю бензином из мини-канистры, чтобы точно хорошо горело. И ковёр ещё этот чтоб сгорел. Я знаю, что в здании, помимо меня, есть ещё люди. Они, в свою очередь, скорее всего, тоже знают, что я здесь. Если мозгов хватит – они по камерам поймут, что не стоит мне мешать. А если не хватит, «Квазар» мне в помощь – «Сатане» такие расстояния скорее помешают, а отсутствие упора вызовет дальнейшее отсутствие у меня руки. Да и патронов жаль. Один патрон трёхсотого калибра стоит дороже, чем десяток этих чумб.

Додики оказываются сообразительными и тактично меня игнорируют, вместе с моими тёмными делами. Я тактично игнорирую чумбу, который случайно вошёл не в тот зальчик и, стоило мне на него обернуться и посмотреть – хотя он об этом мог только догадываться – он извинился и бочком удалился. Старею, наверное. Хотя не припомню, чтобы это было в моём характере – гасить всё живое. Молодцы, перестраховываются. Даже свидетелем его сложно определить. Опять же – ему никто не поверит. Опознать меня он не сможет, а скорее всего, даже и не захочет. И с этими мыслями я поджигаю ковёр этот… Горит хорошо. Смесь явно сожжёт и кости, и всё остальное ДНК. Чудненько, ладненько. Я недолго любуюсь на костерок, зачем-то убеждаюсь, что пожара не будет, если я уйду, и подавляю в себе очень тёмную мысль пройти через жилые помещения обретающихся здесь мусорщиков. Или кто они бишь там. Думается, такую наглость даже мне не спустят, так что уходить приходится через окно.

Единственное, чем меня поражает этот город – мою машину ни разу не пытались угнать. А посягнуть ведь есть, на что, это «Эррера Аутло». Хотя… На какие-то особенно серьёзные дела я беру машину в аренду. И мне ясно одно – никогда не пытаться влезть в снаряжении в «Макигай Маймай». Сиденья отвратительные, даже если посидеть десять минут, а не час, седалище будет отваливаться, колени упираются в плечи, и вообще общее ощущение, что ты на дороге на скоростной табуретке. Пожалуй, при моих габаритах мне нужно что-то побольше. И при габаритах моего эго «Аутло» - это лучший вариант.

Бист

Холодно. Это не холодная «немота», как от наркоза, это болезненный холод – кажется, даже руки промёрзли настолько, что больно даже им. Хотя, наверное, мне просто кажется. И из этого холода хочется вырваться – и организм, и разум солидарны в том, что он… немного загробный. Вцепившись руками в края контейнера, я попыталась подняться, но раздался лишь омерзительный скрежет металла о металл, когда пальцы начали скользить по гладкой поверхности, не давая никакой опоры.

- Спокойнее, - меня останавливают, мягко уперевшись ладонью мне в грудь. И, кажется, оптические импланты пережили морозилку не лучше, чем всё остальное. Перед глазами всё плывёт, бликует, подёргивается, будто какие-то помехи глушат сигнал. Я это скорее буду котировать, как «нихрена не видно». – Не так резко. Сомневаюсь, что твой хром был рассчитан на то, чтобы его заморозили.

Заморожен… Значит, всё же не чистилище. Даже немного жаль. Значит, всё-таки железки «Милитеха» выдержали и экстремальные температуры. Постарались на славу, сволочи. Очень уж ценная собственность.

- Сколько?.. – удалось выдавить мне из себя прежде, чем зайтись лающим кашлем – воздух обжёг лёгкие. А, да. Я ведь до этого только выдохнула. Ксавьер ведь сказал тогда «вдохни поглубже». Вот мне и интересно, сколько лет назад он мне это сказал… Интересно, он жив вообще? Да жив, скорее всего, иначе зачем им доставать меня из морозильника.

- Без малого пятьдесят четыре года назад я тебя туда засунул, - я подняла голову, пытаясь сфокусировать на нём взгляд. Пятьдесят четыре… На кой чёрт ты меня тогда вынул, чумба? Хотя с другой стороны, я и не говорила ему, что хочу мирно склеить ласты. Я просто вызвалась сраным добровольцем, когда он изо всех сил искал себе «испытуемого» для своей криогеники. Ну, что ж, жизнь полна разочарований.

- Достал зря, - я откашлялась и снова попыталась подняться – Ксавьер теперь уже сухой, совершенно не юношеской ладошкой меня под локоть поддержал, помогая выбраться.

- Ну, отчего же зря, - я проморгалась и посмотрела ему в лицо. И вправду, полтина с лишним – лицо у него заметно изменилось, обострились черты лица, кожа немного провисла, в уголках глаз собрались морщины, да и не только в уголках глаз… Но взгляд у него, пожалуй, такой же, каким я его помню – хренов энтузиаст и оптимист, хоть лом об него гни, ему всё побоку. – Как самочувствие, Кри…

- Мы договаривались, что меня зовут Бист, - устало поправила я. Вот он, стоит передо мной, читай, почти старик, а ощущается так, будто с моего последнего напоминания прошли всего пара дней. Мать мою за ногу, пятьдесят лет…

- Бист, - тут же поправился он. – Как самочувствие, Бист?

- Жить буду, - я перестала опираться задницей и поясницей на ящик, в котором лежала всё это время.

- А что ж такой тон, будто хочешь добавить «к сожалению»? – он дружески ткнул меня кулаком в плечо. – Бодрее, Бист! Опыт удался! И ты всё ещё можешь ходить, говорить, и рассудок вполне ясный! Я прогнал все тесты – ты целёхонька, какой была в двадцать третьем году, такая и сейчас. Да ты же можешь стать местной знаменитостью, ты видела «Найт-Сити» ещё до того, как…

- Не смей, - глухо прорычала я, глянув на него исподлобья. – Не смей об этом говорить.

- Извини, - он поднял руки в сдающемся жесте. – Мне и самому сложно поверить, что это для меня уже древность, а для тебя буквально…

Он почесал в затылке, и вид у него был виноватый.

- Неловко вышло. Ладно, мы об этом не говорим. Как видишь, я тут хорошо устроился, - он раскинул руки в стороны, показывая мне просторную лабораторию с эмблемой «Кан Тао» на стене. К ним прибился, значит? Ну, с его мозгами оно и неудивительно. Хоть у кого-то из нас всё в жизни сложилось. Я приподняла уголок губ, хмыкая. – Ну что ты дуешься, Бист? В конце концов, ты пока чувствуешь себя в гостях, так что, как твой верный друг, должник и радушный хозяин, я обязан тебе предоставить все условия. А?

- Мне бы только в себя прийти, - повела я плечом.

- Ладно. Держать не буду, но хотя бы на недельку-другую побудешь тут, м? – он взял со столика уже приготовленный пистолет-инжектор. – Здесь немного успокоительного и немного всякого, чтобы нервную систему твою после такой встряски не колбасило. Позволишь? А потом я организую нам вкусный обед и введу тебя в курс дела.

- Я не собака, чтобы задабривать меня вкусняшкой, - скривилась я, оттягивая ворот футболки – удивительно, что она тоже всё это пережила без особых проблем, как и штаны, на мне надетые. Хотя я бы предпочла что-нибудь более… закрытое.

- Ну, ладно, уговорила, всё вкусное съем я, а тебе оставлю всё невкусное, - подмигнул он мне, приставляя «дуло» к моей шее и нажимая на крючок. Я от прокола лишь слегка вздрогнула – но ожидаемой боли не было. И это докрутили, смотри-ка… Технологии, мать его. – Так тебя устроит?

- Аж два раза, - буркнула я.

- Эх, Бист, вот никогда тебя не понимал, - всплеснул он руками. – Во всём надо видеть что? Правильно, только хо-ро-ше-е! Кто, кроме тебя, может похвастаться тем, что столько всего видел и столько где бывал? И ещё и в живых остался при этом. Ладно-ладно, я понял, я слишком много чешу языком. Идём, я покажу тебе твою комнату, и мы сообразим, чего самого невкусного тебе взять поесть.

***</p>

Надолго меня, к слову, не хватило. Что тогда, что сейчас Ксавьера много для меня. А от его радушия тянет блевать. Он от души, но мне просто… не по себе. Но даже узнав, что я и двух недель не собираюсь задерживаться у него под боком в лабе «Кан Тао», он не упустил случая всучить мне сумку одежды, телефон, триста раз мне напомнить, что я могу ему звонить чуть ли не в любое время дня и ночи. Сам ведь знает, что не позвоню. Подумать, блять, только – спустя полвека он всё ещё помнил и о том, что я существую, и о том, что он мне что-то там должен. Другие бы рады были, что их «инвестор» канул в Лету. Но Ксавьер, впрочем, всегда был слишком хорош для Найт-Сити. Во всём. Понятия не имею, кто его воспитывал, я у него особо никогда не спрашивала, а даже если он рассказывал, я не особо слушала, потому что по большому счёту мне всё равно, но я до сих пор понятия не имею, радоваться мне за него или огорчаться. Когда душа нараспашку, только и жди, что в неё плюнут, а этот то ли не научился ничему, то ли попросту не хочет… А может, Найт-Сити и бабки просто его не испортили? А может, это разовая акция лично для меня? А может, а может… Ненавижу эти вопросы. «А если бы», «а может».

Ноги вели меня… куда-то. У меня в телефоне и карта Найт-Сити, и заметки, оставленные Ксавьером, он мне даже порывался квартиру снять, но мне удалось его остановить. Во-первых, расплачиваться мне за неё сейчас совершенно нечем, а во-вторых, кто знает, может быть, «Милитех» увидит моё имя и вспомнит, что был у них такой очень интересный… «актив». С одной стороны, я бы и рада вернуться, у них там всё просто – вот туда воюй и дело с концом. Только, судя по новостям, никто ни с кем уже не воюет. Даже не верится. Хотя, наверное, за столько лет «Арасака» уже сполна отыгралась и за башню, и за всё на свете, и они пришли к какому-никакому соглашению.

Бросив сумку прямо на землю, я бухнулась на неё, сцепила руки в замок, устроив локти на коленях, и упёрлась лбом в сплетённые пальцы. Будем надеяться, что Найт-Сити не изменил своей сущности и всем всё так же поебать на какого-то чумбу, который тут сидит, думает о вечном. К корпам я не пойду – я не хочу следить своей новой айдишкой и картой. Ксавьер меня просветил, мол, фиксеры и соло всё ещё ого-го в каком ходу. Даже нарыл мне имена, номера телефонов и адреса всех фиксеров в городе, а их тут немало. С голоду не сдохну. Славно. А где приткнуться – найду, мне много не надо, главное, чтоб от дождя где укрыться было, мой хром и так немало побило жизнью и заморозкой в довесок.

Но сначала мне надо кое-куда наведаться. Проведать… семью. То, что от неё осталось. Колумбарий, вроде, как стоял, так и стоит, а вот что могло произойти за полтину с гаком лет с самодельным крестом из говна и ветки, мне остаётся только гадать. Хорошо хоть помню, где он был. Но, пожалуй, мне было бы… неприятно увидеть на том месте, где похоронен мой старший брат, свеженькую новостройку. Или не очень свеженькую.

До нужного места я дошла своими ногами, всё так же с сумкой наперевес. Благо, в кармане у меня кое-чего припрятано – то немногое, от чего я не отнекивалась, когда Ксавьер мне «походный набор» собирал. К нему с пустыми руками прийти было бы совсем… швахом. Не по-людски.

- А ты всё ещё тут, - хмыкнула я, останавливаясь в нескольких шагах от креста из сваренных между собой тонких водопроводных труб. – Хотя с другой стороны, куда б ты делся, да?

Я открыла кармашек и достала из него бутылку текилы, после чего устроилась на земле напротив креста, продолжая сверлить его взглядом, будто он мне ответит.

- Извиняй, олд-фешен с перцем я тебе не намучу, - вздохнула я, откручивая крышку и выливая немного на землю рядом с крестом, а после делая небольшой глоток, выдыхая в сторонку и кривясь в попытках не закашляться. – И как ты, блять, пил эту дрянь, ума не приложу… Что, молчишь теперь? Нет, не молчишь, знаю. Скалишься, как обычно. Чё это я, понимаешь ли, помирать собралась тут. Хер мне на рыло, да? Ага, именно он. И залупу мне на воротник.

Я отпила ещё немного, уже не постеснявшись закашляться.

- Видел бы ты меня щас, - фыркнула я, отставляя бутылку в сторону. – «Кто ж так пьёт». Позорище, не иначе. Ну, мне в любом случае с тобой было не тягаться…

Я поджала ноги под себя, сложив руки у себя на коленях.

- Пошутил бы хоть, что ли, - уже полушёпотом заметила я. – Тебя ведь было хер заткнуть. Повспоминали бы всякое… Хоть тот случай, когда ты обвинил Керри в том, что у него на тебя стоит. Вот ты скандал закатил, оскорбился-то как. А потом узнал, что нихера не на тебя у него стояк был, и оскорбился ещё больше. Дурак. И как Керри тебя на хуй не посылал каждый раз, ума не приложу… Может, ты и впрямь ему нравился. Хотя тут даже не «нравился», он просто тебя… любил. По-своему. Мы все тебя любили по-своему. Потому что «как обычно» любить тебя, скотину, было невозможно.

Руки против воли сжались в кулаки. А лёгкие снова начало жечь. Я снова бухнулась на задницу, вытягивая вперёд ноги, согнутые в коленях, и запустила пальцы левой руки в кое-как чем попало остриженные волосы.

- Ну, что ты молчишь теперь, сука, - прошептала я. Слёз не было, но эта невыносимая, сосущая пустота раздирала изнутри. – А говорил, мне там не место было. Нет, блять, Джонни. Это тебя там не должно было быть. Ты бы всё равно был, ты же на хую нас всех вертел, но блять… Блять. Смерть – это же не про тебя, как так вообще вышло, Джонни? Ты, блять, мёртвый. Это даже звучит, как полная хуйня. А эта сука, Бестия, ещё живая…

Я аж подпрыгнула на месте, чувствуя, как к горлу подкатили не слёзы, нет – крик. Бестия, эта мразь, которой удобно «не хватило ума» затянуть тебя в тот ебучий вертолёт сразу, живёт и здравствует! Вон, самый пиздатый фиксер! Жаль, не знаю, жив ли Смэшер до сих пор – я бы её ему скинула так же, как она тебя, брат.

- Смотри-ка, - выдохнула я еле слышно, косясь на крест. – Опять ты меня в чувства привёл, будто оплеуху дал… Но знаешь, что? Я найду Бестию. И я сделаю то, что ты хотел. Я разъебу «Арасаку». За вас обоих. И на этот раз к ядерной боеголовке я эту паскуду колючей проволокой примотаю, если потребуется.

Артур Редвуд

Ну, то, что Найт-Сити – это непостоянное место, я знал. Я привык. Я довольно давно здесь живу. Но что-то мне кажется, что количество «мусорщиков» как-то поубавилось на окраинах. Есть у меня такое… ощущение. Не то чтобы это важно, просто, как сам факт. Кто-то, видимо, в свободное время их гоняет. Поделом. Если ещё кто-то этот город избавит от «Мальстрёма», я буду должен этой великолепной душе выпивку. Но это, наверное, будет слишком идеальный вариант. Нет, не поставить выпивку, а то что кто-то этим займётся. У меня нет ни времени, ни желания. Пока мы друг другу дорогу не переходим, они не трогают лил ол ми, я не трогаю их.

Очередная заброшка. Единственное, что сразу заставляет меня чуть ли не подпрыгивать от каждого шороха – это то, что на первом этаже есть одна комнатка, в одном углу которой – головы, в другом углу – тела. И всё это – мусорщики. Ни гражданских, ни посторонних, и характер ран мне очень не нравится. Чистые срезы. Но не одинарные, как были бы от ныне модных «клинков богомола». Троичные. Ну, где удаётся отследить. Явно лезвие не одно. Что-то я о таком ещё не слышал. По крайней мере, последние полгода.

Но здание брошено. Я – единственный здесь живой. Вообще это повод, конечно, сменить точку, да уж больно она удачная. Время у меня, конечно, есть, но, пожалуй, мы с «Сатаной» рискнём. Она не против, она сама мне сказала.

Так что я на крыше вовремя для затяжной засады, и мне просто приходится время от времени отслеживать, что происходит вокруг меня. Сканов для этого хватает. Но всё зря, двое суток проходят в мире, покое и практически в одной позе. Даже как-то скучно. Видимо, мои маленькие ритуалы работают. Главное – не задумываться об этом слишком… глубоко. Если я вспоминаю ушедших, я невольно начинаю думать, а какие они были? Ну, как люди. Что любили есть? О чём шутили? К чему стремились? Того и гляди, начну думать то же самое о своих заказах. Что-то это плохо для психики. Тратить время ещё и на то, чтобы найти чьё-то грязное бельё – это не мой уровень. Хотя негодяев устранять как-то спокойнее. Вот и сейчас цель – «приблатнённый» педофил.

Выстрел.

Можно уходить. Память я почтил, заказ я выполнил. Больше мне, пожалуй, здесь делать нечего. Ну, вероятнее всего, я негласно буду искать заказы по устранению извращенцев. Хотя, конечно, что понимать под «извращением». Дети, животные, деревья… Хотя тут деревьев-то не осталось. А кто есть? Те, кто насилуют кактусы? Последняя флора, блин! Ну, вот я для себя и определил извращенцев. Пожалуй, к ним можно ещё добавить тех, кто торчит от крови и убийств. Да, пожалуй, так будет правильно. Хм, пожалуй, сконцентрирую своё внимание на педофилах. Это очень тяжело воспринимать. Моя собственная сомнительная сексуальность мною же не исследована. Но, опять же, мои половые партнёры обоих полов были трезвы, старше двадцати одного и согласны. И да, это были партнёры обоих полов. Навыдумывали себе гендеров, полов, видимо, только чтобы усложнить себе жизнь. Я двуствольник, им был и им и останусь.

Почему после дела мне всегда такой идиотизм в голову лезет? От тела мне избавляться не надо, деньгу пришлют через пару дней, а если не пришлют – я их навещу, им не понравится… Так что точно пришлют. Сейчас можно подумать о чём-то более приятном. Например, завтра надо будет навестить дорогие элитные супермаркеты с органическими продуктами. А ещё я, оказывается, хочу курить, аж умираю. Так что я приятно провожу время, мысленно составляю список покупок, и неспешно тащусь домой в арендованной «Хелле». Управление мне не нравится. Я уж очень привык к своему собственному гиперкару, и он не ощущается куском мыла на мокром полу.

Дома я поздно, что и неудивительно. Рутина меня успокаивает, и ложусь я спать на ортопедическом матрасе девятого поколения, очень мирно проваливаясь в сон.

***</p>

Куча дел, куча дел. Надо выйти в народ – послушать, что говорят, мало ли, что-то полезное для себя услышу. В магазин, опять же, сходить. И, может быть, навестить Урмленд-стрит. Не то чтобы у меня есть потребность или необходимость, но хозяйка эзотерического магазинчика торгует очень приятными благовониями. После продуктового.

Продуктовый… а что продуктовый? Для большинства населения Найт-Сити цены заоблачные. Одиннадцать тысяч за килограмм персиков. А мне надо два. И это ещё не считая мяса, рыбы и всего остального. Плюс настоящий табак. Благо, я зарабатываю столько, чтобы не смотреть на цены. Даже здесь. А вот аренду оплатить надо. Я опять забыл. Ох-хо-хо. Радует то, что я просто забыл, и финансы у меня на это есть. А, я уже заплатил, точно. За два месяца. Я молодец.

«Эзотерика Мисти», я в пути. Продукты отправляются под капот, так что мои руки не заняты. Пробку я миновал чудом, но дорога всё равно занимает у меня сорок минут. А ещё Мисти не рада меня видеть. Обычно она рада всем, кроме меня. Мы вежливо здороваемся друг с другом, я прошу благовоний, получаю их. Даже немного забавно, как она отслеживает каждое моё движение. Ну и Вик сейчас занят, о чём она сразу же мне сообщила, стоило мне только повернуться в сторону задней двери. Мне милостиво разрешено посидеть в кресле и почитать журналы. Интересно, чего она так нервничает в моём присутствии? Вик о ней очень высокого мнения. Я за него очень рад. Они очень удачно скооперировались, ко мне он относится попроще – давно друг друга знаем…

Мои мысли прерывает переливчивый звон «музыки ветра». И в помещение входят двое абсолютно незнакомых мне человека. Судя по татуировкам, скорее всего, «Валентино». Ну, с Ибаррой я в мире. Так что его маленькие «Валентино» меня не интересуют.

- Мисти, - девушка раскидывает руки в стороны. – Ваша карета прибыла, правда, сегодня у вас есть досадная помеха в виде «третьей ноги» в моём лице, но я-то, так уж и быть, переживу как-нибудь тот факт, что вы будете заняты друг другом. Просто выкиньте меня по дороге, там как раз моя хатка по пути.

- Привет, Ви, привет, Джеки. Но мой рабочий день закончится только через час, - кажется, она взглядом показывает на меня. А, не кажется, точно показывает, пока я делаю вид, что читаю журнал, на самом деле отслеживая всех троих.

- Мисти, hermosa, хочешь, я выкину его отсюда? – говорит здоровый детина с пучком на голове нарочито громким шёпотом. Это даже не оскорбительно… Это так мило, что вызывает у меня улыбку и я откладываю журнал, чтобы посмотреть на него. А вот Мисти напрягается.

- Ты б поосторожнее со словами был, - замечает девушка, пряча руки в карманы джинсов. – А то ходит тут один чумба, который мусорщиков складирует по всему городу по частям, чёрт знает, может, это он и есть?

А вот на неё я изгибаю бровь, всё ещё улыбаясь. Неужели она думает, что я похож на того, кто будет заниматься такой мелочью? На мне сегодня мой лучший костюм.

- Без обид, мужик, - она вытаскивает одну руку из кармана и с усмешкой поднимает её в мирном жесте. – Откуда ж нам знать, может, ты Бэтмен.