Часть 44. Блу. Инстинкт выживания (2/2)

— Одну, — ни секунды не раздумывая, отвечает Хантер, мазнув ледяным взглядом в мою сторону, и от этого движения и незатейливого торга ровным, холодным тоном, ужас обливает меня с головы до ног, почти лишив дара речи. Он что, в самом деле только что предложил меня первому встречному зэчью, будто собственную вещь?!

— Чур, я первый! — радостно склабится урод, назвавший меня сладенькой.

— Да я лучше вас всех вместе с собой здесь положу, — цежу сквозь зубы, бросая в зеркало заднего вида такой свирепый взгляд, будто это Флитвуд мной торгует. — Совсем, б**ть, охе*ели, я вам не вещь!

— Да ты что?! — чуть не хором вскидываются мужики. Пальцы Аарона снова впиваются мне в плечо.

— Не дури, Блу, он просто заговаривает им зубы, — шипит Флитвуд. Каро лезет мокрым носом мне под руку, сжавшую автомат. Палец на спусковом крючке вздрагивает. Ласковый этот, влажный тычок ломает во мне остатки нравственных табу, диктуя выжить, сохранить себя любой ценой. Любой. Ради вот этого малыша. В эту секунду я готова на все. Нет никаких «своих», никаких «нас», только я и волчонок против всего этого рехнувшегося мира.

— Не. Не, хе*а с два! — встревает в переговоры все еще рдеющий щеками Джонни. — Баб не получите.

— Опа, обе — твои, что ли? — ржет Чад. — Не будь таким жадным, чувачок! Не один ты любишь еб**ься.

— Заткнись, Джон, — сухо велит ему шериф.

— Сам заткнись! — внезапно зло огрызается парень. — Ху*и с ними вообще трепаться?!

И, без всяких переходов и предупреждений, деревенский наш дурачок так же вдруг сносит переговорщику башку. Просто — бам! И мозги веером по асфальту. Шериф натренированным движением ныряет в сторону, под прикрытие капота, открывая огонь. Ровно секунда на осознание произошедшего, а потом все рассудочное отключается, и включается инстинкт выживания. Даже крикнуть, кажется, никто не успевает. Приклад — в плечо, ботинок — Каро на спину, ствол — в щель над опущенным стеклом. Рывок пальца, короткая очередь, выбивающая красные фонтанчики из живых человеческих тел, больно полоснувший по ушам грохот.

Секунд через десять все кончено. Тишина повисает так же внезапно, вливая в уши противный звон легкой, легонькой такой, контузии. А потом туда врываются все остальные звуки. Рядом кто-то хрипит. Снаружи воют подранки. На мне — ни царапины. Сначала Каро — жив, цел. Трясет башкой — понимаю, самой неприятно. Пройдет. Потом — поворот головы. Сплошная белая паутина вместо бокового стекла. Лэйк — скособочившись, прижав локоть к груди. Черт подери, это оттуда, из крепких его легких, этот булькающе-свистящий звук…

— СЫН! — крик Флитвуда-старшего полосует по ушам не хуже выстрела. Он с заднего сиденья кидается вперед, чтобы помочь стремительно бледнеющему парню.

— Зажми рану, как можно крепче! — ору я, как будто экс-пожарный сам не в курсе. — Энди, аптечка!

Потом взгляд охватывает все поле боя. Джонни лежит у второй машины. Убит? Шерифа не вижу. Бандиты — кто где, вповалку.

— Нельзя дать им подняться, — спохватываюсь я, и, вытянув Глок, на всякий случай в полуприсяде вываливаюсь из машины. Прозеваем момент — и пара-тройка новообращенных порвет нас, как Тузик — грелку. Вот они, мои голубчики: любитель клубнички и латинос, которых я очередью срезала. Дернуться не успели, Джонни отвлек все внимание на себя, дал пару секунд форы, и мой «кольт», прям как в вестерне, оказался быстрее… Мекс пока мертв — штуки три пуль грудью поймал. Любитель клубнички ростом повыше, ему в живот попало — пока жив. Скорчился креветкой, подвывает:

— Не убивай…

Да ты один хрен не жилец без реанимации и толковых хирургов, с такими ранениями. Если бы я только могла обменять ваши вшивые жизни на жизнь Лэйка!

— Хотел быть первым? Вэлкам, — криво, зло усмехаюсь я и жму на спусковой крючок. Второй хлопок — и минус два потенциальных шустряка. Так, это у нас кто, байкер? Добро пожаловать в преисподнюю, теперь ты стопроцентный Ангел Ада. Рядом грохают выстрелы, с хрустом проламываются под острыми стальными лезвиями черепа. Луиза… хромает, но жива. Не вижу Сэта. А, вон он… Энди в кузове пикапа истошно потрошит армейский ящик с медикаментами.

«Вот теперь ты — настоящая убийца, первосортная, — холодно констатирует внутренний голос. — Не вынужденный акт милосердия, не суровая необходимость, а внутренний голод… Ты его утолила? Тебе нравится это чувство, Бирмингемская Блу? Нравится быть хищником?»

Катись к черту! Это самооборона. И о каком акте милосердия он бухтит? Я не делала ничего такого раньше. Только зомби или не воскресшие еще люди. Джессика, да… А других я не помню. Не хочу помнить!

Отмахнувшись от этой зудящей в черепе осы, я поднимаюсь, огибаю пикап, иду к севшему на брюхо джипу. Господи, как же жарко… Лужи крови, мозгов, медный привкус смерти. Джонни мертв, пуль ему досталось предостаточно. Некрасивое, изрытое оспинами лицо разгладилось, потеряло эту свою вечную гиенову ухмылочку, стало совсем детским. Невесть откуда материализовавшийся шериф с каким-то непередаваемым выражением смотрит на своего верного «песика», роняет презрительно: «Придурок» и стреляет мертвому пареньку в лоб. Сердце вдруг словно оживает, начинает биться и заходится в такой жалости, что на глаза наворачиваются слезы. Там, в пикапе, умирает Лэйк.

— Хантер. Какая же ты сука, Хантер, — говорю я, поднимая руку с пистолетом.

Рабица, огораживающая тюремный двор, через которую плоть переднего ряда живых мертвецов уже продавилась, как багровые ягоды сквозь сито, не выдерживает навалившейся на нее массы. Столбы пригибаются к земле, точно деревья в бурю, сетка со стоном ложится, и дурно пахнущее море изодранной, белоглазой плоти в заляпанных черным комбезах цвета заводного апельсина выплескивается на заросшую лужайку у дороги.

*«Ангелы Ада» (англ. Hells Angels) — один из крупнейших в мире мотоклубов, имеющий свои филиалы (так называемые «чаптеры») по всему миру. Правоохранительные органы ряда стран называют клуб «бандой мотоциклистов» и обвиняют в торговле наркотиками, рэкете, торговле краденым, насилии, убийствах и т. д. Члены клуба утверждают, что являются мирными энтузиастами мотоциклов, объединившимися для совместных мотопробегов, собраний и проведения общественных мероприятий.

**Тур Хейерда́л (норв. Thor Heyerdahl; 6 октября 1914, Ларвик, Норвегия — 18 апреля 2002, Алассио, Италия) — норвежский археолог, путешественник и писатель.

***Мистер Коровья оспа (англ.).