Глава 15. Лорита. Новая стезя (2/2)
— Она — точно будет. Я бы на твоем месте тревожилась за других.
В глазах Гэри, когда тот мягко берет ее за руку — виноватое, извиняющееся выражение. Ну… строго говоря, она действительно не сказала ни слова неправды. Я использовала Гарольда, чтобы спастись. Не будь его — попыталась бы срочно подыскать еще кого-то, способного повысить мои шансы на выживание. И вылазка понадобилась мне именно после того, как Кэсси заявила, что они рассчитывали только на пятерых.
Но для пополнения запасов топлива и продуктов есть и вполне объективные причины: полнейшая неизвестность, явно ухудшающаяся ситуация и относительная уединенность этих мест. Вряд ли в том магазинчике на заправке нас поджидает орда оголтелых беспокойничков. А вот пара-тройка канистр бензина или дизеля нам бы не повредили. В конце концов, если начнутся перебои с электричеством, останется только генератор. И для него топлива тоже требуется изрядно. Что нас всех ждет потом, если никакой вакцины так и не будет и порядок не восстановится, я предпочитаю не думать.
Едва мы выходим из дома, заряжает дождь. Кевин садится вперед, чтобы показывать Мэтту дорогу, и в моем распоряжении остается все заднее сиденье. Парни почти не разговаривают, и, пока мы едем, я едва не засыпаю под монотонный стук капель, уютно устроившись в уголке. Но вот машина тормозит перед заправкой, и с меня махом слетает весь сон. Это место — точно наглядная иллюстрация ко всем тревожным новостным выпускам. Над стеклянной дверью магазинчика мерцает неоновая вывеска «24/7», но свет внутри не горит и нигде никакого движения не заметно. После повсеместных гигантских очередей на заправках здешняя пустота даже с учетом раннего часа выглядит не по-доброму. Возле колонки стоит единственная машина с распахнутой водительской дверцей, заправочный пистолет валяется рядом с ней на асфальте. На поверхности лужи, пузырящейся под струями разошедшегося ливня, переливаются радужные бензиновые разводы.
Интересно, где сам владелец тачки? Не примеряется ли выскочить откуда-нибудь из-за угла? Рука тянется было к пистолету — это еще не отработанный долгими месяцами выживания рефлекс, но первый намек на него — и опускается обратно.
— Если на заправке нельзя курить, то стрелять, вероятно, тоже не стоит? — спрашиваю я у Мэтта, который, заглушив двигатель, мрачно озирается по сторонам и не спешит открывать дверцу.
— Они… тут? — с запинкой спрашивает Кевин, утерев испарину со лба, и почти машинально возит запотевшими очками о полу куртки. Выглядит он неважно. Кристи была совершенно права, когда пыталась отправить его отлеживаться. Правда, если это пресловутый «вирус Z», как живо окрестили его в сети, постельный режим действительно ничего не изменит. Как и все лекарства мира, вместе взятые. Я непроизвольно передергиваю плечами, отводя взгляд. Никто из нас не надел предписанной экранными эпидемиологами маски, не говоря уж о респираторах. Слишком жалкое впечатление производят все эти советы после недавно увиденного. Подозреваю, это лишь попытка властей сделать вид, будто ситуация еще не вышла из-под всякого контроля и дать всем ощущение, будто что-то еще зависит от них самих. Если иммунитета к вирусу не вырабатывается вообще, хотя бы у одного процента людей, мы при любом раскладе обречены.
— Может, тут, может, и нет… но кто-то же в этой машине приехал и так и не отбыл ни в каком направлении, — неохотно говорю я. По лицу Мэтта нетрудно догадаться, что он жалеет о нашем приезде сюда. И не столько из-за грозящей опасности, сколько из-за того, что теперь сложнее обманываться и убеждать себя — дескать, эпидемия затронула, в основном, лишь крупные города. Нет, так просто от нее не убежать. Ее призрачные щупальца протянулись уже и в эти отдаленные уголки и готовы приветственно похлопать любого из нас по плечу.
— Может, вернемся? — вдруг предлагает Мэтт. — Все равно магазин заперт, да и заправка не работает.
— Если тут все заперто — значит, просто некому выйти на работу. Больны, мертвы, сбежали, — неожиданно жестко отзывается Кевин, и по его бледному, напряженному лицу пробегает короткая судорога. — Это развязывает нам руки. Мы никому не сделаем хуже, забрав то, что необходимо для выживания. Если эпидемия кончится — вышлешь владельцу чек.
Где-то в груди разливается неприятная пустота. «Если». Он сказал: «если эпидемия кончится». Не «когда». И еще — «вышлешь». Словно Кевин уже сам себя списал со счетов. Может, поэтому его и не волнует тот факт, что он предлагает нам ступить на тропу открытого мародерства. Но ведь в глубине души я сейчас согласна именно с ним, а не с Мэттом. Даже если мы сейчас законопослушно развернемся перед запертой на символический замок хлипкой дверью, найдутся другие, кого такой пустяк не остановит. Пылающие магазины с разбитыми витринами в Ричмонде — живое тому подтверждение.
— Я согласна с Кевином, — отрывисто говорю я. — Лучше потом загреметь на скамью подсудимых, чем в ближайшие недели оказаться без топлива и припасов.
— Ну-ну… — тянет Мэтт, глядя на нас с Кевином с таким удивлением, словно мы только что дружно скинули гуманоидные оболочки и приняли облик зеленых рептилоидов. Можно подумать, это и не наша компания днем раньше палила из огнестрела по инфицированным (или, если уж называть вещи своими именами — немножечко мертвым, хоть и неприлично прытким для этого состояния) согражданам.
Кевин первым дергает ручку двери и вываливается под непрекращающийся проливной дождь. Без особого энтузиазма следую его примеру, размышляя, как же все-таки быть с потенциальным зомбопротивником. Стрелять опасно, а что мы умеем, кроме стрельбы-то? В ближнем бою нам ничего хорошего не светит. Лично я ножом лишь в чисто кулинарных целях пользовалась и сомневаюсь, чтобы Мэтт с Кевином целенаправленно практиковались в искусстве обращения с холодным оружием. Кстати говоря, я ведь нож даже и не взяла. А следовало бы. Какой-никакой, а запасной вариант. Только не кухонный же таскать с собой, в самом деле. Может, в арсенале оружейной лавочки Гэри и было что-то более подходящее, а я и не подумала об этом спросить.
Дверь магазинчика совершенно несерьезная. Копы в фильмах подобные одним пинком вышибают, вместе с замком. Да только из нас с Кевином что копы, что домушники так себе. Самый простой вариант, тоже, разумеется, подхваченный из кино — пальнуть в замок. Но стрелять на заправке, где довольно одной искры, чтобы мы с ускорением отправились в небесную канцелярию, как-то не хочется. К тому же, вопреки хваленой логике и присущему мне здравому смыслу, я понимаю, что все-таки не готова к жизни вне всяких законов. Вбитые в голову с раннего детства нормы не так-то легко отшвырнуть и растереть, и я в растерянности переступаю с ноги на ногу возле стеклянной двери, которую теоретически так легко вскрыть. В кроссовки начинает просачиваться вода. Рядом так же бестолково топчется Кевин.
— У Бонни и Клайда какие-то затруднения? — ехидничает подошедший сзади Мэтт. — Кстати, я слыхал, что по законам военного времени за мародерство могут и… того. На месте.
— На месте и того — это если только зомбари, — кисло усмехается Кевин, пытаясь в который раз обтереть запотевшие очки. Чертовски неудобная штука, изрядно мешающая выживанию, думаю я, глядя, как он старательно водружает их обратно на мокрый нос. Через минуту-другую все равно будет то же самое.
— Надеюсь, сегодня я еще к их орде не примкну. Мэтт, у тебя же есть в машине монтировка… или как там эту штуку правильно называют. Принеси. Попробуем ей.
Мэтт пожимает плечами и шлепает по лужам к внедорожнику. Через минуту он возвращается с какой-то увесистой металлической штуковиной.
— Не нравится мне эта затея, — упрямо повторяет он. — Мы не пропадаем с голоду, на ближайшее время у нас есть почти все необходимое. Не вижу веского повода начинать карьеру грабителя и мародера. По-моему, в любой ситуации надо оставаться человеком…
— Ладно, ты можешь и остаться, — сухо соглашается Кевин, перехватывая у него из рук железяку. — А мне перед карьерой зомби что бы не попытать еще чего… новенького.
Он неловко замахивается и обрушивает свое орудие на стекло. Я рефлекторно отшатываюсь. Однако, вопреки ожиданиям, раздается не оглушительный звон, а лишь какой-то хрупающий звук, и вместо летящих во все стороны осколков по двери расползается густая сеть трещин.
— Защитная противоударная пленка, — вибрирующим как натянутая струна голосом говорит Кевин, вновь занося свое орудие. — Читал когда-то про такую… для безопасности людей используют. При разбивании стекло не разлетается… Даже при взрыве просто выпадает из рамы целиком…
Но где Кевин и где взрыв… следующий удар приходится куда-то по соседству, и рядом вырастает вторая паутина. Теперь стекло становится почти белым и непрозрачным. А внутри еще и темно. Воображение услужливо рисует картинку, как кто-то из нас сует руку в проколупанную таки попытки с пятой дыру, чтобы повернуть замок, истошно орет и пытается выдернуть конечность. А по трещинам в стекле разбегаются кровавые ручейки. По всем канонам фильмов ужасов зомби непременно торчит под самой дверью с той стороны.
Кевин бьет еще пару раз, и стекло частично осыпается. Я спешно достаю фонарь и направляю луч света внутрь. Никакого зомбака там нет, как и вообще каких-либо признаков жизни… или смерти. Замок не оказывает сопротивления даже неумелым, трясущимся пальцам Кевина, и дверь легко поддается. Интересно, сработала ли сигнализация? И есть ли полиции еще хоть какое-то дело до подобных сигналов?
— В жизни не чувствовал себя гаже, — отстраняя нас в сторону, чтобы войти первым, мрачно говорит Мэтт. — Как будто я сам лично сейчас гребаный конец света приближаю.
— Лучше попробуй приблизить его начало и найди выключатель, — буркает Кевин. Фонари выхватывают из полутьмы стеллажи с журналами, шоколадными батончиками и всякой мелочью, расположившиеся возле кассы. Ни звука, ни движения, только за окнами продолжает шелестеть дождь. Но вот что таится в глубине магазинчика — неизвестно, узкие снопы света не в силах добраться до дальних уголков. Когда мой фонарь выхватывает из сумрака скособоченный силуэт, сердце с перепугу пропускает парочку тактов — во мне крепнет уверенность, что это крадется к нам здешний мертвый кассир. Вспыхнувший свет разгоняет все подозрительные тени. Перепугавшая меня фигура оказывается всего лишь разлапистым растением в кадке. Фу ты черт, а я от страха едва из кроссовок не выпрыгнула! Этак мы все скоро кончеными неврастениками сделаемся и собственной тени будем шугаться.
В голубовато-белом сиянии люминесцентных ламп магазин выглядит совершенно мирно и до странности обычно. Если не считать раскуроченной нами двери, разумеется. Словно и не случалось никакой смертоносной эпидемии, и просто мы, трое придурков (ну ладно, двое, Мэтт изначально был против), вломились внутрь, не дождавшись начала рабочего дня. Может, просто подсократилось число сотрудников, и круглосуточный режим пришлось временно отменить. А записку с актуальным графиком работы ливнем могло смыть. Чувствую, остальные тоже разделяют мои ощущения, даже махнувший уже было рукой на все законы человеческие Кевин. Возможно, мы бы так и постояли, неловко помялись и ушли, но тут рокочущий раскат грома сливается с грохотом где-то за тонкой перегородкой. А затем мигает и гаснет свет, оставляя нас в густом и липком полумраке.
*Звезда Полынь — символ из «Апокалипсиса», пророчества Иоанна Богослова. Считается предсказанием грядущей глобальной катастрофы, олицетворением гибели мироздания. «Третий ангел вострубил, и упала с неба большая звезда, горящая подобно светильнику, и пала на третью часть рек и на источники вод. Имя сей звезде «полынь»; и третья часть вод сделалась полынью, и многие из людей умерли от вод, потому что они стали горьки» (Откр.8:10-11).