Глава 5. Лорита. Помощи не будет (1/2)
— Сдурела?! — опустив стекло, орет Мэтт. В его гневном голосе — весь только что пережитый стресс и безумное нервное напряжение последних дней. — Куда под колеса лезешь?!
— Помогите, пожалуйста, помогите! — в каком-то лихорадочном возбуждении исступленно восклицает девушка. Ее тонкие пальцы впиваются в край стекла, и она вглядывается в наши лица с таким отчаянием, что по спине у меня ползут мурашки. Позади притормаживает и автомобиль Гарольда.
— Садись в машину! — неожиданно встревает Кристи и распахивает заднюю дверцу. К моему удивлению, девушка мотает головой.
— Пожалуйста, пойдемте со мной, помогите, пожалуйста, — как заведенная повторяет она. — «Скорая» так и не приехала, а Мэнди совсем, совсем плохо… Умоляю, отвезите ее в больницу!
— Рехнулась? — уже второй раз за какие-то пару минут подвергает сомнению адекватность незнакомки Мэтт. — Ты хоть представляешь, что сейчас в больницах творится?!
— Но ведь я могу помочь, я же медик! — восклицает Кристи и почти мгновенно оказывается снаружи, волоча за собой сумку.
— Вернись в машину, немедленно! — психует Мэтт. Рация хрипит то же самое искаженным голосом Гарольда.
— Я ведь давала клятву! — с неожиданной яростью взвивается Крис.
— Зараженным от всех этих клятв уже ни жарко, ни холодно! — обрывает ее Мэтт, нервно оглядываясь — очередная задержка чревата самыми неприятными встречами, что с мертвыми, что с живыми из той категории, которым война — мать родная, да и апокалипсис ближайший родственник.
— Мы попали в аварию, — шепчет незнакомка, и в ее взгляде постепенно угасает промелькнувший было огонек надежды. — Никто, никто не хочет нам помочь! — вскинув голову, вдруг с негодованием кричит она. По щекам ее бегут слезы, оставляя светлые дорожки на чумазом лице:
— Что, черт возьми, происходит с этим миром, если ребенка бросают умирать и никому нет до этого дела?!
— Мы не можем просто закрыть на все глаза и проехать мимо! — в упор глядя на Мэтта, чеканит Кристи. — Что бы ни творилось вокруг, мы должны оставаться людьми, иначе человечество действительно заслужило все это!
В этот момент мною владеют весьма смешанные чувства. С одной стороны, все, к чему я стремлюсь сейчас — побыстрее выбраться из города, который внезапно стал источником повышенной опасности. Но с другой… хоть я и отнюдь не из породы добрых самаритян, в глубине души все же готова согласиться с Кристи. Какой смысл выживать, если мы в первые же дни потеряем человеческий облик? На попавшего в беду взрослого я бы еще могла махнуть рукой — в конце концов, в такое время каждый обязан сам о себе позаботиться, как уж умеет. Но бросить без помощи ребенка — это все-таки подлость особой категории. Сцепив зубы и сжимая побелевшими пальцами «ругер», выбираюсь из машины следом за Кристи.
— Я пойду с тобой, — без всякого энтузиазма говорю я и начинаю жалеть об этом еще раньше, чем произношу последнее слово. Потому что мы не копы, не военные и вообще никаким местом не герои, чтобы кидаться решать чужие проблемы, когда мир катится в тартарары. Хорошо бы во всей этой круговерти самим уцелеть… Даже захлопнув дверцу, без труда по губам угадываю ругательства, изрыгаемые Мэттом, который раздраженно лупит кулаком по рулю. Умом понимаю, что он совершенно прав: если мы будем останавливаться и, как Чип с Дейлом, спешить на помощь каждому встречному, то этак и за неделю до выезда из Ричмонда не доберемся. Если, разумеется, нас раньше тупо не сожрут.
Не переставая ругаться сквозь зубы, Мэтт кидается догонять нас с Кристи, гаркнув ломанувшемуся было следом Гарольду, чтобы оставался на месте и охранял машины. Остановившая нас девушка бежит впереди, то и дело оглядываясь, словно ожидая, что мы вот-вот растворимся в воздухе.
На соседней улице — очередной затор, дорогу перегородил автобус, в который врезалось сразу несколько автомобилей. В воздухе разлит въедливый запах бензина, к которому примешивается какой-то металлический привкус. Приходится пробираться к самому центру аварии. Я подпрыгиваю на месте, когда к стеклу одной из машин прижимается бледное до синевы лицо пассажира. Изо рта тонкой струйкой стекает кровь, глаза уже подернулись белой мутью.
— Мэнди! — кричит наша спутница, судорожно дергая перекошенную дверцу автомобиля с буквально смятым в гармошку капотом. На водительском месте — намертво зажатый там мужчина, одна стороны его головы превратилась в сплошное кровавое месиво, из которого торчат осколки раздробленного черепа. Признаков альтернативной жизни он не подает. С заднего сиденья слышится слабый скулящий звук, от которого у меня холодеет вспотевшая под курткой спина.
— По сторонам смотри, — рыкает на меня Мэтт, ныряя в салон изуродованной машины, чтобы помочь вытащить ребенка. Не без облегчения отворачиваюсь и начинаю высматривать опасность на улице. Из соседнего автомобиля слышится характерный хрип, сквозь пошедшее сетью трещин и забрызганное кровью стекло почти ничего не различить — только шевеление темных силуэтов внутри. Может, оно и к лучшему. За последние пару дней я видела больше трупов, чем за всю предыдущую жизнь, и привыкать к этому зрелищу что-то пока не начала. Особенно учитывая, что нынешние и не думают смирно лежать на том месте, где их настигла смерть, а проявляют пугающую подвижность и острый гастрономический интерес к живым.
Мэтт, выбравшись на тротуар, в растерянности оглядывается — положить ребенка некуда, разве только прямо на асфальт. Кристи торопливо скидывает свою куртку и расстилает на земле. Девочка выглядит совсем маленькой, на светлом комбинезончике алеют пятна крови, но ребенок не плачет, не кричит, и от этого особенно жутко. Поспешно отвожу взгляд. Улица пустынна, все застрявшие здесь машины брошены, кто мог — уже ушел, а остальные… остальные ворочаются и скребутся, запертые внутри изуродованных автомобилей.
— Мы ничего не сможем сделать, — упавшим голосом говорит Кристи. — Надо в больницу, срочно…
Девушка — мать или сестра? — беззвучно плачет, стоя на коленях перед неподвижным ребенком. Все мы понимаем, что срочно сейчас нереально — на дорогах всюду заторы из-за многочисленных аварий. То ли заболевшим уже водителям то и дело становится плохо за рулем, то ли основная проблема — неумолимо захлестывающая город паника, но никогда прежде я не видела столько столкнувшихся автомобилей. Да и во всех больницах наверняка — настоящий филиал преисподней… ведь именно оттуда покатилась первая волна обратившихся после мнимого гриппа. И туда же обращались все укушенные зараженными.
— Единственное, что я могу для нее сделать — ввести обезболивающее, — безнадежно бормочет Кристи, трясущимися руками доставая из сумки упаковку с ампулами и шприц. В это время вдруг содрогаются двери перегородившего улицу автобуса, и только сейчас я замечаю навалившихся на них изнутри пассажиров. Возможно, они среагировали на наши голоса, потому что поначалу их не было видно и слышно, а теперь мертвые руки возят и бьют по стеклам в поисках выхода наружу.
— Уходим! — шипит Мэтт, хватая Кристи за локоть. Сероглазая девушка с застывшим лицом прижимает обмякшего ребенка к груди.
— Мы не можем оставить их здесь! — упирается сестра Гэри. Она пытается поднять нашу нежданную спутницу на ноги, но та смотрит совершенно обезумевшим, пустым взглядом куда-то сквозь нас, а затем легко касается губами спутанных, слипшихся локонов девчушки и машинально укачивает маленькое безжизненное тельце. От этого зрелища меня, несмотря на припекающее солнце, в который раз за сегодняшний день пробирает ледяной озноб.
— Невозможно спасти того, кто сам этого не хочет! А если эти, — Мэтт дергает подбородком в сторону автобуса, — вырвутся, шансов и у нас не останется!
Мы бежим прочь, но на углу улицы я все же оборачиваюсь. Девушка, чьего имени мы так и не узнали, продолжает, сидя на краю тротуара, тихонько покачивать малышку на руках. К счастью, хотя бы наши автомобили на месте, и у них не трутся толпы беспокойников. Навстречу уже спешат бледный и встревоженный Гарольд на пару с Кевином, который держит ружье, точно какую-то палку или клюшку для гольфа.
— Куда вас, черт подери, понесло?! — накидывается на нас Гэри. Кэсси буквально прожигает меня враждебным взглядом, словно это была исключительно моя идея — бежать на помощь первым встречным.