Часть 69 (1/2)

Как бы Сяо Синчэнь ни пытался сгладить больную тему, Сюэ Ян все равно вышел из себя, из павильона, из поместья и уже собирался идти в лес и доступно объяснить маленькому засранцу, что его терпение не безгранично. Но даоджан все же смог развернуть его сразу за воротами.

- Пусть А-Сюэ остудит голову, он просто очень впечатлительный, - уговаривал Синчэнь. - Его тоже можно понять, не в каждой семье такое темное прошлое, о котором еще и узнаешь от посторонних людей.

- Ну так какого х*ра было его в Гусу отпускать, если не дорос еще, и для него мнение чужого человека важнее того, что он сам видит? - все еще злился темный заклинатель, но все же позволил увести себя обратно в дом. - Или я ослеп и не вижу, что тебе со мной все еще плохо?

- Хорошо, - возразил даоджан. - И всегда было хорошо, не выдумывай. Всего-то пару раз оступились, с кем не бывает…

«Оступились» - слишком мягко сказано о трупном яде, вырезанной деревне и всем том дерьме, что случилось перед тем, как Сюэ Ян на восемь долгих лет остался торчать над гробом в мертвом городе, и он это осознавал. Наверное, где-то он даже понимал своего п*здюка, ведь узнай он сам в пятнадцать лет такое, точно расчленил бы «папашу» и скормил лютым мертвецам… Но ведь А-Сюэ был лучше в те же годы, потому, наверное, от его реакции и было больнее.

- Завтра он вернется, и мы обязательно поговорим, - Сяо Синчэнь почти насильно усадил босяка в кресло. - Просто подожди немного. Если бы А-Сюэ действительно не хотел с тобой разговаривать, то вообще не стал бы возвращаться домой на Дунчжи.

- Мне этот его спектакль с оскорбленной невинностью уже поперек горла стоит, - Сюэ Ян не дал ему отступить даже на шаг, притянул к себе на колени и уткнулся лбом в плечо. - Он мне целого клана стоил, между прочим, неблагодарный засранец…

- Твой бесценный мизинец давно отрос, - усмехнулся Синчэнь и поцеловал левую ладонь темного заклинателя. - Так что стоил он тебе не клана, а года парного совершенствования.

- Сначала клана, а потом еще и года совершенствования, - ревниво поправил тот.

К ужину Сюэ Ян немного остыл, но до этого еще и Бай Иньлину пришлось выслушать шичэнь возмущения, казалось, давно закончившегося в этом босяке, но вновь вспыхнувшего с новостью о возвращении сына. Бывший небожитель, слушая все доводы и просто праведный гнев темного заклинателя уже раз в сотый за последние месяцы, не меньше, только сочувственно кивал, давая другу выговориться и не возражая, даже когда тот был не прав. И лишь когда поток иссяк, спросил:

- Мне поговорить с А-Сюэ, когда он вернется? Все-таки я тоже свидетель, как ни крути…

- Я сам, - буркнул Сюэ Ян.

- Как скажешь, - не стал настаивать Иньлин, прекрасно зная, что темный заклинатель сам бы его об этом попросил, если бы считал нужным.

Два пустых места напротив друг друга за столом тоже действовали на Сюэ Яна, как красная тряпка на быка, но он молчал, превращая палочками содержимое своей тарелки в живописное месиво, чтобы сорвать злость за отсутствие аппетита. Отчего-то все это особенно сильно всколыхнуло самые болезненные воспоминания темного заклинателя. Те, что были куда страшнее раздробленной детской руки – воспоминания о раздробленной душе, той единственной душе, что впервые в жизни имела для него значение. Но А-Сюэ, конечно же, было не понять, что Сюэ Ян ненавидит себя за это гораздо больше, чем он вообще способен. У Сяо Синчэня было право ненавидеть его сильнее, но даже он уже отпустил прошлое, а что могут знать о их общей боли все эти люди, что лезут не в свое дело и думают, что понимают хоть что-то, не побывав на их месте? Ни*ера они не знают, и лучше огрызаться, чем пытаться им что-то доказывать.

Тише него сидела только наказанная А-Цин, до которой дошел пугающий слух, что Бай-ши выдаст ее замуж за первого встречного, как в одной из его жутких сказок, так что девушка изо всех сил пыталась не привлекать к себе внимания и даже моргала через раз.

Сяо Синчэнь старался не подавать вида, что его мучили недобрые предчувствия. Возможно, из-за ночной охоты А-Сюэ или из-за предстоящего разговора супруга с сыном, а может, из-за всего вместе. Но Сюэ Ян все равно заметил совершенно лишние телодвижения, не свойственные его даосу, зная его, как облупленного.

- Ты-то чего дергаешься? - спросил он, уже улегшись и заложив руки за голову. - Тебя же А-Сюэ не ненавидит. Это мне завтра терпеть его показательные выступления. Хорошо, если вообще заговорит со мной…

- Не в том дело, - даоджан доплел свободную косу, просто стараясь занять руки хоть чем-то, и взялся расправлять висевшее на вешалке ханьфу. - Я просто беспокоюсь, не наделает ли он глупостей на ночной охоте из-за того, что у него голова сейчас забита тем же, что и у тебя. Он точно так же боится и хочет этого разговора, поверь. Я и сам через это прошел, пока злился на тебя в похоронном доме и одновременно с этим хотел зажать где-нибудь в углу и принудить к близости.

- Ага, и в гробу тоже, - фыркнул Сюэ Ян. - Какое было время…