Часть 19 (1/2)
Лисенок никак не успокаивался. Вернее, немного успокаивался, но как только Иньлин пытался хоть что-то спросить, сразу начинал рыдать с новой силой, будто весь снег со двора прихватил и топил теперь, заливая ханьфу заклинателя огромными пятнами.
- Шень-Шень, ты уже взрослый парень, тебя тяжело так носить, - пытался отвлечь его на посторонние темы бывший небожитель, но мальчик не покупался на это. - Давай ты не будешь рассказывать, что случилось, ладно, но попьешь воды, пока у тебя икота не началась.
Детеныш выл дальше, эхом отвечал лютый петух из другого павильона.
- Ты сейчас потоп устроишь, у нас озеро будет вместо школы, - отчаялся Иньлин спустя еще ковш слез. - Все, я сдаюсь, забирай.
Но стоило к детенышу приблизиться Сун Ланю, как мелкий начинал выть еще горестнее, зарывшись моськой глубже в ханьфу, и утешения начинались по новому кругу.
- Я не понимаю, он раньше только у тебя и успокаивался, - спустя палочку благовоний Иньлин уже просто лежал поперек кровати в старой комнате А-Шеня, позволяя лисенку рыдать на нем, а даоджан стоял в дверях, боясь подходить ближе. - А-Шень, боги, да в тебе столько воды нет, сколько ты уже выплакал… Давай ты скажешь мне хотя бы, почему А-Чэню нельзя тебя взять, ладно?
- Он тоже перестанет меня любить, - признался мальчик между всхлипами. - Сун-фу не любит, когда я плохо себя веду, а я плачу.
- Глупость какая, - возразил заклинатель. - Он наоборот переживает, что ты так расстроен, и хочет помочь, а ты не пускаешь.
- Нет, - Шаншень вцепился в ворот Иньлина мертвой хваткой, почувствовав, что Сун Лань все же подошел.
- Обещаю, я не перестану тебя любить, - даоджан погладил лисенка по спине. - Плачь, сколько хочешь.
- Ну спасибо, - бывший небожитель хлопнул себя по лбу, посмеиваясь, - ты очень помог. Давай все-таки успокаивать его, а не подбивать плакать.
Оторвав мальчика от обессилевшего заклинателя, Сун Лань пересадил его на свои колени и позволил уткнуться в плечо, чтобы доплакать, что еще осталось. Иньлин сел и обнял лисенка со второй стороны, укрывая рукавами, чтобы он оказался в коконе, как любил еще пару лет назад. С каждой минутой всхлипы становились все реже и тише, пока Шаншень не затих окончательно.
- В твоем лекарстве есть успокоительные травы, - тихонько сказал заклинатель, продолжая укрывать детеныша. - Может, дать? А-Шень не так сильно выл, даже когда я его мать закапывал.
Даоджан высвободил одну руку и нашарил фляжку с лекарством, Синчэнь как раз сделал свежую настойку утром. Шаншень морщился даже просто от запаха, резкого и пряного, а глотнув совсем чуть-чуть, долго кашлял, но зато тут же порозовел и обмяк.
- Так что случилось настолько страшного, что ты наплакал целое озеро? - осторожно попытался бывший небожитель, закрыв фляжку, от которой глаза слезиться начинали.
- Гэгэ теперь греет руки А-Мэй и любит только А-Мэй, я ему больше не нужен, - снова судорожно всхлипнул мальчик, сонно повиснув на шее даоджана.
- О боги, вот это ревность, я такого еще не видел, - хихикнул Иньлин. - Ты точно мой лисенок, а не А-Яна?
По взгляду даоса заклинатель понял, что нарывается, так что скорее вернулся к проблеме.
- А-Шень, тебе нужно отдохнуть и выспаться, а завтра ты сам увидишь, что все не так плохо, как тебе кажется. А-Сюэ очень сильно тебя любит, а девочки – это немного другое, их и любят по-другому, ты позже поймешь, когда подрастешь и сам будешь любить девочку.
- Не буду! - разозлился детеныш. - Никогда не буду.
- Ладно, не люби, - легко согласился Иньлин. - Потом решишь, кого тебе любить, а сейчас нужно поспать.
- Я хочу в свою комнату, там Цзинси, только он всегда меня любит, - снова запротестовал Шаншень и икнул. - Я хочу обнять гэгэ, если он меня и вправду тоже еще любит.
- Хорошо, - не стал спорить заклинатель и с этим. - Я тебя отнесу. И посижу с тобой. И выпьем водички, так и знал, что ты икать начнешь. Только сначала я хочу попросить тебя кое-о-чем. Можно?
Шаншень кивнул.
- Обещай мне, что не сделаешь ничего плохого А-Мэй.
Лисенок надулся:
- Совсем нельзя?
- Совсем нельзя, - подтвердил и даоджан.