Часть 21 (2/2)
“У меня есть идеальный партнер”. - возразила Гермиона.
” Надеюсь, вы окажете мне честь еще одним танцем?
“Только один?” - прохрипела она, хлопая ресницами.
“На данный момент”. Беллатрикс уступила, крепче прижимая Гермиону к себе.
Гермиона вздохнула. Ее тело затопила головокружительная комбинация разочарования и похоти, когда рука Беллатрикс двинулась, скользя по обнаженной коже ее спины. Длинные, прохладные пальцы танцевали по нему дразняще изысканным образом, медленная серенада ощущений танцевала по ее позвоночнику. Большой палец скользнул по изгибу ее спины, собственническая рука надавила на низ ее платья. Их глаза внезапно встретились, зрачки Гермионы расширились; желание и нужда вспыхнули между ними обоими при самом сладком контакте.
Рука Гермионы дрогнула на плече Беллатрикс, прежде чем прижаться крепче, прижимаясь к мягкому бархату, когда ее тело вспыхнуло от возбуждения. Жар от руки темной ведьмы обжег ее обнаженную спину. Она чувствовала себя заклейменной, как будто она всегда будет чувствовать ее там, на своей коже, отмеченной как ее собственная, чтобы все видели. Она громко застонала при этой мысли, звук привлек внимание Беллатрикс к ее увлажнившимся губам.
Она попыталась сосредоточиться на музыке, на чем-то, что не входило в их непосредственный кругозор, нуждаясь в том, чтобы взять момент и себя под контроль. Это было не похоже на Хэллоуин; частная вечеринка, где их не будут судить или потенциально оспаривать. Это была школа, и как бы сильно Гермиона ни ненавидела установленные границы, ей нужно было попытаться сохранить их, если не для себя, то для Беллатрикс. Беллатрикс, которая так многим рисковала и открылась ей. Она не могла рисковать тем, что ее закроют или она сбежит из-за школьных сплетен.
Но песня не помогла, текст резонировал с Гермионой на первобытном уровне.
Как ветер, который плачет
Я чувствую тебя в ночи.
Далекая колыбельная
Под расколотым небом
Просто держись
Это не займет много времени
Я найду тебя здесь, в темноте.
Я прорвусь, где бы ты ни был.
Я найду тебя
Я найду тебя
Я буду светом и отведу тебя домой, когда больше некуда будет идти.
Я буду голосом, который ты всегда узнаешь, когда ты потерян и совсем один.
Я не отпущу тебя
Я найду тебя здесь, в темноте.
Я прорвусь, где бы ты ни был.
Она снова подняла глаза, чтобы встретиться с потемневшими глазами Беллатрикс, и размеренно вздохнула, высвобождаясь из крепкой хватки, когда песня подошла к концу, другая уже просачивалась в воздух.
“Мне, наверное, следует...” - прошептала Гермиона, печаль подступила к ее горлу от тихо произнесенных слов, которые противоречили тому, чего желало ее сердце.
Беллатрикс кивнула; в освещенной свечами комнате на ее лице появилась страдальческая улыбка. “Ты должна”.
“Я...” начала она, ее разум плыл, ее тело все еще было совершенно живым под присмотром старшей ведьмы. ‘Этот большой палец будет моей смертью’. “Я бы хотела потанцевать с тобой в последний раз сегодня вечером”.
“Я бы очень этого хотела”.
Беллатрикс отпустила ее, за исключением их пальцев, которые все еще были переплетены между ними. Гермиона смотрела, как ее рука была поднята, и затаила дыхание, когда пухлые губы запечатлели нежный поцелуй на костяшках ее пальцев.
Она почувствовала, как в ее мозгу произошло короткое замыкание, ее рот открылся в блаженном удивлении, когда чернильно-черные глаза взяли ее в плен.
“Из-за вас мне очень трудно уйти”, - пробормотала Гермиона, с трудом сглотнув, внезапно почувствовав потребность в большом количестве прохладного напитка. ‘Или медленный, горячий трах’.
Беллатрикс усмехнулась и опустила их руки, освобождая их связь. “ Приятного вечера, мисс Грейнджер. Она ответила с улыбкой.
Проходя мимо, Гермиона почувствовала, как мягкие локоны коснулись ее плеча, а пальцы скользнули вниз по руке; при соприкосновении по коже пробежали мурашки, охлаждая бушующий внутри огонь. Мгновение она стояла неподвижно, потерянная для Беллатрикс Блэк в море танцующих студентов, плывущая по течению без спасательного жилета.
Когда Джинни обняла ее, казалось бы, из ниоткуда, она расслабилась в объятиях и выпустила дыхание, которое было сдержано в ее груди.
“Это было невероятно! Я имею в виду, я знала, что ты можешь танцевать Миона, но как... Вау!”
Она усмехнулась, румянец распространился по ее шее. “спасибо”.
“И, например, насколько сексуально выглядит профессор Блэк сегодня вечером. Серьезно, вы, ребята, не могли бы выглядеть лучше вместе, даже если бы согласовали свои наряды.” Она рассмеялась. “ Ей понравилось платье?
Гермиона кивнула. “Она сказала, что я была невероятно красива”. Она ответила девичьим смешком.
“Эта женщина хочет тебя. Я бы поставила на это свой последний кнут.
**********************************************************************************
“Ну, я думаю, что это был ошеломляющий успех, не так ли?” Минерва ворковала, вечер подходил к концу.
Беллатрикс кивнула, ее внимание было сосредоточено на танцполе и на одном человеке в частности.
“Не думай, что ты должна оставаться здесь и разговаривать со мной”.
Беллатрикс оторвала взгляд и посмотрела на женщину рядом с ней. Она всегда испытывала уважение к Макгонагалл, даже в школьные годы и во время наказаний, которые она отбывала в классе строгой учительницы. У Гриффиндора и Слизерина всегда не было ничего, кроме глубокой неприязни друг к другу, а также нездорового чувства соперничества и неприязни. Каким-то образом, однако, Минерве всегда удавалось оставаться твердой, но справедливой, навык, который Беллатрикс теперь считала невероятно бесценным, когда имела дело с учениками, особенно с гормонально заряженными.
“Я не против быть здесь”. Она ответила.
“Я хотела сказать, пока мы занимаем свои уважаемые посты в течение вечера с бокалом алкоголя в руках, что мне очень нравится, что ты здесь, на факультете. Я всегда думала, что из тебя получится отличный учитель.” Она тепло улыбнулась.
“Это... лучше, чем я думала”.
“Иногда неожиданное может оказаться тем, что мы ищем”.
“Я не уверена, что это устроило бы меня в долгосрочной перспективе”.
“Чем бы вы хотели заняться, когда ваше пребывание здесь закончится?”
Беллатрикс пожевала внутреннюю часть рта, ее глаза метались по комнате. “Я, честно говоря, не знаю. Мне никогда не приходилось задумываться о том, что я хочу делать со своей жизнью”.
“Потому что это было приготовлено для тебя”.
Она вздохнула, услышав это заявление. В конце концов, это было правдой, и осознание того, что она может начать делать выбор, было одновременно волнующим и ужасающим в равной мере.
“Даже будучи молодой девушкой, ты была связана тем, что диктовала твоя фамилия. Тогда ваше время отбывания…Волан-де-Морт тоже был исполнителем долга, хотя я уверен, что ты чувствовал, что это было то, что ты действительно выбрал для себя.”
Беллатрикс не ответила, вместо этого ее глаза нашли Гермиону. Она смотрела, как она смеялась и танцевала с Драко и Джинни, такая живая от юношеской энергии и счастья, что у нее защемило сердце.
Она не могла вспомнить время, когда чувствовала себя такой беззаботной или у нее были друзья, которые могли заставить ее улыбаться так, как сейчас улыбалась юная Гриффиндорка. У нее были сестры, но они были ее подопечными; ее нужно было защищать и присматривать за ними. У нее не было времени на легкомысленные забавы или бессмысленные разговоры, призванные установить узы товарищества. Каждый семестр давал ей возможность вырваться из тисков своей тиранической семьи. Она искала одиночества, а не компании, и покоя, а не смеха.
Она глубоко вздохнула, увидев, как легко было слиться с толпой; ее племянник смешался с противоположным домом, с людьми, которых он когда-то презирал, которые приняли его и танцевали с ним, как будто они были близки много лет. Может быть, люди все-таки могли бы измениться. Она видела это со своей младшей сестрой. Видел, как она приветствовала магглорожденную в своем доме и, похоже, была так же увлечена ею, как сейчас Драко. Беллатрикс не могла их винить. Гермиона была очаровательна, смесь красоты и интеллекта, окутанная плащом пламенной страсти и преданности тому, что имело для нее значение.
‘Я важна для нее’.
“Она впечатляет, не так ли?”
Беллатрикс моргнула, ее внимание вернулось к женщине и огоньку в ее зеленых глазах.
“Я не уверена, что понимаю, что вы имеете в виду”. Она хмыкнула, зная, что ее тон звучит неубедительно.
“Сейчас, сейчас, дорогая. Может, я и стара, но я не глупа.”
“Ничего не происходит, если это то, о чем вы беспокоитесь. Я не запятнала репутацию вашей драгоценной школы.” Она вызывающе сплюнула, встревоженная тем, как быстро в ней вспыхнул гнев и какой опасной она себя чувствовала.
Часть ее была в восторге от этого; знакомство с яростью и разрушением, но это не было основано на первобытной потребности разрушать или калечить, это было прочно укоренено в необходимости сохранить то, что происходило между ней и золотой девочкой Гриффиндора, которая в настоящее время смотрела в ее сторону.
“Ты сама сказала, что она практически преподаватель, мудрее своих лет, старше своих сверстников. Самая яркая ведьма своего времени, титул, которым, я полагаю, ты также обладала во время своего пребывания здесь.”
Беллатрикс стиснула челюсти, ее глаза были прикованы к Гермионе, которая, казалось, была отвлечена своим вниманием и вниманием своих друзей, не зная, на чем сосредоточиться.
Она почувствовала руку Минервы на своей руке и неохотно встретилась с ней взглядом.
“Я, вероятно, не первая, кто говорит тебе это, и я уверена, что не буду последней”, - начала Макгонагалл с теплой улыбкой на губах. “Ты заслуживаешь этого второго шанса и заслуживаешь быть счастливой. Она тоже.”
Слегка сжав ее предплечье, Минерва отошла от Беллатрикс и направилась к кучке учителей.
“черт”. Пробормотала она себе под нос, еще раз посмотрев в сторону танцпола и обнаружив Гермиону, стоящую к ней спиной и двигающуюся в такт музыке.
Беллатрикс была загипнотизирована ею, тем, как элегантно она выглядела, каким восхитительным был покрой ее платья, как оно облегало ее тело, как вторая кожа; кожа, которую она так отчаянно хотела снять. То, как были уложены ее волосы, открывая всю длину ее длинной шеи и спины, и мягкую впадину у основания позвоночника, которую она все еще чувствовала отпечатком большого пальца.
Гермиона повернулась, ее карие глаза смотрели прямо в ее собственные, и она не смогла сдержать стон, который вырвался из ее горла при виде этого.
‘Границы, границы, границы’. Она напоминала себе это, как мантру, которая начинала казаться скорее наказанием, чем необходимостью. Неужели было бы так плохо поддаться ее аппетитам и взять то, что она хотела?
‘Она заслуживает лучшего’.
Беллатрикс опустила голову, ее предплечья покоились на коленях, когда она пыталась сфокусировать дыхание и успокоить напряжение, бушующее в ее животе. Ее голова и сердце болели, давление желания смешивалось с суровой реальностью правды, когда она сделала долгий судорожный вдох в воздух.
Она пожалела, что у нее нет выпивки, пальцы так и чесались взять стакан в руку, язык облизнулся при этой мысли. Она сократила количество с той ночи, когда они поцеловались. Как бы она ни понимала, что ей нужен алкоголь, чтобы успокоиться, она также знала, что это выходит из-под контроля, и она не позволит себе нуждаться в чем-то настолько сильно, чтобы это поглотило ее.
- И как тебе это удается?
Она ухмыльнулась над иронией замены одной зависимости на другую и над тем, насколько опаснее эта зависимость может быть на самом деле.
“Привет”.
Беллатрикс вскинула голову. Гермиона стояла перед ней, ее нижняя губа была зажата между зубами, а мягкие карие глаза сверкали. Она заметила россыпь веснушек, усеявших ее щеки, и удивилась, как она не замечала их раньше.
“Привет”. Беллатрикс собралась с силами, не узнавая свой собственный голос, поскольку он вибрировал от потребности.
“Насчет того танца”. Ответила Гермиона, глядя на нее сквозь густые ресницы.
“Хм. Кажется, я обещала тебе один последний танец. Она криво улыбнулась.
- По крайней мере, на сегодняшний вечер.
Беллатрикс подняла бровь, несколько впечатленная безграничной уверенностью Гермионы. Ее сердце забилось быстрее при мысли о будущих возможностях и о том, как жаждала их молодая ведьма.
Она поднялась на ноги и спустилась с многоярусных сидений, чтобы встать перед своим учеником.
“Показывайте дорогу, мисс Грейнджер”.
Гермиона покраснела, и Беллатрикс не могла не восхититься тем, как хорошо это ей шло, прежде чем она отвернулась.
Она не смогла удержаться и положила руку на изгиб позвоночника, ее большой палец снова нашел опору, уютно устроившись в своем новообретенном доме. Также она не могла игнорировать то, как ее тело двигалось по полу, каждый шаг наклонял ее углы таким образом, что у Беллатрикс кружилась голова.
Они нашли более тихое место, которое, как была уверена Беллатрикс, Гермиона выбрала из-за приглушенного освещения. Это все еще было на танцполе, но прямо у стены, которая представляла собой небольшую нишу, нетронутое убежище в оживленном пространстве.
”Ты знаешь, чего она хочет’.
Она смутно осознавала, что Макгонагалл объявляет последнюю песню вечера, еще один медленный номер, который опирался на пары, прижимающиеся друг к другу.
Гермиона повернулась к ней лицом. Беллатрикс притянула ее к себе, уперев руки в бедра, и пристально посмотрела в карие глаза, которые медленно поглощались расширяющимися зрачками.
Ее дыхание стало поверхностным, неподдельное желание отразилось в ней, когда первые аккорды музыки прокатились по Большому залу.
Я пытаюсь задержать дыхание
Пусть все так и останется
Не могу позволить этому моменту закончиться
Ты пробудил во мне мечту
Становится все громче
Ты слышишь, как это отдается эхом?
Возьми меня за руку
Ты поделишься этим со мной?
Потому что, дорогая, без тебя
Она притянула ее еще ближе, услышав тихий стон, сорвавшийся с губ Гермионы, когда их щеки прижались друг к другу в темноте. Беллатрикс почувствовала, как чья-то рука обхватила ее за талию и провела ладонью по ткани куртки, а ловкие пальцы также потянулись вверх по ее шее, дразня кожу под ухом. Она крепко обхватила ее, двигая их телами в едином ритме, ее бархатные брюки скользили между кремово-белыми бедрами, разрез платья Гермионы открывал ей доступ и столь необходимый контакт.
Весь блеск тысячи прожекторов
Все звезды, которые мы крадем с ночного неба
Никогда не будет достаточно
Никогда не будет достаточно
Золотых башен все еще слишком мало
Эти руки могли бы удержать мир, но это будет
Никогда не будет достаточно
Никогда не будет достаточно
Для меня
Руки Беллатрикс двигались, одна собственнически прижималась к пояснице Гермионы, другая к ее затылку, когда они прижались друг к другу, ничто не разделяло их, когда они погрузились в свой личный момент, ее душа горела так же, как и ее тело.
Никогда, никогда
Никогда, никогда
Никогда, для меня
Для меня
Никогда не бывает достаточно
Никогда не бывает достаточно
Никогда не бывает достаточно
Для меня
Для меня
Для меня
Духи Гермионы вторглись в ее чувства, как наркотик, отправив ее разум в хаотичное свободное падение эмоций и желаний. Она слегка прижалась губами к пульсу, который бился под ее ртом, умоляя о прикосновении; задержалась достаточно долго, чтобы услышать, как перехватило горло молодой ведьмы, когда она застонала под ней.
Звук проник прямо в ее сердце, оставляя обжигающий след, который поселился между ее ног и отказывался уходить. Ее пальцы сжались сильнее, дразня мягкие волоски на затылке Гермионы и чувствуя, как она дрожит в ее руках. ‘Моя новая зависимость’.
Громкость музыки и ощущение Гермионы, крепко прижатой к ее груди, были почти невыносимы. Она летела над пропастью, и там не было ничего, что могло бы ее спасти. Она вдохнула ее, ее нос коснулся пульсирующего шнура на шее молодой ведьмы и задрожал на ее коже, руки напряглись. Она чувствовала, как слезы накапливаются за закрытыми глазами, угрожая пролиться, когда песня достигла апогея. ”Она забирает все, что я есть’.
Когда песня подошла к концу, комната начала наполняться светом, Беллатрикс неохотно ослабила хватку, ее руки скользнули обратно на бедра Гермионы и удерживали ее на шаг в стороне. Ни одна из ведьм не произнесла ни слова, глаза были прикованы друг к другу, несмотря на гул учеников; груди вздымались.
Только когда Джинни появилась рядом с Гермионой, заклинание было разрушено, и пальцы Беллатрикс соскользнули, ее тело уже дрожало от потери.
“Э-э... извини... ты знаешь, но... ты немного напоказ.” Беллатрикс встретилась с ней взглядом, младший Уизли выглядел застенчивым и взволнованным. “Я просто... пойду”. - добавила Джинни и быстро вышла.
Нежный смех Гермионы вернул ее внимание, ее сердце растаяло от мягкости ее улыбки. Она протянула руку и провела пальцами по выбившимся локонам у своей щеки.
”Границы”. Гермиона захныкала.
”да.”
Взгляд юной ведьмы переместился на ее рот, и Беллатрикс инстинктивно облизнула губы, ее уши были полны студентов, шума и грохота, звука мира, рушащегося в их момент. Это вывело ее из ступора, и она убрала пальцы.
“Спасибо за чудесный вечер, мисс Грейнджер”. - Успела она сказать, прежде чем ее челюсть расправилась, а маска вернулась на место.
”Мне было очень приятно”. Гермиона вздохнула, вступая в ее пространство и оставляя нежнейший из поцелуев на ее щеке, ее губы задержались дольше, чем было необходимо. Прошло несколько секунд. Секунды, которые позволили Беллатрикс пробормотать: “Я могу заверить вас, что это не так”.
Карие глаза сияли счастьем, когда они расстались.
Она смотрела, как Гермиона уходит, держа Джинни под руку, когда они вываливались из Большого зала.
**********************************************************************************
Обе ведьмы скользнули под простыни своих кроватей, возбуждение скользнуло по их коже, когда они уступили тому, чего жаждали, руки обжигали плоть глубоким влажным жаром, шепча имена друг друга в ночи.
Насытившийся, но не удовлетворенный, отчаянно желающий большего.
Безмолвный шторм бушевал, уже не так тихо, как раньше.
Было ли это когда-нибудь?