Часть 20 (2/2)

“Это было больше, чем просто паническая Цисси”. - пробормотала она, ее сердце забилось быстрее, когда она вспомнила поцелуй и вкус губ Гермионы.

“Она заботится о тебе, Беллатрикс. Ты должна это видеть? Я видела это в прошлые выходные, еще до того, как ты приехала на вечеринку.”

“Так ты продолжаешь мне говорить”.

“Ты знаешь, чего я хочу для тебя, и я верю, что Гермиона могла бы сделать тебя очень счастливой, если бы ты позволила себе быть, я думаю, ты это знаешь”.

”Я должна идти”, - заявила Беллатрикс, сбрасывая одеяло со своих плеч, когда Нарцисса встала у нее на пути.

“Оставь это себе. Пожалуйста.” Она ухмыльнулась, оборачивая его обратно вокруг тела сестры. “Я не могу допустить, чтобы ты подвела благородный дом Блэков в таком виде”.

**********************************************************************************

Беллатрикс аппарировала в прихожую, одеяло Нарциссы все еще было плотно обернуто вокруг ее тела. Она наложила еще одно согревающее заклинание в надежде, что это поможет унять дрожь, которая все еще сильно охватывала ее. В последний раз она чувствовала себя такой разбитой после битвы за Хогвартс, когда огонь опустошил ее спину, раны заживали неделями; ее кожа все еще помнила прикосновения пламени и шипение горящей плоти.

Она поплелась вверх по лестнице, шаг за шагом, цепляясь за перила для дополнительной поддержки, пока добиралась до площадки. Она отчаянно нуждалась в душе и смене одежды, прежде чем столкнется с неизбежностью снова увидеть Гермиону.

‘Что, черт возьми, я ей скажу?’ Она поморщилась, почувствовав боль в руке, прижатой к груди. ‘Это невозможно скрыть’.

Подходя к своей спальне, Беллатрикс заметила мягкое янтарное свечение, исходящее из щели в двери. Она нахмурила брови и потянулась за своей палочкой, ее пальцы шарили по брюкам, чтобы расстегнуть ее, прежде чем она поняла, что оставила ее в своих комнатах в Хогвартсе. Она подошла ко входу и осторожно прижала руку к двери, дерево тихо поддалось ее прикосновению, когда она вошла.

Беллатрикс не была готова к тому, что ждало ее впереди.

Гермиона спала в ее постели, укрывшись одеялом, ее мягкие каштановые волосы веером разметались по подушке. Она никогда не выглядела такой красивой, ее черты были мягкими и расслабленными в утреннем свете, пробивающемся сквозь занавески. Ее губы были слегка приоткрыты, и Беллатрикс могла слышать ее дыхание, чем ближе она подходила.

Она не могла дышать, ее грудь сжималась каждый раз, когда она пыталась унять бушующий огонь, разгорающийся в ее венах. Ее пальцы отпустили одеяло, и оно упало на пол, образовав лужу у ее ног, когда она придвинулась ближе к кровати, не в силах остановиться.

”Она выглядит умиротворенной, такой совершенной’.

Беллатрикс вздохнула, ее глаза не могли смотреть ни на что, кроме соблазнительной молодой ведьмы в своей постели, изгиб ее шеи, змеящийся от уха к плечу, который она жаждала лизнуть. Она ничего так не хотела, как скользнуть рядом с ней и слить их тела воедино; наконец-то поддаться и почувствовать каждую частичку ее тела под кончиками пальцев. Под ее ртом.

Она зарычала при этой мысли, половица заскрипела под ее ботинком.

Глаза Гермионы распахнулись, карие в панике встретились с черными, когда она попыталась сесть в постели, радуясь, что одета.

”мне жаль. Я... я устала, и я больше не могла вас ждать.” Она запнулась, готовая к словесной атаке, которая, как она была убеждена, обрушится на нее. Это было до тех пор, пока она не воспользовалась моментом, чтобы рассмотреть внешность Беллатрикс, ее глаза расширились от ужаса.

“Что с вами случилось?”

”Я...”

Гермиона встала с кровати и шагнула прямо в пространство Беллатрикс и провела рукой по ее темным кудрям, прежде чем теплые пальцы заплясали по ее щеке, касаясь поврежденной кожи.

Беллатрикс поморщилась, ссадина от песка и ветра все еще болела; не давая ей времени переварить успокаивающее прикосновение.

Рука Гермионы двинулась дальше, поглаживая испорченную рубашку, испачканную грязью, местами разорванную и покрытую кровью. Она снова встретилась взглядом с темной ведьмой, не обращая внимания на жар, скручивающийся в животе.

“что случилось?” - снова спросила она, наблюдая, как напрягаются жилистые мышцы и мягкая кожа, когда Беллатрикс тяжело сглотнула, пульс на ее шее колотился под затвердевшей челюстью.

“Я... у меня возникли небольшие... разногласия”. - прохрипела Беллатрикс, ее горло все еще было напряжено и болело. Она отвела взгляд, не в силах смотреть на молодую ведьму, стоящую слишком близко. Ее запах был опьяняющим, он бил ей в ноздри, и она не могла не смежить веки под его тяжестью.

“Разногласия?” - возразила Гермиона; на ее лице отразилось замешательство. “Что именно, потому что это выглядит так, как будто вас протащили через ад”.

Невеселый смешок сорвался с губ Беллатрикс прежде, чем она смогла его остановить. Гермиона не ошиблась. Именно так она описала бы события пятничной ночи.

“Почему вы смеетесь? В этом нет ничего смешного.”

Беллатрикс оглянулась на нее, темные зрачки пожирали карие глаза, когда они смотрели на нее, требуя ответов, требуя чего-то. Она была слишком измучена, чтобы бороться, спорить, вообще о чем-либо. Она опустила плечи в знак поражения, но ничего не сказала. Что она могла сказать? ”Я поссорилась со своим раздвоением личности на пляже, охваченном штормом, почти до обморока, и все из-за того, что ты поцеловала меня в ответ?’

“Мне нечего сказать”.

“Нечего сказать? Нечего сказать?” Гермиона почувствовала, как гнев поднимается в ее груди. “Вы хоть представляете, как я волновался за вас? А вы?” Она плакала, непролитые слезы были до краев. “Я повсюду искала вас. Я прочесала школу сверху донизу. Я даже ходил в Хогсмид и разговаривал с той женщиной, которая настаивала, что тебя не было там весь день, хотя ты обычно приходишь в субботу. Не то, чтобы это было мое дело, очевидно...” Она бушевала, каждая унция разочарования, страха и любви вытекала из ее рта, как незамутненная река, когда она била кулаками в грудь Беллатрикс. “Я обыскал этот дом. Я даже ходила на пляж, карабкаясь по камням в темноте на случай, если вы где-нибудь застряли, раненая и истекающая кровью, так что не смейте говорить мне, что вам нечего сказать!”

Она чувствовала, как горячие слезы текут по ее щекам, когда ее руки вцепились в ткань рубашки темной ведьмы, чувствуя песок на пальцах.

“Я была на пляже”. - прошептала Беллатрикс, ее руки схватили запястья Гермионы. “Но не прошлой ночью”.

“Где вы были тогда?” Гермиона поперхнулась, глядя на руки, крепко держащие ее, на маленькие порезы, покрывающие бледную кожу.

”Я ходила к своей сестре”.

”Это там... это случилось?” Спросила она, ее голос стал спокойнее, несмотря на беспорядочный стук сердца и тревогу, все еще давящую на грудь.

”Нет. Это было...”

“ На пляже. В пятницу вечером.” - пробормотала Гермиона, наконец-то поняв, что могло заставить темную ведьму сделать то, что вызвало ее нынешнее состояние.

Беллатрикс стиснула зубы и отвела взгляд, предлагая кивнуть вместо ответа.

Тишина поглотила комнату, и Беллатрикс почувствовала, что снова тонет, потерявшись в волнах гнева и обиды Гермионы, ирония которых не ускользнула от нее. В голове у нее все еще стучало, тело начало трястись от холода, когда она почувствовала, как тьма начала поглощать ее разум. Ее руки отпали и бесполезно упали по бокам, когда ее зрение начало сужаться.

“Я думаю, что я... я... я...”

Гермиона отреагировала быстро и подхватила Беллатрикс под руку и поддержала ее, когда та упала на пол у кровати. Она пришла в себя через несколько мгновений, ее голова лежала на матрасе, а пара влажных карих глаз смотрела на нее очень обеспокоенно.

“прости”. - пробормотала она.

“Не извиняйтесь. Просто... просто подождите здесь. Я пойду и принесу вам воды.”

Беллатрикс смотрела, как юная ведьма исчезает из своей спальни, слышала ее шаги, когда они спускались по лестнице, прежде чем закрыть глаза. Следующее, что она осознала, была холодная ткань, прижатая ко лбу, и стакан у губ. Она медленно выпила воду, горло поблагодарило ее за облегчение.

“Чувствую себя хорошо”. Она улыбнулась, открыв глаз, чтобы посмотреть на Гермиону, которая, казалось, была больше озабочена тем, чтобы явно проверить ее на предмет дальнейших повреждений, ее взгляд, наконец, остановился на ее левой руке. “Это выглядит хуже, чем есть на самом деле”, - солгала она, зная, что с этого момента исцеление будет мучительным.

“Можно мне?”

Она кивнула, пропустив контакт, когда руки Гермионы подняли ее руку к себе на колени и осторожно закатали рукав.

Беллатрикс зашипела, но пальцы Гермионы быстро сработали, чтобы убрать испорченную рубашку с ее раны.

Гермиона не смогла сдержать вздоха, когда увидела перед собой разрушения.

“Я... я не знаю, как это вылечить”.

“Ты не можешь использовать магию”.

“Из-за Метки, я знаю. Мне нужно больше припасов. У вас есть старая рубашка или что-нибудь, что я могла бы использовать, чтобы перевязать это?”

- Шкаф в ванной. Запасные простыни.”

“Никуда не уходите”. Гермиона мягко улыбнулась.

Она вошла в ванную и открыла большие двери внушительного шкафа. В нем лежали постельные принадлежности, одеяла и полотенца. Она поспешно вытащила белую простыню и с помощью волшебной палочки разорвала ее на полоски. Она окунула пару штук под кран, прежде чем отнести их все в спальню вместе с полотенцем.

Сев рядом с Беллатрикс, она положила раненую руку на бедро и свернула один из мокрых кусков ткани.

“Это будет больно”.

“Я не сомневаюсь”. Сказала Беллатрикс с опущенными глазами и печалью, которая, казалось, вот-вот поглотит ее.

Гермиона почувствовала, как ее сердце разбилось при виде этого, когда она попыталась сдержать дрожь в губах.

Это было намного хуже, чем раньше, как будто что-то физически разорвало кожу и вырвало плоть из центра. Она едва могла разглядеть татуировку в виде змеи, настолько большая ее часть была разорвана и зазубрена.

Она прижала ткань к краям открытой раны, пытаясь удалить кровь и песок, которые запеклись на окружающей коже, прежде чем сосредоточить свои усилия на остальных повреждениях. Используя смоченную ткань, она выжала воду на область, чтобы смыть остатки грязи, наблюдая, как она впитывается в полотенце, удовлетворенная тем, что удалила худшую ее часть.

“Сейчас я нанесу крем, а потом перевяжу вашу руку”.

“хорошо”.

Гермиона отвинтила крышку и погрузила пальцы внутрь, взяв большее количество, чем в предыдущих случаях, чтобы заполнить пустоту. Когда она начала втирать его в рану, она почувствовала, как все тело Беллатрикс напряглось; кулак ударил по деревянному полу.

Она работала так быстро, как только могла, время от времени поглядывая на Беллатрикс, чтобы проверить ее. Глаза старшей ведьмы были крепко зажмурены, на лбу выступили капли пота, когда она стиснула зубы от боли, пронзившей ее тело.

“Почти готово”. - прошептала Гермиона, завинчивая крышку на банке. Она взяла полоску постельного белья и прижала ее к ране, чтобы использовать в качестве марли. Другой она обернула вокруг руки, оторвав конец, чтобы надежно закрепить его на месте. Когда она закончила, она взяла влажную ткань и положила ее обратно на лоб Беллатрикс, вытирая пот.

Беллатрикс не ответила, оказавшись в хрупком положении между болью и нежностью; головокружительная комбинация, она не была полностью уверена, что ей не нравится, какой бы отвратительной ни была эта мысль.

“Я собираюсь залечить другие ваши раны, хорошо?” - тихо спросила Гермиона, ища согласия в черных глазах, которые глубоко смотрели в ее собственные.

“С ними все в порядке. Не утруждайте себя.”

“Вы можете смело преподавать с такой щекой”.

“И вот я подумала, что это заставит меня выглядеть сексуально”, - ухмыльнулась она.

“Вам не нужна никакая помощь в этом отделе”.

Гермиона покраснела и отвела взгляд. ‘Отличная работа, Грейнджер’. Она мысленно отчитала себя.

Она потянулась за своей палочкой и очистила небольшие порезы и ссадины на руках Беллатрикс, прежде чем снова обратить свое внимание на царапины и синяки на лице Блэка. Она снова наложила Эпискей, на огрубевшей сырой плоти образовалась новая кожа, раны больше не были видны.

Она чувствовала на себе пристальный взгляд Беллатрикс, его тяжесть, воздух был скован невысказанными словами. Когда она, наконец, посмотрела в бездонные черные глаза, у нее перехватило дыхание. Это было так, как если бы она смотрела в бездну; бездна, из которой, как она знала, ей никогда не выбраться.

Она не хотела этого.

Беллатрикс испытывала водоворот эмоций, ее тело все еще покалывало везде, где Гермиона прикасалась к ней, не говоря уже о том, что она почти сказала ей, что находит ее сексуальной. Мускул на ее челюсти дернулся, когда мягкие карие глаза посмотрели на нее, напряженность момента повисла между ними.

У Гермионы пересохло во рту, ее тело слегка наклонилось к темной ведьме, как будто невидимая струна притягивала ее ближе, а сердцебиение беспорядочно билось в груди. Все, чего она хотела, это снова почувствовать губы Беллатрикс на своих губах.

Поцелуй был потрясающим для Гермионы. Она полностью раскрылась в тот момент, когда эти губы прижались к ее собственным. Она ответила без вопросов. Без всяких оговорок или колебаний. Она ответила на поцелуй с жаром, ее язык скользнул по верхней губе Беллатрикс, пытаясь склонить ее к тому, что, как она надеялась, станет началом чего-то первобытного. Что-то голодное. Вместо этого это означало конец. Темная ведьма отстранилась, тяжело дыша, расфокусированная, но достаточно уверенная, чтобы остановить ее попытки второго поцелуя, ладонь на груди удерживала ее на расстоянии.

Но она знала, что не сможет. Она знала, что не стала бы этого делать, если бы это могло нанести Беллатрикс такой сильный ущерб и опустошение. В конце концов, она поцеловала ее только как часть ритуала, а не потому, что ей этого хотелось. По крайней мере, так сказала себе Гермиона, глядя на женщину, которая покорила ее сердце. - Скажи что-нибудь. Скажи что-нибудь, чтобы нарушить это молчание’.

“Вы ранены где-нибудь еще?” Она пробормотала; ее голос был опасно низким; достаточно низким, чтобы глаза Беллатрикс опустились к ее губам.

“Нигде, что я позволила бы тебе увидеть”. Беллатрикс ответила, ее тон был более резким, чем она намеревалась; излишне жестоким.

Гермиона отпрянула назад, эти слова поразили ее до глубины души.

Беллатрикс потянулась к ее руке, длинные пальцы обхватили ее собственные, черные глаза смягчились. “прости. Это вышло неправильно.” Она вздрогнула. “Я просто имела в виду, что остальные мои травмы поверхностны, но, конечно, тебе не следует на них смотреть”.

“Вам не нужно ничего объяснять. Я просто хотела помочь.”

“Я знаю. Доверься мне.”

“Я... Я подозреваю, что некоторое время мне нужно будет ухаживать за вашей раной чаще, чем раз в день”. - сказала Гермиона, в каждом слове слышалось уныние.

“Хорошо”.

“Я рада встретиться с вами до начала уроков, хотя, возможно, мне будет проще прийти в вашу комнату и оставить там то, что мне нужно”.

”Мисс Грейнджер”. Заявила Беллатрикс. “Ты была в моей постели”.

”мне жаль.” - ответила Гермиона, совсем не веря этим двум словам. Она была измотана из-за разъяренной ведьмы, сидевшей на полу рядом с ней. Она не сожалела, потому что это означало, что она свернулась калачиком в своих простынях, и это была лучшая ночь сна за долгое время, когда ее разум, наконец, исчерпал себя достаточно, чтобы отключиться.

“Ты больше не привязана ко мне, ты знаешь, не сейчас, когда ты свободна от этого”, - продолжила Беллатрикс, ее пальцы соскользнули с руки Гермионы и скользнули вверх по ее руке. “Ты свободна”.

“Я свободна от шрама, который ты мне оставила, но я... я не хочу терять это… что бы это ни было...”

Слезы выступили на ее ресницах, когда она искала утешения в бездонных глазах Беллатрикс.

”Чего ты хочешь от меня?” - прохрипела Беллатрикс.

“Не спрашивайте меня об этом”, - прошептала Гермиона, внутри нее разгорался жар, расцветая в легких с каждым сдавленным вдохом, пока пылающий взгляд Блэка держал ее в плену.

Беллатрикс тяжело сглотнула, ее голова и сердце столкнулись внутри ее тела за доминирование. ”Я...” Она моргнула, желание заключить девушку в объятия пересилило потребность оттолкнуть ее. “Я... мне нравится проводить с тобой время”. Она вздохнула, бабочки запорхали в ее животе, когда она увидела самую лучезарную улыбку, появившуюся на лице Гермионы.

“Я тоже люблю проводить с вами время”. - эхом отозвалась Гермиона, облегчение затопило ее тело, смакуя моменты, которые Беллатрикс разделила с ней; то, как уязвимо она смотрела на нее, терзая ее разум. “Итак, давай просто сделаем это, хорошо?”

Беллатрикс хотела открыть рот, но Гермиона подняла палец, чтобы остановить ее; палец, который она хотела, был прижат к ее губам, чтобы она могла попробовать ее кожу на языке. Она выбросила эту мысль из головы и стала ждать.

“Я знаю, что вы собираетесь сказать, и вы совершенно правы”. Она усмехнулась. “Вы мой профессор, а я ваш студент, но, пожалуйста... пожалуйста, не притворяйтесь, что это все. Давайте просто продолжим наслаждаться знакомством друг с другом, как это звучит?”

Беллатрикс уставилась на Гермиону, восхищаясь ею. Она была гриффиндоркой до мозга костей, это она знала наверняка. Она не была уверена, что сможет быть настолько храброй; достаточно храброй, чтобы посмотреть в лицо своим чувствам и добиваться того, чего она хотела. Она также была совершенно уверена, что то, чего хотела эта молодая, красивая девушка, было ее. Эта мысль в равной степени пугала и возбуждала ее, пока продолжалась ее внутренняя война.

“Это звучит... терпимо”.

Гермиона фыркнула, ее улыбка превратилась в ухмылку, которой соответствовала Беллатрикс. “Тогда ладно. Как насчет того, чтобы я оставила вас умыться и переодеться, а сама поищу что-нибудь поесть?”

“хорошо”.

Бросив последний нежный взгляд, Гермиона оставила Беллатрикс наедине со своими мыслями; мыслями, которые опасно выходили из-под контроля.

Они провели день вместе, разговаривая, делясь, смеясь, читая. Были украдкой брошенные взгляды, кожа к коже, когда она игнорировала скручивание своего живота.

И когда Беллатрикс решила остаться в Поместье той ночью, а не вернуться в школу с Гермионой, она не могла игнорировать ненасытную тоску. Когда она голышом скользнула под одеяло своей кровати и почувствовала запах духов юной ведьмы на своей подушке, она не смогла удержаться, чтобы не зарыться в них лицом, когда два длинных пальца скользнули между ее бедер и затащили ее под себя.

‘ Гермиона. Гермиона. Гермиона, блядь, Грейнджер”.