Часть 18 (2/2)

Она удовлетворенно вздохнула, прежде чем, наконец, встретиться с обеспокоенным взглядом Беллатрикс.

“Я обещаю, что не причиню тебе вреда”, - почти прошептала она. “Я…Прости, что напугала тебя. Я...”

“Это был нож, а не вы”, - ответила Гермиона с мягкой улыбкой. “Вы знаете, что вы меня не пугаете. Вы знаете, что я вам доверяю.”

Темные глаза Беллатрикс на мгновение вспыхнули; золотые искорки, которые Гермиона обожала, заплясали в них, прежде чем они сфокусировались на руках, которые она держала.

“Почему вы не бросили его... я имею в виду кинжал, в тот день в поместье Малфоев?” - спросила Гермиона.

Беллатрикс вздохнула. “Ты имеешь в виду, когда ты собиралась аппарировать?”

”да. Нарцисса кричала на вас, чтобы вы это сделали, но вы этого не сделали.”

”Нет. Я могла бы кого-нибудь убить. Ты. Мне также нужно было сохранить кинжал в безопасности, чтобы однажды я могла избавиться от того, что я сделала с тобой. А теперь позволь мне объяснить, что должно произойти.”

“Хорошо”, - ответила она, наблюдая за действиями старшей ведьмы.

“Проклятие, которое я наложила на нас... на тебя, было выполнено с помощью кинжала и заклинания. Однажды выполненный клинок воплощает проклятие, так же как твоя кожа воплощает это... это слово.” Блэк сделал паузу, между парой снова повисла тишина, за исключением того, что огонь все еще потрескивал, его звук был каким-то постоянным и успокаивающим. “Зелье, которое я использовал ранее, удалило память о его действиях, тем самым сняв с него проклятие. Следующие шаги будут более... интимными.” Она охрипла, темные глаза снова встретились с глазами Гермионы.

Гермиона затаила дыхание и не смогла удержаться от того, чтобы ее взгляд на мгновение опустился на полные губы профессора. ‘Интимный’.

“Первой частью снятия проклятия было успешное расколдовывание клинка. Следующий потребует моей крови.” Сказала Беллатрикс, убирая свои руки от Гермионы и снова беря клинок.

Гермиона тут же схватила Блэк за запястье и крепко сжала его. ”Нет. Нет. Должен быть другой способ, кроме того, как вы причините себе боль?” Она умоляла.

Беллатрикс опустила клинок на колени, снова взяла Гермиону за руку и издала тихий смешок.

“Не волнуйся, любимица. Я потеряла больше крови и чувствовала гораздо большую боль, чем может причинить этот клинок.”

“Это не заставляет меня чувствовать себя лучше”.

Блэк добродушно улыбнулась и свободной рукой заправила прядь волос Гермионы за ухо, прежде чем погладить ее по щеке.

Гермиона подалась навстречу прикосновению; глаза закрылись. Она вся горела от контакта, которого, как она знала, жаждало ее тело, с ее губ сорвался едва сдерживаемый вздох.

“Моя кровь - единственный способ, которым я могу снять проклятие и очистить твое тело от моей метки”.

Гермиона услышала, как слова нахлынули на нее, слишком сосредоточенная на успокаивающем прикосновении пальцев к ее разгоряченной коже, прежде чем их оторвали, заставив ее открыть глаза и встретиться с напряженным взглядом темной ведьмы.

Она пошевелила губами, пытаясь заговорить, но не нашла слов, которые не раскрыли бы ее полностью, поэтому она оставалась неподвижной и тихой. На мгновение она даже подумывала о том, чтобы сказать Беллатрикс, что хочет сохранить свою метку; метку, которая каким-то образом связала их вместе.

“Мисс Грейнджер?”

Гермиона вспомнила тот момент, когда прозвучало ее имя, ей понравилось, как оно прозвучало в устах ее профессора, и ей стало интересно, каким будет ее имя, если оно когда-нибудь будет произнесено, для ее ушей; для ее сердца. Она надеялась, что Нарцисса окажется права и она в конце концов сможет избавиться от официальных титулов.

“простите. Я немного... рассеяна.” Она покраснела, отпуская руку, которая все еще держала запястье Беллатрикс.

”конечно.” Блэк ответила, по-видимому, сняв ее с крючка, за что Гермиона была очень благодарна. “Как я уже говорила, мне нужно взять маленький пузырек с моей кровью. Затем я вылью его на лезвие. Эта часть ритуала известна как ‘Жертвоприношение’. После пропитки лезвие будет действовать в обратном направлении.”

“Наоборот?”

”да. Это подводит меня к третьей части.” Беллатрикс сделала паузу, тщательно подбирая следующие слова. “По сути, я проведу кинжалом от конечной точки твоего шрама до самого первого пореза. Уверяю тебя, ты не почувствуешь боли. То, что ты увидишь, - это полное удаление каждого пореза до тех пор, пока не останется ничего видимого. Это... слово исчезнет, как и боль, которую ты, без сомнения, испытала за последние годы. Все будет так, как будто этого никогда не было”.

Беллатрикс снова обратила свое внимание на кинжал в своей руке, одновременно поднимая манжету своей черной рубашки, закатывая ее до локтя. Гермиона могла видеть, как Темная метка медленно проступает в поле зрения, ее края выглядят немного менее грубыми и сердитыми, как в первый раз, когда она нанесла на нее крем. Она все еще была разорвана в некоторых местах, но большие порезы начали заживать. Ей пришлось остановить себя, чтобы не потянуться за ним, ее пальцы чесались, чтобы предложить утешение.

“Это выглядит немного лучше”.

“Это так, благодаря тебе”.

“Я ненавижу, что тебе все еще приходится это терпеть”.

“У всех нас есть шрамы, любимица”. Беллатрикс вздохнула. “Я смирилась в очень юным возрастом, чтобы жить с ними”.

Они смотрели друг на друга в тусклом свете, и Гермиона задавалась вопросом, какие еще шрамы были у Беллатрикс из-за той жизни, которую она прожила. Ее сердце болело от этого. Прежде чем она смогла зациклиться на этом слишком долго, она заметила, что Блэк откупоривает маленький флакон на столе, кинжал теперь лежал у нее на коленях, пока она работала. Как только все было готово, Гермиона наблюдала, как она взяла лезвие и положила руку ладонью вниз на стол. Ее взгляд на мгновение метнулся к ее собственному, прежде чем она взяла кинжал и провела им по верхней части руки. Не было ни единого вздоха, когда плоть разорвалась на части, мгновенно начав хлестать кровью из раны.

Беллатрикс положила кинжал на ткань и опустила руку над флаконом, прежде чем сжать длинную рану, чтобы направить в нее поток крови. Порез был глубоким. Стеклянная бутылка наполнялась с пугающей скоростью. Когда он достиг вершины, Блэк остановился и обернул рану чистой тряпкой.

Гермиона наморщила лоб. “Почему вы не исцеляете себя?” - спросила она, темные глаза нашли ее собственные.

Беллатрикс глубоко вздохнула. “Пожиратели смерти не могут использовать магию исцеления”.

“Но вы бы выучили его в школе и, без сомнения, использовали бы его?”

”да.” Блэк откинулась на спинку стула, прижимая руку к ткани, прикрывающей ее рану. “Когда ты решаешь стать Пожирателем Смерти, ты не просто носишь Метку, ты избавляешься от добра. Ты меняешь исцеление на темную магию.”

Гермиона судорожно сглотнула. Это было, конечно, то, о чем она не читала во всех своих исследованиях Темных искусств, но ее это не удивило. Это еще раз подтвердило, насколько по-настоящему извращенным был Волдеморт и что в некоторых отношениях те, кто последовал за ним, были жертвами. Может быть, это была ее любовь к говорящей Беллатрикс; как ей было больно слышать, на какие жертвы она пошла и с какими ужасами столкнулась.

“Тогда позвольте мне”. Заявила она, вытаскивая свою палочку и притягивая руку Беллатрикс обратно к себе.

“Тебе и не нужно. Со временем все заживет, а что такое небольшая боль?”

Гермиона фыркнула, решив проигнорировать комментарий, когда она откинула ткань и показала свежий порез воздуху. Рана была длинной и глубокой, свежая кровь все еще сочилась между открытыми участками кожи.

”Эпискей”.

Заклинание начало действовать немедленно, края раны соединились и аккуратно сомкнулись по всей длине, прежде чем исчезнуть в тонкую красную линию, которая растворилась в ничто.

Она убрала палочку и использовала тряпку, чтобы вытереть остатки крови.

“Теперь довольна?” - спросил Блэк с тонкой улыбкой.

Гермиона кивнула, готовясь к тому, что должно было произойти.

Беллатрикс закатала рукав обратно и взяла флакон, выливая содержимое на лезвие. На этот раз кинжал издал долгий вздох и засверкал золотом, впитывая кровь.

“Готова?” - спросила она, снова ища взгляд Гермионы.

”да.”

Беллатрикс подняла покрытую шрамами руку Гермионы обратно на край стола, повернувшись боком к своей ученице, чтобы она могла работать более внимательно, ее левая нога скользнула между коленями Гермионы.

Теперь они были невероятно близки. Так близко, что Гермиона чувствовала запах не только теплой корицы, который у нее ассоциировался с темной ведьмой, но и аромат Огненного виски, и то, что она могла только представить, был мускусный запах диких кудрей, которые были в опасной близости.

Она инстинктивно придвинулась ближе, внутренняя сторона ее бедра потерлась о ногу своего учителя, когда ее нос коснулся темных волос, глаза снова закрылись, когда она глубоко вдохнула.

Ее кожа горела, она чувствовала, как холодные пальцы крепко держат ее за руку, а острие лезвия сильно вдавливается в нее, но боли не было. Это было больше похоже на зуд, когда кинжал медленно и точно прокладывал себе путь вверх. Она позволила себе потеряться в этом контакте, в соблазнительном аромате женщины, в которую, как она знала, влюбилась.

В этот момент Гермиона позволила себе представить место и время, когда объект ее растущей привязанности чувствовал бы то же самое. Она улыбнулась, представив, как пухлые губы улыбаются в ответ, прежде чем приблизиться, чтобы запечатлеть свои собственные.

Она отстранилась, открывая глаза. ‘Возьми себя в руки’. Она отчитала себя, переключив внимание на кинжал, пытаясь унять грохот своего сердца, поскольку аромат корицы все еще наполнял ее чувства.

Беллатрикс работала медленно, кропотливо перемещая лезвие в идеальном соответствии со шрамом. С каждым движением Гермиона зачарованно наблюдала, как исчезает одна буква за другой. Когда он дошел до последнего штриха буквы ”М”, раздался небольшой щелчок и мягкое шипение. Она прикусила губу, широко раскрыв глаза от удивления. Ее рука полностью зажила. Там, где злые красные порезы обозначали ненавистный ярлык, теперь лежала неповрежденная кожа. Жар исчез; ожога, который болел под одеждой, больше не было.

Беллатрикс положила кинжал обратно на ткань и снова завернула его, прежде чем повернуть голову, встретившись взглядом.

”Спасибо”, - прошептала Гермиона, наблюдая, как отблески огня танцуют в ониксовых глазах; лица были неразрывно близки, она осмелилась бросить быстрый взгляд на увлажненные губы и поклялась, что Блэк сделал то же самое.

Она чувствовала давление в голове, пульсацию в ушах, когда теплое дыхание омывало ее. - Не закрывай глаза. Не закрывай глаза”, - повторяла она себе, как мантру, пытаясь сохранять спокойствие в напряженный момент.

Как будто почувствовав конфликт, Беллатрикс нарушила тишину, прошептав слова. “Это подводит нас к заключительной части ритуала и, возможно, самой трудной для тебя”.

Гермиона сглотнула, облизывая губы, чтобы попытаться смочить пересохший рот. Она наблюдала, как пристальный взгляд Беллатрикс остановился на ее движении, волна желания сильно ударила ее.

Она повторила действие, коротко проведя языком по верхней губе и не сводя глаз с темной ведьмы, когда та снова явно последовала за ней; внезапно почувствовав себя довольно сильной при мысли, что, может быть, только может быть, Беллатрикс хотела поцеловать ее.

Когда Беллатрикс отвела взгляд и нашла свой собственный, Гермиона поняла, что видела, насколько расширенными должны быть ее зрачки от того, как пристально она ее изучала. Ее сердце билось быстрее, и она могла поклясться, что слышала его в комнате, полностью за пределами своего тела. Она не могла заставить себя беспокоиться.

Блэк прочистила горло, прежде чем продолжить. “Последняя часть называется ‘Печать’. Это гарантирует, что проклятие не сможет вернуться, и тот, кто наложил указанное проклятие, не сможет причинить никакого вреда своей жертве в будущем.”

“Ты имеешь в виду, чтобы остановить повторное появление этого слова?” - спросила Гермиона.

“Да, но не только это”, - заметила Беллатрикс. “Это помешало бы мне когда-либо причинить тебе физическую боль”.

“Как?”

“Если бы я намеренно поцарапал тебя, едва выпустив кровь, я получила бы рану глубже, чем та, которую я только что порезала. Если бы я швырнула тебя на землю, даже не причинив синяка твоей драгоценной коже, моя бы раскололась и сломалась. Ты понимаешь?”

“Я не хочу, чтобы вам было больно”, - выдохнула Гермиона, когда снова протянулась прохладная рука и коротко коснулась ее щеки.

“Милая девочка, не будет, пока не причиню тебе боль, а я скорее умру, чем сделаю это снова”.

Гермиона сглотнула, еще раз облизнув губы, поскольку ее потребность в дыхании возросла. Ее голова кружилась от всего, что ей сказали, и от того, как это было сказано, ей хотелось задать так много вопросов. Вместо этого она прошептала: ”Что вам нужно сделать?”

“Это подводит нас к интимной части. Я могу заверить вас, что Макгонагалл осведомлена о каждой детали ритуала, проведенного этим вечером.”

Гермиона наморщила лоб. ‘Что за странные вещи ты говоришь’.

“Печать, причина, по которой это может быть самой трудной частью для выполнения, требует поцелуя”.

Глаза Гермионы расширились, прежде чем снова опуститься на рот своего профессора.

”мне жаль.” - пробормотала Блэк. “Я думала о том, чтобы рассказать вам о каждом шаге с самого начала, но боялась, что вы, возможно, не захотите проходить через это. Эгоистично, я просто хочу вознаградить ,мисс Грейнджер.”

Гермиона остро ощущала биение в груди, жар, разливающийся по венам, как огонь, и запах Беллатрикс, вторгающийся в ее чувства, поэтому, когда она, наконец, заговорила, она едва узнала свой собственный голос.

“Поцелуйте меня”.

Беллатрикс моргнула, дикие глаза впитывали каждый нюанс, играющий на лице Гермионы.

“Я должна поцеловать то место, где я причинила тебе боль”, - выдохнула она.

Гермиона не оказала никакого сопротивления, когда Беллатрикс опустилась между ними и поднесла руку Гермионы к своему лицу, ненадолго замерев, их глаза снова встретились, когда она прижалась ртом к мягкой коже, ее губы задержались там.

Гермиона почувствовала, как от прикосновения губ темной ведьмы по коже побежали мурашки, и почувствовала покалывание в основании позвоночника.

Беллатрикс опустила руку обратно и прочистила горло, прежде чем заговорить. “А потом один последний поцелуй”.

Рот Гермионы сложился в букву ”О”, прежде чем снова закрыться, когда до нее дошло осознание того, что должно было произойти. Она завороженно смотрела, как темная ведьма снова обхватила ладонями ее лицо и, казалось, искала какие-либо признаки отказа, прежде чем медленно наклонилась, остановившись только тогда, когда их носы коснулись друг друга.

Глаза Гермионы затрепетали и закрылись, когда пальцы медленно погрузились в тонкие волоски на ее затылке; большой палец зацепился за ухо. Она не смогла сдержать вздоха, который вырвался у нее, когда рот Беллатрикс, наконец, встретился с ее собственным, полные губы прижались к ней.

Поцелуй Беллатрикс был мягким, но настойчивым. Каждая частичка Гермионы, казалось, гудела, в животе разливался жар. Она изнывала от желания, бедра инстинктивно пытались сомкнуться, чтобы получить хоть какое-то облегчение, но вместо этого прижимали одно из бедер Блэка к своим; ее рука хваталась за тонированные мышцы, которые сжимались под ее прикосновением.

Гермиона приоткрыла губы, отвечая на прижатые к ней, пытаясь углубить поцелуй и чувствуя, как Беллатрикс отвечает тем же. Она глубоко застонала, почувствовав, как ее нижняя губа скользнула между губами женщины, и в ней вспыхнуло желание. Она хотела большего, рискнув языком нежно лизнуть внутреннюю сторону верхней губы Беллатрикс, пальцы сжались на ее шее в ответ, когда она это сделала.

Дыхание Гермионы теперь было прерывистым; в отчаянии, когда она почувствовала, как Беллатрикс отстранилась, их носы все еще соприкасались. Она попыталась снова вернуть себе эти пухлые губы, не смея открыть глаза, но рука профессора скользнула к ее щеке и удерживала ее на месте. Пытка была изысканной, и она обнаружила, что двигает рукой дальше вверх по ноге Беллатрикс, в то время как ее пульс стучал в ушах.

Она не была уверена, как долго они оставались в этом моменте, вдыхая дыхание друг друга. Все, что Гермиона знала, это то, что она никогда не хотела, чтобы это прекращалось. Только когда Беллатрикс, наконец, отпустила ее, откинувшись на спинку стула, Гермиона осмелилась открыть глаза и принять все во внимание.

Темные глаза были пристально прикованы к ее собственным, словно изучая ее. Гермиона могла видеть расширенные зрачки и слышать учащенное дыхание, наблюдая, как вздымается грудь Беллатрикс.

Гермиона подумала о шляпе-сортировщице и о том, как она попала в Гриффиндор. Она собрала всю необходимую храбрость, выбросив все рациональные мысли в окно, и сократила короткое расстояние между ними.

Прежде чем ее рот смог снова встретиться с ртом Беллатрикс, она почувствовала ладонь, прижатую к ее груди. Она опустила взгляд на сочные губы, затем смело посмотрела в обсидиановые глаза, ее сердце бешено колотилось.

“Мисс Грейнджер”. Беллатрикс замурлыкала.

Ответа не последовало, только глубокое дыхание обеих ведьм наполняло воздух между ними.

“Мисс Грейнджер. Я полагаю, что мы здесь закончили.” Заявила профессор Блэк, взяв руку, которая была прикреплена к ее бедру, и положила ее обратно на руку Гермионы.

Гермиона наблюдала, как Беллатрикс быстро встала и вытащила свою палочку из мантии, чтобы убрать остатки ритуала, прежде чем взять свой стакан с огненным виски. Она подошла к шкафчику и наполнила его.

Гермиона почувствовала, как жар начал покидать ее тело из-за потери контакта и прохлады, которая теперь, казалось, опустилась на происходящее. Она поднялась на ноги и медленно подошла к ней. “Что теперь будет?” - пробормотала она.

Беллатрикс опрокинула напиток, вздохнула и повернулась к ней лицом. “Ничего. Ритуал завершен. Вы можете уйти”.

Гермиона подошла на шаг ближе, пытаясь оценить вызываемые ею резкие эмоции. “Профессор, я...”

“Послушай, Грейнджер. Я не хочу показаться грубой, но уже поздно, и я устала.”

“О... точно. Да, конечно.” Она запнулась в ответ, опустив плечи.

Беллатрикс не предложила никакого другого объяснения, просто, казалось, смотрела прямо сквозь нее, как будто ее там не было. Гермиона подошла к ней, заметив, как напряглась Блэк, костяшки пальцев побелели, вцепившись в пустой стакан, за который она цеплялась. Она шагнула в ее личное пространство, и их взгляды снова встретились.

“Я не знаю, как вас благодарить”.

”Тебе и не нужно.” Темная ведьма коротко кивнула.

“Что вы сделал …то, что вы сделали со мной, я никогда не думала, что смогу освободиться от этого. Боль, сны.” Она остановилась на мгновение. ”На самом деле, не проходило и дня, чтобы я не думала о вас”.

Беллатрикс моргнула и резко вдохнула, глаза потемнели, прежде чем заставить себя смотреть куда угодно, только не на Гермиону. ”мне жаль. Я представляю, как это было ужасно для тебя. Я надеюсь, что теперь ты сможешь начать двигаться дальше и наполнить свой разум гораздо лучшими вещами, чем я”.

“Это не то, что я имела в виду”.

Несмотря на то, что это был едва слышный шепот, это, казалось, было громким и ясным сообщением Беллатрикс, которая отодвинулась, вне досягаемости Гермионы.

Она подошла к камину, взяла кочергу и сунула ее в поленья, чтобы раздуть пламя. - Немного бальзама пойдет твоей коже на пользу. У Помфри будет то, что нужно, я уверена.” - ответил Блэк, не обращая внимания на слова Гермионы и не встречаясь с ней взглядом.

- Спокойной ночи, мисс Грейнджер.

Гермиона поняла, что больше нечего сказать; ничто не могло исправить эту стену, которую возвела Беллатрикс, независимо от того, как сильно она хотела остаться.

Она повернулась и пошла к двери, крутя в руке медную ручку. “Спокойной ночи”. - пробормотала она, бросив последний взгляд на спину профессора Блэка, прежде чем выскользнуть в коридор.

Она могла бы поклясться, что услышала звук бьющегося стекла.