Часть 5. Become a wind (Jeon Jungkook/Kim Taehyung; R) (2/2)

То каким тоном это было сказано только сгустило над ними грозовые тучи. Чонгук повёл Тэхёна в сторону своего обычного времяпровождения. На этой лавке никто обычно не сидел, хотя неудивительно. Она находилась прямо под солнцем. Только если выждешь нужный час, то здание и дерево создавало тенек, создавая уютное место для размышлений.

— Итак… — кашлянул Чон, устраиваясь на скамейке. Одной рукой он опёрся об костыль, сложив на руке голову. Тэхён смотрел на небо. — Что-то серьёзное?

— Скорее смертельное.

— Ты же шутишь?

— Нет.

— Тогда… Что у тебя? Рак? — тихо спросил Чон. Тэхён покачал головой. Серебристые кудри качнулись в такт движениям. — Тогда что?.. Я художник и немного туповат в сфере медицины.

Вместо ответа Тэхён снял худи, через голову, оставшись в лёгкой белой футболке. Из выреза был виден странный шрам… Словно кто-то рассёк его грудь надвое и зашил.

— Сердце.

Ким кивнул, оттягивая ворот. Огромный грубый шрам тянулся дальше…

— Хроническое отторжение.

Не отдавая себе отчёта о действиях, Чонгук коснулся рубца. Грубая кожа тут же царапнула ему подушечки пальцев.

— Но… Я думал что такое бывает сразу после операции.

— В моём случае организм решил поиздеваться и убивает сердце постепенно.

— Сколько?

— Два месяца.

Два месяца. Восемь недель. Шестьдесят дней…

Вдруг стало слишком мало воздуха. Окружающий мир потух, став таким же серым, как его рисунки. Алый худи, лежащий на коленях Тэхёна казался предупреждением. Однако… Было уже поздно. Ким укоренился глубоко в его сердце и не желал уходить. Оккупировал сердце, душу, мысли и рисунки.

— Поэтому я не люблю говорить людям об этом. У них лицо примерно как у тебя.

— И у тебя нету друзей?

— Нет. Родители сами отдалились от меня.

Сказано это было с горечью. Чонгук поддался вперёд, обнимая гитариста. Тот уткнулся ему в плечо, судорожно вздохнув.

— Я тебя не брошу.

— Зачем ты выбираешь этот путь? Ты же знаешь, что придётся отпустить меня.

— У меня нету выбора. У тебя тоже. Давай просто… Будем у друг друга?

Тэхён сжал медицинскую рубашку, сдерживая слёзы.

~

— Я хочу чтобы после меня остался след, — сказал Тэхён в кофейне, где они сели отметить выписку Чонгука из больницы в ожидании заказа. Чон кивнул, полностью понимая друга.

— Поэтому ты выступаешь тут и там. Я понимаю. Ну если мой комикс примут в редакции, это тоже будет памятью о тебе.

— Напомни-ка, почему ты это делаешь?

— Я хочу быть твоим другом, — официантка принесла кофе, но Чон закрыл кружку ладонью, едва не попав под кипяток. — Кофе с кофеином?

— Естественно.

— Простите, нам с другом он противопоказан, — сказал он максимально добрым голосом, от которого по словам его подруги таяли многие, — я заплачу вдвойне, не волнуйтесь, просто поменяйте.

Девушка посмотрела на него, потом на сконфуженного Тэхёна и недовольно кивнула. Тэ смущённо посмотрел ей вслед.

— Не стоило.

— Не спорь.

— Ладно.

И так проходили дни. Чонгук с ужасом считал дни в календаре. Тэ становилось всё хуже, хоть он это не показывал. Он стал чаще уставать. Гук переехал к нему, чтобы проводить с ним больше времени.

Однажды его разбудил тихий голос друга посреди ночи. Он что-то напевал. Песня была про солнце, ветер, о жизни после смерти… Нежность, отчаяние смешались в его песне в причудливую мелодию, вызывая слёзы на глазах.

— Это прекрасно, — сказал он, стоя у дверного проема, когда Тэ закончил. Он смущённо улыбнулся.

— Как и ты. Я бы хотел стать твоим ветром, как ты стал моим солнцем.

Своеобразное признание. Чонгук ответил ему чувственным поцелуем, усевшись на колени.

Та ночь стала всем. Тэхён впервые за всё время отпустил себя, оставляя метки на коже, которые въедались в неё вместе с жаром. Боль, нежность, страсть… Всё смешалось в желанный коктейль. Он принимал, отдавал желая показать всё. Когда оба бессильно рухнули на кровать, Чонгук понял, что это был их первый и… Последний раз.

~

Как он?

Наверно этот вопрос уже достал всех в этой больнице. Чонгук был как на иголках. Доктор Ким, наконец, выйдя из палаты лишь покачал головой.

— Мне очень жаль.

В течение следующих двух дней Чонгук проводил в палате Тэ, разговаривая и предаваясь воспоминаниям. Смеялся у кровати и выходил поплакать в коридор. На третий день, когда Тэхён с трудом справлялся даже с минутами, проведенными с Чонгуком, какая-то инстинктивная догадка всплыла сама.

Пришло время прощаться.

Он купил белые мимозы, поставив букетик на тумбу, сжал пальцы Тэ. За это время он сильно исхудал, напоминая тень себя. Кожа стала почти одного цвета с простынями.

— Привет, — сказал он. Голос был хриплый, царапал горло, словно стекло, мокрый от слёз. Тэ улыбнулся.

— Привет. Рад тебя видеть.

— Тебе что-то нужно?

— Только ты. Рядом. Больше ничего.

Чонгук прилёг рядом, поглаживая его иссушенную временем и болезнью кожу.

— Хотя… Ты можешь кое-что сделать.

— Все что угодно.

— Пообещай… Что полюбишь ещё раз. Хорошо?..

— Не могу.

— Не сейчас. Со временем… Люби его, её… Неважно. Всем сердцем. Даже больше чем меня. А я… Стану ветром и буду жить над тобой, петь тебе песни. Обещай, ладно? Я тебя люблю, буду любить вечно.

— Я тоже. И… Ладно. Я обещаю.

Спустя какое-то время противно пискнул аппарат рядом. Чонгук ощущал себя серым, лишенным красок. У него остались воспоминания, ветер… И комикс.

Месяцами позже первое издание выйдет в тираж. Его раскупят и память о Ким Тэхёне останется такой же вечной, как и песни ветра.