Глава 8 (2/2)

— Надорвёшься, цветочек, — Вася перехватил у девушки добычу.

— Ну, что-то нам, а что-то — на продажу, — пожал плечами Серёжа. — Мы так всегда делаем.

— Значит, сейчас нам нужно быстро сбыть примерно половину?

— Типа того. Ты в деле?

— Ага. Только, мальчики, давайте не в нашем районе. Не хочу встретить Зинку — докапываться будет, почему, мол, домой не притаранила.

— Ничего ты не знаешь, Анфис, этих раков уже ждут, — Вася довольно ухмыльнулся.

— И ездить далеко не надо, — подхватил Сергей.

— Двадцать три рублика за полторы сотни, и мы в шоколаде.

— Получается, вы совмещаете приятное с полезным?

— Ну, в общем, да. И выйдет-то по семь рублей на человека. Ваське чуть больше, потому что это он их доставал и страдает из-за укусов, — Серёжа с сочувствием поглядел на травмированные конечности друга.

— Отказываюсь от своей доли в пользу медвежонка, — быстро вставила Анфиса.

— С чего это? — парни были единодушны в своём удивлении.

— Ну, так-то я к ракам вообще никакого отношения не имею.

— Я тоже, но свою долю получают все, кто участвует в рыбалке, — упрямо возразил Серёжа.

— в три утра вставала? — Рыжик грозно посмотрел на подругу.

— Ну да.

— Педали крутила?

— Ага.

— Увидела опарыша — не начала визжать?

— С трудом, но удержалась.

— Рыба у тебя клевала?

— Из жалости к моим скудным умениям, — прыснула Анфиса.

— Не из жалости, а потому что у тебя талант и усидчивость, — подмигнул Сергей.

— Сбывать с нами раков поедешь? — продолжал напирать Вася.

— Разумеется.

— Ну вот и закончили разговор.

— Медвежонок, ты сокрушителен в своей логике, — рассмеялась девушка.

— Именно, — безапелляционно припечатал Вася.

— Ладно, хорош трепаться, — Серёжа принялся сматывать удочку. — Надо идти, пока жара не зарядила.

***</p>К вечеру исцарапанными руками могли похвастать все трое, зато раков наелись от души. Варили у Васи дома, пользуясь тем, что Марина Витальевна — его мама — была на дежурстве.

Раки, как выяснила Анфиса, варятся двадцать пять минут. За это время Вася, доверив приятелю присмотр, выпотрошил и перечистил всю рыбу, которая причиталась девушке. Как на первый взгляд неповоротливому медвежонку удалось проявить чудеса скорости, Анфиса не понимала, но была искренне благодарна обходительному парню — самой возиться с чешуёй и внутренностями не хотелось.

— Что же, мальчики, жду вас на уху. Маменька с кавалером уезжают на неделю в профилакторий. Этот же мужик выбил мальчишкам путёвки в лагерь на две недели. Так что послезавтра вполне смогу вас угостить — мой последний выходной.

— Чё, прямо настоящая уха? — Вася с сомнением посмотрел на подругу.

— Ну да, рыба, картошка, гречка…

— Чё?

— Лосик, тебя заклинило на команде «Чё?» — хихикнул Серёжа.

— Милый наш цветочек, то, что ты описала, — это рыбный суп.

— Ну да, уха, — девушка непонимающе пожала плечами.

— У меня мама с-под Одессы. Так вот, там говорят, что уха и рыбный суп — это-таки две большие разницы, — пояснил рыжик.

— И в чём же они заключаются, разницы эти? — спросил Серёжа.

— Настоящая уха, детишечки, это много разной рыбы, немножко юшки и специи — укроп и зелень сельдерея. А из овощей — только резанная соломкой картошка и целые луковицы. И никаких круп, — Вася назидательно поднял указательный палец левой руки. — И помидоры, конечно. Ах да, солому-у-урчик, — мечтательно протянул юноша.

— Чё? — воскликнули ребята с одинаковым недоумением.

— Соломурчик — это давленый чеснок, с перцем, помидорами и половником юшки из ухи. Этим рыбу приправляют.

— Похоже, ухой нас кормит Вася, — не особо сожалея, капитулировала Анфиса.

— Именно, — юноша победно вскинул руки.

***</p>С бешеной скоростью летели месяцы. К апрелю Анфиса успела сменить несколько подработок и подрасти. Девушка прибавила сантиметров пять в росте, а фигура, наконец, перестала напоминать стиральную доску. Время от времени Воробьёва даже ловила на себе восхищённые взгляды Серёжи и Васи, с которыми так и не перестала общаться, даже несмотря на чудовищную занятость всех троих. За почти год ребята, наоборот, практически сроднились.

А ещё Анфиса поняла кое-что важное — мальчики ей нравились, оба. И что с этим делать, девушка понятия не имела. «Неправильно», «Неприемлемо» — именно так ответили бы ей ребята, если бы она решилась им признаться. Да и сама Анфиса понимала, насколько то, что она чувствует, противоестественно. Видимо, яблочко от яблоньки недалеко упало, и она такая же гулящая, как мать.

Подлила масла в огонь и сама Зинаида, однажды вечером затронув больную тему.

— Слышь, Фиска, — мать развалилась на диване и принялась щёлкать семечки.

— Ну? — Анфиса оторвалась от учебника по физике.

— Ты вот гуляешь с Васькой рыжим и его дружком?

— Тебе-то что? Они мои друзья.

— Знаю я вашу дружбу. Смотрят сально, в койку не сегодня-завтра затащат, если уже не затащили.

— Не твоё дело, — огрызнулась девушка, сжимая карандаш побелевшими пальцами.

— Появится ещё один рот — будет вполне себе моё.

— С какой это радости? Ты же не работаешь ни черта.

— А с такой, — Зинаида тяжело посмотрела на дочь. — Ростишь вас, спиногрызов неблагодарных, ночами не спишь, думаешь, будет в старости опора, поддержка и стакан воды. А тут не успела сама из пелёнок выскочить — уже люльку для ещё одного готовь.

— Ну, положим, не спишь по ночам ты по другим причинам, — Анфиса ехидно прищурилась.

— Поговори мне ещё! — женщина замахнулась на дочь полотенцем, лежавшим на спинке дивана.

— Попытаешься ударить — сдачи дам и из дому съебу, — флегматично пообещала Анфиса.

— Куда ж ты пойдёшь? Жить-то негде. Либо с мамкой, либо в детдоме.

— Ну, в техникум уже вполне могу, куда-нибудь в Питер или ещё дальше, где общагу иногородним дают. А детдомом ты меня не пугай. Приёмник, если кому и светит, так это мальчишкам. Но в любом случае, попади они или я туда — ты лишишься существенной части бабла да и моего заработка не увидишь.

— Я и так его не вижу, — пробурчала любящая мать.

— Ну не скажи. Жратва на мои деньги покупается вся, часть коммуналки я тоже перехватила. А кто мальчишкам месяц назад кроссовки обновил?

— Любящая дочь всё до копейки матери отдаёт, а ты — маленькая неблагодарная паразитка.

— А кто сказал, что дочь — любящая? Вы, маменька, ничем не заслужили моей благосклонности. Поэтому — да, маленькая — безусловно, а вот кто из нас паразитка — большой вопрос.

— Неблагодарная ты, Фиска! Мать тебе жизнь подарила, а ты так разговариваешь, — по щеке женщины покатилась слеза.

— Зинаида Андреевна, а можно без пафосной театральщины? — Анфиса, понимая, что на уроки у неё сил сегодня не хватит, устало отложила учебник и тетрадь.

Внезапно Зина забыла о намечающейся драме и серьёзно заговорила.

— Я бы на твоём месте тёмненького выбрала — не прогадаешь. Васька — что, голытьба, чистейший такой пролетарий. А вот дружок его, насколько знаю, парень и видный, и обеспеченный. Его папашка — директор завода нашего. Я бы за папашкой-то сама приударила, да только там маменька та ещё змея — палец в рот не клади. В общем, мой тебе совет, если залетишь, клянись, божись, что от чернявого, на порядочность напирай, глазки в пол опускай… Доченька, используй весь арсенал, доступный женщине. Ведь нашему бедному роду иначе никак — доля у нас, баб, такая. И всё-таки постарайся не залететь хотя бы до восемнадцати. Думать о том, чтобы не залететь, — это наше дело, бабье, мужики… безответственные они все, что дети малые.

Анфиса так удивилась тому, куда повернул разговор, что даже не стала отфыркиваться — не то чтобы сил не было, просто… Ну вот что на такое скажешь? Вместо заведомо бесперспективного спора, девушка решила почерпнуть максимум полезной информации.

— А как не залететь? Я, конечно, с ними не сплю, но так, чисто для себя.

— Ну, тут ещё бабки наши до нас всё знали, — Зина махнула рукой, едва не сметя с дивана миску с семечками. — Значит, слушай, как месячные пошли, отсчитываешь примерно дни с восьмого по девятнадцатый. В этот период трахаться не вздумай! — женщина погрозила пальцем.

— А никаких более надёжных средств нет?

— Ну, есть, конечно, презервативы в аптеке продаются. Но мужики их ой, как не любят. Сбегут от тебя чернявый с рыжим как чёрт — от ладана.

— А почему не любят?

— Ну потому что трахаться в презервативе — всё равно что розу в противогазе нюхать, — фыркнула Зинаида.

— Хорошо, — девушка тяжело вздохнула. — Может, ещё что-то?

— Ну, спираль, но это уже после родов.

— Нет, рожать, чтобы защититься от ещё одной беременности, я не планирую.

— Есть ещё вариант вытаскивать мужику раньше, чем кончит, но не у всех хватает скорости, поэтому это… Бабка надвое. Одним словом, дочь, выбирай тёмненького и не морочь себе голову.

Если бы всё было так просто… Но ни из расчёта, ни по велению сердца Анфиса не могла отказаться ни от одного из её мальчишек. Медвежонок и ёжик были словно дополнением друг друга. Серёжа разбавлял простоту Васи тонкой иронией. Вася помогал ребятам легче относиться к жизни. Ёжик в нужные моменты проявлял холодную логику и рассудочность. А медвежонок позволял помнить, что их троица — не скучные взрослые, а иногда безрассудные подростки, которые имеют право дурачиться, сходить с ума и тратить выходные не на уборку и готовку, а на поиски безобидных, но таких захватывающих приключений.

В этот момент девушка не знала, что Серёжу с Васей мучает схожая дилемма, и они уже пришли к общему, болезненному для них обоих решению, за которым последуют долгие недели разрывающего отчуждения.

***</p>Анфиса встретилась с друзьями на следующий день. Ёжик и медвежонок были мрачны настолько, что девушке невольно подумалось, не умер ли кто.

В давящей тишине троица добрела до парка неподалёку от дома.

— Мальчики, что-то случилось? — не выдержала Анфиса.

— Да, цветочек наш, случилось, — отозвался Серёжа, отводя глаза.

— Я вас чем-то обидела?

— Нет, что ты, — Сергей помотал головой. — Просто… — парень замялся, не зная, как высказать то, что мучило их с Васей уже несколько месяцев.

— Ты нам нравишься, обоим, — Вася без лишних предисловий разрешил дилемму друга.

Анфиса застыла на месте, так и не дойдя до скамейки, которую только что приметила.

— Но… Вы тоже нравитесь мне, оба, — девушка растерянно посмотрела на друзей.

— Но втроём-то мы быть не можем, — нахмурился Серёжа.

— Да, не можем, — тон у Анфисы был скорее вопросительным.

— Почему? Если мы тебе оба нравимся, то и вопросов никаких, — пожал плечами рыжик.

— Васенька, мы не можем быть втроём, — хором произнесли его друзья.

— Почему не можем? — продолжал недоумевать юноша. — Я тебе нравлюсь, лось тебе нравится, ты — нам обоим. Я, например, совершенно не против, если ты захочешь гулять и со мной, и с ним.

Серёжа и Анфиса синхронно нахмурились. Наступил один из тех моментов, когда им было необходимо объяснить Васе что-то, с их точки зрения, очевидное. Но назревала серьёзная проблема — ни один не мог точно сформулировать, что именно мешает им троим быть вместе. Поэтому Анфиса беспомощно развела руками и попыталась ответить так, как сама понимала эту ситуацию.

— Понимаешь, медвежонок, не бывает союзов, в которых больше двух партнёров. Так принято.

— Кем?

— Ну… Обществом, — пробормотал Серёжа.

— А обществу не однохуйственно? — Вася переводил непонимающий взгляд с девушки на друга. — Мне вот, допустим, пофигу, кто, с кем и в каких позах.

— Э-э-э… Васенька, к сожалению, далеко не все такие индифферентные, как ты, — Анфиса с нежностью посмотрела на рыжика. — Нас заклюют, предадут анафеме и с треском выпрут из комсомола, а у Серёжи — вышка, которую нужно закончить.

— Я, блять, этого не понимаю! — рявкнул Вася и стукнул кулаком о ствол ближайшего дерева. — То есть вы, конечно, умные, но, по-моему, всем должно быть похеру, что там у нас происходит. По мне, так главное, чтобы всё добровольно.

— Лосик, мы согласны, ну, мозгами согласны, — Сергей успокаивающе сжал плечо друга. — Но Фиса права, отношения такого формата — крест на всём. Но даже хрен бы с ним, я бы рискнул и вышкой, и комсомолом — сейчас, в конце концов, не тридцать седьмой, — но Анфису ваш двор распнёт.

— Да я всем недовольным морды начищу, — Вася свирепо уставился себе под ноги.

— В том-то и дело, лосик, что всем не начистишь. Наша девочка не всегда может рассчитывать на нашу охрану, а угрозу её безопасности, во вполне физическом смысле, нельзя игнорировать.

— Значит, вы хотите отказаться от всего? От нас отказаться? — мрачно уточнил Вася.

— Нет, медвежонок, не хотим, но должны, — выдохнула Анфиса, Серёжа смог только кивнуть. — Я пойду, наверное, мальчики…

— Мы тебя проводим.

— Не стоит, рубить кошке хвост лучше целиком. Возможно, будет не так больно… — Анфиса, пряча глаза, быстро пошла к выходу из парка.

Девушка уже не могла слышать обречённого Серёжиного: «Я, лосик, наверное, тоже пойду…» И Васиного по-медвежьи яростного: «Я, блять, ни хуя не понял, но вам виднее!»