Часть 13. Правда и семья (1/2)

— Эмма, о чём ты говоришь? — спросил Адриан, подходя ближе к дочери.

— Я слышала весь её разговор с тетей Алей! Она призналась, что использует нас только для того, чтобы забрать камень чудес! Она не любит нас, папа, — не унималась Эмма, и слезы продолжали бежать по её щекам.

Значит, она всё-таки подслушала и уже знала всё.

Маринетт было плохо от того, что Эмма действительно стала ненавидеть её после того, как узнала, что она Ледибаг.

Конечно, это было понятно с самого начала. Ничего другого и нельзя было ожидать.

— Юная леди, вы хотите сказать, что вы подслушивали чужой разговор? — сложив руки на груди, спросил Адриан.

— Никакая я не Леди, — пробормотала она.

— Эмма, я жду ответа.

— Ну да, — она отпустила голову и спрятала руки за спиной. — Но лишь потому что я переживала, что они очень долго говорят. И я не жалею, что сделала это, ведь я узнала, что мам… Маринетт лишь притворялась, что любит нас, а на самом деле ей нужен лишь камень чудес павлина. И поскольку Ледибаг знает, что ты Кот Нуар, она осуществит свой план, а потом… Бросит нас, и…

Она вновь заплакала и закрыла лицо руками.

— Ох, Эмма, — вздохнул Адриан, приблизившись к ней. Ему очевидно было больно смотреть на то, как его дочка плакала, это было заметно по тому, как изменился его взгляд.

Он взял Эмму на руки и, аккуратно укачивая, понёс к дивану.

— Всё хорошо, Котёнок, я рядом. Тебя никто не обидит. Маринетт тебе сейчас всё объяснит, и ты поймёшь, что она не собирается бросать нас, — аккуратно целуя Эмму в волосы, тихо сказал он.

Маринетт же стояла в оцепенении и не могла ничего сказать, даже не могла сдвинуться с места.

И тут она поняла, что у неё тоже текут слезы.

В груди трепетал страх, что она окончательно и бесповоротно всё испортила.

Но Маринетт должна была взять себя в руки и успокоить Эмму, ведь Адриан был прав, когда сказал, что она это сделает. Всё-таки Эмма должна была убедиться, что Маринетт искренне относится к ним, тем более Адриан сам не знал всей правды.

На деревянных ногах она подошла к ним и упала на колени.

— Эмма, — начала она и дрожащей рукой коснулась волос девочки, та вздрогнула и лишь сильнее уткнулась в грудь отца. Сразу после Маринетт отдернула руку, как от огня. Конечно, Эмма не хотела, чтобы предательница трогала её.

— Котёнок, всё хорошо, ты в безопасности, мама тебя не обидит, — гладя её по спине, прошептал Адриан.

Его голос был тихим. И Эмма словно немного успокоилась, услышав его слова.

Маринетт очень надеялась, что несмотря на безумный страх, ей удастся тоже успокоить Эмму.

Поэтому она вновь начала говорить, даже если её голос дрожал.

— Эмма, я понимаю, что ты скорее всего услышала, но это было не всё, что я сказала Але. Да, это правда, что основной причиной, почему я согласилась помогать вам — моё желание найти Кота Нуара и брошь павлина, — после этих слов Адриан удивлённо на неё взглянул, очевидно не веря в то, что она сказала. — Потому что в вечер нашей первой встречи я нечаянно услышала, как Кот Нуар и его дочь обсуждали предстоящий день матери в классе мадам Шерези. А потом я узнала, что ты учишься в том же классе, и я придумала тот план. Но потом… Потом я узнала, какие вы оба замечательные. Эмма, ты и твой папа покорили меня, вы заставили меня почувствовать себя по-настоящему любимой. И потом ещё я узнала, что Котом Нуаром всё это время был Адриан, и тогда я поняла, что мне совсем не нужен камень чудес. Мне нужны вы, потому что я очень сильно полюбила вас. Я знаю, что я сделала много, очень много плохих вещей. И я виновата в том, что всё так произошло, ведь это я настаивала на сокрытии моей личности от тебя. И это моя вина, что я заставила тебя плакать в день рождения. Мне очень жаль, Эмма. Я не знаю, как я могу извиниться перед тобой и простишь ли ты меня вообще, но я правда люблю тебя. И я никогда не причиню вреда, и всё, что у нас было за эти две недели, никогда не было притворством.

Когда последнее слово было сказано, Маринетт закрыла лицо руками и расплакалась.

Какой же жалкой она была.

Ей следовало успокаивать Эмму, а не реветь самой.

Тем более её речь получилась такой бессвязной, что наверняка ничего не было понятно, и она вновь всё испортила…

Вдруг её головы что-то коснулось.

Раскрыв глаза, она удивлённо взглянула на Эмму, которая своей маленькой рукой аккуратно гладила волосы Маринетт.

— Не плачь, мама, — тихо сказала она.

То, насколько великодушной была Эмма, окончательно сломало Маринетт, и она кинулась к ним с объятиями.

— Простите меня, — рыдая, сказала она, сжимая в объятиях Адриана и Эмму.

Они обняли её в ответ, и Маринетт почувствовала, как тепло окружило.

Она не заслуживала этого.

***</p>

— Мне очень жаль, — пробормотала Маринетт, держа в руках кружку с теплым чаем. Её взгляд не был сфокусирован на чем-либо, слёзы всё ещё не высохли до конца.

— Ты не должна извиняться, моя Леди, — поцеловав её в висок, сказал Адриан.

Они сидели на кухне, пока Эмма играла в своей комнате. К счастью, по крайней мере она успокоилась. В отличие от Маринетт, которая всё ещё отходила после произошедшего недавно.

— Должна, — покачала она головой. Вина полностью наполняла её. Казалось этим чувством была пропитана каждая клеточка её тела. — Я всё чуть не испортила.

— Но ты извинилась уже раз десять. Мы не злимся на тебя.

И как только он терпел её? Она обманывала его и Эмму, довела девочку до истерики, а он так легко простил её.

— Не уверена, что Эмма простила меня, — прошептала Маринетт, комок вновь образовался в горле и стало тяжело дышать. Поставив чашку на стол, она попыталась восстановить дыхание, но всхлип вновь вырвался из её груди.

Адриан осторожно обнял её, и Маринетт уткнулась в его плечо. Её тело дрожало от тихих рыданий.

— Прости, что не сказала тебе правду с самого начала, — прошептала она.

— Ты не виновата, тем более теперь ты всё объяснила, — спокойно ответил он.

— Я очень люблю тебя, — чуть сильнее сжав его в объятиях, пробормотала Маринетт.

— И я люблю тебя, — ещё раз поцеловав её в висок, сказал Адриан.

Рядом с ним Маринетт знала, что ей нечего бояться.

***</p>

— Ты правда думаешь, что это хорошая идея? — неуверенно спросила Маринетт, стоя у двери в комнату Эммы.

— Конечно, — кивнул Адриан, положив руку ей на плечо.

Последние минут двадцать после того, как Маринетт успокоилась, они подготавливали всё к ужину. И теперь осталось лишь позвать именинницу.

— Ладно, я смогу сделать это, — вздохнула девушка и аккуратно постучалась. Затем она чуть повысила голос. — Эмма, ужин готов. Мы ждём тебя.

Фух, она смогла сделать это. Уже шаг вперёд.

— Видишь, это нестрашно, — улыбнулся Адриан.

Вдруг дверь открылась, и Эмма осторожно выглянула.

— Вы звали меня? — спросила она. Было видно, что ей всё ещё неудобно рядом с Маринетт, и это очень огорчало девушку.

— Да, Котёнок, праздничный ужин готов, — присев, сказал Адриан.

— Папа, можно поговорить с тобой наедине? — опустив взгляд, тихо произнесла Эмма.

Конечно, она не доверяла ей больше. О чём Маринетт только думала? Что Эмма будет вести себя как раньше, словно Маринетт не предала её?

Адриан быстро посмотрел на Маринетт, но затем всё же кивнул.

— Конечно, — кивнул он, вновь вставая.

Они зашли в комнату, закрыв дверь, и Маринетт тяжело сглотнула.

***</p>

— Что-то случилось, Эмма? — спросил Адриан. Его дочь явно была чем-то взволнована.

— Мама сильно злится на меня? — быстро выпалила она.

Ох, она переживала из-за этого. И в этот момент она так была похожа на Маринетт, словно они были кровными матерью и дочерью.

И Адриан был рад, что Эмма перенимала некоторые черты Маринетт. С каждым днём они всё больше походили на настоящую семью.

— Она думает, что это ты на неё злишься, — лёгкая улыбка коснулась его губ.

Девочка удивлённо взглянула на него, словно не веря своим ушам.