Часть 24 (1/2)

...ибо семь раз упадёт праведник, и встанет;</p>

а нечестивые впадут в погибель.</p>

Притч. 24, 16.</p>

Лайя медленным взглядом обводит пустынную аллею парка, одинокие лавочки, хрустальную гладь озера, скованное льдом, делает глубокий вдох, позволяя морозному воздуху проникнуть в лёгкие, пронизывая каждую клеточку тела приятной прохладой, и легко улыбается. Она чуть голову задирает, с каким-то затаённым удовольствием наблюдая за причудливым танцем крупных снежинок в тусклом свете уличных фонарей. Лайя проводит ладонью по спинке лавочки, сжимая горсть снега в руке, слыша успокаивающий хруст, чувствуя, как ледяные хрусталики влагой по запястью стекают.

С наступлением сумерек витрины магазинов загораются множеством разноцветных огней, ослепляющий свет рождественских гирлянд, которыми увешаны деревья, отбрасывает на припорошенную снегом улицу красивые тени. Удивительно, а она ведь совсем не заметила, как быстро город поглотила предпраздничная суета. Даже несмотря на прокатившуюся по миру волну военных конфликтов, на недовольство потревоженной природы, что совсем недавно обрушивала на людей весь свой гнев в виде наводнений, извержений вулканов и землетрясений, жизнь всё равно продолжалась. И это одновременно поражало и возмущало. Кажется особо несправедливым тот факт, что только Лайя и её близкие знают правду о происходящем, только они пытаются бороться с нависшей угрозой, только они рискуют своими жизнями. Непосильный груз. Хотя, наверное, так даже лучше. Каждый должен свой собственный крест нести.

Но хочется на секунду откинуть в сторону постоянную тень ответственности, что в своих холодных объятиях душит, не давая вздохнуть свободно, и насладиться приближающимся праздником в кругу близких. Лайя чуть задумчивым взглядом окидывает вереницы магазинов и кафе, с едва ощутимой завистью наблюдая за спешащими домой прохожими, что в руках сжимают множество разукрашенных пакетов с подарками для своей семьи и друзей. И можно было бы продолжать наслаждаться спокойствием зимнего вечера, если бы не сдавленное бормотание Габриэля рядом и не мельтешащая фигура Аннабель, которая прыгает в ритм одной ей известной песни, стараясь согреться.

― Я не чувствую ни ног, ни рук, ― шипит Габриэль, пряча покрасневший на морозе нос в воротник пальто.

― На улице всего лишь двадцать три градуса<span class="footnote" id="fn_32831970_0"></span>, ты издеваешься? ― Лайя не сдерживает короткого смешка, глядя на лицо друга, искажённое неподдельным страданием.

― Уже двадцать три, Ласточка, уже. Ужасный холод.

Лайя, недолго думая, стягивает с себя широкий шарф, с особой осторожностью повязывая его вокруг шеи Габриэля, заправляя концы так, чтобы не оставалось ни одного оголённого участка кожи. Она не удерживается и поправляет его пальто и шапку, из-под которой виднеются непослушные рыжие пряди волос. Их Лайя кончиками пальцев откидывает со лба. Габриэль внимательно следит за каждым её движением, и в глазах его на секунду мелькает потаённая горькая печаль, которая тут же сменяется тёплым светом. Как только Лайя отстраняется, он незаметно склоняет голову набок, зарываясь лицом в ткань шарфа, на мгновение прикрывая глаза и делая вдох всей грудью.

Аннабель рядом с ними перепрыгивает с одной ноги на другую, при этом бормоча себе под нос довольно бодрую песенку на французском. Лайя, прислушавшись, удивлённо выгибает бровь, потому что это первый раз за всё их знакомство, когда Аннабель говорит на своём родном языке. Тихий с едва заметной хрипотцой голос придаёт согласным резкости и твёрдости, а гласные получаются немного отрывистыми, но это ни в коем случае не портит песню, а даже, наоборот, окрашивает её в абсолютно новые тона.

Аннабель замечает пристальное внимание Лайи и замирает на месте, кивком головы спрашивая, в чём дело. Лайя в ответ лишь мягко улыбается:

― Интересная песня.

― Знаешь французский?

― Нет, но пару слова понять смогла, ― Лайя чуть хмурится, воскрешая в памяти те скудные уроки французского, которые смогла получить во время учёбы в университете. ― Что-то про ветер и сердце, да?

Аннабель тихо смеётся, поправляя воротник куртки.

― Tu es comme le vent qui fait chanter les violins, ― напевает Аннабель, потирая руки. ― История разочаровавшейся в отношениях женщины, которую возлюбленный кормил пустыми словами.

― А пела ты её так весело, ― замечает Габриэль, и голос звучит приглушённо из-за шарфа, за которым почти полностью скрыто его лицо. Только зелёные глаза виднеются.

― Если исполнять её так, как месье Делон и сеньорита Джильотти, то можно от тоски помереть, ― задорно подмигивает Аннабель, и Лайя подхватывает её смех.

― Песня рассказывает о реальных людях? ― вдруг спрашивает Габриэль, заинтересованно вперёд подаваясь.

― Нет, не думаю, просто послание всем любителям бросать слова на ветер и трепать нервы пустыми обещаниями, ― Аннабель на мгновение отворачивается, вглядываясь во тьму аллеи, что сейчас освещена лишь слабыми бликами уличных фонарей, и на лице её появляется облегчение вперемешку с раздражением. ― Вот таким, как Ноэ, ― вдруг произносит она, кивая куда-то в сторону.

Лайя прослеживает её взгляд, замечая, наконец, Влада и Ноэ, проходящих мимо небольшого озера. Она слышит, как Габриэль рядом облегчённо выдыхает, да и сама Лайя чувствует, как струна в груди, что была натянута в напряжении всё это время, медленно расслабляется. Из них троих только Аннабель кажется всё ещё недовольной. Она смеряет мага мрачным взглядом, на что тот удивлённо выгибает бровь.

― Я не успел ничего сказать, а ты уже бесишься, ― подаёт голос Ноэ, и губы его тут же растягиваются в издевательской улыбке.

Аннабель приветственно кивает Владу, чуть склоняя голову, прикладывая ладонь к груди, а потом тут же поворачивается к Локиду.

― Тебе и не нужно этого делать, твоего вида достаточно, ― хлёстко замечает Аннабель. ― Видимо, в твоём понимании «полчаса» ожидания равняется трём.

― А в чём проблема? Ждёшь-то на свежем воздухе, наслаждаешься красотой зимнего пейзажа, расслабляешься, ― Ноэ рукой обводит пустынные аллеи парка, словно бы намекая, как можно было скоротать время.

― А ещё морозишь задницу.

― Морозишь? Двадцать три градуса всего лишь, ты издеваешься? ― и после этой фразы Ноэ Лайя не сдерживается и начинает смеяться так громко, что даже свора бездомных собак, блуждающих рядом с парком, вздрагивает от шума. ― К тому же, раз замёрзла, то можно было побегать. Согрелась бы и заодно лишние килограммы скинула.

И Аннабель в ответ кидает в сторону Ноэ холодный убийственный взгляд, от которого даже Габриэль начинает ёрзать на месте.

― Я тебя в озеро сейчас сброшу. Насчёт лишнего веса не уверена, но спесь с тебя точно собьёт.

― Не надорвись в процессе, ― тихо смеётся Ноэ, открыто провоцируя Аннабель, и та в ответ тяжело выдыхает, прикрывая глаза, а потом, грязно выругавшись, разворачивается к магу, делая шаг вперёд.

Влад, всё это время молча наблюдавший за их перепалкой, наконец, не выдерживает. Он становится между Ноэ и Аннабель, кладя ладони обоим на шею и, видимо, ощутимо надавливая пальцами, ибо они тут же одинаково неприятно жмурятся, неосознанно напряжённо выпрямляясь.

― Мой Король, ― сдавленным болезненным шёпотом выдыхает Аннабель, но тут же замолкает, чувствуя, как Влад усиливает хватку. Так они вместе подходят к Лайе и Габриэлю, и Влад заставляет Аннабель и Ноэ сесть на противоположные концы скамейки.

― Пришлось задержаться в Тёмном мире, проверить информацию о стягивающихся армиях Королей, ― объясняет Влад. Перед тем как покинуть мир людей, Влад кратко рассказал ребятам о своём разговоре с Эйвон. Никто даже не удивился разворачивающимся событиям, ибо изначально были уверены, что всё закончится на поле битвы. Ноэ и Аннабель сразу же начали набрасывать примерное расположение войск, ведь оба, как никто другой, знают стиль ведения военных действий Правителей. Габриэль и Лайя в обсуждение не вступали, но Влад до сих пор помнит, как взгляд лучшего друга подёрнулся задумчивой пеленой. Словно Габриэль сосредоточенно обдумывал что-то. Что-то, что Влад в любом случае не одобрит.

― Подтвердилось? ― спрашивает Лайя, но по подавленному настроению и напряжению, сковавшему тело Короля, сразу догадывается, каков будет ответ.

― Да. Десять тысяч. Силы медленно стягиваются в Дит. Пока это только сухопутные войска, ― Влад глубоко выдыхает, сжимая пальцами переносицу. ― Завтра прибудет воздушная кавалерия.

― Кто занимает пост командующего? ― уточняет Аннабель, не поднимая рассеянного взгляда от своей обуви.

― Лилит, ― отвечает Ноэ, и Лайя резко поворачивается в его сторону, удивлённым взглядом окидывая мага. Впервые голос его сочится настоящей ненавистью и даже какой-то первобытной яростью. ― Безумная психопатка, которая, дай волю, затопит весь мир кровью не только своих врагов, но и союзников. С отрядом магов последние несколько лет они выращивали боевых драконов, которые используются только в сражениях из-за их природной жестокости, сообразительности и теневого огня, который целые армии в пепел превращает, разрывая в клочья любые защитные чары.

― Какие интересные беседы мы ведём на улице, ― вдруг замечает Лайя, оглядываясь по сторонам.

― В это время суток в парке никого не бывает, а здесь даже при дневном свете мало кого встретишь, ― успокаивает её Влад, мягко улыбаясь.

На мгновение воцаряется спокойная тишина, прерывающаяся лишь едва уловимым скрипом ветвей, которые тревожат лёгкие порывы зимнего ветра. Крупные снежинки мягким покрывалом укутывают уставшую землю. И Лайя замечает, что с каждой минутой снег становится сильнее.

― А что с морскими каналами? ― Аннабель приподнимает голову, переводя взгляд с Ноэ на Влада. ― Вы видели порт? В каком он состоянии?

― Повышенная боевая готовность, ― Влад глаза опускает, чуть хмурясь, словно вспомнить пытается то, что успел увидеть вместе с Ноэ в Королевстве Дит. ― Ожидается прибытие армады из Аутренджхолда. Но когда точно ― неизвестно. Скорее всего, она прибудет к самому началу военных действий. Сотни боевых кораблей, оснащённых массивными пушками. Каждая команда состоит из профессионально подготовленных солдат, многие из которых также обладают внушительными магическими способностями.

― Корабли будут сопровождать, ― одними губами произносит Аннабель, откидываясь на спинку лавочки, тут же удивлённо вскрикивая, когда снег попадает ей за воротник куртки.

― Ты о чём? ― Ноэ всем корпусом разворачивается к Аннабель, чуть наклоняясь, ловя задумчивый взгляд золотых глаз, в которых сейчас медленно загорается огонёк надежды.

― Корабли будут сопровождаться отрядом карателей и находиться под их постоянным контролем и охраной, ― объясняет Аннабель, в волнении закусывая нижнюю губу.

― Ты хочешь переманить карателей на нашу сторону? ― предполагает Лайя, ожидая, что Аннабель будет всё отрицать, но когда с её стороны доносится лишь молчание, Лайя заинтересованно поворачивается к ней.

― Это было бы верхом удачи, а она от нас давно отвернулась, ― Аннабель подскакивает на ноги, словно не может контролировать бушующую энергию, пытаясь хоть как-то сдержаться от того, чтобы не броситься прямо сейчас воплощать свою задумку в реальность. ― Но я хочу встретиться с командиром.

― Думаешь, он с тобой откровенничать будет? ― Ноэ подаётся вперёд, реагируя на эту идею с должной долей пренебрежения и недоверия, но за маской скептицизма кроется плохо сдерживаемое волнение.

― Нам нужны союзники. Даже если поставить всю армию Лимба против сил противника, мы всё равно останемся в проигрышной позиции. Остаётся всего лишь…сколько? Два дня? Уже полтора.

― Согласен с Аннабель, ― вдруг подаёт голос Габриэль, и Влад тут же переводит на него настороженный взгляд, вырываясь из собственных мыслей. ― Поэтому, думаю, самое время обратиться к Главе Небесного Воинства.

Влад тяжело выдыхает, не чувствуя даже и толики удивления, потому что где-то в глубине души предполагал, что при осложнении конфликта придётся искать помощь среди тех, с кем изначально ты находился по разные стороны баррикад.

― Уверен? ― спрашивает Лайя, и в её глазах Влад замечает отголосок сомнений, что его собственную душу терзают. Они оба помнят тот роковой вечер, когда Габриэль вернулся к ним с глубокими рваными ранами на спине и разбитым из-за предательства сердцем.

― Несмотря на то, что произошло между мной и моей семьёй, рано или поздно я всё равно встретился бы с ними. Думаю, сейчас самое время, ― Лайя видит, как Габриэль неосознанно сжимает в руках полы пальто, и понимает, что вопреки собственным словам его волнует даже мысль о скорой встречи со своими братьями и сёстрами. Между ними действительно слишком большая пропасть, которая разверзлась, в первую очередь, из-за нежелания понять друг друга и через гордость переступить. Лайя осторожно разжимает его стиснутые от напряжения кулаки и мягко поглаживает прохладную кожу, ободряюще улыбаясь.

Влад встречается со взглядом Габриэля и коротко кивает. Он против этой идеи. Будь его воля, и Габриэль ни на шаг не приблизился бы к тем, кто лишил его благодати, сил, крыльев, оставив одного кровью истекать как от ран телесных, так и от душевных. Но и Габриэль, и Аннабель правы ― им нужны союзники. Армия Лимба находится в полной боевой готовности, но в финальном противостоянии, даже учитывая многовековой опыт войнов, выкованный в бесчисленных сражениях и битвах, они всё равно не смогут одержать верх над могуществом Тёмных Правителей. Да, им нужна помощь. Любая. И попытаться стоит, но даже в самых смелых мыслях он не может позволить себе представить такой исход, при котором Небесное Воинство становится на их сторону. И Габриэль тоже это знает, но их с Владом всегда, помимо прочего, объединяла упрямая вера в лучшее, что тлела в груди неутихающим пламенем даже в самые тяжёлые времена.

― Скорее я монахом стану, чем пернатая братия согласится помочь, ― горько усмехается Ноэ, вдруг замечая на себе изучающий взгляд Аннабель.

― Я бы на это посмотрела, ― произносит она, но, натыкаясь на широкую улыбку мага, отрицательно качает головой. ― Нет, лучше не надо, а то плохо станет.

― От ослепительной красоты?

― От удушающего смеха.

Ноэ в ответ кидает в Аннабель наспех слепленный снежок, но она резко откидывается назад, и удар приходится в задумавшуюся Лайю, которая успевает лишь удивлённо вскрикнуть, когда пригоршня снега прилетает ей прямо в лицо.

― Трудно с руками из задницы жить, да, Ноэ? ― смеётся Аннабель, протягивая Лайе свой платок и помогая ей убрать снег со щёк, волос и шеи. Ноэ собирается что-то сказать, но приготовленный ответ умирает на языке, когда со стороны Влада прилетает сильный подзатыльник.

На некоторое время между ними воцаряется долгое, но, на удивление, комфортное молчание. Габриэль задумчивым взглядом окидывает их такую странную компанию, в очередной раз удивляясь, как за несколько месяцев столь разные, непохожие друг на друга люди смогли стать друг для друга семьёй. Хотя, наверное, измерять длительность их отношений в месяцах неправильно, ибо души алая нить судьбы связала много столетий назад. Даже Аннабель и Ноэ, которые, по идеи, должны его врагами быть, стали близки, и теперь трудно представить времена, когда они знакомы не были.

― Так, что делаем дальше? ― вдруг спрашивает Лайя, прерывая воцарившуюся тишину. ― У нас ведь два дня осталось.

― Аннабель и Габриэль примеряют на себя роль великих парламентёров, а мы от них отдыхаем, ― беззаботно отвечает Ноэ, не обращая внимания на пристальные взгляды Аннабель и архангела. ― Я отправил весточку нескольким магам, с которыми вместе проходил обучение и тренировался в прошлом. Они очень хороши в магическом искусстве, сильны, а их знания на поле боя могут быть бесценными. Их помощь стала бы огромным преимуществом. Ну, а если нет, то остаётся молиться.

Лайя уже хочет возмутиться неуместному чувству юмора Ноэ, но, взглянув на него, одёргивает себя, понимая, что демон и не думал шутить, а говорит абсолютно серьёзно. И от этого дрожь ужаса бежит по спине, ибо почему-то именно после слов Локида приходит целостное осознание того, что, скорее всего, это последние дни, которые они проводят все вместе. Когда они видят друг друга живыми.

Вдруг ночную тишину парка пронизывает тонкий жалобный писк. Лайя и Габриэль тут же вздрагивают, озираясь по сторонам. Она смотрит на друга, понимая, что ей не показалось.

― Вы не слышите? ― спрашивает Лайя, обращаясь к Владу, Аннабель и Ноэ, которые, кажется, слишком глубоко в омут собственных мыслей погрузились.

― Похоже на кошку, ― Аннабель вглядывается в тёмную широкую крону чуть покосившегося дуба, раскинувшего свои ветви прямо над озером, и Лайя сразу догадывается, откуда стоит начать поиски. Она тянет Габриэля за рукав пальто, и тот сразу на ноги вскакивает. Лайя делает вид, что преувеличенно тягостный вздох Ноэ просто не замечает.

Габриэль прислоняется грудью к мощному стволу дерева, чуть задирая голову, пытаясь разглядеть хоть что-то в темноте, окутавшей голые ветви дерева. Лайя чувствует лёгкий укол зависти, потому что сама она с трудом может хоть что-то различить в кромешной тьме, а тонкий писк становится всё громче и жалостливее.

― Что-то видишь? ― спрашивает она тихо, боясь испугать их ночного гостя.

― Да, котёнок вон на той верхней ветке, ― Габриэль вытягивает руку, указывая на что-то в темноте, и Лайя щурится, вперёд подаётся, чтобы хоть что-то рассмотреть. Спустя несколько секунд темнота перед ней начинает приобретать вполне чёткие очертания сжавшегося комочка с торчащими аккуратными ушками и трясущимся от холода и страха хвостом. Котёнок сидит почти на самом конце ветви, вцепившись когтями в дерево, лишь зелёные глаза яркими огнями сияют в темноте, с ужасом, но в то же время с надеждой наблюдая за своими спасателями. ― Надо снять его.

Габриэль хочет уже ногой опереться о нижнюю ветку дуба, но Лайя его тут же останавливает, дёргая за рукав пальто.

― Ветки внизу хрупкие, некоторые даже прогнившие. Тебя не выдержат, ― Лайя задумчивым взглядом окидывает ствол дерева, мысленно прикидывая, как бы лучше подобраться к котёнку, чтобы достать его и самой не свалиться в озеро. ― Давай я. Меня не жалко.

― Что за ерунду несёшь? ― бормочет недовольно Габриэль, но понимает, что Лайя права. Она гораздо легче его, а ему самому лучше наоборот помочь ей, подстраховать, ибо дерево находится слишком близко к кромке озера.

Лайя опирается о сцепленные руки Габриэля, что очень помогает ей забраться на ветку повыше. Она не перестаёт спрашивать друга о том, как он себя чувствует и не тяжело ли ему, на что Габриэль просто глаза закатывает. Лайя чуть выше тянется, и ей приходится почти вслепую искать удобную подпорку для ног, прислушиваясь к возможному треску веток. Котёнок всё это время молча наблюдает за Лайей, и она просит Удачу, чтобы та хотя бы сегодня сделала исключение, повернулась к ней лицом и устроила так, чтобы их ночной гость не испугался ещё сильнее. Но Госпожа Фортуна, видимо, совсем её не любит, ибо котёнок, видя, как Лайя осторожно руку к нему тянет, чтобы снять с ветки, тут же на дыбы встаёт, ударяя когтями по запястью, рассержено шипя при этом. Лайя стискивает зубы от боли, но руку не отдёргивает, а, наоборот, резко хватает хвостатого хулигана и быстро спускается, в конце просто спрыгивая с нижних веток.

Габриэль забирает у неё котёнка, не сводя обеспокоенного взгляда с поцарапанной руки Лайи, на что та лишь беззаботно отмахивается, пряча запястье за спину, когда Влад, Аннабель и Ноэ подходят к ним. Локид, оглядывая высокого широкоплечего Габриэля, умилительно улыбающегося маленькому комочку, уже открывает рот, собираясь выдать очередную «умопомрачительную» шутку, но Лайя тут же бросает в его сторону предупреждающий взгляд.

― Не вздумай.

― Я молчал.

― Прекрасно, продолжай это, у тебя хорошо получается.

Ноэ обиженно фыркает, но от комментариев воздерживается. Лайя чувствует, как Влад подходит к ней вплотную и прикасается к её израненной руке. Он болезненно морщится, и Лайя может в глазах его прочесть немой упрёк за столь необдуманные действия. Влад тянет её руку к лицу, губами прикасаясь к небольшим, но глубоким ранкам на запястье. И Лайе бы уже стоит перестать удивляться силе Короля, но когда царапины буквально на глазах исчезают, не оставляя и следа, она не может сдержать удивлённого вздоха. Лайя широко и благодарно улыбается Владу, прижимаясь к его боку, холодными руками пробираясь под пальто, обнимая за талию, с удовольствием и трепетом ощущая объятия мужчины.

Аннабель, замечая котёнка на руках Габриэля, тут же оживляется, и в глазах её загорается почти детская радость. Она подходит ближе, снимая с себя куртку и предлагая с помощью неё согреть их маленького ночного гостя. Ноэ, глядя на это, приподнимает бровь.

― Ты издеваешься? Зима на улице.

Аннабель на это лишь отмахивается, не отводя восторженного взгляда от их нового хвостатого друга, который с невероятной любовью и преданностью смотрит на Габриэля, льнёт к его рукам и груди, коготками вцепляясь в рукава пальто, словно отпускать не хочет. Ноэ при виде такой умиротворённой картины устало вздыхает, бормоча что-то про детский сад, но делает незаметное движение запястьем. Лайя замечает едва мерцающий защитный купол вокруг Аннабель и Габриэля, закрывающий их от промозглого зимнего ветра и холода.

― Давайте оставим его, ― предлагает Габриэль, поглаживая своего питомца за ухом. ― Назовём Носферату.<span class="footnote" id="fn_32831970_1"></span>

― Это шутка такая? ― спрашивает Влад, удивлённо приподнимая брови, и Лайя не может сдержать тихого смеха. Габриэль с секунду непонимающе смотрит на Влада, а потом до него доходит смысл имени, которое он выбрал.

― А что? Он даже на тебя похож чем-то, только красивее гораздо.

Котёнок, словно понимая, о чём говорит его новый хозяин, переводит взгляд на Влада, и в изумрудных глазах тут же загорается мрачное удовлетворение и явное превосходство. И Лайя, видя это, задорно хохочет:

― С этого дня он теперь будет хозяином твоего замка, судя по всему.

***</p>

― Дыши глубоко и размеренно, лучик.

― Я так и делаю, Ноэ.

― Лайя, дыши, а не пыхти.

Они находятся в тренировочном зале, сидя на полу друг напротив друга уже несколько часов, не обращая внимания на то, как рассветные лучи солнца, окрашивающие небо в светло-розовые и оранжевые тона, быстро скрываются за утренними тяжёлыми тучами, обещающими скорый снег и пасмурную погоду.

После того, как Ноэ помог Лайе обрести контроль над собственными силами, они не прекращали ежедневных упорных тренировок. Ноэ объяснил и сразу предупредил Лайю, что у них, к сожалению, очень мало времени, чтобы узнать все особенности обретённых способностей, поэтому было решено уделить внимание контролю, призыву, а также образованию энергетических щитов, которые смогли бы уберечь Лайю от любой угрозы. С контролем у неё теперь получается гораздо лучше, потому что она нашла тот самый якорь, который не даёт ей полностью погрузиться в пучину бушующей энергии, грозящей свести с ума при малейшем намёке на слабость. Но с призовым всё обстоит хуже. Ибо если раньше сила эта проявлялась сама по себе в абсолютно неожиданные моменты, то теперь, когда Лайя пытается целенаправленно уцепиться за неё, ничего не выходит.

Ноэ, глядя на болезненно сморщенное лицо Лайи, задумчиво склоняет голову набок. Он видит, как слабые огоньки загораются на пальцах, но тут же гаснут. Маг замечает трясущиеся руки Лайи, расширенные зрачки, и вдруг в голову ему приходит случайная мысль, за которую он сразу хватается.

Локид протягивает ладонь, прикасаясь к запястью Лайи, позволяя собственной магии золотисто-изумрудными всполохами сорваться с кончиков пальцев. Она чувствует обжигающе-тёплое касание Ноэ и тут же распахивает глаза, ощущая, как всё тело обволакивает невесомая волна уюта и спокойствия, отгоняя все страхи и сомнения на задний план, почти полностью прогоняя.

― Эта сила не причинит тебе вреда, ― произносит Ноэ медленным вдумчивым голосом, убаюкивая, гипнотизируя, практически усыпляя. ― Она всегда была частью тебя. Прими её полностью, не противься.

И теперь Лайя понимает, чего именно добивается Ноэ. Всё дело в ней самой. Даже несмотря на то, что она научилась более-менее контролировать полыхающий огонь в груди, страх внутри никуда не исчез. Он всё ещё скребётся когтистыми лапами, пытаясь полностью себе сознание и волю подчинить. Лайя боится того, что может сотворить эта энергия, боится потери контроля, боится, потому что до конца не знает, на что способна. Но ведь Ноэ прав. Сила, кроящаяся внутри, пронизывающая каждую клеточку тела, всё ещё являются частью её существа, которую не вырвать, не убрать и отвернуться от неё тоже нельзя. И пока Лайя не может сделать шаг вперёд навстречу шумному потоку, не может войти в него. Именно этот внутренний конфликт не даёт ей решиться.

На место сомнению приходит злость. Лайя стискивает зубы, досадуя на саму себя. Какого чёрта? Она прошла так много, чтобы снова сдаться страху? Переступала через себя, ломая собственные волнения, стирая их в прах, чтобы уступить слабости? Самой от себя тошно становится.

«Перестань быть такой тряпкой, будь хоть немного полезна. Ты должна сделать всё возможное, чтобы попытаться помочь своим близким, чтобы защитить их», ― повторяет про себя Лайя раз за разом, сжимая ладони в кулаки так, что ногти в кожу впиваются. И боль на мгновение, но отрезвляет.

Лайя делает глубокий вдох, а затем медленный выдох, отсчитывая несколько секунд, вспоминая дыхательные гимнастики, которые в прошлом очень помогали ей при повторяющихся панических атаках. Постепенно она начинает ощущать, как тело расслабляется, становясь таким тяжёлым, неповоротливым. Тепло приятным покалыванием на кончиках пальцев собирается, а глаза сонно слипаются. И Лайя подаётся этому состоянию. Окружающий мир вокруг вмиг теряет привычные очертания, превращаясь в одну неясную размытую картинку. Но вскоре он вновь обретает чёткость, и теперь зала замка сменяется бескрайним ясным небом над головой и крутым обрывом под ногами. Лайя делает короткий шаг вперёд, чуть наклоняясь, с удивлением замечая внизу бушующие волны океана, бьющие о пустынный берег и скалы с такой силой, что столп брызг поднимается вверх на несколько метров.

Лайя вглядывается в неутихающие воды, но не чувствует ни страха, ни волнения. Внутри царит лишь спокойствие. Она слышит едва различимый шёпот океана, зовущего её в свои объятья, просящего довериться, сделать последний шаг навстречу.

И Лайя добровольно падает в бездну, ощущая столь долгожданное чувство свободы.

Воды океана принимают её в свои распростёртые объятия со всей радостью и жадностью. Лайя даже не испытывает ослепляющей боли от удара о водную гладь. Падение скорее напоминает прикосновение тёплого мягкого одеяла, согревающего во время зимних холодов. Лайя раскидывает руки в стороны, отпуская все возможные тревоги и волнения, и в груди медленно, но верно просыпается то самое долгожданное обжигающее тепло. Лайя чувствует, как свет внутри с каждой секундой становится всё сильнее и сильнее, проникая в каждую мышцу, просачиваясь в кровоток, повторяя размеренное биение сердца. Она перестаёт ощущать собственное тело, ибо теперь ей кажется, что оно медленно превращается в мощнейший сгусток энергии. В последний момент Лайя пытается как-то взять под контроль беснующийся огненный свет, разрывающий на части, но неведомая сила не даёт ей это сделать, поэтому она вновь закрывает глаза, полностью отпуская себя.

***</p>

Ноэ довольно улыбается, когда видит, как на кончиках пальцев Лайи загораются лазурные огоньки, которые не исчезают тут же в воздухе с глухим треском, а разгораются лишь сильнее. Лайя продолжает дышать так же спокойно и размеренно, не открывая глаз, никак не реагируя, словно находится где-то в другом мире, куда невозможно проникнуть без её согласия.

Маг с некой толикой восхищения наблюдает за тем, как небесно-голубые всполохи обволакивают предплечья Лайи, опускаясь на плечи невесомой сияющей вуалью. Энергетические нити едва ощутимо пробегаются по шее и лицу. Ноэ только сейчас замечает, как огонь в груди её становится столь сильным, что кожа начинает сиять, словно бы внутренний свет источая, который ореолом вокруг Лайи собирается, приобретая очертания тиары, что теперь голову её украшает.

Но Ноэ волнует не это, а то, что сама Лайя в себя так и не приходит. Восхищение проявлением необычной силы очень быстро проходит, уступая место банальному страху, потому что демон замечает тонкую струйку крови, стекающую из носа Лайи, тяжёлыми каплями остающуюся на губах и подбородке.

И самое страшное, что она всё ещё не приходит в себя.

― Лайя? ― Ноэ пока просто пробует позвать её, но, ожидаемо, она никак не откликается. Маг опускает взгляд вниз, замирая, когда замечает, как старые раны на её руках и костяшках медленно снова раскрываются, начиная кровоточить. ― Лайя!

Ноэ вскакивает со своего места, протягивая ладонь, пытаясь взять её за руку, но тут же вздрагивает от боли, когда чувствует, как небесный свет обжигает его, оставляя сильные кровавые ожоги на коже.

― Проклятье! ― рычит Ноэ, но не отступает. Он старается не обращать внимания на нестерпимую боль, что выворачивает внутренности наизнанку. Сейчас это не важно. Ему нужно достучаться до Лайи, пока она не сожгла саму себя. И его за компанию. Он вплотную к ней приближается, заключая лицо в ладони, кончиками пальцев на виски надавливая, пытаясь с помощью собственной магии пробиться сквозь мощную стену небесной силы. ― Лайя, ты должна вернуться прямо сейчас, иначе выжжешь себя дотла! ― последние слова он произносит мысленно, пытаясь телепатически достучаться до неё, и, кажется, у мага это получается.