14. Все хорошие вещи, в конце концов, приходят к тем, кто ждет. (1/1)
— ЧТО ПРОИЗОШЛО? ПОЧЕМУ ОН В ТАКОМ СОСТОЯНИИ? — до предела напуганно и взволнованно требовал Римская Империя, схватив свою сестру за плащ.
— Я САМА НЕ ПОНЯЛА! ЯСНО! КТО-ТО НЕОЖИДАННО ПОПЫТАЛСЯ ЕГО УБИТЬ! И Я НЕ ЗНАЮ КТО! — в ответ также кричала Византия, держа руки Рима и стоя вместе со всеми в спальне их общего друга. Они с братом оба были напряжены и напуганы до предела. Совсем недавно, Империя уже было собирался с духом, поговорить и наконец-то признать свою неправоту. А потом узнается, что кто-то попытался убить его объект любви прямо на глазах у сотни людей. И никто не знает, кто это был, откуда он и почему он это сделал. Даниэль мог бы это знать, но он сейчас без сознания, чтобы что-то говорить.
— А НУ ХВАТИТ! Криками вы ничего не добьётесь! Всё что мы можем, это лишь ждать! — резко восклицал Оттон, оттягивая брата от сестры.
—Ждать! Снова ждать?! Неужто мы совсем ничего не можем сделать? — зло повторял Ремус, уже не имея сил сдерживать свои эмоции. Ему надоело это всё. Ему надоела его бесполезностью, его слабость, его неспособность хоть как-то помочь! Как и сказал Оттон, он ничего не сможет сделать. Лишь ждать и надеяться, что всё не станет только хуже.
— Прошу вас двоих, успокоитесь. Я не меньше вас двоих переживаю, но крики и злость делу не помогут... — увидев как двое воплощении лишь хмуро отвернулись, он продолжил — Как он? — уже спокойно спросил император, обращаясь к тому самому лекарю, что лечил датчана месяц назад.— Я обработал рану и он жив. Но, есть риск, что рана может начать гнить и тогда, шансы на выживание будут равны нулю. — без эмоций ответил лекарь и, поклонившись, покинул комнату.
— Отец, что такое? - пропустив лекаря, а потом уже стоя у дверей, спросил Оттон II Рыжий. Император, как увидел своего сына, шелохнулся и резко выкрикнул:— Выйди отсюда! Немедленно! — он настолько строго сказал это, что мальчик чуть не заплакал. Рыжик убежал оттуда, оставив дверь открытой, но всё-таки, нельзя было не заметить эти капли слез, что наворачивались на глазах. Император тяжко вздохнул, понимая, что перегнул палку и напугал своего единственного сына. Но он не мог позволить ему увидеть скандинава, лежащего без сознания и без прикрытия. Мальчик не сможет понять всей серьезности и особенности воплощении. Может, когда он вырастет и унаследует трон, тогда-то он и поведает всё. А сейчас, остаётся лишь скрывать и надеяться, что сын не будет на него обижаться или упрекать, что он ужасный отец.
— Он поймёт это, когда вырастет. — успокоила его величество гречанка, подходя к выходу и закрывая дверь.
— Сейчас, надо решить, что делать. — более спокойной и уверенно заявил Рим. — Даниэль может проснуться и через неделю, как это было месяц назад. Но не знаю, справиться ли он с такой раной.
— Всё будет хорошо. — начала Византия, подходя к брату и кладя свою руку ему на плечо. — Он сильный, ты же знаешь. Если уж тот яд не смог его сломать, то обычная колотая рана тем более. — вроде бы, девушка права. Если уж та дрянь не смогла его убить, то от раны с которой и человек бы худо бедно, но выжил бы, точно его не убьёт. Вот только, они не знали о своей природе всё. Для них, как воплощении и как духовных представителей своего народа, простое оружие не вредит. Оно может ранить и даже убить, только в двух случаях: Первое: это когда оружие имеет духовную ценность, когда в него вложены сильные чувства. Будь это злость, желание мести, или же сострадание. Второе: это когда материальные травмы слишком сильны. Настолько, что регенерация попросту не сразу справляется. К ним можно отнести сильные травмы органов, ожоги, переломы. В общем, случаи когда обычный человек точно бы не выжил.
А в случае датчана, всё усложняется тем, что он неполноценное воплощение. А как уже известно, неполноценные пусть и сильнее обычных людей, но слабее тех же устоявшихся воплощении. Так что, Дан по настоящему рискует умереть. А чем дольше он будет без сознания, тем рисковее и томительнее будет ожидание. Да и врач предупредил, что если уж рана начнёт гнить, то можно уже начинать похороны. Так что, всё что можно сделать - это молиться и стараться помочь всем, чем можно. Кончено, может это поможет. Но, навряд ли.
*** Так прошла целая неделя и сегодняшний день, стал последним. Да, именно последним. Всё это время, лекарь заходил в комнату каждый день и менял пациенту бинты. Чтобы рана не открылась и не начала гнить. Вот только, на седьмой день произошла неожиданность. Врач просто был напуган и сперва, подумывал сбежать, но, вспомнив угрозу римляна в свой адрес, не смог сопротивляться. Феромоны оказались очень сильной штукой. Лекарь созвал всех тех троих близких скандинава и объявил о его......Смерти... Да, Даниэль просто перестал дышать и его сердце остановилось. Пусть рана и не начала гнить. Когда же все трое услышали это, на минуту они застыли в немом ужасе и им понадобилось время, чтобы осознать, что произошло. Датчан мёртв? Он и вправду умер? Но почему? Рана не открылась, гнить не начала, а врач и так сделал всё, что мог. Почему? Для всех это стало ударом. В особенности, для Ремуса. Это было его первое видение смерти. Византия и Даниэль уже теряли своих близких и видели их смерть. Они уже прошли через это. Но вот Рем? Это его первая потеря и как известно, она самая болезненная.
Грек медленно подошёл к остывшему телу скандинава и... положил свою руку на его шею, ощупывая пульс. Он его не почувствовал. Положив ладонь на грудь, не почувствовал биение сердца. Положив ладонь на лицо, не почувствовал дыхания. Никаких признаков жизни. Про могильный холод исходящий от тела, он уже молчит. Это лишний раз подтвердило, что скандинав и вправду мёртв.
Ничто не?даётся легко, даже смерть. Всем это известно. Вот только Рим не мог сдерживаться. Эмоции бурлили, напряжение росло, а сознание всё ещё находилось в процессе обработки. Он до сих пор не мог поверить, но с каждой минутой и взглядом на тело, всё больше убеждался в обратном. В какой-то момент, в нем что-то сломалось, прямо как и у двоих старших воплощении. Первая ломка, первый сломанный барьер, первый шрам на сердце и первая... трещина в душе.
Мы постоянно делаем выбор: да?или нет, туда или?сюда, вверх или?вниз. Но?есть и?более важный выбор: любить или?ненавидеть, быть героем или?быть трусом, бороться или?сдаться, жить или?умереть... И если во всех остальных, мы можем выбирать, то последний, самый важный выбор. Не всегда делать его?нам... Больше нет пути назад. Империя не стал крушить всё что видел, как это могло быть ожидаемым. Нет. Он просто упал на колени прямо перед Даном и стал плакать. Тихо, без лишних всхлипов, лишь со слезами на глазах. Он взял руку любимого в свои и начал что-то шептать. Что, неизвестно. Византия с Оттоном всё ещё пытались осмыслить и отойти от шока, но осознание пришло поздно и очнулись они, только когда увидели плачущего и дрожащего плечами Рима. Немая поддержка, в полностью заполненной тишине комнаты, была как никогда кстати. Слова здесь не нужны, ведь они не смогут описать всё то, что они чувствуют. Это груз того, как сердце буквально разрывается на осколки, а душа, мечтает спрятаться поглубже, лишь бы не чувствовать эту боль от потери. Эту боль от ранения и боль от того, как осколки раненого сердца, впивается и ранит саму его сущность. Хочется и самому в такой момент...
...Умереть...*** Так, прошла ещё одна неделя и конец это недели, уже стал спасением. После смерти Даниэля, Римская Империя стал статуей. Он всё это время просидел в той комнате, всё также на коленях, всё также держа руку любимого и не отпуская. Слёзы давно уже закончились, силы возможно тоже. Но боль, она не уменьшалась ни на грамм. А наоборот, даже разрасталась. В последний момент, Оттон просил Ремуса отпустить и позволить забрать им тело для похорон. Первые дни, Рем противился и не позволял подойти хоть кому-либо, поэтому император позволил ему отсрочку на пару дней. Но вот теперь прошла неделя. Тело наверняка начало гнить изнутри, а запах будет соответствующий. То есть, отвратительный.
Но когда Византия не имея сил терпеть, ворвалась в комнату где опять таки, Рим сидел на коленях, ничего не почувствовала. Никакого запаха гнили или же намека на него. Тело скандинава также было чисто и всё в том же положении. В тот момент она вспомнила то, о чём им говорил датчан в первый момент их разговора, раскрытия личности воплощения и встречи в тронном зале.
...Покой... Они, как воплощения, могут войти в состояние некого покоя, в которую пока что входил только сам Даниэль. Тогда, сердце останавливается, прямо как и дыхание, но с телом ничего не происходит. Это похоже на то, как душа покидает тело и идёт на встречу с мёртвыми. А значит, шансы пробуждения есть, пусть сам Дан и не способен это контролировать. Он не умер. Тело хоть, не стучит и не дышит, но некое сознание и душа ещё живы! Значит, датчан может проснуться в любой момент. Вивиан сразу же, как осознала это, поведала всё брату и тот момент, он ухватился за эту информацию как за спасательный круг. Это была последняя тонкая нить надежды на то, что у него ещё есть шансы встретиться с ним. Они есть! Они могут быть! Они будут этого добиваться! Для достоверности, брат с сестрой подождали ещё две недели и когда поняли, что тело не гниет, окончательно убедились, что Даниэль на самом деле не мёртв. Боже, какое облегчение. Пусть они и не знают, когда тот проснётся, но сам факт того, что он жив и у них есть шансы на встречу, дают отголоски надежды и причины жить. Оттон также был рад их новости, но раз уж, информация о смерти его личного охранника просочилась, пришлось устроить поддельные похороны, с пустым, деревянным гробом. А настоящее тело они спрятали глубоко под дворцом. В одном из каменных комнат, о существовании которого знают лишь император, да и двое его советников.
Ремус сидел перед телом, пребывающего в покое датчана, и лишь был благодарен тому, что у них есть шанс. Шанс на новую встречу. В такой момент Империя жалел, что не признался в любви, пусть сам скандинав и не питал к нему таких чувств. Особенно после той ночи. Но это не поменяло отношения Рима к Дану. Ни в коем случае. Он помнил как зашел в его комнату в первый раз, а?биений сердца до?этого он испытывал не?менее десяти. Как был ошеломлён его красотой и телом. Как осознал, что он безоговорочно... влюбился.
— Раз я?знаю, что?ты?придёшь, я?могу ждать тебя сколько угодно. А сейчас, я?просто буду переживать время без?тебя. До встречи, Даниэль и... Я люблю тебя. — полной нежностью голосом говорил Империя и, собравшись, поцеловал спящего скандинава в губы. Он встал на ноги и отряхнув пыль с одежды, вышел из каменной комнаты. Оставив своего любимого в ожидании следующей встречи.