Часть 28: Разборки. (2/2)

— Девочка должно быть просто напугана и запуталась в показаниях из-за стресса. Мэй могли толкнуть, ведь она бы так не поступила с собой сама.

— А зато издевалась над другой девочкой вполне себе сообразила! — Несс уселась на стул обратно. — И как видим, но Мэй так поступила!

— Я хотела бы услышать извинения. Ваша дочь довела наших девочек до таких последствий. Изабелла теперь испытывает постоянную тревогу и принимает успокоительное, а Мэй может навсегда остаться инвалидом. Это тяжкий груз для наших семей. — миссис Крэйг сделала паузу, но продолжила. — Или вы можете предоставить денежную компенсацию.

— Денежную компенсацию?! — Вэнни опять дёрнулась, вцепившись в стол руками. — Моя дочь теперь ни на что не реагирует! Ни на слова, ни на своё имя, ни на какие внешние раздражители! Она теперь прячется в шкафу и под кроватью! Ваши девочки смогут восстановиться, общаться с вами, быть рядом, а моя на всю жизнь может остаться такой! Эвелинн будет… как живой труп! Она уже, как овощ!

— Насколько я знаю… Эвелинн вам приёмная. — вдруг весьма спокойно заговорила мать Изабеллы. Миссис Симпсон. — Возможно, у неё есть генетические предрасположенности от её настоящей семьи о которых вы не знаете? У моей кузины было такое. Её родной сын прятался в укромных местах и плохо шёл на контакт, мало реагировал на внешние сигналы. Может поэтому ваша Эвелинн попалась в такую ситуацию с нашими дочерьми? У неё могут быть расстройства аутистического спектра или…

Родительница сделала странную паузу, которая напрягла наблюдающих и слушающих, но затем договорила:

— Задержки в развитии.

Затишье.

Ванесса резко вскакивает с места, да так, что стул падает. Она взмахивает руками и начинает выкрикивать.

— ДА ТЫ ОХУЕ…

Договорить ей не дал Гэвин, который схватил её сзади и не позволил никуда сдвинуться или стукнуть по столу. Рид понимает, что если Ванессу сейчас примут как какую-то неадекватную, то посчитают, что она не в состоянии заботиться об Эвелинн, что сама она неуравновешенная и ей нельзя доверять детей. Это может плохо кончиться.

Теперь Ванесса была в ярости. Она безумно злая. Уже пыхтела и рычала, пытясь вырваться из чужой хватки и убрать чужую ладонь со рта.

— Моя дочь не аутист! И у неё нет задержек в развитии! Это ваши дочери воспитаны чёрти как, раз повели себя столь отвратительно! Решили поиграть во взрослых. Две малолетние стервы! Загубили чужую жизнь! Принесли в мой дом горе!

— Мисс Прайс… — сказала завуч миссис Мартин, являющаяся нейтральной стороной конфликта и свидетелем разбирательств. — Попрошу вас. Я понимаю, вы расстроены и в отчаянии, но держите себя в руках. Мы говорим о детях.

— Вот именно! О детях! Но Мэй и Белла использовали Эвелинн, насмехались за спиной забавы ради! Разве так должны воспитываться дети?! Такими они должны быть?! Во взрослой жизни именно такие люди и становятся преступниками, не считаются с чужой жизнью, как с чем-то серьёзным и настоящим! Я требую, чтобы их родителей тоже проверили и провели воспитательные работы. Научили, как выращивать нормального ребёнка!

— У нас нет должных доказательства, кроме слов Изабеллы и миссис Крэйг вполне права. На фоне стресса могли быть помутнения в памяти и информация сказанная ею может быть недостоверной. — высказалась завуч. — Думаю конфликт будет слишком затянутым. И моим предложением может быть лишь оставить споры и полностью обратить всё своё внимание, силы и средства на поддержку ваших дочерей. Сейчас они нуждаются в вашей родительской любви, как никогда сильнее.

— «Просто проигнорировать и разойтись то есть.»

Так это на самом деле звучало. Школе не нужны проблемы, конфликты и разбирательства. Они и так не знают с кого деньги брать за шкафчики и лампы, ведь доказать ничего не могут, да и объяснить тоже. Три девочки просто не в состоянии и не имели возможности устроить такую разруху.

Ванесса больше не хотела проводить там и минуты. Она стремительно пошла к выходу, а работники бюро последовали за ней. На улице был Рекс, которому ещё вчера она рассказала о том, что в целом произошло. Мужчина конечно же запереживал за Эву, ведь ситуация очень плохая и Несс сейчас весьма дурно из-за этого. Однако даже выйдя из здания, Ванесса услышала слова позади.

— Мисс Прайс. Вы так и не предоставили ничего. — опять эта мамаша. Даже в кабинете завуча Вэнни чувствовала какой негатив исходил от матери Мэй. — Я же сказала, что не оставлю этого просто так. Моя дочь фактически инвалид, нам нужно оплачивать огромные счета в больнице!

Женщина уже даже пыталась ухватиться за рукав её кожаной красной куртки, но она продолжала уходить. Сзади плелись мама и папа Беллы, а так же мистер Крэйг, отец Мэй.

— Хватит делать вид, что вы не можете представить компенсацию! Я знаю, что у вас есть деньги. Более того, вы миллионер, так что от вас ничего не убудет, а моя Мэй так сильно пострадала, она плачет от боли и не может спать! Я, как мать, не могу даже видеть её мучений! Я сама страдаю!

Это лишь пробуждало злость в Несс новой волной. Ах, её дочь плачет и испытывает боли? Но это лишь значит, что она жива, а Эвелинн? Что с ней?! Она теперь, как кукла без эмоций, она как… ходячий труп! Больше никаких улыбок, её родного голосочка и болтовни о чём-нибудь, нет её блестящих от жизни голубых глаз, даже не хмурится, ни злится, ни плачет! Ничего! Она, как мать страдает? А разве Ванесса не мама? Разве она не страдает тоже, видя Эвелинн в таком состоянии?!

— Вашей дочери надо было быть внимательнее и лучше думать, чтобы не попадать в такие ситуации. Она сама виновата. И, вероятно, это так же ваша вина, что вы не смогли дать Эвелинн должного воспитания. Вам не стоило брать приёмного ребёнка, если вы даже справиться с ним не можете! Как вы вообще со своей родной справили…

Ей не дали договорить.

Женщине с права прилетела такая пощечина с разворота, что она от этого завалилась на пол. Ванесса имела весьма тяжёлую руку, да и будучи натренированной в полиции, это также давало свой не малый эффект. Это были последние капли её терпения. Она держалась, но больше сил нет. Эти слова, последние события и состояние Эвелинн. Больше нет сил справляться с этим спокойно.

Миссис Крэйг держалась за место удара, а к ней уже подбежал её муж и родители Изабеллы. Они хотели ей помочь, но та со слезами и злостью стала говорить, слегка поднимаясь:

— Да как ты…

Ванесса, которую уже схватил Рекс и Гэвин, чтобы не пошла в разнос дальше, всё равно умудрилась вырваться. Достала свой кошелёк и достала наличку. Баксов пятьсот.

— На! — она кинула их в лежащую родительницу, затем достала монетки и их психованно бросила. Затем вообще сорвалась и кошелёк тоже кинула, потом достала телефон и швырнула его наотмашь, однако попала в землю. — На! На! Подавись! Забери всё! Забирай, но захлопни свой поганный рот! Заткнись! Пошла к чёрту! Ты и твоя грёбаная дочь — малолетняя сука!

Ванесса смерила родительницу свирепым взглядом и затем развернулась, чтобы сесть в машину и наконец уехать. Рекс последовал за ней, боясь за неё, как и сорвался Рид. Андроиды же решили не отставать вернуться в агентство.

Ванесса приехала в бюро, однако проигнорировала все попытки своего парня успокоить её и закрылась в своём кабинете. Там она и была, пока Рекс два часа периодически пытался попасть внутрь, как и Гэвин. Оба мужчины так и крутились возле входа, пытаясь выудить её хоть какими-то словами или действиями, но нет. Она молчала. К сожалению, Миллтон попытался послений раз, а затем сказал, что оставляет её в покое и ушёл, но обещал обязательно ещё раз вернуться.

Гэвин же сидел у кабинета дальше. Лишь спустя часов пять постоянных проверок не открылась ли дверь, попросил запасной ключ у менеджера и попал во внутрь. Ванесса напившись бурбона уснула за столом. Сначала Гэвин даже перепугался, думая, что она с собой могла что-то сделать и словил огромное облегчение, что был не прав, хотя и тот факт, что она напилась тоже был не радостным. Он отнёс бывшую в одну из комнат и уложил в кровать, а затем вернулся к Анисе с андроидами, которые всё это наблюдали с офиса.

— Пиздец… — Рид накрыл лицо ладошками и устало вздохнул. — Грёбаный пиздец…

Слов не было. Одни эмоции, правда сплошь негативные и неприятные. И злость на родителей с их дочками, на всю досадную ситуацию, что доказательств или объяснений никаких нет. Грусть и волнение за Эвелинн в её странном состоянии, за Ванессу, которая уже на грани эмоционального срыва или пожалуй на грани истерики. Всё слишком резко поменялось. Слишком быстро. Теперь… вокруг всё словно бы окрасилось в серые тона, пришло сплошное расстройство. Как в агентство, так и в отношения между всеми. Все поникшие, уставшие, молчаливые.

— Как она? — спросил Рид, убирая ладошки с лица и посмотрев на Нису. — Не пришла в себя?

Та лишь поджимая губы, слабо помахала головой в отрицании. Сообщать такое, что ничего не сдивнулось в лучшую сторон не очень-то и хотелось, хотя и в худшую тоже ничего не поманялось.

Но Гэвин от этого лишь опять вздохнул.

— Может есть что-то? Какое-то заклинание? Способ? Как понять, что с ней? Как вернуть её? Уже ведь три дня прошло. Шок должен был уйти. Могла бы быть просто какая-нибудь… депрессия или замыкание в себе, но Эва… совсем никакая. Это же другое что-то.

— Не думаю, что заклинания бы вообще помогли. — Ниса подняла глаза и посмотрела на всех по немногу. — Это… вероятно, всё в её голове. Психологическое.

Молчание, а затем Гэвин додумался до кое чего, что звучит в его голове, как не плохой вариант.

— Может ты влезешь в её голову?

Аниса удивилась этому, но затем вспомнила.

— Я сама об этом подумывала, если честно. Так и вправду можно было бы понять что-нибудь. Просто надеялась, что оно всё-таки само пройдет, но, видимо, затянется ещё на какое-то время.

Гэвин встал на ноги и пошёл в комнату Эвы, что поняли остальные и последовали за ним.

В комнате её не оказалось, но Эва была быстро обнаружена в этот раз в ванной. В буквально смысле она лежала в ней, свернувшись в комочек и на удивление не спала, а просто лежала, смотря в белую и гладкую керамику. Коннор помог ей встать. Она поддавалась весьма легко, хотя была абсолютно всё ещё без эмоций. Шла Эвелинн медленно, еле и вяло двигая ногами, однако и это радовало их. Хоть чуток шевелиться, да и тот факт, что она то под кроватью, то в шкафу, а тут вот в ванной, лишь означало, что она хоть иногда самостоятельно передвигается.

Андроид придерживая, вывел её из ванной комнаты, а Аниса попросила остановить её по середине комнаты и усадить на стул. Андроиды и Гэвин уселись кто куда, наблюдая за манипуляциями Нисы. Она посветила фонариком в глаза Эвы, затем обходила её щелкая пальцами вокруг и рядом с ушами, завала по имени, но та не реагировала, так и смотрела перед собой с каменным лицом: ровная полоска губ, приоткрытые веки, ровное дыхание и переодическое моргание. Затем Аниса проверила температуру рукой, проверила пульс, давление. Потом достала иголку и ткнула ею в подушечку пальца Эвы.

Оставила её пока что сидеть, а сама посмотрела на парней.

— По признакам это самый настоящий диссоциативный ступор. Пускай организм по показателям в норме, хотя она скинула в весе. Молчание, не реагирование на внешние раздражители и на своё имя, хотя укалывание заставило её чуток дёрнуться веками. Ощущает боль. Она меняет местоположение, что значит Эвелинн не не двигается совсем и не сидит на месте. Руки пахнут мылом и мы нашли её в ванной, вероятно, она периодически посещает уборную. Еду на тумбе опять не съела, но вот вода в стакане вновь уменьшилась. Понимаю, это не звучит, как что-то хорошее, но это действительно не плохо.

— Причины всего этого? — задал вопрос Гэвин.

— В данном случае психологическая травма. Огромнейший стресс. Эвелинн замкнулась. Думаю, что сейчас она на сполшных инстинктах, что лишь поддерживают жизнь. Дети и подростки очень сильно реагируют на негативные вещи, очень близко принимают к себе, ибо ещё несформированы, не имеют опыта, у них есть невероятно сильные комплексы и недовольства к самим себе. Иногда на вызов такой реакции сильно влияет фактор детских травм. Например, неблагополучные семьи в которых дети получают физическое и эмоциональное насилие в раннем возрасте.

— Чёрт… — прикрыл глаза Рид.

— Вероятно… Последний пункт и вправду очень значим в её случае. — Аниса уже слышал от Ванессы истории о том, что Эва из плохой семьи, хотя сильных подробностей не имеет. — Раньше у неё в семье всё было совсем плохо? Что именно?

— Её избивали. — не громко сказал Гэвин и глянул в карие глаза девушки. — Ругали за просто так. Её мать… Была той ещё…

Он замолк, ибо Эве такое вряд ли будет приятно вспомнить, да и они же далеют вид, что даже не знают об этом. Возможно Эва и не слышит, но лучше лишний раз не рисковать.

Эвелинн неожиданно для всех зашевелилась. Она пошла к кровати, но не стала ложиться на неё, а стала опускаться на пол возле. Коннор и Аниса быстро подскачили к ней и не дали под неё залезть. Подросток вновь была возвращена на исходное место, но не на долго, ведь она встала со стула и на двинулась в сторону шкафа. Открыла его и залезла, а они не стали мешать. Даже не закрыла его, так что её было видно и как она стянув вещи, просто укуталась в них и легла, свернувшись в калачик.

— Почему она делает это? — Гэвин просто не мог понять. Кончено, она прячется, но почему это одно из не многих вещей, что Эва делает в этом состоянии.

— Она ищет укромное место. — сказал Ричард. — Пытается спрятаться от плохого.

— Верно. Сейчас Эвелинн… На уровне подсознания. Ванесса говорила, что она так и раньше пряталась. Такое поведение характерно маленьким детям где-то от двух вплоть до двенадцати лет. За редким случаем это сохраняется до более старших возрастов. Взрослые, кстати, как раз таки тоже иногда таким промышляют, но в иной форме. Например, расслабляются в горячей ванной или сидят в машине какое-то время, чтобы собраться и прийти в себя, если много стресса за последнее время. Эвелинн же… И вправду имеет негативный опыт с детства. Даже её поза в которой она лежит. Поза эмбриона. Настоящий язык тела. Это защитная поза, твердящая о том, что человек испытывает волнение и тревогу, переживеет плохое время. И такая поза, выбор тёмного и укромоного места, это лишь попытки… Как бы вернуться в утробье матери. Самое тихое, безопасное и хорошее место. Не стоит думать, что это глупо, по детски, что это смешно. Нет. Эвелинн просто пытается со всем справиться и, вероятно, даже толком не осознавая своих действий.

— На держи. — Рид передал ей телефон, когда нашёл в нём что-то. — Посмотри. Только…

Мужчина глянул на Эвелинн, которая всё также просто игнорировала их, но тем не менее.

— Выйдем в коридор.

Они оба вышли, оставив андроидов в комнате, но вскоре вернулись. Ниса выглядела намного более взволнованной, чем была. Точнее до этого она не настолько, но сейчас точно. Девушка глянула на Коннора.

— Эти воспоминания я вытянул случайно, когда коснулся её. Ей снились кошмары и я пытался её успокоить, а потом… Просто оказался там. В её прошлом.

— Это… странно. — Ниса уселась на край кровати и смотрела на Эвелинн. — Хотя… Во сне и в стрессе сознание более открыто. Так что такое могло вполне произойти. Так сказать, она случайно поделилась с тобой этим. И… я не думала, что всё ТАК плохо. Эвелинн… Боже. Бедняжка…

Девушка не удержалась от слёз, которые стала поспешно вытирать с лица, шмыгая носом. Она не подозревала, что всё так. Что так ужасно. Что мать Эвелинн была такой жестокой к ней.

Было затишье. Каждый думал о своём, сопоставляя факты, которые были известны.

— Надо вытащить её и переложить на кровать. — проинструктировала Аниса.

Коннор и Ричард пошли к Эвелинн. Они выпутали её из кучи одежды и вытянули из убежища. Уложили на кровать и Ниса уселась сбоку.

— Сядьте рядом.

— Зачем? — Гэвин не понимал, но всё равно сделал, как и андроиды.

— Потому что… Мы отправимся в её память вместе.

Это было и вправду неожиданно.

— Разве это не будет лишняя нагрузка? — поинтересовался Ричард. — Это будет выматывать тебя.

— Всё в порядке. Мы должны разобраться и думаю… ваша помощь не будет лишней.

Ниса на последок посмотрела в пустой взгляд Эвелинн, а затем произнесла сонное заклинание и она заснула. Аниса положила руку на её лоб, а вторую вытянула для ребят назад.

— Возьмитесь за мою руку и закройте глаза. Перестаньте обо всем думать. Расслабьтесь.

Они так и поступили, а Аниса же сосредоточилась на памяти Эвелинн. Сейчас она спит, так что попасть в её сознание должно быть легче.

Каждый увидел темноту, но потом она рассеялась и они увидели коридор. Метра три в ширину, но очень длинный. В стенках с не яркими желтоватыми обоями были обычные двери. Очень много и каждая идёт через метр. Каких-то ламп или фонарей не было, но свет точно откуда-то светил, пускай ярко и не было, но было достаточно, чтобы ориентироваться и хорошо видеть друг друга. Пол был из простого тёмно-коричневого дерева, а вот потолка словно не было, ибо там было бесконечное чёрное пространство.

Каждый оглядывался, привыкал и изучал весьма необычное место, слушая при этом тихое и лёгкое эхо от стука обуви.

— Это её сознание? — поинтересовался Ричард.

— Да. У всех оно по разному выглядит, а бывает и нет. Бывает лабиринт с предметами, иногда зеркала в большой комнате или те же порталы, арки. Как видим… У неё это длинный коридор с дверьми. Это очень частый вариант, кстати. Обстановка мест меняется в зависимости от человека и его восприятия или жизни.

Казалось, что коридору нет конца, хотя обернувшись в другую сторону, можно было увидеть, что в метрах пятидесяти дверь и она является концом или же началом.

— Что это за двери? — Гэвин подошёл к одной и тронул. Коричневое дерево. Золотая ручка. На некоторых есть таблички. Даты, порой имена, слова, а у некоторых нет ничего. Он подошёл с надписью «Двадцать пятое августа». Дата её рождения ведь.

— Воспоминания. — Аниса обвела руками пространство, слегка крутанувшись на месте. — За каждой дверью какой-то день, момент, случай, секрет. Только не открывайте ничего и тем более без меня. Можете что-нибудь напортачить.

— Она будет знать, что мы были тут? — Коннор подошёл ближе к девушке, как и остальные вскоре.

— Не думаю. Как видите… — она смотрелась. — Её тут нет.

— А где? — спросил Гэвин.

Аниса пожала плечами.

— Не знаю. Но может быть и встретим её внутреннее «Я». Её сознание. Саму её личность.

— А там что? — мужчина тыкнул в сторону той двери в конце.

— Подсознание. Нам туда не надо. Покрайней мере сейчас уж точно. Мы ищем конкретное воспоминание и день. Я соредоточусь на этом и посмотрим, откроется ли оно нам.

Аниса закрыла, а ребята смотрели на неё, ожидая чего-нибудь, но она лишь хмурилась. Вскоре тишина стала нарушаться. Постепенно, словно выходя из какого-то глухого места стал всё громче слышен скрип. Девушка открыла глаза и стала осматриваться, как и все. Скрип стал достаточно слышныс, чтобы понять, что он в глубине коридора и они все последовали туда. Пройдя метров двадцать, обнаружили дверь, которая издавала этот самый звук.

— Что это? — задал вопрос Рид, указав пальцем.

Дверь была приоткрыта, а за ней был белый свет. Видно, как она потихоньку закрывается и поэтому чуток скрипела.

— Тот самый момент со школой. И он… Закрывается. Блокируется.

— То есть…

— Воспоминание будет закрыто вскоре. У людей есть воспоминания, которые очень надолго забываются или становятся очень сложными, чтобы вспомнить. Они вон там. — она указала в тёмную даль коридора. — Очень далеко. А также, по мимо этой простой забывчивости из-за больших отрезков времени, сознание и мозг умеют блокировать плохое и негативное, ведь защищают нас от стресса и тревог. У неё сейчас это и происходит. Думаю именно потому Эва в таком состоянии. Сознание занято защитой самого себя и находится в неком не активном состоянии.

— И что будет, когда это произойдёт? Когда закроется.

— Эвелинн… Вероятно, придёт в себя.

— Но если мы пойдём туда, то откроем дверь шире. — встревожился Коннор. — Вновь вернём воспоминания?

— Нет. Всё уже в процессе и мы никак не изменим это. Мы ещё может проскользнуть туда. Не бойтесь. Мы не застрянем там или что-то подобное. Судя по скорости закрытия и по ширине, то это закончится лишь к завтрашнему дню. — Аниса открыла дверь шире, а белый свет даже не слепил глаза. — Помните… Мы просто наблюдатели. Призраки. Мы ни как не может ни на что повлиять, потрогать, нас не слышат и не видят. Всё уже произошло. Просто… Смотрите.

Они по очереди прошли во внутрь. Каждого ослепила белая вспышка, а затем всё рассеялось. Показался школьный коридор, а за спиной послышались голоса. Повернувшись туда, они увидели Мэй и Беллу, а вскоре мимо наблюдателей быстро прошлась Эвелинн. Она радостно подскачила подругам, что были у зеркала и красились.

— Привет! Я сдала! — улыбаясь и радуясь, проговорила девочкам Эва.

— О, круто. Мы тоже. — ответила ей Мэй, не отвлекаясь от мазания губ блеском.