2. Краски моей души (2/2)
– Феликс, Феликс, вставай – тихо с нежностью говорил Хан легко теребя того за плечо – вставай, пойдём.
Феликс морщился. Он за столько времени сладко уснул и тут его будят, вырывая всю расслабленность, которая пришла за время отдыха. Открыв глаза, тот взглянул на Джисона, рывком поднялся и чуть не упал, но Хан рядом.
– что случилось? – обеспокоенно спросил Джисон удерживая напарника за локти – тебе нужно отдохнуть, пошли я отведу тебя.
Феликс стоял на месте, ничего до сих пор не понимая осматривался по сторонам. В глаза попался тот самый чудак-самоубийца. Хёнджин не менее удивился такому раскладу событий, расширив глаза буквально пожирал Ли взглядом. У них словно состоялся разговор, только без слов, они просто смотрели друг другу в глаза, спрашивая: «какого чёрта ты здесь делаешь?!». Феликс не подал своего растерянного виду, по скольку мешкаться из за какого-то дурака – не его дело, да и о чём вообще волноваться, ничего такого не произошло. По крайней мере для Ликса, но внутри Хвана зародились смешанные чувства. Будто этот парень, Феликс, уже относится к жизни Хёнджина и только что он разбил надежды старшего. Немного грустно, но заботливый друг под боком темноволосого не обращает внимания на это и соскребает Феликса, а после те удаляются под заинтересованный взгляд старшего.
Что это, только что было? Что они тут делали? И почему Хван до сих пор не поблагодарил парня, когда была возможность? Почему он стоял, как вкопанный столб и слова не промолвил? Мысли перерывает звонок водителя, тот сообщает, что уже под входом в клуб и может зайти внутрь.
– нет, я заберу Минхо и выйду, жди снаружи. – твёрдо сказал Хван и отключив звонок мчится к пьянице внизу. Зал всё также шумный и нападающий. Липкий воздух не даёт глубоко вздохнуть, свежий воздух давно забрали активные танцы и взрывы любви молодых парней. Совсем тесно. Хёнджин проталкивается к барной стойке и разглядывает зал, пройдясь по макушкам тяжёлым взглядом тот так и не находит нужной. Зато фиолетовая голова находит его сама. На огромном экране клуба показывают страстно пожирающего друг друга парнишек, кто-то сбоку присвистывая подливает в их влажный поцелуй виски. Те, конечно же с удовольствием зализываются ещё глубже, хотя казалось бы куда.
– та-а-ак ребятишки, погуляли и хватит! – Хёнджин подходит сзади и ухватившись за воротник друга оттаскивает, еле стоящего на ногах Ли. Недовольный партнёр начинает возмущаться, так как и товарищ Хвана, а Хёнджин не обращая внимания уводит того на улицу.
Свежий воздух. Наконец-то, Хёнджин вдыхает свободно, полные груди, кажется, что для этого понадобилось приодолеть настоящего, огнедышащего дракона. Минхо в руках корчится, пытается вырваться и вернуться обратно в зал полон решимости и неприличной страсти.
– Чифе, – окликает того Хван и тащит друга к открытой двери машины – отвези его домой и проследи, чтобы он никуда не удрал, хотя бы на несколько часов. – загружая хмельную тушу на задние сиденье молвил Хёнджин. На протяжении длительных минут Минхо сопротивлялся и всячески давал по тапкам, когда Хван отворачивался.
– Ли, послушай! Завтра тебе же хуже будет! У тебя ещё несколько заездов!! Помнишь?!! – перешёл на крик Хёнджин – тебя не допустят к соревнованиям, понимаешь?! – Хван конечно же понимал, что в таком состоянии друг ни черта не понимает, но всё же стоило попытаться. Усадив лихого приятеля, тот пристегнул ремень безопасности и отправил машину под уставшим выдохом.
На удивление, прохладный ветер обдувал лицо вовлекая волосы в неистовой танец. Тело получило некое расслабление, после отправки занозы домой. Утренняя прогулка совсем не помешает, особенно в одиночку, когда совсем один слоняешься по пустым улочкам, которые освещает лишь тусклый фонарный столб и вывески ночных баров. Двигаясь вдоль узким улочкам из одного окна слышен работающий телевизор, где сейчас самый разгар мелодрамы, из другого сладкое сопение, а из следующего спокойная мелодия, которая проплывает в голову через уши и останется до конца пути. Кто же может слушать музыку в такое время? Чёрт его знает, но сейчас важен лишь момент пришедшей атмосферы, обволакивающей всю плоть наслаждением одиночества.
Организм перестал перетравливать душные мероприятия родительской компании, однотипные дни и впрочем однородное существование. Нет того, что видел Хван в фильмах про: студентов, которые то и делают, что пьют, развлекаются и находят приключений на свою пятую точку; беззаботные отношения с кучей рисковых похождений;
Этого всего в его жизни должно было быть предостаточно, но статус не позволяет тусоваться с простыми ребятами из двора, или же просто поздороваться с кассиршей магазина. Казалось бы, чего ему не хватает? Ответ очень прост. Общения и любви, которые он пытается заслужить с малого возраста.
Мысли снова смешались и сошлись к одному – парне с веснушками и смоляными волосами.
– Феликс значит? – сам к себе обратился Хван и легко улыбнулся вспоминая удивлённое лицо младшего на ступенях. Его скрытность и заметные переживания привлекли Хёнджина не меньше чем черты лица юноши. А маленькая ладонь. Его маленькая, но крепкая ладонь, тогда сжала ладонь Хёнджина и не отпускала до того, как те не опустились с ограждения. В меру сладкий запах абрикос о ту пору ютился уже и на запястьях Хвана. Приятный парень, но что-то его мучает. Откуда он вообще там? Хотя, судя по зажиманиям с тем парнем на ступенях, то цель визита в этот клуб понятна. Да уж...
Мелодия всё ещё сопровождала Хвана. Обволакивала любовью и нежностью в своих медленных нотах. Свежий воздух действует на бессонницу парня и совсем скоро ноги как будто вянут и отказываются проходить путь вместе со своим хозяином. До аптеки рукой подать, но одновременно так далеко. Последние силы уходят на пару шагов, тяжёлая стеклянная дверь отворяется, будит сонный колокольчик сверху и подаёт знак продавцу.
– добро пожаловать, Вам что нибудь подсказать? – молвит приятный голос девушки за стеклом прилавка – господин, Вам плохо? – та подбегает к Хёнджину и усаживает его на кресло возле большого вазона с цветущим деревом. Девушка в панике, это понятно по её дрожащему голосу и не менее тревожным движениям. Хёнджин в тот момент, почти отключался, усталость брала вверх. Барышня стала искать проблему этого состояния, бегала с ватками и таблетками по белой плитке аптеки и всё старалась не давать парню уснуть.
– господин, пожалуйста, не пугайте меня! – повысила тон девушка и поднесла нашатырь к носу Хвана. Хёнджин тут же очутился и не сфокусированным взглядом стал разглядывать помещение. Перед глазами плыло, а усталость всё больше выдавала себя вывешивая на веках тяжёлые гири.
– ох, простите меня, прошу прощения! – разглядев очевидно не своё логово красок, тот подскочил и начал кланяться. Теперь его поглощал стыд. Отрубиться в аптеке, да ещё и продавца напугать! Ужас. Что же с ним теперь творится?
– нет-нет, ничего! Просто постарайтесь больше отдыхать и не спорить со своим организмом! – барышня мягко улыбнулась и прошла за прилавок. Хёнджин отряхнулся и подошёл к стеклу прилавка, взял лекарства с мазями и конечно же чай. Без него уж точно не обойтись. Облепиха, мята, ромашка, зверобой, и много другого, по приходу домой сразу же выпьет. Выпьет надеясь, что чай успокоит взъерошенные мысли и организм сможет отдохнуть без всяких помех. Что за чёрт потянул Хвана на крышу? Сейчас бы не было рассуждений по поводу этого Феликса, не было бы так гадко на душе от понимания, что он хотел с собой сделать несколько часов назад.
Улица снова встретила тусклым светом, но вдалеке ранние лучи уже стали пробиваться сквозь высокие небоскрёбы. Уже, почти утро, а Хёнджин ещё не в своей удобной, мягкой постели. Сейчас Хван на улице будет встречать рассвет где нибудь на горе, где не так плохо видно солнечный свет. Идеально кажется. Но здоровый сон уже распрощался с Хваном, но кого это волнует! Шагая вверх по проезжей части Хёнджин стал напевать мелодию, которую слышал после выхода из клуба. Песенка простая, спокойная, снова вливается в уши. А голос Хвана лишь дополняет ту идеальность звучания. С малого возраста мальчик обучался многому, в том числе и пением, так что ему не в труд было спеть себе.
Дорога вверх ровняется и Хёнджин уже видит часть яркого красно-оражневого солнышка. Наверно самое лучшее утро за все последние года. Самое спокойное и приятное утречко. Птицы уже дают знать о новом дне, шелест деревьев лишь подхватывает сладкое щебетание и переливается в едином звуке природы. Хван машинально достаёт свой смартфон и наводит четкость на камере на прекраснейшее чудо, а рассвет как будто видит и вновь играет красочными цветами. Проходит немного дальше и тут уже мост. Большой широкий мост, внизу бушующая река, а перед глазами ослепляющее солнце, которое уже играется лучами на лице Хёнджина.
Облокотившись на железные перила парень прикрывает глаза и вдыхает холодный воздух, а тот проникает в лёгкие приятным ароматом жасмина. Бодрящий аромат и довольно знакомый. Чудную атмосферу обрывает громкий звонок.
– я слушаю, Тэси – Хёнджин даже не пытается скрыть свой измученный голос, ведь ему звонит его родная душа, которая была с ним с пелёнок. Тётушка Тэсмин или же Ву Томасина – нянечка Хван Хёнджина, вторая мать, по мнению Джинни единственный родной ему человек в доме Хванов. Юноша был рад слышать госпожу именно сейчас, когда он не может разобраться в себе, именно сейчас, когда обстановка более благоприятная для изливания души. Госпожа Ву сразу же стала расспрашивать, где же её маленький принц бродит, что дома не ночевал.
– тётушка, я совсем забыл о Вас! Вы волновались, да? Простите! – начал парень – Вы приняли лекарство? А как Ваше давление? Ох, я совсем забыл! – Хван сорвался на бег. Бежал он известным маршрутом, домой. Госпожа сразу же услышала пыхтение в трубке и строго молвила:
– Хёнджин! Не смей бегать! Ты совсем не отдыхаешь, так тут ещё и бег! Со мной всё в порядке, но по ушам тебе дам! – тётушка хрипло засмеялась, даже через телефон чувствовалась её забота и переживание. Хван смущённо улыбнулся понимая как он облажался перед Ву, стыд снова подступил к лицу красноватым окрасом.
– тётушка, совсем скоро я буду дома! Только не волнуйтесь! Я уже в пути! – как обожжённый тараторил Хван, здоровья госпожи Ву – главная его забота. Теперь он спешил домой, сильно спешил. Позабыл о веснушчатом лице Феликса, забыл о своей усталости и бардаке в голове.