Мартовская кошка. Цзинь ГуанъяоМо Сюаньюй. (2/2)

Сюаньюй чувствует острую потребность взять нож и пырнуть Гуанъяо. А потом и себя, потому что никто не смеет причинять вред Гуанъяо. Тайны глубин души Мо Сюаньюя непостижимы даже для него.

— Ты прикалываешься?

— Нет… О, ты про макияж? Очень красиво. Я из-за работы и усталости немного рассеянный, прости что не заметил.

— Да пошёл ты в жопу! — кричит он, топая ногой и выходит из кухни, добавляя на выходе. — Желательно в мою!

Тогда для Гуанъяо всё становится на места. И эти короткие шорты, и красивый макияж, все эти провокационнее зажимания и касания. Он с усмешкой смотрит вслед, одновременно веселясь, и чувствуя себя немножко виноватым.

***</p>

Вечером Сюаньюй зовет его в спальню, Яо трет глаза, приподнимая очки, а затем и вовсе снимает их.

— Малыш Мо, это срочно?

— Да, помоги мне! — кричат ему из спальни.

Яо вздыхает, поднимаясь с дивана. В комнате он видит… Задницу. Торчащую из-под дивана, обтянутую трусиками-бразильянами. Сюаньюй до половины под кроватью, стонет (совершенно показательно) и елозит бедрами взад-вперед (тоже показательно), якобы пытаясь что-то достать. Яо залипает и усмехается. Его правда веселят эти нелепые попытки соблазнить его. Он не настолько поверхностный, это подействовало бы на кого-то более тупого, думающего головкой, а не головой… Ну, на Сюэ Яна, например. Или на отца Гуанъяо.

— Что ты делаешь?

— Я не могу достать коробку, — раздалось из-под кровати, он прогнулся в спине, приподнимая задницу повыше.

Эту задницу Яо знал лучше своей, сжимал эти ягодицы, кусал их, шлепал… О, последнее он делал с явным удовольствием, и он бы сделал это прямо сейчас. Дело не в том, что он не хочет Мо Сюаньюя — он-то хочет. Просто тот требовательный и страстный в постели, выжимает Яо досуха. Разница в возрасте тоже влияет, Яо — двадцать семь, а Сюаньюю — двадцать, он молодой, полон сил, и на уме у него лишь секс, а Яо больше ценит крепкий сон. Если они занимаются сексом (Сюаньюй говорит: «мы занимаемся любовью, А-Яо!»), то Цзинь, привыкший всё делать идеально, отдается близости по полной, берет всё и отдает не меньше, чтобы они получили максимум удовольствия, особенно малыш Мо. А в нынешнем состоянии он точно не сможет долго продержаться, не говоря уже о двух заходах, как любит его малыш. Гуанъяо и правда слишком устал. Он хотел сделать этот проект быстрее, дабы помочь брату разобраться с проблемами фирмы, которые создал их отец будучи директором, а тогда уже взял бы отпуск и махнул бы с Сюаньюем куда-то. Но его возлюбленный решил устроить ему сексуальный бунт. Он был против, но лучше отдохнуть и дать тому желаемое в полной мере, как он любит — долгая близость, сладкая до оскомины. Это лучше, чем проебаться перед Сюаньюем и выдохнуться после первого захода, вырубившись до утра. Он и правда устал, но Цзинь Гуанъяо никогда себя не жалел, он всего лишь не хотел разочаровывать малыша Мо. Яо наклоняется и легко достает коробку, лежавшую под носом, и, конечно, Мо мог её достать, просто хотел посветить задницей перед ним. Тот сразу достает с коробки вибратор, и улыбается Гуанъяо, держа жёлтую гладкую игрушку в руке.

— Хочу немного развлечься. Не хочешь присоединиться?

— Хочу, но слишком устал и отдохну в ванной, так что развлекайся, — и Гуанъяо просто уходит. Берёт и уходит!

А когда спустя полчаса он выходит из ванной и плюхается на большую кровать, Яо чувствует на своей спине руки. Сюаньюй умело разминал его мышцы и хорошо делал массаж, но Яо знал, к чему это приведёт, потому совсем не удивился, когда руки Сюаньюя переместились на резинку трусов Гуанъяо, а губы запорхали по его спине и лопаткам в трепетных поцелуях.

— Даже не думай, — требовательно произнёс Гуанъяо.

Этого было достаточно. Мо Сюаньюй не возмущался даже, не упрашивал и не нарывался на то, чтобы его привязали к кровати, дабы он отстал. Нет, он просто молча ушёл в гостиную.

Гуанъяо расслабился в надежде выспаться, поначалу он это и хотел сделать, он пытался уснуть, но не смог. Потому что Сюаньюй молча ушел, а он никогда не уходит молча, ему надо довести мозги Яо до кипения или бросить хоть что-то вслед. Да и нету его долго. Неужели он обиделся и решил спать на диване? Может, он накрутил себя и решил, что Яо больше не хочет его? Меньше всего Гуанъяо хотел ранить любимого человека, потому что ему казалось, что это сделает его похожим на отца, а он ненавидел своего отца, и это последний человек, на которого Яо хочет быть похожим.

Он поднимается с кровати и идет в гостиную с твердым намереньем взять этого дурня, обнять и как маленькому объяснить всю ситуацию, и пообещать, что как только Цзинь закончит с работой, уделит ему столько времени, сколько тот достоин. Но что-то пошло не так. Мо Сюаньюй вовсе не сопел на диване обиженный, нет. Он лежал, закинув одну ногу на спинку, второй опирался о диван, выгибался в спине, сжимал член одной рукой, а правой… В правой был вибратор, который входил в него, Сюаньюй всхлипывал, вздыхал и облизывал губы, приоткрывая ротик, дабы сделать вдох, не задохнувшись в собственных стонах. Окей, сейчас Гуанъяо чувствовал, что теряет контроль, малыш Мо своего добился.

— А-Яо… — всхлипывает он и тянет руку к нему, шире раздвигая бедра и приподнимая таз. — Помоги мне…

Он просит помощи третий раз за день, и в этот раз Гуанъяо действительно хочет помочь, настолько сильно, что усталость забывается и желание поспать — тоже. К чёрту сон, он сделает потом всё быстрее. Всё, что сейчас важно — Сюаньюй, лежащий на диване, умоляющий, открытый. Гуанъяо желает его, а он привык брать желаемое. Потому в ответ на тянущуюся руку Сюаньюя он протягивает свою. Малыш Мо умеет добиваться своего, и что бы там ни думал Цзинь Гуанъяо, а Мо Сюаньюй считает его своим, с первого подаренного ему пиона.