О любознательных гремлинах. Лань ВанцзиЦзян Чэн (1/2)

Цзян Чэн не особо любил своего нового сводного брата. Ладно, он совсем не любит Ванцзи. Он был безусловно рад за матушку, ибо помнил, как все были несчастны в браке с отцом, а мадам Лань мягкая, чуткая и заботливая, он и сам был от неё в восторге, а видя, как матушка светится рядом с ней… Он был рад за их отношения, но её сын… Лань Ванцзи, все считают идеальным пай-мальчиком, у него идеальные оценки, учителя молятся на него, примерное поведение, умный, вежливый, красивый, отличные манеры и вежливость зашкаливает.

Все думают, что Ванцзи — молчаливый ангел, и только Цзян Чэн знает, что это не так. Лань Ванцзи — тот ещё гремлин, на самом деле, хитрый, пакостный и подлый, но кто же ему поверит? Как бы он ни пытался пояснить это матушке, доказывая свою правоту, когда его ругали за спор с Ванцзи, ему никто не верил, ведь кто поверит в то, что идеальный А-Чжань на самом деле пакостливый мудак. Этот придурок может украсть его запасные ключи и закрыть его в доме, дабы Ваньинь получил выговор за прогул, удалить его научный проект, с его телефона предложить кому-то встречаться или наоборот, однажды он даже скинул скаченный из интернета дикпик преподавателю Цзян Чэна. Ваньиня едва не исключили, но ограничились месячным домашним арестом, и пока мадам Лань успокаивала злую матушку, Ваньинь гневно смотрел на ухмыляющегося Ванцзи, который показал ему средний палец. Пакостливая лицемерная сволочь.

— …и последнее — кто в доме будет за главного на время нашего отсутствия. Кто главный, на том и деньги на неделю, в том числе и на продукты и карманные расходы.

— Мадам Юй, обычно А-Чэн берет на себя эту ответственность, позвольте мне помочь ему, в этот раз я буду за главного.

Ваньинь охуевшим взглядом посмотрел на Ванцзи. Что-то здесь нечисто, эта сволочь ничего просто так не делает… Хуй с ним. Ему же лучше, меньше работы и ответственности. Но в магазин с Ванцзи ходить придется, наверное, он же снова купит какое-то «здоровое дерьмо», которое никто не ест кроме него.

— Значит, решено, Ванцзи — за старшего.

Ваньиню было глубоко похуй, ему лишь в радость, так что он стоически вытерпел крепкие объятия и поцелуй в макушку от матушки и тисканья мадам Лань, которая, казалось, хочет растянуть его лицо, ещё и похлопала по лицу как свою сучку. Интересно, матушку она так же хлопает, или наоборот? С характером его матери, наверное, она… Фу, ебать, он сейчас реально об этом подумал. В общем, они уехали, и он ушёл в комнату и добросовестно пинал хуи. А потом пришёл этот придурок.

— Выйди нахуй из моей комнаты, — произнёс Ваньинь, не желая вставать с кровати и открывать глаза.

— Я хочу ужинать.

— Твои проблемы, ты же ответственный.

— Это не значит, что я обязан готовить, тем более, что я не умею. Обязанности распределяются поровну.

— Хуй с тобой, — вздыхает Цзян Чэн и поднимается с кровати, — я всё равно тоже есть хочу. Но я буду делать мясо.

— Я не люблю мясо.

— Снова-таки — твои проблемы.

И Цзян Чэн правда постарался над ужином, музыка и отсутствие людей в квартире (Ванцзи он за человека не считал) поднимали настроение. Он уступил придурку и сделал пасту с морепродуктами, которую он жрёт за милую душу. Ваньинь постучал в комнату Ванцзи, он его там не обнаружил, как оказалось, тот гремлин не покидал его комнаты, когда он ушел. Цзян Чэн сначала подумал, что ему кажется, но нет, Ванцзи на самом деле читает его дневник.

Да, он ведет дневник, но удивляться нечего, у него проблемы с агрессией, и психолог сказал завести дневник и записывать туда все переживания и чувства. Поживите с отцом, который не любит никого из вас, и если обращается к тебе, то только чтобы унизить, и у вас тоже появятся проблемы с менталкой. В общем, в дневнике у него и правда были личные вещи, потому, когда он увидел его в руках Ванцзи, ему стало не просто неприятно, это было… Чертовски обидно, а обида перетекала в ярость. Ванцзи испугано дёрнулся, увидев Цзян Чэна, отложил дневник и наверняка хотел съязвить, или извиниться, но Чэн вырывал дневник из его рук, подхватил его за шкирку и пнул из своей комнаты, запирая дверь на ключ. Он прячет дневник в тумбу под ключ и злобно пинает шкаф.

— Блядство!

Никто не должен был лезть в его душу.

Он все же присоединился к ужину, едва остыв. Он всё еще был слегка на взводе, поэтому надеялся, что Ванцзи не будет лишний раз пиздеть и просто молча сожрет свою пасту. Ваньинь не успел съесть несколько вилок, как этот идиот всё же открыл свой грязный рот:

— Так, ты гей?

— Да, — ровно произнёс Чэн, намекая, что не хочет об этом говорить.

— Тебе нравится какой-то Вэй Усянь и…

— Нет.

— В дневнике написано обратное.

— В моём дневнике, который тебе вообще не следовало читать, написано, что я его хочу, а не что он мне нравится, это разные вещи.

— А мадам Юй знает?

— Она узнает тогда, когда я этого захочу.

— Интересно, а что, если я ей расскажу? — усмехнулся Ванцзи.

— Шантаж?

— Типа того. Все обязанности будут на тебе эту неделю, и твои карманные деньги — мои.

— Или?

— Или мадам Юй узнает, что её сын — гей, и ему нравится какой-то Вэй Усянь…

Ванцзи не успевает договорить, Чэн берет свою тарелку в руки и со всей силы въебенивает её ему в лицо. Причем с такой силой, что у того хлещет кровь из носа. Вторую тарелку он опрокидывает ему на голову, паста свисает на идеальных волосах Ванцзи, Чэн хватает его за пряди волос, да так сильно, что голова запрокидывается вверх, а Ванцзи издает недовольный рык. Чэн наклоняется к его уху и рычит:

— Если ты что-то скажешь, я перережу твою глотку и насру тебе в шею.

Ваньинь понимает, что сейчас уебёт этого придурка, так что лучше свалить, пока он его не прибил.

А пока Цзян Чэн проветривал голову, Ванцзи успел убрать на кухне, вымыться, и… Он правда перегнул, понимал это и хотел извиниться. Он взял карманные деньги, в том числе и часть своих, и шоколад, который передал брат — фирменный, дорогой и очень вкусный. Ванцзи хотел оставить их на кровати Ваньиня, но затем решил оставить в тумбочке. Он открыл наугад нижнюю тумбу и увидел… Дилдо. Нет, набор фиолетовых дилдо, при чем абсолютно разных. Он наугад взял самое маленькое и тонкое, рассматривая его в руках.

— Какого хуя ты делаешь?

Ванцзи подскочил и едва не выронил игрушку из рук.