Наглые крольчата, пион и лотос. МелкотриоЦзян Чэн (2/2)
Ваньинь наказывает Ланей фалакой, Цзинь Лина запирает в комнате на целый день. Не помогает, тот пробирается к раненным друзьям и смазывает избитые пятки мазью. Чэн входит в их комнату, ожидает извинений, но те прямо заявляют:
— От своих слов и желаний не откажемся. От вас тоже!
— Да, хоть ноги нам сломайте, всё равно своё получим.
— Своё значит? — хмыкает Цзян Чэн.
— Ну, я уж точно «своё» получу, — скромно шепчет А-Лин. — Ты ведь всегда был моим.
— Жадный говнарь! — фыркает Цзинъи.
На мгновение Чэну хотелось сказать, что его на всех хватит, а затем зализать раны на ногах упрямых мальчишек и поцеловать искусанные от волнения губы племянника. Он понимает, что это пиздец, и выходит нахуй из комнаты.
Проблему это не решает, мальчишки забираются однажды к нему в купальню, там и залипают на мужчину. Тот как раз выходил, а потому на бедрах повязано полотенце — к сожалению мальчишек. Те лишь в нижних штанах и со стояками. Цзыдянем неслабо отхватили все трое.
Они зажимали его по углам, невзначай касались руки, бедра, пытались обнять, ткнуться носом в шею, получить хоть малую долю того, что раньше получал Цзинь Лин, и что теперь для него было запретно. Каждый раз получали синяк, каждый раз больно отхватывали, но повторяли снова и снова. Ланьское упорство и Цзиньское упрямство. Хотя, упрямство у А-Лина как раз от самого Чэна. И вот, блять, решили идти напролом.
Он пиздовал с кабинета в спальню лишь с одной целью — наконец-то выспаться! Но эти дебилы решили, что сегодня точно получат своё. О, и они получат, потому что Ваньинь не в духе, они его довели! Довели стонами из соседней комнаты А-Лина — и ведь стонали его имя! Вся Пристань гудела, бля! Допрыгались, крольчата, дорвались. Он ещё пытается успокоиться, уйти, сделать шаг назад, но стоящие на коленях Лани обхватывают его на бёдра, обнимают, крепко сжимая, и трутся носом о пах, дышат шумно, мычат, оглаживают ягодицы. Чэн хватает их за подбородки, сжимает крепко, приподнимает и заставляет смотреть в глаза. Те горят от возбуждения, желания, смущения. Как их оттолкнуть, раз они так ластятся? Крольчата целуют его ладонь, трутся, обсасывают пальцы, не отводят взгляд, ладонями гладят крепкие бёдра и возле паха. А-Лин смотрит с нежной надеждой, Чэн кивает и притягивает его к себе. И прежде чем страстно поцеловать племянника, с ухмылкой произносит:
— Хотели, чтобы я вас хорошенько поимел, крольчата? Дорвались.
От хриплого голоса мужчины и звука поцелуя кто-то кончил.
Дорвались.