Гордость лотоса, упрямство стали. Часть 3. Не МинцзюэЦзян Чэн (2/2)

— А я тебе кто? Тот, с кем можно провести ночь, признаться в любви, сбить все мысли в голове, а затем уйти и избегать?

— Нет, я тот, чьей сложной ситуацией можно воспользоваться и кого можно купить, словно я весенняя девица. Хотя, за них не дают столько, сколько дал ты, но для главы ордена неплохая цена!

— Я вовсе не собирался тебя покупать, я хотел тебе помочь! Если бы я хотел тебя купить, я бы поставил тебе это условие: я даю тебе средства, воинов, поддержку твоего ордена и Усяня, а ты отдаешься мне по моему желанию, — Минцзюэ чувствовал, что Усянь подслушивает за дверью, и ему было неловко. — Давай обсудим это за закрытыми дверьми.

— Пойдём в зал.

— Почему не в твои покои? Помню, ты прекрасно пускал меня в них, — хмыкает Минцзюэ и открывает дверь, за талию хватая Чэна, толкает его в комнату. Он закрывает за собой, откладывает Басю, прижимается к неподвижно стоящему Чэну.

— Я сделал это безвозмездно. У тебя были проблемы, и я хотел помочь. Я не думал, что со стороны это будет выглядеть, словно я тебя купил, я даже не понял этого, мне Хуайсан сказал, потому что я в чувствах не смыслю и не понимал твоей злости, пока А-Сан мне не пояснил.

— Похоже на правду.

— Потому что это и есть правда! — рычит Минцзюэ. — Слушай, я просто хотел помочь, вне зависимости от того, что будет между нами.

— А что же может быть между нами?

Минцзюэ вдруг стушевался, и Ваньинь внутри вспыхнул от желания и очарования этим мужчиной. Такой искренний и честный, такой прямолинейный и, в то же время, такой слабый, когда дело доходит до чувств. В этом есть своё очарование, особенно, если учитывать, что в этом бою он обходит Минцзюэ и может вить из него верёвки, если желает, и главе Не повезло, что это вовсе не в характере Чэна. Как же он его желает! Однако, повыёбываться надо, чтобы больше не смел решать за него

— Я пока не могу сказать тебе того же, что и ты сказал тогда ночью, но…

— Неужели я привлекаю главу Не, — хмыкнул Чэн, складывая руки на груди.

— Стал бы я иначе переться сюда, оправдываясь перед тобой? Я хочу за тобой ухаживать.

— Э?..

— Официально. Я… Пекло… Я хочу за тобой ухаживать. Я спрошу у девы Цзян, и…

— Боги, какой же ты…

Чэн обхватывает его лицо руками и целует со всей страстью, накопившейся за годы и усиленной втройне после первой ночи. Минцзюэ подхватывает его под бёдрами легко, кажется, он может без труда трахать его на весу. У Минцзюэ сильные руки от постоянных тренировок с Басей, он так же легко справляется с Чэном, с его одеждой, со своей одеждой, с документами, что падают со стола. Минцзюэ притягивает его за ноги ближе и, наконец-то, целует его шею, сжимает талию, а затем вдруг отрывается, обхватывает лицо руками, как ранее Чэн, и, смотря в глаза, спрашивает:

— Ты теперь веришь мне?

Чэн, не раздумывая, отвечает:

— Верю.

Минцзюэ довольно кивает, целует кратко в губы, прижимает его к себе, крепкой грудью чувствуя чужие шрамы и ненавидя то, что мир сделал с ним, и шепчет в висок:

— Хорошо, А-Чэн. Всегда верь мне. За ту искренность в нашу первую ночь я отплачу тебе ею же.