Невозможно устоять. Вэй УсяньЦзян Чэн, омегаверс (2/2)
— Брось, Усянь прекрасно себя контролирует, всё будет хорошо.
Цзыюань скептически выгнула бровь и посмотрела в сторону Усяня. Идиот разделся до нижних штанов, и пытался пробить защиту. Истощился, исчерпал запасы энергии, руки в кровь разбил о защитный купол, вцепился в руку Иньчжу зубами. Цзыюань вернула взгляд на Фэнмяня.
— Хорошо, я ошибся.
— Это я ошиблась, когда выбрала тебя, надо было выйти замуж за Лань Цижэня, — фыркает она, скручивает идиота Цзыдянем снова и уходит. Фэнмянь ползёт за ней и скулит вслед:
— Моя госпожа разбивает мне сердце…
— Жалкое зрелище, — фыркает Иньчжу и бьёт Усяня по лбу, дабы тот перестал кусать.
***</p>
Когда рассвело, Усянь таки дополз до двери, но зайти не смог. Купол всё-таки сильный. Он тянет нос к щели и втягивает запах А-Чэна. Тот валяется под дверью с его мантией.
— А-Чэн… — шепчет он. Ваньинь отзывается и скулит в ответ.
— А-Сянь… Ах, А-Сянь… Ты мне нужен, А-Сянь, пожалуйста, — шепчет Ваньинь и толкается членом в мантии Усяня. — Ты мне нужен, хочу… Хочу тебя, Усянь. Пожалуйста, открой дверь, пожалуйста…
— Я… Ох, А-Чэн, я тоже хочу, но я не могу.
Усяню тяжело, его омега зовёт, его Цзян Чэн нуждается в нём. Окровавленные кулаки бьют в дверь, но все бессмысленно. Все что они могут — через дверь сердцами перестукиваться. Усянь пытается, как учила мадам Юй, ради Цзян Чэна, осторожно выпускает лёгкий феромон. Цзян Чэн успокаивается, сжимает мантию Усяня и засыпает, закутанный в этот запах, под милые глупости, которые шепчет Усянь. Он несколько раз просыпался, шептал в бреду постыдные вещи, и засыпал под голос своего альфы, вдыхая его феромоны, сжимая его мантию и слушая его голос.
Утром он просыпается, и приходит осознание того, что случилось. Чэну лучше, его течка прошла быстро и легко, потому что альфа был рядом… Ну, почти. Хоть и через дверь, но он чувствовал запах, голос, Усянь успокаивал его. Он говорил ему… Боже, неужели Усянь звал его своим омегой? Он говорил, какой у Цзян Чэна прекрасный запах, и…
” — А-Сянь, я хочу твою метку, А-Сянь… — в безумии жара шептал Чэн.
— Обязательно, как только ты захочешь этого по-настоящему, я поставлю тебе метку, А-Чэн…»
Небеса, как же ему стыдно! Он правда просил метку Усяня. Омежья сущность с потрохами выдала Цзян Чэна, выдала его желания и чувства. Усянь теперь знает. Придурок наверняка говорил несерьёзно, ведь он просто волнуется за Цзян Чэна, да? Или просто хотел успокоить его течку. Или же альфа Усяня просто тянется к омеге, которой нужно помочь, которая желает его. Просто нечто животное, плотское, это чисто желание. Не чувства, не настоящие… Он не этого от него хотел! Конечно, Усянь ему не откажет, но он не хочет искусственного притяжения, не хочет жалости А-Сяня, который узнал о его чувствах, он хочет его. Хочет его любви.
— Ты слишком много думаешь, — раздаётся из-за двери сонный голос, — я чувствую, что тебе паршиво. Что не так?
— Почему ты читаешь мои чувства? То, что я тебя хотел, не значит, что мы связаны, — смущённо шепчет Чэн.
Усянь усмехается.
— Я вчера всё услышал и всё почувствовал, А-Чэн.
— Это всего лишь желание, ты ничего не почувствовал, — фыркнул Чэн, краснея щеками, — и закрой свой бесстыдный рот.
— Думаешь, что я тебя желаю лишь потому, что ты ближайшая ко мне омега, и потому что вчера ты тянулся ко мне? Думаешь, что всё, что я к тебе чувствую, это лишь инстинкты? — Усянев голос стал тихим, но каким-то… Не опасным, но холодным, предупреждающим. Что-то внутри Чэна затрепетало. Усянь цокнул языком в ответ на молчаливое согласие и закатил глаза, прямо как Чэн.
— Открой дверь, — решительно произносит, поднимаясь на ноги. Он хочет признаться в чувствах глядя ему в глаза.
— Нет.
— Заклинание спало, так что либо ты откроешь эту чертову дверь, либо я её выбью, и нам перепадёт от Госпожи Юй.
— Почему это дверь выбьешь ты, а перепадёт нам двоим? — Чэн фыркает и поднимается на ноги.
— Потому что мы всё делим на двоих, даже наказания.
Рука вздрогнула от этих слов. Закусив губу, он держит руку на ручке, а затем решительно открывает.
В груди всё замирает, едва они встречаются глазами. Им тяжело дышать, они смотрят друг на друга. Альфа и омега, выбранные друг другом, влюблённые, контролирующие свою сущность, сделавшие выбор сами. Желающие друг друга, но полны сомнений и страхов, но так же решимости и нежности. Цзян Чэн мокрый от пота, одежды испачканы семенем, лицо липкое от пота, волосы сальные, ногти в кровь, как и у Усяня — оба царапали эту чёртову дверь, под глазами — круги, губы покусаны до крови. Ваньинь смотрит на Усяня таким же мечтательным взглядом, полным любви.
Вэй Ин смотрит вниз, на свою мантию, перепачканную семенем Цзян Чэна. Тот моментально вспыхивает, краснеет от макушки до пяточек, Усянь клянется, что никого красивее в жизни не видел, самодовольно улыбается, ведь А-Чэн спускал на него, возился с этой тряпкой. Усянь делает шаг в сторону Цзян Чэна, как дверь перед его носом закрывается.
— Пошёл ты к Гулям, Вэй Усянь! — раздается смущённый и злой вопль.
Злые Цзиньчжу и Иньчжу хватают Усяня и оттаскивают от комнаты наследника, но это не важно. Он все видел и чувствовал, а то, что А-Чэн ему не верит… В этом есть часть его вины, но он объяснится.
Они об этом ещё поговорят.