Good boy become bad. Лань Ванцзи/Цзян Чэн (2/2)

Цзян Чэн изящно вынимает пальцами платочек из переднего кармана рубашки, даёт его юноше, их пальцы соприкасаются — сухие и влажные. Цзян Чэн наклоняется и шепчет юноше в ухо:

— В следующий раз, как припечёт, дрочи им и кончай в него же.

***</p>

Цзян Чэн — пиздун. Он пиздит, что его бесят провокации Ванцзи, бесит то, что его приходится силой выгонять из кабинета, бесят эти криповые попытки соблазнения, и бесит рёв мотора, когда этот сталкер следит за ним на байке, предлагая подвезти. Это не так. Его это заводит. Пыльная библиотека — устраивает, магистратура — устраивает, филфак, на который он поступил лишь назло родителям — устраивает, и ему всё это нравится, но не в кайф. Желание в глазах Ванцзи — в кайф. Тот, как он водит языком по зубам — в кайф, то, как он наклоняется раком за соседним столом — в кайф, то как ухмыляется — в кайф, пухлые потрескавшиеся губы — в кайф. Ванцзи внёс в его жизнь какое-то безумие, и ему это в кайф. Ванцзи сидит на последнем ряду, и видно его только Цзян Чэну.

Сейчас перемена, студенты готовятся к паре с Цзян Чэном, читают учебник и повторяют материал. Лань нихуя не читает, но чисто для вида открыл книгу. В аудитории запрещено есть, но для Ванцзи правила не писаны. Он изящно чистит банан и, не отводя от Цзян Чэна взгляд, заглатывает до половины. Ваньинь приподнимает бровь.

— Это всё? — шепчет он губами.

Ванцзи не ожидал ответа, но игру принимает. Заглатывает до конца, длина не малая, но малыш умелый. А затем вынимает скользкий фрукт тремя пальцами и обсасывает. Все садятся смирно, но эти двое даже звонка не слышали. Староста что-то пиздит, но Чэн не слушает, он встаёт из-за стола и подходит к Ванцзи, кивая попутно старосте, дабы та начинала доклад.

— Вообще-то пара уже началась, следовало доесть раньше.

Студенты косо поглядывают и скрещивают пальцы, дабы Ванцзи не попало, такие наивные…

— А вам что, тоже хочется? Могу поделиться.

— Ну делитесь, — ухмыляется Ваньинь и мысленно довольно хмыкает, когда Ванцзи краснеет. Цзян Чэн сам отламывает почти половину банана — тот скользкий от слюны юноши, ведь недавно бывал у него во рту. А затем помещает его в рот, нарочито медленно жуёт и проглатывает. Ванцзи отслеживает движение кадыка и облизывает губы. Чэн смеется. Ебанутый, но всё же не настолько.

— Заканчивай есть, живее.

Цзян Чэн слегка наклоняется и говорит так, чтобы было слышно лишь Ванцзи.

— Проглоти целиком, тебе пригодится навык глубокой глотки.

Облизывает пальцы и возвращается к столу. Когда пара закончилась, все вышли из аудитории, и лишь эти двое остались сидеть на местах. Ванцзи подошёл к нему медленно, потому что колени тряслись. Обошёл стол, Ваньинь помог мальчишке и сел полубоком, слегка отодвинувшись от края стола. Ванцзи не церемонился и сразу сел на колени к мужчине, обвивая руками шею.

— Трахни меня наконец, а?

— Я твой временный препод и работник университета, а тебе даже нет восемнадцати.

— Да какая нахуй разница? К тебе молодой студентик сам на хуй просится, самому не стыдно такую возможность упускать? Я ничего не требую, не води меня на свидания, не говори о симпатии, просто трахай и уделяй немного внимания, никаких обязанностей. Смотри, у тебя есть стабильный секс, когда захочешь, и я согласен на всё, что захочешь. Пожалуйста… Господин Цзян, трахни меня.

— Ещё раз.

Ванцзи повело от стали в голосе Цзян Чэна. Командный тон с ноткой возбуждения — похоже Ванцзи нашел это.

— Я хочу чтобы ты оттрахал меня и кончил прямо в рот, господин Цзян.

Ваньинь водит пальцами по пухлым покусанным губам мальчишки и ухмыляется.

— Да, твой грязный рот давно нужно хорошенько оттрахать.

Ванцзи опускается на колени между широко разведённых ног Цзян Чэна, гладит ладонями колени и трётся о ширинку лицом. Быстро достает член, нескольких движений хватает, чтобы довести до твёрдости, Ванцзи заправляет светлую прядь за ухо — как мило и очаровательно, такой робкий и изящный, а так пошло отсасывает. Умело облизывает головку, от основания ведёт острым языком вверх. Заглатывает полностью, покорно расслабляет горло и Чэна ведет от ощущения мягкости. Парнишка словно беззубый, так старательно втягивает скулы, Чэн чувствует мягкость и влагу щеки каждой веной, он хватает юношу за волосы и сам задаёт темп. Однако дверь напротив открывается, и начинают входить студенты. А ведь они даже не слышали звонка. Народ садится за парты, староста начинает с приветствия, а Цзян Чэн лишь сжимает волосы Ванцзи, чтобы тот прекратил двигаться и просто держал член во рту. Но Ванцзи ведь предупреждал, что ебанутый.

— Нгх… Начинайте рассказывать по вопросу в журнальном порядке.

Цзян Чэн сам не узнаёт свой хриплый голос. Те что-то пиздят, а Ваньинь прикрывает лицо рукой и смотрит в хитрые глаза напротив. Ванцзи улыбается и водит головкой члена по контуру губ, по зубам, собирая смазку на эти улыбающиеся губы. А затем сжимает член и вопреки тому, что Цзян Чэн сжимает ему волосы, начинает неистово отсасывать в заданном ранее темпе. Устоять невозможно. Цзян Чэн выдыхает и думает: «А, похуй, хоть что-то хорошее с универа запомню», и довольно разваливается в кресле, смотря на Ванцзи поверхностно, точно господин на недостойного плебея. И Ванцзи это нравится. Цзян Чэн незаметно указывает гадёнышу снять штаны, тот пробует сосать и дрочить себе, но Чэн разувается, ногой отталкивает чужую руку и дрочит Лань Чжаню ступнями. Он даже не смотрит на Ванцзи, он крайне внимательно слушает студентов. Но он его чувствует, и он знает, что Ванцзи жаждет его взгляда, потому сжимает ему колени и бёдра, меняет темп и пробует шалить, но Цзян Чэн резко это пересекает, когда хватает юношу за патлы. И этого достаточно, чтобы почувствовать сперму на своих ногах.

— Быстро же ты сдулся… — хмыкает Ваньинь и почти рычит, когда от обиды Ванцзи пускает в ход зубы — не больно, но не приятно.

— Простите? — переспрашивает студент. Ваньинь проебался, но надо выкручиваться.

— Я услышал лишь теорию, приведи примеры.

Юноша теряется, Ваньинь машет рукой, и отвечает следующий. Ему вообще похуй на ответы, потому что там Ванцзи решил тоже довести его, и довел же. Сквозь брюки нащупал яйца, помассировал и прямо в глотку ткнул член, не прекращая надрачивать. У Цзян Чэна — не стальная выдержка, а потому он кончил прямо в глотку, попутно прижимая палец к губами, дабы тот не смел кашлять. И ведь не закашлял, послушно проглатывал, но спермы слишком много, катится с уголка рта, Чэн её большим пальцем стирает и якобы наклоняется к тумбочке в столе, чтобы слизать сначала с пальца, а затем с уголка губ Ванцзи, подарив мимолетный поцелуй и шепнув на ушко:

— Ты испачкал мне ноги, убери, детка.

— Как прикажите, господин Цзян.

Ваньинь пытается сохранить лицо, но это пиздец как трудно, когда твои ступни вылизывают языком и посасывают пальцы.

— Так, перейдём к следующему занятию?

— Что? — Ваньинь выплывает из наслаждения.

— Вопросы закончились.

— Значит, свободны.

И вообще-то так не делается, но Чэн сейчас не в себе и, когда студенты в ахуе и радости выбегают из аудитории, испускает довольный стон.

— Я всё вылизал, господин Цзян, — Ванцзи довольно облизывается и целует костяшки. — Чего ещё пожелаете? — ухмыляется, глазами блестит, скулы румяные. Довольный котяра. Цзян Чэн отодвигается и полностью спускает штаны.

— Тебя. Голого. Раком, распластанного на моём столе. И поживее, детка.

Ванцзи довольно улыбается, словно в счастье своё не верит, хотя счастье сомнительное. Но ему ахуенно чувствовать голой грудью поверхность стола, ему нравится, как Чэн трётся между ягодиц членом и…

— Ах! — ему нравится этот шлепок на своей белой ягодице.

— А я ведь предупреждал тебя, детка, чтобы на нервах моих не играл. Что же, теперь будешь отрабатывать.

— С радостью, А-Чэн.