Глава 6 (2/2)
Ибо заговорил веселее с азартом заправского авантюриста-казановы из богом забытого уездного городка, гоня прочь непрошенные мысли и продолжая всё также криво улыбаться красивыми, пухлыми губами и пристально смотря Сяо Чжаню в глаза своим самым соблазнительным взглядом:
— И не смотря на то, что господин Сяо довольно грубо ответил мне на моё вежливое предложение, я счёл своим долгом присмотреть… кхе-кхе… за ним, как добровольный дружинник. — народ вокруг начинал откровенно ржать, но Ван Ибо уже было не заткнуть — «Гори сарай, гори и хата… Всё равно всё уже сгорело, поэтому играем теми картами, что есть» — И пошёл за ним, а в дверь стучал, чтобы проверить и убедиться в том, что господин Сяо не пострадал… Вот! А этот господин охранник, — и Ибо патетически указал на сидящего с краю в первом ряду господина Шэня, — мне мешал и внутрь не пускал!
— Всё сказал? — спросил незнакомый омега и уже обращаясь к режиссёру Лю со смехом заметил: — Но каков врун?! В этом альфе умирает великий актёр, ты так не думаешь Хайкуань?.. А фактура то, фактура… лицо, фигура… Только представь этот торс возле железной стены контейнера… Представил? И я… Парень действительно красив — этого не отнять! — Ибо на этих словах приосанился и разулыбался ещё сильнее. «Приятно, блядь! А этот омега знает толк в альфах… И Чжань так внимательно слушает…» — уши предательски горели, но грудь распирало алогичное чувство гордости и на Сяо Чжаня альфа посмотрел уже совсем смело. Опять… Прямо в эти чертовы глаза… и на эту блядскую родинку…
«Хочу! Как же я, блядь, хочу её поцеловать!.. Сейчас! Сию минуту… Эти омеги не успеют… Ты совсем охуел Бо? Член встал — мозг уснул? Прекрати немедленно, а то худи натянется как цирковой шатер на майской ярмарке, и ты опозоришься перед своим ненаглядным. Прямо как пару минут назад… Как и раньше… Как и всегда!» — альфа одёрнул себя и произнёс, почти спокойно отчаянно пытаясь унять подступающую истерику от внезапно нахлынувшего возбуждения из-за своих весьма фривольных мыслей:
— Да, я всё сказал! Так оно и было на самом деле… Честно! Я не вру, — почему-то именно в этот момент Ибо решил оправдаться, чтобы доказать свою благонадёжность понравившемуся и ставшему таким желанным бете.
«За пару часов… Я увидел его только сегодня, всего лишь пару часов назад и вот… схожу с ума млея от желания и оправдываюсь, как школьник перед учителем, заставшим его случайно за дрочкой в школьном туалете во время урока математики» — удивленно констатирует альфа странную нелогичность их вынужденного знакомства. «Он не хотел, даже не обратил на меня внимание, но я догнал и уже почти поймал и теперь не отпущу! Мне будет плевать даже если этот парень на меня в суд подаст за преследования, — я всё равно буду его преследовать и… Любить?! Наверное… Но точно целовать и вообще… делать разные приятные вещи… как все… Как все другие пары! А вы разве уже стали парой? Ты не торопишься Бо?» — опять этот мерзкий внутренний голос кидает ложку, нет выливает ведро дёгтя в сладко-радужную бочку альфьих надежд. Ибо выныривает из размышлений и вспоминает, что хотел показать всем присутствующим свою хорошую сторону, поэтому торопливо добавляет:
— И я готов принести свои искренние извинения господину охраннику за вынужденное грубое поведение и всем остальным, кого напугало мое… кхм-кхм… тихое появление в полутёмном зале этого прекрасного театра. Но я правда действовал из лучших побуждений стараясь защитить господина Сяо от опасностей хэллоуинского вечера и… убедиться, что с ним всё в порядке. Никаких плохих… кхм-кхм… неправильных мыслей у меня не было. Только забота о ближнем, как у ответственного гражданина. — «Ты бы ещё Бо слово скаута дал и ладошкой так под козырёк взял» — в душе ржёт сам над собой Ибо. А для пущей важности и закрепления позитивного эффекта от своей пафосной речи, сопровождает свою тираду лёгким изящным кивком, при этом украдкой внимательно следя за выражением лиц окружающих его людей. Вроде бы поставленная цель достигнута и народ начинает расслабляться, улыбаясь альфе уже более благосклонно. А что? Разве он плох? Нет конечно, — он парень правильный, чёткий! Ван Ибо показал этим театральным снобам, что хоть он и молод, да к тому же ещё и альфа, но понятие и воспитание у него есть «Они не могут не есть!» — тут же про себя усмехнулся Ибо глупой мыслишке.
— Уверен, что именно так всё и было? — вдруг подаёт голос, молчавший всё это время Сяо Чжань. И с немалой долей ехидства язвительно произносит, делая небольшой шаг к сцене и обходя режиссёра Лю, останавливается прямо напротив Ибо, всё ещё застрявшему, словно конферансье на свадьбе гопников, посреди сцены под бело-голубым фонарём то бишь прожектором. — Насколько мне помнится дело было немного… э-э-э… по-другому. Развязный молодой альфа подошёл ко мне и с сальной улыбочкой прокомментировал мой хвост, а потом ещё и назвал меня волчицей. Я разве похож на девушку? — притворно-возмущённо продолжает бета и смотрит немигающим взглядом в упор на Ибо.
— Нет не похож. — отвечает альфа чуть виновато. А потом вскидывается и уже более уверенно парирует: — Но… Но я же просто шутил… Так, к слову, пришлось!
— Некоторые… э-э-э… шутки легко можно принять за домогательства, тебе так не кажется? Тебе такое понятие как харассмент не знакомо? А, Ван ибо? — Сяо Чжань специально делает акцент на имени альфы, выделяя его интонацией особо, намекая и осуждая, и улыбается при этом одними губами, растягивая их в деланную совершенно неискреннюю улыбку. Глаза беты остаются холодными и даже злыми.
Несчастный Ибо под таким колючим взглядом совершенно тушуется, но тем не менее сдаваться этому невозможному и высокомерному наглецу-бете альфа не собирается. Не дождётесь, чтобы он — Ван Ибо — убегал поджав хвост будто какой-то чихуахуа. Ибо может и щенок ещё, но он хаски… А лучше доберман… Да он — доберман! Поэтому альфа продолжит этот спор более агрессивно, опираясь на известную аксиому о том, что лучшая защита — нападение. Так Ибо и не спорит… Он нападёт!.. Сейчас соберётся с духом и ка-а-ак нападёт… только успевай держаться, ну или подмахивать… «Эх, слишком много свидетелей» — мысленно констатирует альфа сей неутешительный для его чле… то есть души факт. Поэтому не смотря на давление неприязненным взглядом со стороны беты, Ван Ибо широко улыбается своей самой лучшей улыбкой а-ля «холодный равнодушный красавец для всех, но для вас стану милым зайкой» и спокойно отвечает:
— Чжань- гэ… Я ведь могу тебя так называть? Мне всего девятнадцать, а господину Сяо сколько? Двадцать два? Двадцать пять? Тридцать? Я понял-понял… столько не живут, — осклабился Ибо на откровенно тупую собственную шутку. Но, что поделать если волнение не даёт здраво соображать, а надо держать лицо и не спасовать перед этим невозможно красивым гэгэ. «Гэгэ!» Альфа про себя приноравливается произносить это слово в сочетании с именем Чжань… перекатывает «Чжань-гэ» на языке… Ибо определённо нравится как это звучит… Он улыбается этому искристому звуку у себя в голове и продолжает: — Так вот гэ — «Как же это всё-таки приятно!» — я младше и ты не омега, а парень-бета и я парень… К тому же, альфы с бетами не очень часто встречаются, поэтому никто не поверит тебе. Скорее уж я скажу, что взрослый красивый гэгэ делал непристойные предложения малышу-альфе, — на этих словах Ван Ибо корчит смешную детскую мордочку и начинает ржать. Его смех словно смех гиены в ночи вводит Сяо Чжаня в ещё больший ступор, чем наглые слова этого симпатичного засранца.
В том, что Ван Ибо симпатичный молодой альфа, Чжань убедился ещё при пристальном осмотре этой наглой альфьей тушки во время случайного разговора в вагоне метро. Потом у него была прекрасная возможность рассмотреть получше и это красивое лицо, и эту длинную шею, и выпирающие ключицы, когда он поил невозможного, но такого беспомощного парня лечебными отварами, осторожно убирая с лица слипшиеся прядки отросшей чёлки. Тогда же, чтобы альфа ненароком не захлебнулся, Сяо Чжаню пришлось приподнимать его за крепкие плечи… «Ух, ты и это заметил Чжань?» — быстро задал язвительный вопрос внутренний голос, приправив его изрядной долей ехидства. Бета вздохнул, но воспоминания о недавних манипуляциях с безвольным телом этого наглого альфы никуда не делись, они зависли на кончиках пальцев и продолжали беспокоить… «Это была медицинская необходимость, ведь дело шло о его жизни… И как мне было по другому дать лекарства бессознательному юноше?» — мысли были правильные, но воспоминание о том как приятно… — «Да, блядь, не противно было! И что? Ну, заткнись уже, а…» — шпыняет бета свой внутренний голос и как бы со стороны удивленно отмечает, что разговаривает и даже ссорится с самим собой, как заправский псих. Да, он прижимал к гуди аккуратно, закидывал красивую альфью голову с копной шелковистых волос приятного каштанового цвета… — «Волосы говоришь у малыша-альфы мягкие?.. Угу-угу… Сам поймёшь или объяснить?» — для того, чтобы напоить лекарством. «ЛЕКАРСТВОМ, блядь!.. А не чтобы лапать!» — диалог со своим внутренним я начинал даваться Сяо Чжаню всё тяжелее и тяжелее. Внутренний голос был не просто неумолимо саркастичен, он был предельно жестким, впрочем как и выражение Чжаневского лица, когда он попытался урезонить этого наглого мальчишку, делающего недвусмысленные намёки и откровенно над ним издевающегося.
— Ну да, ну да альфа-жертва сексуальных домогательств… да ещё от беты… В полиции поржут, там даже возможно на новогоднем корпоративе перед всем полицейским управлением в качестве фельетона зачитают твоё заявление о том, как бета на тебя Ван Ибо смотрел, гладил своим хвостом, дышал… — при этом Чжань громко имитирует страстные короткие стоны и протяжные всхлипы, из какого-то случайно просмотренного им вчера вечером порно, во время… А, не важно, что и во время чего он смотрел…
От этих развратных стонов и шального с легкой насмешкой взгляда красивых Чжаневских глаз, Ибо натурально ведёт, как течную сучку от запаха кобеля… «Так стопэ, это что ещё за сучка? И какой ещё кобель?.. Кобель здесь я и это сук… тьфу ты… некоторых наглых актёришек-бет должно вести от меня! От альфы и его феромона! Хотя беты же ничего не чувствуют… Тогда от крутой альфачьей харизмы!.. Ну да, ну да… Ибо… харизмы, которая скоро на хрен разорвёт твои джинсы и выскочит наружу, как чертик из табакерки!» — внутренний голос стебет Ибо откровенно. И альфа, задумавшись и продолжая не то спорить с самим собой, не то покорно соглашаться и принимать неизбежное как данность, вдруг выпускает мощно свои альфьи феромоны совершенно в этот момент их не контролируя и… осознав это с ужасом понимает, что ему сейчас сделают харакири. Глаза омег зло расширяются, а ехидный красавчик-незнакомец-друг-режиссёра с горящими от ярости глазами зло шипит, точно кобра:
— А ну быстро убрал свой вонючий феромон, козёл! Пока я твои альфьи яйца не выдрал и тебе не засунул туда откуда ты вышел у своего о-папы при рождении… Понял, мудак! У нас тут две юные статистки с течкой, благо, что на подавителях, а он мне здесь феромоны свои сраные разбрызгивает, пёс шелудивый!..
Ибо от этих слов стало не приятно, да что там не приятно, — по-настоящему обидно. Но правоту обвинений он признал и свою ошибку понял быстро, поэтому постарался максимально успокоиться, чтобы снизить выброс феромона. При этом его глаза были как у затравленного чихуахуа — большие и испуганные… Ну, или как у щенка хаски… Нет, как у добермана… почти добермана… Маленького такого милого доберманчика!
Собрав свою волю в кулак и максимально попытавшись угомонить свою альфью суть, Ибо еще раз поклонился виновато склонив голову и предельно вежливо попытался извинится, чтобы сгладить возникшую по его глупой неосторожности неловкую и весьма неприятную ситуацию:
— Простите пожалуйста, я правда не хотел… Само как-то случайно вышло… Задумался и… неконтролируемо получилось. — промямлил Ибо безбожно стесняясь уже совсем упавшим голосом.
— Неконтролируемо только пердеть можно после миски бобовой похлёбки, а взрослый половозрелый альфа должен ВСЕГДА себя контролировать если не хочет оказаться в тюрьме и быть принудительно химически кастрирован… — Громко, жёстко и холодно проговорил Сяо Чжань с абсолютно нечитаемым лицом, развернулся и направился к выходу из зала. Возле узкой двери ведущей в коридор к гримёркам остановился и обращаясь видимо к режиссёру Лю сказал уже более мягким голосом на пару тонов ниже:
— Режиссёр Лю я еще час буду у себя — это на тот случай, если решите всё-таки провести репетицию. Потом уйду. Мне еще домой ехать и рано вставать завтра. Извините… А хвост этот я пока сниму, Ван Ибо прав — он сегодня слишком провокативен. И только сейчас абсолютно вся труппа включая и Ибо, с удивлением замечает, что на протяжении всего вечера Сяо Чжань ходил всё в том же сером плаще и с… волчьим хвостом.
— Господин Сяо! Сяо Чжань!.. Чжань-гэ, подожди меня… Нам надо поговорить, — всполошился альфа и кидает взволновано в вдогонку уходящему бете. Но слышит в ответ глухое из коридора:
— А ты Ван Ибо, ещё не наговорился?.. Извини, не сейчас… Я устал.