chapter 2. possessed (2/2)
— Чон, — Чимин вскрикивает от ощутимого укуса чуть ниже татуировки, поведя плечами и прогнувшись в спине. — Я… Я слишком возбужден…
— Черт, — шипит тот, не желая отрываться от прикосновений к нежной коже. Он оставляет заметный засос у основания шеи, и мягко шлепает младшего по бедру. — Ищи в подлокотнике смазку.
— У тебя в каждой машине по тюбику? — фырчит Пак, но убедительное наставление исполняет.
Приподнимается с бедер мужчины, чтобы дотянуться до кнопки подлокотника, и без труда нащупывает внутри необходимый бутылек. Еще совершенно новый, запечатанный.
— С тобой такие вещи надо носить в карманах, — усмехается Чонгук, приспуская с себя брюки вместе с бельем ровно настолько, чтобы освободить собственный возбужденный член.
Взгляд невольно цепляется за округлые ягодицы парнишки, которые так и просятся на грех. Обхватив их ладонями, Чонгук ощутимо сминает и чуть раздвигает, мазнув пальцем по ложбинке, но огибая сжимающуюся в предвкушении дырочку. Чимин чист и подготовлен, от его кожи пахнет сладким гелем для душа, и у Гука закладываются подозрения, что Пак все это планировал. Но вряд ли парень стал бы медлить, если бы действительно рассчитывал на близость. Просто их желание взаимно настолько, что один неумышленно закинул смазку в салон, а второй провел в душе добротный час перед вылетом домой.
— Тебе придется немного постоять в неудобной позе, — Чонгук притягивает парнишку обратно, с жаром выдохнув в его ухо.
Сочащаяся первыми каплями природной смазки головка проезжается по пояснице Пака, отчего тот тихо стонет, невольно двигая бедрами назад в попытке притереться ближе. Мужчина заставляет его отвлечься, призывая немного сменить позу.
— Ноги должны быть на сидении, — Чон помогает немного дезориентированному младшему, подбадривающе похлопывая по ягодице. — Как если бы ты сидел на мне, но задом.
— Что, — не сдерживает смех Пак, проклиная ту минуту, когда он решил, что секс в машине — это лучшая идея в его жизни.
Он прислушивается к указаниям мужчины, забираясь с ногами на сидение автомобиля. Его ноги располагаются по обе стороны от бедер мужчины, а колени упираются в кожаную обивку. Поза действительно получается крайне неудобной, приходится наклониться корпусом вперед и упереться руками в подлокотник, чтобы не завалиться совсем. Лучше бы они использовали обычную позу наездника, а не обратную, но Чимин старается не перечить в такие моменты Чонгуку, с интересом наблюдая за тем, какие еще интересные вещи он знает. Старший невольно любуется видом обнаженной спины и напряженных бедер, оглаживая тело ладонями и не забывая скользит подушечками шершавых пальцев по оскалу волка.
— Смазку открыл? — напряженно спрашивает Гук, подтягивая бедра парня ближе к себе.
Чимин подает распечатанный бутылек, услужливо открыв и крышечку, на что мужчина лишь ухмыляется. Такой податливый и послушный, когда возбужден и зависим от его, Чонгука, прикосновений. Даже не язвит и не колется, как бывает обычно, и Чону нравится каждая сторона Чимина. Но теперь — особенно задняя. Волк с оскалом настолько гармонично смотрится на нем и завораживающе перекатывается от движений лопаток, что кровь в жилах бурлит. Пак до невозможности привлекательный, а сейчас, с личной меткой Чона, он просто верх соблазна и красоты.
Чувствуя новую волну возбуждения, Чонгук в очередной раз поражается тому, что способен сойти с ума от одного взгляда на парнишку. Хочется как можно скорее оказаться внутри, заставить застонать и выгнуться, толкнуться еще глубже. Но приходится лишь обильно смазывать пальцы и плавно вводить по одному в горячее и пульсирующее нутро, постепенно разрабатывая.
— Я могу не сдержаться, будет больно, — предупреждает мужчина, когда Пак запрокидывает голову и опадает на локти, чтобы было удобнее прогнуться в пояснице и толкнуться на пальцы.
— Не люблю боль, но именно сейчас я согласен на все, — всхлипывает в очередной раз Чимин, не ощущая особого дискомфорта от действий мужчины.
Скорее всего, если Чон не уделит особое внимание растяжке, то дальше будет намного неприятнее, но Пак действительно не способен сейчас противостоять своему желанию. Он даже не против того, что боль будет сопровождать его еще несколько дней после этого, напоминая о страстных минутах. Содрогнувшись от новой волны жара, парень ныряет одной рукой вниз по своему телу, чтобы сжать изнывающий член у основания. Мысли о мужчине, его руки и голос настолько завели Чимина, что сдерживаться уже нет никаких сил. А Чонгук медлит и разрывается между желанием сделать все правильно и безболезненно и желанием просто трахнуть парнишку так, чтобы тот сорвал голос от стонов.
Грязно выругнувшись, Чон вынимает пальцы и смазывает собственный пульсирующий член. Он не жалеет смазки, все еще оставаясь обеспокоенным таким решением, и даже остается равнодушным к собственным испорченным брюкам. Мужчина тянет парнишку к себе, упираясь головкой члена в плохо разработанное колечко мышц, и замирает, прислушиваясь к давно сбившемуся дыханию Чимина.
— Будет совсем невыносимо — говори, — и снова этот приказывающий тон, от которого парня буквально встряхивает.
Толкнув младшего на себя, Чонгук двумя движениями бедер проникает в узкое горячее тело, которое тут же отзывается гортанным стоном и дрожью. Внизу жжется и начинает гореть, но Чимин не желает останавливаться, чувствуя ладони Чона на своей талии и животе. Мужчина беспокоится, сразу видно, даже касания скованные и напряженные. От этого крышу уносит с остатками, оставляя голову ясной и пустой. Парень выгибается, придерживая вес тела на руках, царапает ногтями подлокотник, который под таким напором тихо скрипит своим пластиком. Страсть, захватившая молодое тело, не позволяет медлить, заставляет гореть в этом хаосе эмоций и ощущений.
Пак подается назад бедрами, чтобы убедиться, что Чонгук заполнил его полностью, а после практически соскальзывает с твердого ствола, плотно обхватывая его внутри. Чувствуя кожей, как сильно Чонгук сходит с ума от его действий, Пак продолжает медленно раскачиваться, постепенно набирая темп и стараясь держаться одного ритма. Мужчина помогает, толкаясь навстречу, и придерживает горящее в его руках тело, чтобы Чимину было легче. Неприятные, даже слегка болезненные ощущения, от которых иногда приходится вскрикивать и морщиться, отходят на второй план, когда член Чонгука входит под другим углом и цепляет внутри заветную точку.
Все тело содрогается в очередном удовольствии, хочется на мгновение замереть, чтобы усилить давление внутри, но Чон не позволяет, толкаясь резко и глубоко, до влажных шлепков их бедер. Машина от движений двух переплетенных и слившихся тел покачивается, и Паку будет потом стыдно за свою несдержанность, но сейчас самое главное — Чонгук и его влажные губы, касающиеся лопаток и позвонков.
Желание застилает абсолютно любые мысли. В салоне становится нечем дышать, запах пота и секса полностью пропитывает обивку сидений и даже перебивает аромат одеколона мужчины, которым Пак упивался минутами ранее. Чон Чонгук безэмоциональный, хладнокровный и нетерпящий возражений. Он может в один момент лишить человека жизни, даже не моргнув глазом. Рядом с ним опасно, слишком много желающих навредить как самому мужчине, так и близким его людям. Под его властью находятся сотни, нет, даже тысячи людей, которые боятся взглянуть как-нибудь косо, чтобы не нарваться на неприятности. Чонгук действительно выглядит устрашающе и действует соответствующе своему образу. Все статьи, которые Пак читал о мужчине, оказались настолько правдивыми, что можно заподозрить журналистов в личном знакомстве с Чоном. Но ничего из этого не остановит Чимина. Парню удалось узнать Гука с той стороны, которая никогда никому не показывается. Вряд ли Чон когда-нибудь вот так открыто наслаждался процессом, позволял целовать и раздевать себя. Ни с кем другим Чонгук не показывает своих истинных эмоций и никому не доверяет свои настоящие мысли. Лишь Чимин смог пробраться так глубоко под кожу, что даже самому удивительно. Мужчина проявляет высшую степень своего доверия, не только привлекая парнишку к своим делам, но и переписывая на его имя немалую долю акций. Это дурманит рассудок, заставляет сердце под ребрами плясать. Чимин теряет голову от мысли, что Чонгук всецело его. Такой властный, взрослый, закрытый от всех.
Не в силах сопротивляться себе, Пак бросает взгляд, полный животного желания и неиссякаемой любви, на мужчину через плечо. Чонгук заметно вздрагивает, ощущая себя совершенно обнаженным не только физически, но и ментально, и замирает. Задерживает бедра парнишки в одном положении, плотно прижимая к себе, и не позволяет двигаться. Чувствует, как предоргазменная судорога сковывает мышцы бедер, но не может позволить себе кончить от одного совершенно пьяного взгляда Чимина.
— Стой, — сипит Чон севшим от напряжения голосом, облизывая вмиг пересохшие губы.
Жарко, душно, спина парня сверкает от капель стекающего по коже пота. Желание провести по ним языком немного отвлекает от желания кончить прямо сейчас, но Пак своевольный засранец. Толкается резко и неожиданно, шикнув от пронзившей поясницу легкой боли, и сжимается так плотно, что перед глазами темнеет. Чонгук изливается глубоко внутрь несколькими волнами, чувствуя, как переполняющая Чимина сперма начинает вытекать и пачкать брюки еще больше. Парень сотрясается от ощущений, с блаженством выдыхая от тихого рыка сзади.
— Не стоит сдерживать себя, — хрипит Пак сквозь рваное дыхание, оставшись полностью довольным своей выходкой.
Чертыхнувшись, Чонгук рывком прижимает тело парнишки к своему, заставляя того откинуться спиной на его грудь, и обхватывает ладонью его пульсирующий без внимания член. Свободной рукой Чон отворачивает лицо парня в сторону, чтобы открыть себе доступ к влажной от пота шеи, и доводит младшего до исступления. Ему не хотелось кончать так рано, но внутри Чимина так узко и влажно, а его взгляд, окончательно добивший мужчину, настолько был выразителен, что Чон не сдержался. Позорно, конечно, заводиться с полуоборота и кончать, как подросток в пубертатный период, но Пак счастливый до омерзения, даже наказывать не хочется.
Слабо толкнувшись в широкую ладонь, Чимин изливается на длинные пальцы после ощутимого засоса под ухом. Он пытается сдержать стон, но пальцы Чонгука, скользнувшие в его рот, не позволили этого сделать. Пак загнанно дышит, пытаясь не размякнуть после удовольствия, и вновь наклоняется вперед, упираясь локтями в подлокотник.
— Салфетки, — лениво выдыхает Чон, с ухмылкой оглядывая дело своих рук и губ.
Парень медлит, не в силах складно мыслить и двигаться, и подает пачку влажных салфеток не так быстро, как мог бы. Чонгук протирает бедра и ягодицы парня, стараясь очистить максимально полностью, но сперма периодически стекает по коже, капая на убитые их страстью брюки мужчины.
— Тебе еще лететь несколько часов, а времени на душ нет, — хмыкает Чонгук, помогая парню пересесть на сидение рядом, чтобы тот мог спокойно одеться.
— Буду вспоминать о тебе весь полет, — бормочет Чимин, хихикая от своих же слов.
Пока он натягивает вещи, в салон садится мужчина средних лет, без вопросов открывая окно и заводя двигатель. Чонгук тщетно пытается оттереть брюки от капель смазки и спермы, но у него это плохо получается, и задремавший на его плече Пак отвлекает от этой проблемы. Если бы кто-нибудь несколько месяцев назад сказал Чону, что он будет терять контроль от одного вида несозревшего парнишки, этот человек в тот же момент остался бы без языка. Трудно предугадать, как именно повернется твоя жизнь, но своею Чонгук вполне доволен. Чимин дарит столько эмоций, что от их обилия даже голова кружится. Но кто сказал, что ему это не нравится?